Правовые понятия — это содержательные научные абстракции, которые в концентрированной форме выражают накопленные знания о государстве и праве. Это, образно говоря, своеобразные «кирпичики», из которых строится здание правовой науки. Научный характер они приобретают при условии, если объективно и достоверно отражают такие сложные явления, как право и государство.
Элементарные начала общей теории права: учеб. пособие для вузов / под общей ред. д-ра юрид. наук, проф. В. И. Червонюка. — Право и закон, М.: КолосС, 2003. — 544 с., slovari.yandex.ru/...
Рыбалов А.О. Договоры, заключаемые в соответствии с новым ФЗ "Об участии в долевом строительстве", не являются инвестиционными // “Арбитражные споры», N 1, январь 2006 г., http://ppt.ru/news/37854
цитата:
Практика по вопросу уплаты НДС по договорам об участии в долевом строительстве давно сложилась. Однако принятие нового закона — ФЗ «Об участии в долевом строительстве многоквартирных домов и иных объектов недвижимости и о внесении изменений в некоторые законодательные акты РФ» N 214-ФЗ, на наш взгляд, ставит эту практику под вопрос. Речь пойдет о случаях приобретения нежилых зданий или помещений по таким договорам, заключаемым в соответствии с новым законом. Современный подход заключается в следующем. В соответствии с подп. 1 п. 1 ст. 146 НК РФ объектом обложения НДС признаются реализация товаров (работ, услуг) на территории Российской Федерации, в том числе реализация предметов залога и передача товаров (результатов выполненных работ, оказание услуг) по соглашению о предоставлении отступного или новации, а также передача имущественных прав. Согласно подп. 4 п. 3 ст. 39 НК РФ не признается реализацией товаров, работ или услуг передача имущества, если такая передача носит инвестиционный характер (в частности, вклады в уставный (складочный) капитал хозяйственных обществ и товариществ, вклады по договору простого товарищества (договору о совместной деятельности), паевые взносы в паевые фонды кооперативов). Исходя из этих норм, суды признают, что передача имущества для строительства объектов недвижимости носит инвестиционный характер, а передача таких объектов не рассматривается в качестве реализации товаров (работ, услуг). Между тем если вчитаться в норму подп. 4 п. 3 ст. 39 НК, можно заметить, что в ней не содержится прямого определения инвестиционной деятельности, а лишь приводятся примеры таковой (необходимо заметить, что и российское законодательство в целом не смогло дать четкое определение инвестиционной деятельности).
Имея эти примеры, можно попытаться выделить в них то общее, что и сможет дать определение инвестиционной деятельности хотя бы в «налоговом смысле». Так вот примеры эти объединяет только одно: это многосторонние, а не двусторонне-обязывающие договоры, то есть в отношениях из них нет должников и кредиторов. Самым ярким примером является договор о совместной деятельности. Что касается передачи имущества в уставный капитал, то хозяйственное общество не является стороной договора о его создании, а потому не приходится говорить о синаллагматической природе передачи имущества в уставный капитал. В то же время ФЗ «Об участии в долевом строительстве…» сконструировал соответствующий договор именно меновым, синаллагматическим. Ст. 4 Закона определяет договор участия в долевом строительстве следующим образом: по договору участия в долевом строительстве застройщик обязуется в предусмотренный договором срок своими силами и (или) с привлечением других лиц построить многоквартирный дом или иной объект недвижимости и после получения разрешения на ввод в эксплуатацию этих объектов передать соответствующий объект долевого строительства участнику долевого строительства, а другая сторона обязуется уплатить обусловленную договором цену и принять объект долевого строительства. Таким образом, в отношениях из этого договора каждая из сторон обязана совершить предоставление в пользу другой, т.е. происходит обмен предоставлениями. На это обращали внимание и другие авторы: «по своему содержанию договор долевого участия является двусторонним, консенсуальным, возмездным. Каждая сторона имеет права и обязанности: праву одной стороны корреспондирует обязанность другой стороны». Таким образом, при всей неясности определения инвестиционной деятельности как в НК, так и во всем остальном законодательстве, можно все же утверждать, что договор участия в долевом строительстве, описанный в новом законе, инвестиционным не является. Он меновой, реализационный, так как направлен на реализацию товаров (работ, услуг). Вряд ли здесь пройдет привычная ссылка на то, что все неясности налогового законодательства должны трактоваться в пользу налогоплательщика: мол, раз не ясно, какой договор, то он инвестиционный. Как только речь заходит о долевом строительстве нежилых объектов, НДС надо платить. Кстати, ФЗ «Об участии в долевом строительстве» совсем не употребляет термин «инвестиции», поэтому для утверждения, что предусмотренные новым законом отношения носят инвестиционный характер, необходимо найти достаточные основания. Другой особенностью нового закона о долевом строительстве является то, что путем его систематического толкования нельзя сделать однозначный вывод о том, что «застройщик не передает дольщику право собственности на объект недвижимости, поскольку сам право собственности не приобретает». Обратимся, например, к ст. 13 ФЗ «Об участии в долевом строительстве». В ней законодатель установил, что с момента государственной регистрации договора принадлежащий застройщику земельный участок или право его аренды и создаваемый на этом участке объект недвижимости считаются находящимися в залоге у дольщиков; с момента государственной регистрации права собственности застройщика на объект незавершенного строительства он считается находящимся в залоге у дольщиков; с момента государственной регистрации права собственности застройщика на помещения, входящие в состав объекта недвижимости, созданного с привлечением денежных средств дольщиков, они считаются заложенными дольщикам. При этом застройщик обязан зарегистрировать право собственности на объектОб участии в долевом строительстве незавершенного строительства при возникновении оснований для обращения взыскания на предмет залога.
При уклонении застройщика от государственной регистрации она осуществляется на основании решения суда. Помимо неопределенности понятия «объект незавершенного строительства», необходимо учитывать и следующее. Президиум ВАС РФ в п. 1 Информационного письма от 28 января 2005 г. N 90 «Обзор практики рассмотрения арбитражными судами споров, связанных с договором об ипотеке» высказал следующую позицию: если предметом ипотеки являлся объект незавершенного строительства, то по окончании его строительства ипотека сохраняет силу и ее предметом является здание (сооружение), возведенное в результате завершения строительства. По мнению ВАС РФ, изменение предмета ипотеки в период действия договора об ипотеке не означает ни физической, ни юридической гибели предмета залога. Ни ГК РФ, ни ФЗ «Об ипотеке» не требуют для сохранения силы договора об ипотеке внесения в него изменений, касающихся описания предмета ипотеки и его оценки, и регистрации этих изменений. Действующее законодательство не предусматривает и погашения учреждением юстиции по регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним сделанной им в ЕГРП записи о регистрации договора об ипотеке объекта незавершенного строительства в случае завершения его строительства. Допустим, застройщик зарегистрировал свое право собственности на объект незавершенного строительства; было зарегистрировано и право залога на этот объект. После этого объект был принят в эксплуатацию, с чем связывается прекращение у него статуса «объекта незавершенного строительства». В соответствии с изложенной выше позицией ВАС РФ, ни право залога, ни право собственности не прекращаются автоматически. С другой стороны, в соответствии с п. 2 ст. 16 ФЗ «Об участии в долевом строительстве» основанием для государственной регистрации права собственности дольщика на объект являются разрешение на ввод в эксплуатацию объекта недвижимости, в состав которых входит объект, и документ о передаче объекта. По смыслу этой нормы, для возникновения права собственности дольщика на помещение нет необходимости в первоначальной регистрации права собственности застройщика на этот объект. Это расходится с точкой зрения Концепции развития гражданского законодательства о недвижимом имуществе, принятой Советом при президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства.
В соответствии с Концепцией, приобретение дольщиком права на помещение в построенном доме не должно являться первоначальным способом приобретения недвижимого имущества в собственность. «Собственником жилого дома и конкретных жилых помещений в нем по окончании строительства становится застройщик. Но поскольку между застройщиком и дольщиком возникли обязательственные отношения по договору долевого участия в строительстве, застройщик по окончании строительства и государственной регистрации своего права собственности обязан передать жилое помещение в собственность дольщика… Предложенные правила могут быть распространены и на договоры долевого участия в строительстве, предметом которых являются нежилые здания (помещения)». Решение законодателя, расходящееся с мнением разработчиков Концепции, могло быть вызвано стремлением к экономии времени и средств участников долевого строительства. С учетом приведенных положений и того, что собственником (или арендатором) земельного участка, на котором расположено здание, и который также подлежит передаче дольщикам в общую собственность, можно сделать вывод, что по своей природе договор об участии в долевом строительстве ближе всего к договору купли-продажи будущей недвижимой вещи. При этом необходимо обратить внимание на то, что закон наконец-то разрубил застарелый гордиев узел отечественной правоприменительной практики. Речь идет о том, можно ли с достаточной степенью определенности идентифицировать объект, который еще не существует, но должен быть создан? Верховный Суд РФ в «Обобщении практики рассмотрения судами Российской Федерации дел по спорам между гражданами и организациями, привлекающими денежные средства граждан для строительства многоквартирных жилых домов (от 19 сентября 2002 г.)» указал на то, что «в силу ст. 554 ГК РФ в договоре продажи недвижимости должны быть указаны данные, позволяющие определенно установить недвижимое имущество, подлежащее передаче покупателю по договору, в том числе данные, определяющие расположение недвижимости на соответствующем земельном участке либо в составе другого недвижимого имущества. При отсутствии этих данных в договоре условие о недвижимом имуществе, подлежащем передаче, считается не согласованным сторонами, а соответствующий договор не считается заключенным. Поскольку не представляется возможным конкретно определить объект недвижимости до момента окончания его строительства, а также точную площадь как всего объекта в целом, так и площадь каждой квартиры, учитывая, что окончательные данные о номере дома, квартиры, подъезда и о расположении объекта на земельном участке будут известны только после технической инвентаризации органами БТИ и государственной регистрации объекта недвижимости в органах юстиции, условие о недвижимом имуществе, подлежащем передаче, считается не согласованным сторонами, а соответствующий договор — незаключенным». Необходимо отметить, что, например, у французской правоприменительной практики подобных проблем не возникало. «Будущая недвижимость» признавалась вполне «описуемой». «Строительная компания, которая продала покупателю квартиру, является должником, обязанным передать вещь, которая должна быть создана в будущем, а покупатель становится кредитором». Более того, «до того, как начато строительство, можно продать квартиру, которая должна быть построена в соответствии с планом». Теперь в силу прямого указания закона будущее помещение может быть достаточным образом идентифицировано с помощью проектной документации. Таким образом, на наш взгляд, все изложенное выше может свидетельствовать о том, что договор, предусмотренный ФЗ «Об участии в долевом строительстве», направлен именно на реализацию.
Отправлено: 11.03.14 10:20. Заголовок: Сарбаш. Исполнение обязательств
Сарбаш С.В. Исполнение обязательств, 15.06.2011 г., Лекцию записал Осинцев Е.А. http://osincev.org/science/lectures/Sarbash15.06.11.php Сарбаш Сергей Васильевич, доктор юридических наук, председатель судебного состава ВАС.
цитата:
Тема: «Исполнение обязательств»
Вопросы: 1. Исполнение обязательства по частям. 2. Исполнение обязательства надлежащему лицу. 3. Исполнение обязательства третьим лицом. 4. Срок и место исполнения обязательства. 5. Встречное исполнение обязательств.
Литература: Сарбаш С.В. «Исполнение договорного обязательства», 2005 год. Концепция развития гражданского законодательства ( http://www.gazeta-yurist.ru/page.php?i=22 )
На сегодняшний день многие идеи, закрепленные в Концепции, но не выраженные в законе, уже находят свое применение на практике, в том числе в практике АС. Имеются разные точки зрения на природу исполнения обязательства. К сожалению, цивилистика России мало уделяет внимания исполнению обязательства. Необходимо понять, что мы имеем в виду под исполнением обязательства? Понимается ли под этим только действия должника или действия должника и кредитора?
Глава 22 ГК РФ устанавливает, что большинство предписаний относится к должнику, это понятно, но означает ли это только действия должника? Более глубокий анализ позволяет придти к выводу, что это и действия кредитора. Наиболее ярким доказательством двусторонней природы исполнения обязательства является положение о депонировании, так как свидетельствует о том, что кредитор может не принять исполнения (или не проявляет волю на принятие исполнения). Если бы исполнение обязательства рассматривалось как действие только должника, то иногда обязательство не возможно было бы исполнить (как при договоре подряда). Таким образом, есть основания полагать, что исполнение обязательств – это взаимный процесс для должника и кредитора. Должник предлагает принять исполнение, а кредитор принимает или не принимает исполнение (именно в этой «вилке» возникает вопрос о законности или незаконности действий кредитора). На примере договора купли-продажи видно, что есть сделка по передаче вещи и сделка по передаче денег, которые являются распорядительными сделками, которые заключаются и исполняются в связи с обязательственной сделкой – договором купли-продажи. Это выделение распорядительных сделок позволяет «увидеть» отдельные правоотношения. В доктрине нет единства точек зрения на этот счет, которое влияет и на мотивирование решений АС. В нашей литературе выделяют пять разных концепций, толкующих исполнение обязательств:
1. Концепция фактических действий. Согласно данной концепции, исполнение обязательств – это фактические действия и более ничего. Она мало кем сейчас поддерживается. Её слабое место в том, что фактические действия, с точки зрения доктрины, не имеют юридических последствий, а, в данном случае, они влекут юридические последствия, значит, они не «просто фактические действия». Эта концепция не может быть воспринята в чистом виде, при этом, большое количество обязательств исполняется именно фактическими действиями.
2. Концепция юридического поступка. Согласно данной концепции исполнение обязательства понимается как юридический поступок. Один из известных сторонников данной концепции – Брагинский Михаил Исаакович. В «Договорном праве» Брагинский М.И. объяснил это таким образом, что поступок – это юридический факт, для которого не имеет значения направленность воли должника на достижение правового результата. Юридические последствия все равно наступают. Пример Брагинского М.И.: должник в нетрезвом состоянии исполнил обязательство. Для того, что должник не мог опровергнуть свое исполнение, для стабильности оборота имеет значение именно концепция поступка. Слабость же этой концепции выражается в следующем: - обязательство исполняется волевым, целенаправленным действием, - следуя этой концепции можно и договоры назвать поступками. Если это произойдет, то разрушится вековая система правового регулирования договорных отношений, - в нашей науке до сих пор не разработан институт юридического поступка. Как пример используется ситуация, когда автор создает произведение, не имея воли, направленной именно на возникновение исключительных прав, - кроме того, наше законодательство не имеет разработанных правил о юридических поступках.
3. Сделочная концепция. Согласно данной концепции исполнение обязательства – это также сделка. Эта концепция основана на легальном определении сделки, под которой понимаются действия граждан и юридических лиц, направленных на возникновение, изменение и прекращение прав и обязанностей. В рамках этой концепции как раз таки и разрабатываются институты распорядительных и обязательственных сделок. Некоторые считают, что исполнение обязательства - это односторонняя сделка должника. Другие полагают, что исполнение - это двустороння сделка (так как кредитор принимает исполнение).
4. Концепция sui generis, концепция правового феномена. Данная концепция уходит от разрешения существа проблемы. Как полагают ее сторонники - это особенный правовой феномен, который самостоятельно урегулирован ГК РФ. Однако, как представляется, если правовое регулирование оказывается неполным, то юриспруденция не сможет исполнить собственное предназначение, так как стороны не смогут точно знать, что суд понимает как законное и справедливое. В этом недостаток концепции sui generis.
5. Смешанная концепция (антиунитарная). Идея сторонников этой концепции не завершена. По их мнению, наука гражданского права не способна выработать единой идеи исполнения обязательства. Они полагают, отчасти верно, что все зависит от природы конкретного обязательства: если речь идет о передаче вещи – это, конечно, сделка, но ведь есть такие обязательства, которые не предполагают передачу права (например, оказание услуг), здесь сделки нет. В итоге, есть такие обязательства, где есть сделка, а есть обязательства, где сделки нет (но сторонники не указывают, что это). Немецкие ученые (Коллер): на примере массажа шеи и массажа ног: лицо не примет исполнение массажа ног, если заказан был массаж шеи (при нормальном стечении обстоятельств массажист исправит исполнение и начнет массаж шеи). Таким образом, в основе любого исполнения лежит воля. Однако, есть исключения, направленные на защиту интересов участников оборота (статья 398 ГК РФ – отобрание вещи), которая находится вне положений об исполнении обязательств, а в разделе об ответственности. Именно только в отношении вещи, индивидуально определенной вещи, можно добиться отобрания. Шершеневич Габриэль Феликсович утверждал, что обязательство – это именно обязательство и понудить его к реальному исполнению нельзя. Покровский Иван Алексеевич утверждал, что обязательство можно заставить исполнить. Если есть вещь, не надо трогать должника, можно вещь отобрать.
Для практики данные концепции практически не имеют значения. Но есть исключения. В области банкротства Президиум ВАС РФ рассматривал дело о применении института законодательства о банкротстве как «период подозрительности» (6 месяцев для определенного вида сделок, есть более длинные периоды и есть более короткие). Что делать, если обязательственная сделка совершена до периода подозрительности, а распорядительные сделки во исполнение обязательственной сделки - в период подозрительности. Ранее это не имело значение. ВАС РФ стал менять свои подходы: стало возможным оспорить не только сделку, но и ее исполнение по правилам сделки. Законодатель, внеся изменения в ФЗ «О банкротстве» (глава 3.1.) установил, что можно оспаривать не только сделку обязательственную, но и ее исполнение, то есть распорядительную сделку. Президиум ВАС РФ по делу о договоре отступного рассматривал данную проблему и, не называя исполнение сделкой, указал, что исполнение может быть оспорено. Еще одно дело Президиума ВАС РФ: по оспариванию сделки, совершенной в период оглашенного, но не наложенного ареста. Оспаривание сделки будет производиться не по правилам оспаривания незаконных действий органа власти, а именно по правилам о сделках. В отношении продажи чужого – сделка по продаже действительна, а сделка распорядительная – недействительна, так как никто не может передать больше прав, чем имеет сам. Этот подход защищает именно собственника и добросовестного приобретателя, так как последний имеет право на реституцию из недействительной сделки по передаче вещи неуполномоченным отчуждателем.
Несколько слов о добросовестности Идея принципа добросовестности (отличать от презумпции добросовестности, которая закреплена) - то есть обязанность быть добросовестным - не сформулирована в законе. Этот принцип «обнаружил» ВАС РФ: каждый в обороте при осуществлении своих прав и обязанностей должен быть добросовестным, иначе он злоупотребляет правом и в защите его права будет отказано. Именно в связи с исполнением обязательств возникла идея принципа добросовестности. В Концепции развития гражданского законодательства предложено закрепить принцип добросовестности, причем в общих положениях ГК РФ. Этот подход обсуждается, так как при невысоком уровне качества правосудия этот принцип может навредить обороту. По факту, этот принцип уже действует в системе АС. При каждом рассмотрении дела необходимо выявлять злоупотребление правом и недобросовестность действий***
Статья 309 ГК РФ устанавливает принцип, что обязательства должны исполняться надлежащим образом. Президиум ВАС РФ рассмотрел дело о волевой теории исполнения обязательства. Договор о ценных бумагах был заключен до кризиса 1998 года. Покупатель, который обязался купить ценные бумаги, решил, что ему уже не выгодно покупать. Продавец исхитрился и зачислил бумаги на счет покупателя без желания покупателя. Суды отказали в иске продавцу о взыскании платы за «зачисленные» ценные бумаги, так как продавец исполнял обязательства вне договора, вне воли покупателя. Однако, покупатель должен заплатить убытки из неисполненного договора. «Нельзя насильно «всучить» покупателю исполнение». Возможно, в связи с исполнением обязательств хромает теория, если даже высшие суды имеют разные воззрения на природу исполнения обязательств. В проекте ГК РФ предлагается дополнить статью по несению расходов по исполнению обязательств, если договор или закон не указывают на распределение бремени исполнения обязательства. В российском праве в этой части существует пробел. По общему правилу, бремя несет должник (этот вопрос в частном случае Пленум ВАС РФ в отношении поставщика разрешил).
Статья 310 ГК РФ. Данная статья выражает тенденцию «внутреннего дуализма гражданского права»: ГК РФ регулирует как гражданские, так и предпринимательские отношения. Если односторонний отказ от договора в отношении граждан допускается только при указании в договоре или в законе, то в отношении предпринимателя отказ от договора не ограничен. В Президиуме ВАС РФ рассматривалось дело по аренде, в котором у арендодателя было право на односторонний отказ от аренды без указания причин отказа. Арендодатель отказался от исполнения договора. Суды нижних инстанций согласились, что есть свобода договора. Тройка ВАС РФ передала дело в Президиум ВАС РФ. Однако, Президиум не отменил решений первых инстанций, так как есть свобода договора, установленная статьей 310 ГК РФ. В развитой экономике такой отказ от аренды – не страшен. Хотя многие правопорядки в отношении договора аренды не допускают такого права арендодателя.
*** Недопустимость одностороннего отказа от исполнения обязательств имеет порядка 30 исключений, когда ГК РФ допускает односторонний отказ. Можно ли договориться об одностороннем отказе в отношении предпринимательских отношений. В практике начинает складываться точка зрения, что платность отказа от исполнения договора возмездного оказания услуг незаконна. Этот вопрос в юридической литературе не прояснен.***
Вопросы темы: «Исполнение обязательства по частям» Статья 311 ГК РФ. Кредитор вправе не принимать исполнение обязательства по частям. Должник исполняет, кредитор принимает. Однако, кредитор может поступить следующим противоправным образом: приняв исполнение части обязательства, указал, что он имеет право не принимать исполнение по частям. В последующем, такой кредитор обращается в суд с иском о расторжении договора. Суды не должны защищать такие требования, так как кредитор принял исполнение по частям. Контрдовод состоит в том, что, если есть договор в письменной форме, то изменения к нему, в том числе об исполнении по частям, должно быть в письменной форме, а не конклюдентными действиями. Принципы УНИДРУА поддерживают данную позицию АС: когда кредитор видит недостаток в исполнении должника, кредитор должен заявить должнику о будущем пользовании своими правами на защиту. Наши суды данный принцип начинают применять на практике во избежание злоупотреблений со стороны кредиторов, которые «втихую» принимают исполнение, имея, при этом, желание обратиться в суд.
Вопросы темы: «Исполнение обязательства надлежащему лицу» Данного правила в предыдущих кодификациях не существовало. Это совершенно очевидно, что нужно исполнять обязательство надлежащему лицу. Однако, практика знает великое множество случаев, когда исполнение обязательства производится не в пользу надлежащего лица. Лежит ли риск исполнения ненадлежащему лицу на должнике, когда последний не мог предполагать криминальность поведения лица, принявшего исполнение. Практика АС считает, что бремя осмотрительности, все равно, лежит на должнике. Однако, существуют случаи, когда бремя может быть возложено на кредитора (например, при похищении бланковых доверенностей) или распределено между кредитором и должником. Есть другая группа случаев, когда исполнение обязательства производится неуполномоченному (формально) лицу - работнику предприятия без доверенности (например, вручение товара произошло неуполномоченному работнику). Если вручение произошло работнику, то практика АС считает, что исполнение было надлежащему лицу. При этом суды ссылаются на ряд обстоятельств: на документе стоит печать, работник в силу должностных обязанностей имел право принять товар. К сожалению, суды иногда действуют формально: не было доверенности – исполнение произведено ненадлежащему лицу. Президиум ВАС РФ рассматривал дело, когда исполнение было произведено не кредитору, а дочернему хозяйственному обществу. Президиум ВАС РФ признал это надлежащим исполнением обязательства, так как имел место единый для кредитора и его дочерним обществом технологический процесс принятия товара.
Проблема переадресация исполнения. Этот институт никак не урегулирован в гражданском законодательстве: кредитор говорит, «исполняй не мне, а другому лицу». В 2009 году Президиум ВАС РФ не допускал недокументированной переадресации. Главная проблема – это документирование переадресации. Есть еще иные ситуации: когда суды устанавливают последующее одобрение исполнения кредитора третьему, неуполномоченному лицу. Считается, в этом случае, что имело место исполнение уполномоченному лицу.
*** В ГК РФ нет общих норм об одобрении. Есть специальные нормы, но общего регулирования нет.***
Вопросы темы: «Исполнение обязательства третьим лицом» С этой статьей ГК РФ (статья 313 ГК РФ) связано множество проблем. Это связано с дефектом самой нормы. Существуют определенные юридические риски. Предположим, произошло исполнение от третьего лица, при этом, правового основания для исполнения не было, так как нет возложения. Президиум ВАС РФ защитил кредитора, так как интересы добросовестного кредитора должны защищаться. В проекте ГК РФ предлагается исходить из того, что кредитор должен принять исполнение от третьего лица, если иного не следует из закона или договора. То есть, в проекте ГК РФ даже речи не идет о возложении. Ранее, в судебной практике, считалось правильным то исполнение третьим лицом, когда на третье лицо было произведено возложение обязанности.
Вопросы темы: «Срок и место исполнения обязательства» Статья 190 ГК РФ регламентирует правила о сроках в гражданском законодательстве: 1. конкретный день, 2. период, 3. событие. Но событие не любое, а только такое, которое неизбежно. Если бы было иное, то оно зависело бы от воли одного из лиц, то есть могло бы не наступить, а срок всегда должен наступить. На практике существуют случаи установления комбинированного срока, современная договорная практика начинает трактовать срок широко, как привязка к действию стороны. Президиум ВАС РФ резко поменял практику по отношению сроков на примере аванса по договору подряда. Когда начало течение сроков в договоре подряда связано с внесением аванса – то срок для внесения аванса становится комбинированным сроком (это действие стороны, а к нему привязывается период исполнения договор подряда). Суды ранее признавали, что в этих ситуация один из элементов не определен, так как в нем нет однозначности наступления, так как он зависит от воли одной из сторон. Последствием этого было признание договора незаключенным. Президиум ВАС РФ указал по конкретному делу, что, если срок привязан к определенному несостоявшемуся действию, то срок не определен, но если действие уже совершено, неопределенность утрачивается. Такое условие допустимо и необходимо считать такой договор заключенным. Это изменение связано, прежде всего, с исполнением обязательства. Это правило не позволит просрочившей стороне уклониться от исполнения обязательства. Со статьей 314 ГК РФ связаны проблемы обязательств, у которых не срока исполнения. Совет по кодификации предлагает уточнение данной статьи, так как редакция данной статьи выполнена на недолжном уровне. В доктрине проблематика исполнения обязательств без срока исполнения максимально корректно объяснена Брагинским М.И., который объяснил: 1. сроки в интересах кредитора защищают должника от неразумных действий кредитора, который отказывался от принятия исполнения. 2. сроки в интересах должника – это возможность потребовать исполнения, выждать 7 дней для предъявления претензии. Суды чаще всего применяют эти сроки как сроки для предъявления требования, не учитывая разумного срока для исполнения. Постановление Пленума ВАС РФ №10 от «17» февраля 2011 года (пункт 17), который посвящен залогу, указывает, что пункт 2 статьи 17 ГК РФ не применим, так как должно действовать правило о разумном сроке для исполнения и только потом 7 дней. Если возможно определить разумный срок, то требование не должно быть преждевременным. Необходимо анализировать существо обязательства для возможности установления разумного срока для исполнения.
Статья 315 ГК РФ. Здесь проявляется «дуализм гражданского законодательства». В отношениях непредпринимательких «якобы выгодно» получить досрочное исполнение. А в отношении предпринимательских существует презумпция запрета досрочного исполнения обязательств. Больших проблем на практике с этой нормой не имеется. Но есть некоторые ситуации. Предположим, должник исполняет обязательство досрочно, кредитор принимает это исполнение, а потом кредитор предъявляет иск о компенсации убытков. АС полагает, что в защите этого интереса кредитора необходимо отказывать, так как кредитор принял исполнение. Это сбалансированный подход, отраженный в принципах УНИДРУА. Аргументация судом об одобрении исполнения конклюдентыми действиями слаба, так как соглашение должно подчиняться правилам о форме договоре, поэтому правильно говорить именно о злоупотреблении правом и недобросовестном исполнении.
Статья 316 ГК РФ. Место исполнения обязательства должно пониматься как во французской поговорке: кредитор должен приходить к должнику с пустым мешком. Однако, правило о месте исполнения обязательства имеет множество исключений, связанных с существом конкретного обязательства. По денежным обязательствам в безналичной форме место исполнения устанавливается по месту открытия расчетного счета должника. Существо обязательства – это очень оценочное обстоятельство. Не предопределит ли существо обязательства нарушение общих правил о месте исполнения обязательства. В ВАС РФ «было дело» о месте возврата арендованного автомобиля. Обязательство по возврату арендованного автомобиля должно исполняться в том месте, где автомобиль передавался в аренду (Информационное письмо ВАС №66).
***Также есть еще один пример: предоставление в аренду лотерейных автоматов. При возврате лотерейных автоматов, развезенных по магазинам, автоматы должны быть возвращены туда, откуда они брались***.
Вывод о месте исполнения обязательств лучше не оставлять на усмотрение суда, а регулировать в договоре.
Статья 317 ГК РФ. Валюта денежных обязательств. Информационное письмо №40 Президиума ВАС РФ разрешает большинство проблем о валютной оговорке.
Статья 318 ГК РФ. Увеличение сумм на содержание гражданина. Это проблематика не очень свойственна ВАС РФ.
Статья 319 ГК РФ. Данная статья указывает на проблему юридической разнородности платежей. В этой статьей есть диспозитивное правило о порядке зачисления средств при недостаточности платежа. Информационное письмо Президиума ВАС РФ № 141 от «20» октября 2010 года «О некоторых вопросах применения положений статьи 319 ГК РФ» разъяснило применение данной статьи, чем банки были очень недовольны. Банки устанавливали крайне невыгодный порядок погашения долга, можно было никогда не приступить к погашению тела долга. Пленум ВАС РФ и ВС РФ № 13/14 также разъяснял применение данных норм. Вообще, банк имеет право устанавливать очередность исполнения денежных обязательств в части правомерного пользования деньгами. Неправомерное пользование (штрафы) не могут являться предметом регулирования порядка исполнения денежных обязательств. Импутация платежей – отнесение долга к конкретному обязательству. Об этом правила в ГК РФ отсутствуют, хотя есть положения статьи 552 ГК РФ, которые могут применяться по аналогии: зачислять надо в покрытие наиболее старого долга либо пропорционально по одновременно возникшим долгам. В проекте ГК РФ установлено новое дополнительное правило: учитывать, что при необеспеченном обязательстве покрывается именно необеспеченное обязательство, а обеспеченное во вторую очередь.
Статья 320 ГК РФ: исполнение альтернативного обязательства. Создается впечатление, что споров об альтернативных обязательствах стало больше. Вопрос в рамках данной темы необходимо сконцентрировать в плоскости защиты прав кредитора при отсутствии выбора должника в пользу одного из альтернативных обязательств. Профессор Новицкий И.Б. предлагал, что при невыборе позиции должником, право выбора получает кредитор. ВАС РФ решил, что альтернативное обязательство – это «фора» должнику, льгота. Но неисправный должник не должен обладать такой льготой, поэтому право выбора одного из обязательств «как бы переходит» к кредитору В ГК РФ хотят урегулировать факультативное обязательство.
Статья 237 ГК РФ. Исполнение обязательства в депозит.
Данная статья редко используется. Внесение долга в депозит приводит к тому, что обязательство считается исполненным. Отсутствие кредитора, уклонение кредитора от принятия исполнения, проблема определенности уполномоченного кредитора – наиболее частые случаи исполнения обязательства в депозит. Данная норма мало применяться, так как наше законодательства сильно защищает должника при просрочке кредитора. Но иногда должнику выгодно исполнить обязательство, что освободиться, например, от обременений недвижимого имущества. Или в ситуации раздувания искусственной задолженности, когда лицо пытается стать банкротом и не принимает платежи. Что происходит, если в депозит переданы денежные средства, если оснований для передачи денег в депозит не имелось. В «Основах законодательства о нотариате» данная проблема мало урегулирована, так как вернуть деньги из депозита возможно по соглашению кредитора и должника или по решению суда.
Вопрос темы: «Встречное исполнение обязательств» Статья 328 ГК регулирует данные отношения. Проблема состоит в том, что встречным будет только то, что стороны определили в договоре: Информационное письмо Президиума ВАС РФ от «24» сентября 2002 года №698 «Обзор практики разрешения споров, связанных с договором мены». В европейской традиции и закон может установить ситуации встречного исполнения обязательств. Синаллагма (встречное исполнение обязательств), как правило, должна быть эквивалентной. При этом, синаллагма может быть функциональной: то есть тогда, когда одна сторона может не исполнить часть обязательств, при этом, вторая сторона также не может исполнить часть своих обязательств. Однако функциональная синаллагма сложна тем, что взаимные обязательства могут быть не равны, например: не-передача технической документации и не-приступание к строительству. Общее правило такое: «ничего нельзя требовать до того момента, пока сам не исполнил свои обязательства в полном объеме».
ВЫСШИЙ АРБИТРАЖНЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ Президиум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации
ИНФОРМАЦИОННОЕ ПИСЬМО № 56 от 25 июля 2000 г. Обзор практики разрешения споров, связанных с договорами на участие в строительстве
Президиум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации рассмотрел Обзор практики разрешения арбитражными судами споров, связанных с договорами на участие в строительстве, и в соответствии со статьей 18 Федерального конституционного закона "Об арбитражных судах в Российской Федерации" информирует арбитражные суды о выработанных рекомендациях.
И.о. председателя Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации М.Юков
1. При выделении помещения по договору о совместном строительстве административного здания следует учитывать, что расходы по строительству вспомогательных помещений (коридоров, лестничных площадок, фойе и т.п.) возмещают все участники. Частное предприятие обратилось в арбитражный суд с иском об обязании строительной фирмы дополнительно передать ему помещения площадью 122,72 кв.м. Поскольку фактически все офисные помещения в административном здании распределены, истец просил взыскать с ответчика стоимость недоданной площади в ценах на день предъявления иска, т.е. сумму 674 960 рублей. Ответчик иск не признал, поскольку в общую площадь включается как полезная площадь, так и коридоры, лестничные площадки, лоджии, балконы, фойе и т.п. Истец же подлежащую передаче ему площадь необоснованно исчислял исходя только из полезной. Строительная фирма заключила с индивидуальным частным предприятием договор о совместном строительстве административного здания, предназначенного под офисные помещения, условиями которого предусмотрено выделение фирмой предприятию 653,58 кв.м. введенной в эксплуатацию общей площади. После ввода в эксплуатацию административного здания строительная фирма в акте приема-передачи помещений указала, что частному предприятию передается 644,73 кв.м. По мнению же предприятия, оно фактически приняло от фирмы только 530,8 кв.м. Арбитражный суд первой инстанции удовлетворил иск, считая, что в договоре указана полезная, а не общая площадь. Постановлением апелляционной инстанции решение было изменено и иск удовлетворен частично по следующим основаниям. Сторонами заключен договор о совместной деятельности по строительству административного здания, целью которого являлось не только строительство, но и последующее совместное использование здания. В качестве вклада в совместную деятельность истец внес денежные средства в сумме, указанной в договоре. Поскольку без вспомогательных помещений (коридоров, лестничных площадок, лоджий, балконов, фойе и т.п.) не может быть построено и использовано административное здание, расходы по их строительству должны возмещать все товарищи по договору, что соответствует требованиям статьи 1046 ГК РФ. Исходя из внесенной истцом суммы ему надлежало передать 653,58 кв.м. общей площади. Фактически же ответчик передал истцу кабинеты и вспомогательные помещения общей площадью 644,73 кв.м., недодав 8,85 кв.м. Стоимость недоданной площади и была взыскана с ответчика апелляционной инстанцией. В остальной части иска отказано. Суд кассационной инстанции оставил постановление апелляционной инстанции без изменения, а жалобу истца - без удовлетворения.
2. Доля в общем имуществе, созданном в результате совместной деятельности, может быть определена пропорционально размеру фактических вкладов участников договора о совместной деятельности, если иное не предусмотрено условиями договора.
Акционерное общество обратилось в арбитражный суд с иском к торговому предприятию об определении доли в общей долевой собственности трансформаторной подстанции, построенной для совместного использования по договору о совместной деятельности. В соответствии с договором истец оплатил стоимость технической документации и 10 процентов стоимости строительно-монтажных работ, а также предоставил строительную технику, арендованную для этих целей у сторонней организации. Ответчик оплатил остальную часть работ. Арбитражный суд первой инстанции признал доли участников договора равными, сославшись на пункт 1 статьи 245 и пункт 2 статьи 1042 ГК РФ. Суд кассационной инстанции отменил решение и передал дело на новое рассмотрение для установления размера вкладов сторон. При этом суд указал на то, что в соответствии со статьей 1043 ГК РФ внесенное участниками договора имущество и произведенная в результате совместной деятельности продукция признаются их общей долевой собственностью, если иное не установлено законом или договором о совместной деятельности либо не вытекает из существа обязательства. Суд правомерно признал, что трансформаторная подстанция является объектом общей долевой собственности истца и ответчика и доли сторон следует определять, руководствуясь статьей 245 ГК РФ. Однако в договоре отсутствовало условие о порядке определения размера доли каждого участника, а в ходе судебного разбирательства стороны возражали против установления равных долей. При таких обстоятельствах суду следовало оценить представленные сторонами документы о фактических затратах сторон в создании объекта общей долевой собственности и определить размер доли каждого пропорционально размеру вкладов сторон, произведя денежную оценку этих вкладов. В случае если невозможна денежная оценка вкладов сторон и стороны не придут к соглашению по этому вопросу, следует исходить из того, что в соответствии со статьями 1042 и 245 ГК РФ вклады товарищей, а также доли в праве общей долевой собственности считаются равными.
3. Учреждения и некоммерческие организации не могут быть участниками договора о совместной деятельности только в случае когда, такой договор заключен для осуществления предпринимательской деятельности.
Акционерное общество обратилось в арбитражный суд с иском к научно-исследовательскому институту о признании недействительным договора о совместной деятельности по сооружению и эксплуатации платной стоянки, которая должна в дальнейшем использоваться для осуществления предпринимательской деятельности. В обоснование предъявленного требования истец сослался на то, что ответчик является государственной некоммерческой организацией - учреждением, в то время как в соответствии с пунктом 2 статьи 1041 ГК РФ сторонами договора о совместной деятельности, заключаемого для осуществления предпринимательской деятельности, могут быть только индивидуальные предприниматели и (или) коммерческие организации. Арбитражный суд первой инстанции с доводами акционерного общества согласился и иск удовлетворил. Постановлением апелляционной инстанции решение оставлено без изменения. При этом суд указал, что наличие у некоммерческой организации права осуществлять предпринимательскую деятельность в случаях, указанных в пункте 3 статьи 50 ГК РФ, не меняет характер такой организации как некоммерческой. Поэтому в силу прямого указания закона учреждения, как некоммерческие организации, не могут быть участниками договора о совместной деятельности, заключенного для осуществления предпринимательской деятельности (п.2 ст.1041 ГК РФ). В другом случае городская студия изобразительных искусств обратилась в арбитражный суд с иском к городскому спортивному обществу о признании недействительным договора о совместной деятельности по строительству офиса. В обоснование заявленного требования истец ссылался на то, что до истечения договора о совместной деятельности ответчик заключил договор с третьим лицом на продажу причитающейся ему части здания, строительство которого не завершено. По мнению истца, это противоречит пункту 2 статьи 1041 ГК РФ, поскольку, продавая причитающуюся ему часть здания, ответчик осуществлял, по существу, предпринимательскую деятельность. Арбитражным судом первой инстанции иск удовлетворен. Постановлением апелляционной инстанции решение отменено, в иске отказано. При этом суд сослался на следующие обстоятельства. Исходя из требований, указанных в пункте 1 статьи 1041 ГК РФ, некоммерческие организации и учреждения могут заключать договоры о совместной деятельности, если эти договоры не преследуют цели осуществления предпринимательской деятельности. На момент заключения договора о совместной деятельности городское спортивное общество не намеревалось продавать причитающуюся ему часть здания. Названный договор с третьим лицом заключен ответчиком через два года после подписания договора о совместной деятельности. Он являлся договором на продажу будущего имущества ответчика и был обусловлен сокращением штатной численности городского спортивного общества и минованием надобности в дополнительных помещениях. Поэтому отсутствуют основания полагать, что оспариваемый договор заключен в целях осуществления предпринимательской деятельности.
4. Уступка права требования по договору о совместной деятельности без согласия всех участников невозможна, поскольку это противоречит статье 388 Гражданского кодекса Российской Федерации. Акционерное общество обратилось в арбитражный суд с иском к государственному предприятию о взыскании стоимости приобретенного деревообрабатывающего оборудования, используемого для отделки древесных плит по договору о совместной деятельности. Возражая против заявленного иска, ответчик сослался на то, что истец является ненадлежащим истцом по делу, поскольку не участвует в договоре о совместной деятельности. При разрешении спора суд первой инстанции установил следующее. Государственное предприятие заключило с обществом с ограниченной ответственностью договор о совместной деятельности с целью изготовления мебели. Для этого общество закупило оборудование, которое установлено и используется в совместной деятельности. По условиям договора расходы на покупку оборудования распределяются между участниками поровну. Общество полностью рассчиталось с продавцом оборудования, но не получило компенсации от государственного предприятия и свое право уступило акционерному обществу по сделке цессии. Арбитражный суд первой инстанции иск удовлетворил. Постановлением апелляционной инстанции решение отменено и в иске отказано по следующим основаниям. Согласно пункту 2 статьи 388 ГК РФ не допускается без согласия должника уступка требования по обязательству, в котором личность кредитора имеет существенное значение для должника. Право общества с ограниченной ответственностью на получение половины стоимости оборудования возникло из договора о совместной деятельности, а не из договора купли-продажи. По договору о совместной деятельности его участники имеют взаимные права и обязанности, которые сохраняются до тех пор, пока договор действует. Действие рассматриваемого договора не прекращено в установленном порядке. Договором о совместной деятельности предусмотрено право участника совершать сделки от имени всех участников. По такому договору вклады участников, полученные от совместной деятельности, а также продукция и доходы в соответствии со статьей 1043 ГК РФ являются общей долевой собственностью, если иное не установлено законом или договором либо не вытекает из существа обязательства, владение и пользование которой согласно статье 247 названного Кодекса осуществляется по соглашению всех участников. Поскольку по договору о совместной деятельности личность его участника имеет существенное значение, уступка требования по нему возможна только в том случае, если согласие на уступку предусмотрено договором или последующим соглашением его участников. Учитывая, что в договоре такое условие отсутствовало и ответчик возражал против уступки права требования, апелляционная инстанция обоснованно отказала в иске.
5. В счет оплаты стоимости предоставляемых квартир одна сторона с согласия другой стороны может передавать последней по договору на участие в строительстве необходимую для строительства продукцию. Открытое акционерное общество "Завод "Железобетон" заключило с акционерным обществом "Жилстрой-2" договор на участие в строительстве жилого дома. По условиям договора "Жилстрой-2" должен предоставить заводу "Железобетон" 10 квартир. В нем указана стоимость квартир (которая изменению не подлежит), а также какие квартиры (однокомнатные, двухкомнатные, трехкомнатные) передаются и на каком этаже. Стороны в договоре предусмотрели, что в счет оплаты стоимости подлежащих передаче квартир завод "Железобетон" отпускает необходимую для строительства продукцию. К договору была приложена спецификация подлежащей передаче продукции, указана ее стоимость, количество и предусмотрено, что эта стоимость изменению не подлежит. Завод "Железобетон" свои обязательства по передаче продукции в счет выполнения договора исполнил, о чем был составлен акт представителями обеих сторон. Поскольку "Жилстрой-2" отказался от выполнения своих обязанностей по передаче квартир, завод "Железобетон" предъявил иск о признании за ним права на получение 10 квартир в натуре. Ответчик иска не признал, ссылаясь на то, что предусмотренное договором условие об оплате стоимости квартир передаваемой продукцией является незаконным. Поскольку истец стоимость квартир не оплатил, он не может требовать передачи их в его собственность. За переданную же ответчику продукцию истец вправе требовать ее оплаты. Арбитражный суд не согласился с возражениями ответчика и признал право завода "Железобетон" на получение 10 квартир (указав их номера), поскольку условие договора о том, что в счет оплаты подлежащих предоставлению квартир завод "Железобетон" передает необходимую для строительства продукцию, не противоречит ГК РФ. Завод "Железобетон" свои обязательства по передаче продукции выполнил полностью. Поэтому ответчик на сумму, составляющую стоимость переданной продукции, должен передать истцу 10 квартир.
6. Сторона по договору на участие в строительстве объекта не вправе односторонне менять его условия, если такое право не предусмотрено договором. Акционерное общество и товарищество заключили договор на участие в строительстве жилого дома, в соответствии с которым товарищество выступало заказчиком и подрядчиком в строительстве дома, а акционерное общество обязано было провести субподрядные работы за свой счет. В счет выполненных работ товарищество должно передать акционерному обществу в собственность 21 квартиру. Поскольку после ввода в эксплуатацию дома товарищество передало только 20 квартир, акционерным обществом был предъявлен иск об обязании передать ему в натуре еще одну квартиру. Возражая против заявленного иска, ответчик сослался на то, что, по его мнению, истец не выполнил в полном объеме предусмотренные договором обязательства, в частности, работы выполнены с отступлением от требований, предусмотренных технической документацией. Поэтому он обоснованно передал истцу на одну квартиру меньше, чем предусмотрено договором. При рассмотрении спора было установлено, что как истцом, так и ответчиком работы были выполнены в полном объеме и приняты государственной комиссией без каких-либо замечаний, в том числе и по качеству выполненных истцом работ. Поэтому ссылка ответчика на некачественное выполнение истцом работ как основание для одностороннего изменения договора арбитражным судом во внимание принята не была. Заключенным сторонами договором ответчику не было предоставлено право на одностороннее изменение договора в случае установления недостатков в выполненных истцом работах, в том числе и обнаруженных после приемки работ государственной комиссией. Учитывая изложенное, арбитражный суд удовлетворил иск. Апелляционная и кассационная инстанции решение арбитражного суда оставили в силе.
7. До ввода в эксплуатацию жилого дома не могут быть выделены в натуре определенные квартиры. Предприятие обратилось в арбитражный суд с иском об обязании товарищества с ограниченной ответственностью передать ему в натуре 28 квартир общей площадью 1577 кв.м. Стороны заключили договор на участие в строительстве жилого дома, в соответствии с которым ответчик принял на себя обязанности по обеспечению строительства проектно-сметной документацией, получению земельного участка под строительство, выполнению строительно-монтажных работ и передаче истцу 28 квартир, а истец должен обеспечить строительство 28 квартир необходимыми материалами и денежными средствами. В договоре и дополнительном соглашении к нему были установлены срок ввода объекта в эксплуатацию и ответственность за нарушение этого обязательства. Истец свои обязательства выполнил полностью. Однако жилой дом не был введен в эксплуатацию, в том числе и на день рассмотрения спора. Поэтому у истца право на получение 28 квартир имеется, но до ввода дома в эксплуатацию определенные квартиры в натуре передаваться не могут.
8. Неперечисление стороной по договору на участие в строительстве дополнительных денежных средств при удорожании строительства дает право другой стороне передать в натуре квартиры, стоимость которых эквивалентна взносу участника договора. Фирма обратилась в арбитражный суд с иском о понуждении ответчика исполнить свои обязательства по договору на участие в строительстве жилого дома и передать ей квартиры в количестве, предусмотренном в договоре. Арбитражный суд первой инстанции в удовлетворении иска отказал. Постановлением апелляционной инстанции решение оставлено без изменения. При этом арбитражный суд исходил из того, что в договоре стоимость строительства была определена ориентировочно и предусмотрен механизм ее корректировки. Ответчиком этот механизм корректировки был соблюден. Поэтому довод истца о том, что ответчик необоснованно в одностороннем порядке изменил договорную цену, не был принят арбитражным судом во внимание. Поскольку первоначальная стоимость строительства была определена ориентировочно и в ходе строительства дома эта стоимость возросла, ответчик потребовал от истца дополнительно перечислить ему денежные средства, необходимые для продолжения строительства. Между тем истец требуемые средства не перечислил. Учитывая, что ответчик передал истцу в натуре количество квартир, фактическая стоимость которых соответствовала ранее перечисленным денежным средствам, решение об отказе в иске является обоснованным.
9. Суд не может обязать ответчика приобрести и передать истцу квартиру в счет исполнения обязательства по договору на участие в строительстве жилого дома. Товарищество с ограниченной ответственностью обратилось в арбитражный суд с иском к акционерному обществу о передаче однокомнатной квартиры в доме, построенном по договору на участие в строительстве жилого дома. Ответчик не отрицал, что истец фактически внес денежные средства, составляющие стоимость двух трехкомнатных и одной однокомнатной квартиры, но однокомнатная квартира не была предоставлена, так как все квартиры этого типа заселены на условиях, исключающих признание соответствующих ордеров недействительными. Суд первой инстанции принял решение об обязании ответчика приобрести и передать истцу равнозначную однокомнатную квартиру, хотя такое требование истцом заявлено не было. Суд кассационной инстанции отменил решение и передал дело на новое рассмотрение по следующим основаниям. Стороны заключили договор на участие в строительстве конкретного жилого дома, которым предусмотрено, что по окончании строительства и ввода в эксплуатацию дома жилая площадь распределяется сторонами в соответствии с договором. Фактически ответчик передал истцу только две трехкомнатные квартиры. Согласно статье 398 ГК РФ при невозможности передать индивидуально-определенную вещь, являющуюся предметом обязательства, кредитор вправе потребовать возмещения убытков. Следовательно, истец вправе был потребовать от ответчика возмещения понесенных им убытков, вызванных неисполнением ответчиком договорного обязательства по предоставлению квартиры. При разрешении спора суд не выяснил волеизъявление истца в части возмещения ему убытков от неисполнения договорного обязательства в денежной сумме. При новом рассмотрении спора арбитражный суд должен вынести решение только после выяснения этого обстоятельства.
10. Если обязательство по передаче квартир по договору на участие в строительстве жилого дома не может быть исполнено, по требованию истца могут быть взысканы убытки в сумме, необходимой последнему для покупки аналогичных квартир. Товарищество обратилось в арбитражный суд с иском об обязании предприятия передать в натуре две трехкомнатные квартиры, как это предусмотрено договором на участие в строительстве. При разрешении спора в суде первой инстанции ответчик признал иск, но сослался на невозможность исполнения обязательства, так как весь дом заселен. В связи с этим истец в соответствии со статьей 37 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации и на основании абзаца второго статьи 398 ГК РФ изменил предмет иска и просил взыскать убытки в виде стоимости квартир. Суд первой инстанции удовлетворил иск, взыскав с ответчика денежную сумму, внесенную истцом в размере сметной стоимости квартир на момент заключения договора. Обжалуя решение, истец указал на то, что присужденная сумма в связи с инфляцией не позволяет ему приобрести две трехкомнатные квартиры и, следовательно, восстановить свои имущественные права, нарушенные ответчиком вследствие неисполнения им договорного обязательства. Постановлением апелляционной инстанции решение изменено: в пользу истца взыскана денежная сумма, необходимая для покупки двух трехкомнатных квартир, адекватных по качеству тем, которые подлежали передаче истцу в построенном сторонами доме, по ценам, действовавшим в день предъявления иска. При этом арбитражный суд исходил из следующего. Поскольку ответчик не выполнил свои обязательства по передаче квартир, истец вправе требовать в соответствии со статьей 15 ГК РФ возмещения убытков. При определении размера убытков следует руководствоваться пунктом 3 статьи 393 ГК РФ.
11. Арбитражный суд не вправе устанавливать договорную неустойку за нарушение обязательств, если одна из сторон возражает против ее установления. Закрытое акционерное общество заключило с открытым акционерным обществом "Завод стеновых материалов" договор о совместной деятельности по строительству жилого дома. Закрытое акционерное общество в договор включило условия об установлении сроков передачи в натуре открытым акционерным обществом квартир в количестве, предусмотренном договором, и об ответственности за нарушение этих сроков. Открытое акционерное общество возражало против этих условий, считая, что они не соответствуют законодательству и другим условиям названного договора. При этом оно ссылалось на то, что согласно главе 55 ГК РФ стороны предусмотрели порядок покрытия расходов и убытков по созданию совместной собственности, финансирования строительства, порядок раздела построенных квартир. Поскольку жилой дом должен быть построен по договору о совместной деятельности, в нем не могут устанавливаться сроки выделения доли в этом доме. Следовательно, не может устанавливаться ответственность за несвоевременную передачу в натуре квартир. Передача разногласий на разрешение арбитражного суда была согласована сторонами. Арбитражный суд первой инстанции принял предложение закрытого акционерного общества об установлении сроков передачи в натуре квартир после ввода в эксплуатацию жилого дома и об ответственности за нарушение этих сроков. При этом арбитражный суд сослался на то, что установление сроков и ответственности за их нарушение не противоречит ни Гражданскому кодексу Российской Федерации, ни другим условиям заключенного договора. Постановлением апелляционной инстанции решение в части установления ответственности отменено по следующим основаниям. В соответствии со статьями 329 и 330 ГК РФ исполнение обязательства может обеспечиваться, в частности, неустойкой (штрафом, пеней), предусмотренной законом или договором сторон. Поскольку согласия обеих сторон об установлении неустойки за нарушение сроков передачи квартир в натуре не достигнуто, арбитражный суд не вправе устанавливать такую ответственность и в случае, когда передача разногласий по этому условию наряду с другими разногласиями на разрешение арбитражного суда была согласована сторонами. Арбитражный суд может вынести решение по существу спора, если обе стороны считают необходимым установить неустойку за нарушение обязательства по договору, но у них возникли разногласия по ее размеру.
Статья 219. Возникновение права собственности на вновь создаваемое недвижимое имущество. Право собственности на здания, сооружения и другое вновь создаваемое недвижимое имущество, подлежащее государственной регистрации, возникает с момента такой регистрации.
Комментарий к статье 219 1. Норма ст. 219 дополняет п. 1 ст. 218 ГК и особо оговаривает условия возникновения права собственности на вновь созданный объект недвижимости. Серьезные проблемы возникают из определенной коллизии этой нормы с нормой ст. 130 ГК, которая дает определение объекта недвижимости. Поскольку в ст. 130 ГК не указано на регистрацию как обязательный признак объекта недвижимости, возникает вопрос о природе вновь созданного имущества, тесно связанного с земельным участком, до государственной регистрации права собственности на него. Если исходить из того, что недвижимость - это свойства самого имущества, то приходится признать, что объект недвижимости возникает независимо от его регистрации, если только он отвечает признакам, указанным в ст. 130 ГК. Если, напротив, считать, что недвижимость - понятие юридическое, то до регистрации его быть не может. Очевидно, что трудности в применении ст. 219 ГК вызваны прежде всего отсутствием в действующем российском законодательстве правила суперфиция: все, что находится на земельном участке, принадлежит собственнику участка. Поскольку такого правила нет, собственник участка не может рассматриваться как собственник созданного объекта, и необходимо искать иные подходы к урегулированию возникающих имущественных конфликтов. Вопрос этот практически важен для определения отношений тех лиц, которые участвовали в создании объекта.
2. Дело в том, что в любом случае имеется определенное имущество, связанное с земельным участком и представляющее значительную ценность. Очевидно, что это имущество не может рассматриваться как строительные материалы, так как имеет иные свойства. Стоимость его также значительно превышает стоимость материалов, поскольку включает также права на земельный участок, стоимость проектных и монтажных работ и т.д. Нужно признать, что данное имущество не является объектом недвижимости до государственной регистрации права на него в силу прямого предписания ст. 219 ГК. В то же время налицо целостный объект, который может быть назван объектом строительства. В частности, такое определение содержится в ст. 742 ГК. В этом качестве объект строительства может быть предметом, например, договоров страхования, охраны и т.п. В отношении этого объекта может быть применено право удержания (ст. 359 ГК).
3. В то же время этот объект не может быть объектом права собственности, что и является главным выводом из нормы ст. 219 ГК. Конечно, в отношении данного объекта осуществляется владение подрядчиком или самим застройщиком, если он ведет строительство собственными силами. Но для осуществления владения вовсе не требуется иметь право на объект. Во владении могут находиться и фактически находятся предметы, изъятые из оборота, на которые у владельца не может возникнуть право собственности (например, боеприпасы или фальшивые деньги, находящиеся в камере хранения вещественных доказательств). Значит, для осуществления владения юридически безразлично, отвечает ли объект признакам недвижимости. Если иметь в виду это обстоятельство, то становится понятно, что дискуссия о юридической природе незавершенного строительства до его регистрации в значительной мере лишена практического смысла.
4. ВАС РФ в п. 16 Постановления Пленума от 25 февраля 1998 г. N 8 разъяснил, что недвижимым имуществом могут признаваться только такие объекты незавершенного строительства, которые не являются предметом действующего договора строительного подряда. Очевидно, что это разъяснение увязывает свойства недвижимости именно с юридическими обстоятельствами, а не с физическими факторами. По смыслу этого разъяснения до тех пор, пока объект является предметом строительного подряда, на него существуют лишь обязательственные права в рамках договора подряда, но не вещные. Владение, которое осуществляет подрядчик, не увязывается, как уже говорилось, с вещным правом на объект. Если же подряд прекращен до завершения строительства либо если объект возводится без заключения договора подряда, права на объект могут быть зарегистрированы за заказчиком в порядке ст. 25 Федерального закона "О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним" от 21 июля 1997 г. N 122-ФЗ. После такой регистрации объект незавершенного строительства приобретает свойства объекта недвижимости и может быть предметом сделок об отчуждении недвижимости - купли-продажи, мены и т.п.
5. Большую сложность представляют споры, возникающие между застройщиками, осуществляющими посредством договора простого товарищества совместное строительство объекта. В силу ст. 1043 ГК участники договора простого товарищества приобретают право общей собственности на произведенную в результате совместной деятельности продукцию. Очевидно, что если целью простого товарищества является создание объекта недвижимости, то на этот объект также возникает право общей собственности товарищей. Наиболее сложные конфликты возникают тогда, когда объект не завершен и, стало быть, цель договора простого товарищества не достигнута, поскольку предметом договора является, как правило, создание завершенного строительством объекта. Если до завершения строительства один из участников требует выдела его доли, то возникает вопрос, имеется ли объект общей собственности, поскольку только при наличии отношений общей собственности возможно предъявление требований, вытекающих из общей собственности, в том числе о выделе доли. Надо признать, что до регистрации объекта незавершенного строительства отношения общей собственности на объект недвижимости не возникают, точно так же как не возникают вообще вещные права на объект. Соответственно, нет и оснований для иска о выделе.
6. Кроме того, вполне очевидно, что, пока продолжается строительство, нет и технической возможности выдела. Более того, невозможно даже определить долю участника, если предполагается его выход из договора и прекращение им инвестиций, так как размер доли определяется в зависимости от фактического вклада участника либо предполагается равным для тех участников, которые полностью выполнили свои обязательства. Досрочный выход из договора исключает применение этих правил. В то же время установление в случае спора судом права на долю под условиями дальнейших инвестиций, завершения строительства или иными условиями недопустимо (см. Постановление Президиума ВАС РФ по делу N 7421/97). Таким образом, постольку, поскольку выход из договора не прекращает действия договора простого товарищества, установление доли в общей собственности и выдел доли при выходе товарища из совместного строительства следует признать невозможным.
7. В том случае, когда возникший конфликт, отказ кого-либо из товарищей от участия в договоре либо расторжение договора по требованию товарища влекут прекращение договора простого товарищества, а значит, и прекращение договора подряда, поскольку стороной в нем солидарно выступают все товарищи, появляются основания для возникновения права общей собственности на объект незавершенного строительства с соблюдением правил ст. 25 Закона о регистрации прав на объекты недвижимого имущества, т.е. с регистрацией прав на объект. После регистрации прав на объект незавершенного строительства товарищи вправе установить доли в общей собственности на объект, произвести выдел или раздел объекта.
К числу данных способов прежде всего относится изготовление (создание) новой вещи. Речь при этом идет о создании такой вещи "для себя" (п. 1 ст. 218 ГК), ибо если она создается по договору для другого лица, оно и становится собственником в силу договорных условий *(354). Важное значение при этом приобретает момент, с которого вещь можно считать созданной (существующей), ибо он и становится правопорождающим фактом.
Для движимых вещей этот момент определяется фактом окончания соответствующей деятельности, а для недвижимых - моментом государственной регистрации (ст. 219 и 131 ГК). Следовательно, до момента такой регистрации вновь создаваемая недвижимая вещь юридически не существует, а представляет собой особый объект права, например незавершенное строительство. Это последнее можно, конечно, тоже считать специальным видом недвижимости, ибо его тесная связь с землей как основной признак недвижимости очевидна (ср. ст. 130 ГК). Однако оно по общему правилу не подлежит государственной регистрации в качестве недвижимости, а следовательно, юридически и не является таковой.
Регистрация объектов незавершенного строительства в качестве недвижимости допускается, во-первых, в случае их приватизации *(355). Во-вторых, она может иметь место при необходимости совершения сделки с таким объектом, т.е. при его включении в имущественный оборот, например, после консервации строительства *(356). В остальных ситуациях речь идет о совокупности стройматериалов и конструкций, остающихся движимым имуществом. Лицо, осуществившее самовольную постройку объекта недвижимости, по общему правилу не приобретает на нее право собственности, а сама эта постройка не становится недвижимостью, ибо она не подлежит государственной регистрации по причине допущенных при ее создании нарушений. Речь здесь может идти лишь о совокупности стройматериалов, которые их собственник вправе забрать, осуществив за свой счет снос такой постройки (п. 2 ст. 222 ГК). Самовольным считается строительство объекта недвижимости при наличии любого из следующих нарушений: нарушение порядка землеотвода или его целевого назначения; отсутствие необходимых разрешений на строительство (хотя бы одного из них); существенное нарушение строительных норм и правил (п. 1 ст. 222 ГК). Правила о последствиях самовольного строительства прежде широко использовались при нарушении застройщиками не всегда обоснованных ограничений на размер и характер возводимых построек, закреплявшихся ранее действовавшим законодательством. Однако отпадение таких ограничений вовсе не привело к возможности возведения любых объектов по усмотрению их заказчиков или застройщиков. Очевидна необходимость сохранения ограничений, предусматриваемых строительным, природоохранным, земельным и иными отраслями административного законодательства, устанавливаемых в публичных интересах. Лишь в порядке исключения возможно признание права собственности на самовольную постройку за застройщиком либо за собственником или иным титульным владельцем земельного участка, на котором осуществлено такое строительство. Застройщик может стать собственником самовольно возведенного строения как объекта недвижимости, если этим не нарушаются законные интересы других лиц (например, соседних землепользователей) и не создается угрозы жизни и здоровью граждан (что подтверждается наличием необходимых разрешений со стороны органов пожарной охраны, санитарного надзора, архитектурного или строительного контроля и т.д.), а лицо, осуществившее такую постройку, должным образом оформило право на соответствующий земельный участок (п. 3 ст. 222 ГК). При наличии перечисленных условий суд может признать право собственности на данную постройку за собственником или иным законным владельцем земельного участка, на котором она осуществлена. В последнем случае новый собственник обязан компенсировать застройщику необходимые расходы на строительство.
Право собственности на новую движимую вещь возникает также в результате переработки соответствующих материалов, из которых она создается (ст. 220 ГК). По общему правилу право собственности на такую вещь приобретается собственником материалов. Когда такой собственник одновременно не является лицом, осуществившим переработку материалов, он должен компенсировать стоимость переработки произведшему ее лицу (если только иное не предусмотрено их договором). Если же переработку материалов с целью изготовления новой вещи осуществит их недобросовестный владелец, воспользовавшийся ими без согласия собственника, последний получает право требовать передачи ему этой вещи и возмещения причиненных такими действиями убытков.
В случаях, когда стоимость переработки значительно превышает стоимость материалов, собственником вещи становится лицо, осуществившее их переработку, если оно действовало добросовестно (т.е. договорилось с собственником материалов, либо добросовестно полагало, что оно и является одновременно их собственником) и выполняло эту работу для себя, а не по заказу другого лица. Но при этом необходимо возместить стоимость материалов их собственнику. Собственник материала может не стать собственником вещи, созданной из этого материала, и в случаях, предусмотренных договором (например, договором подряда по изготовлению вещи из материала подрядчика, а не заказчика). Право собственности на продукцию, плоды и доходы как результаты хозяйственной эксплуатации имущества по общему правилу возникает у лица, использующего данное имущество на законном основании (собственника, арендатора и т.д.) (ст. 136 ГК). Однако нормативным актом или договором может быть установлен и иной порядок (например, передача арендатором собственнику определенной части этих результатов). Сбор ягод и грибов, лов рыбы, сбор или добыча других общедоступных вещей или животных становятся первоначальным способом приобретения права собственности для любого собравшего или добывшего их лица при условии, что они осуществлены в соответствии с законом, разрешением собственника или местным обычаем (ст. 221 ГК).
К числу первоначальных способов приобретения права собственности относится и приобретение этого права на бесхозяйные вещи. Понятие бесхозяйных вещей является собирательным, охватывающим такие разновидности, как брошенные собственником вещи, находки, безнадзорные животные, клады. Во всех этих случаях речь идет о возможности приобретения права собственности на вещи, собственник которых либо неизвестен, либо отказался от них, либо утратил на них право (п. 1 ст. 225 ГК). Ранее бесхозяйное имущество по общему правилу поступало в собственность государства, но после вступления в силу 1 июля 1990 г. правил союзного Закона о собственности государство как собственник утратило эту привилегию. На такое имущество правовое основание (титул) отсутствует как у частных, так и у публичных собственников. Право собственности на них появляется у фактических владельцев в силу указанных в законе обстоятельств, т.е. первоначальным способом. Порядок возникновения права собственности на движимые и недвижимые бесхозяйные вещи различен. Бесхозяйные движимости становятся объектом собственности их фактических владельцев либо при наличии условий, прямо установленных законом для конкретных ситуаций (брошенные вещи, находка, безнадзорные животные, клад), либо в силу предусмотренных законом правил о приобретательной давности. Бесхозяйные недвижимости должны быть приняты на государственный учет по заявлению органа местного самоуправления, на территории которого находятся. Если в течение года со дня постановки бесхозяйной недвижимой вещи на учет никто не заявит о своих правах на нее, комитет по управлению муниципальным имуществом может потребовать в судебном порядке признания муниципальной собственности на такую вещь. Суд, однако, может и не удовлетворить данное требование (например, при наличии фактических владельцев, должным образом использующих такое имущество). Тогда эта вещь может перейти в собственность фактических владельцев в силу приобретательной давности (п. 3 ст. 225 ГК).
Приобретательная давность распространяется на случаи фактического, беститульного владения чужим имуществом. Наличие у владельца какого-либо юридического титула (основания) владения, например долгосрочного договора аренды, исключает действие приобретательной давности. Сколько бы времени арендатор или, допустим, хранитель ни владел чужим имуществом, он, разумеется, не становится его собственником. Но если соответствующее имущество не имеет собственника или утратило его, претендовать на роль его собственника может фактический владелец (а не государство, как ранее), разумеется при определенных, предусмотренных законом условиях. Для приобретения права собственности на вещь по давности фактического владения ею в соответствии с правилами ст. 234 ГК прежде всего необходимо владеть ею добросовестно. Следовательно, фактический владелец не должен быть, например, похитителем или иным лицом, умышленно завладевшим чужим имуществом помимо воли его собственника. Далее, такое владение должно быть открытым, очевидным для всех иных лиц, причем владелец относится к соответствующей вещи как к своей собственной (имея в виду не только ее эксплуатацию, но и необходимые меры по ее поддержанию в надлежащем состоянии, ибо собственник, как уже отмечалось, несет и бремя собственности). Наконец, такое владение должно быть непрерывным в течение установленных законом сроков (к времени фактического владения в силу указания п. 3 ст. 234 ГК можно также присоединить время, в течение которого данной вещью владел правопредшественник лица, ссылающегося на приобретательную давность, например его наследодатель или юридическое лицо, из состава которого выделилось затем юридическое лицо - владелец). Срок приобретательной давности для движимости установлен в пять лет, а для недвижимости - в пятнадцать лет. Право собственности на недвижимость и в силу истечения срока приобретательной давности возникает только с момента государственной регистрации данного объекта.
Законом особо решается вопрос о течении срока приобретательной давности в отношении имущества, которое могло быть истребовано у фактического владельца титульным (законным) владельцем, пропустившим, однако, срок исковой давности на данное требование. В отношении такого задавненного имущества течение приобретательной давности не может начаться ранее истечения срока исковой давности по соответствующим требованиям, ибо до этого момента имущество может быть принудительно истребовано его законным владельцем, а фактическое владение не может быть признано добросовестным. Вместе с тем в течение сроков приобретательной давности фактический добросовестный владелец вещи пользуется защитой своего владения против всех иных лиц (п. 2 ст. 234 ГК), т.е. наравне с титульными владельцами имущества. Тем самым и фактическое владение приобретает определенное юридическое значение.
К числу бесхозяйных вещей закон отнес брошенные собственником вещи (ст. 226 ГК). Если такие движимые вещи не имеют значительной стоимости (ниже суммы, соответствующей пятикратному минимальному размеру оплаты труда) либо представляют собой брошенный лом металлов, бракованную продукцию, отходы производства и другие отходы, они могут быть обращены в собственность лица, на территории которого находятся (собственника или иного титульного владельца земельного участка, водоема и т.д.), путем совершения им фактических действий, свидетельствующих об обращении этих вещей в свою собственность. Иные брошенные собственником вещи могут поступить в собственность нового владельца лишь путем признания их бесхозяйными в судебном порядке.
Нашедший потерянную вещь (находку) не становится сразу же ее собственником (ст. 227 ГК). Прежде всего он обязан уведомить о находке лицо, потерявшее вещь, либо иного известного ему законного владельца вещи либо сдать ее в орган милиции, местного самоуправления либо владельцу помещения или транспортного средства, в котором обнаружена потерянная вещь. Нашедший вещь вправе хранить ее и у себя, отвечая в этом случае за ее возможную утрату или повреждение при наличии грубой неосторожности или умысла и в пределах стоимости такой вещи. По истечении 6 месяцев с момента заявления о находке органу милиции или местного самоуправления и отсутствии сведений о законном владельце вещи нашедший вещь приобретает на нее право собственности. При его отказе от этого на найденную вещь возникает право муниципальной собственности (ст. 228 ГК). Нашедший вещь имеет право на возмещение расходов по хранению этой вещи либо от ее законного владельца, либо от органа местного самоуправления, в собственность которого поступила найденная им вещь, а также право на вознаграждение за находку от лица, управомоченного на получение вещи (ст. 229 ГК).
Во всех этих случаях речь идет о движимом имуществе. Аналогичный по сути правовой режим приобретают и безнадзорные животные, которые по истечении 6 месяцев с момента заявления об их задержании и необнаружении их законного владельца поступают в собственность нашедшего их лица, а при его отказе - в муниципальную собственность (п. 1 ст. 231 ГК). При возврате безнадзорных животных прежнему владельцу обнаружившее их лицо имеет право на возмещение необходимых расходов, понесенных на их содержание, а при возврате домашних животных - также и на вознаграждение по правилам о вознаграждении за находку. Первоначальным способом приобретения права собственности является обнаружение клада. Кладом считаются зарытые в земле или сокрытые иным способом наличные деньги или ценные предметы, собственник которых не может быть установлен либо утратил на них право (п. 1 ст. 233 ГК).
В отличие от прежнего порядка, в соответствии с которым клад во всех случаях подлежал передаче в собственность государства, теперь он поступает собственнику имущества, в котором был сокрыт клад (земельного участка, строения и т.п.), и лицу, обнаружившему клад, причем в равных долях, если соглашением между ними не предусмотрено иное. Если же предварительного согласия собственника имущества, в котором был обнаружен клад, не было получено, клад целиком должен поступить именно ему, а не обнаружившему клад лицу. Лишь входящие в состав клада вещи, относящиеся к памятникам истории и культуры, подлежат передаче в государственную собственность с вознаграждением в размере половины их стоимости, поступающим собственнику имущества, где был сокрыт клад, и нашедшему его лицу. При неполучении последним предварительного согласия собственника на раскопки или поиск ценностей указанное вознаграждение целиком поступает собственнику.
Глава 2. Права и свободы человека и гражданина. Статья 40
1. Каждый имеет право на жилище. Никто не может быть произвольно лишен жилища.
2. Органы государственной власти и органы местного самоуправления поощряют жилищное строительство, создают условия для осуществления права на жилище.
3. Малоимущим, иным указанным в законе гражданам, нуждающимся в жилище, оно предоставляется бесплатно или за доступную плату из государственных, муниципальных и других жилищных фондов в соответствии с установленными законом нормами.
1. Закреплением в Конституции права на жилище достигается троякая цель: - определяется нравственное требование общества, согласно которому каждый должен иметь крышу над головой, не быть вынужденным к бродяжничеству; - формулируется правовой принцип, определяющий действия всех ветвей власти, а также содержание соответствующего законодательства; - данное право предстает как субъективное право конкретного субъекта жилищных правоотношений (нуждающегося в улучшении жилищных условий, нанимателя, собственника и т.д.).
Право на жилище реализуется в разветвленной системе жилищного законодательства, прежде всего в ЖК, а также в комплексных законах и иных актах. С законодательством о праве на жилище связана большая правоприменительная практика судов общей юрисдикции, Конституционного Суда*(7), органов исполнительной власти.
Слово "каждый" в комментируемой статье обозначает всех физических лиц, находящихся на территории России. Юридические лица - собственники жилых помещений, являясь участниками правоотношений в качестве наймодателей, конституционным правом на жилище не обладают (ч. 2 ст. 671 ГК).
Не предоставляются жилые помещения по договорам социального найма иностранным гражданам и лицам без гражданства, если международным договором РФ не предусмотрено иное (ст. 49 ЖК).
Понятие "жилище", используемое в комментируемой статье, шире понятия "жилое" или "нежилое помещение".
Объектами жилищных прав являются жилые помещения. Жилым помещением признается изолированное помещение, которое является недвижимым имуществом и пригодно для постоянного проживания граждан (отвечает установленным санитарным и техническим правилам и нормам, иным требованиям законодательства; ст. 15 ЖК). Жилое помещение (одноквартирный жилой дом, квартира, часть жилого дома или квартиры) является предметом договора найма (социального, коммерческого, найма специализированного жилого помещения).
Однако жилищем является не только то помещение, которое может быть объектом договора найма. Чум, яранга, цыганская кибитка, шалаш, пещера или другое естественное укрытие природы издавна служили человеку жилищем. С другой стороны, многие из рукотворных помещений (укрытий) жилищем не назовешь в силу их специфического предназначения, хотя в них и можно пребывать (жить) в течение определенного времени. Таковы, например, больница, тюрьма, бомбоубежище, школа и т.д.
Жилище может рассматриваться не только как вид помещения, но и как определенное место на конкретной территории, имеющей адресно-географические координаты. Например, передвижные (переносные) жилища некоторых народов могут устанавливаться на определенной территории (в населенных пунктах), где нет ограничений права на свободу передвижения и выбор места жительства.
Жилище всегда находится в определенном месте, где человек постоянно или преимущественно проживает (ч. 1 ст. 20 ГК). Закон РФ от 25 июня 1993 г. "О праве граждан Российской Федерации на свободу передвижения и выбор места пребывания и жительства в пределах Российской Федерации" (Ведомости РФ. 1993. N 32. ст. 1227) под местом жительства понимает жилой дом, квартиру, служебное жилое помещение, специализированные дома (общежитие, гостиница-приют, дом маневренного фонда, специальный дом для одиноких престарелых, дом-интернат для инвалидов, ветеранов и др.), а также иное жилое помещение, в котором гражданин постоянно или преимущественно проживает в качестве собственника, по договору найма (поднайма) либо на иных основаниях, предусмотренных законодательством РФ (ч. 3 ст. 2). Однако, прежде чем определить конкретный вид жилища при выборе места жительства, граждане определяют место на конкретной территории в пределах России, где будет находиться их дом, квартира или иное жилище.
Для проживания можно выбрать город, деревню или какое-либо место в тундре, избранное для кочевой стоянки. Территория проживания будет иметь правовое значение для возможных ограничений права граждан на свободу передвижения (ст. 8), регистрацию и снятие с регистрационного учета по месту жительства, самовольной постройки домов и строений на земельном участке, не отведенном для целей строительства (ст. 222 ГК), и т.д.
Под жилищем, таким образом, можно понимать избранное место, адресно-географические координаты которого определяют помещение, специально предназначенное для свободного проживания человека. В этом смысле, как уже отмечалось, жилищем в современном понимании не будут являться: производственное помещение, специальное укрытие (например, бомбоубежище), естественные природные укрытия, огороженная территория, помещения, которые в силу их специфики нельзя считать жилищем, - тюремная камера, автомобиль, палата в больнице и т.п.
Различие между жилищем и помещением проводит и УК, устанавливая ответственность за кражу, совершенную с проникновением в жилище, помещение либо иное хранилище (ст. 158).
Понятие "лишение жилища" требует уяснения в двух аспектах. Во-первых, лишением жилища будет физическое уничтожение помещения, предназначенного для проживания. Снос дома (в том числе самовольной постройки), в котором проживали люди, можно считать лишением жилища, поскольку в такой ситуации человек лишается конкретного помещения, расположенного в определенном месте. Уничтожение жилых строений в результате природных катаклизмов (лавины, землетрясения) также будет являться лишением жилища. Однако удаление самого человека из жилища не может рассматриваться как лишение его жилища, до тех пор пока сохраняется физическая и правовая возможности вернуться в него. Конфискация жилища (т.е. лишение его в правовом смысле) в тех случаях, когда она допускается законом (ст. 243 ГК), возможна только по решению суда.
Во-вторых, лишение жилища может состоять в лишении права на проживание в конкретном жилом помещении. Так, ЖК допускает расторжение договора социального найма жилого помещения с последующим выселением нанимателя и членов его семьи без предоставления другого жилого помещения, если они используют жилое помещение не по назначению, систематически нарушают права и законные интересы соседей или бесхозяйственно обращаются с жилым помещением, допуская его разрушение. Без предоставления другого жилого помещения могут быть выселены граждане, лишенные родительских прав, если совместное проживание этих граждан с детьми, в отношении которых они лишены родительских прав, признано судом невозможным (ст. 91), а также наниматели (собственники) жилых помещений, самовольно переустроившие и (или) перепланировавшие жилые помещения при условии отказа суда сохранить помещение в перепланированном и (или) переустроенном состоянии в силу нарушения прав и законных интересов граждан, создания угрозы их жизни (ст. 29).
Вместе с тем само по себе временное отсутствие в жилом помещении в домах государственного и муниципального жилищного фонда (командировка, болезнь и т.д.) не может служить основанием для лишения жилого помещения вне зависимости от сроков такого отсутствия.
Появлению этого положения жилищного законодательства способствовало Постановление Конституционного Суда от 23 июня 1995 г. N 8-П, которым были признаны не соответствующими Конституции положения ч. 1 и п. 8 ч. 2 ст. 60 ЖК РСФСР, допускавшие возможность лишения права гражданина пользоваться жилым помещением в случае временного отсутствия, в частности по причине осуждения к лишению свободы на срок свыше 6 месяцев (СЗ РФ. 1995. N 27. ст. 2622).
Как указал Конституционный Суд, временное непроживание лица в жилом помещении, в том числе в связи с осуждением его к лишению свободы, само по себе не может свидетельствовать о ненадлежащем осуществлении нанимателем своих жилищных прав и обязанностей и служить самостоятельным основанием для лишения права пользования жилым помещением. Конституционный Суд сформулировал также правовую позицию, согласно которой выселение лица без предоставления другого жилого помещения не может считаться нарушением его конституционного права, если оно произведено на основании закона и в судебном порядке (Определение Конституционного Суда от 11 июля 1996 г. N 76-О).
2. Часть 2 комментируемой статьи обращена к органам государственной власти и местного самоуправления, которым вменяется в обязанность поощрять жилищное строительство и создавать условия для осуществления права на жилище. Поощрение жилищного строительства означает широкий спектр деятельности органов власти и органов местного самоуправления - от планирования капитального строительства до приемки в эксплуатацию готовых жилых строений. Это направление деятельности возведено на конституционный уровень, поскольку оно обеспечивает выполнение важнейшей функции социального государства - обеспечить людей жилищем. Создание условий для осуществления права на жилище и поощрение жилищного строительства предполагают проведение финансовых, организационных, законодательных мероприятий, наилучшим образом способствующих удовлетворению потребностей граждан в жилище. В рамках реализации национального проекта о доступном жилье был принят ряд федеральных законов: от 30 декабря 2004 г. "О жилищных накопительных кооперативах" (СЗ РФ. 2005. N 1. ст. 47), от 30 декабря 2004 г. "Об участии в долевом строительстве многоквартирных домов и иных объектов недвижимости" (там же. ст. 40), Градостроительный кодекс РФ от 29 декабря 2004 г. (там же. ст. 16), иные нормативные акты.
3. Часть 3 комментируемой статьи посвящена вопросам предоставления жилища из государственных, муниципальных и других жилищных фондов некоторым категориям граждан. Прежде всего имеются в виду случаи бесплатного предоставления жилища из государственных и муниципальных фондов, поскольку в условиях рынка граждане должны приобретать жилище путем совершения гражданско-правовых сделок. Гражданин, которому жилище предоставляется бесплатно или за доступную плату, должен быть малоимущим. Согласно ст. 49 ЖК, малоимущими являются граждане, если они признаны таковыми органом местного самоуправления в порядке, установленном законом соответствующего субъекта Федерации, с учетом дохода, приходящегося на каждого члена семьи, и стоимости имущества, находящегося в собственности членов семьи и подлежащего налогообложению. Нормативной базой для признания гражданина малоимущим служат постановление Правительства от 20 августа 2003 г. N 512 "О перечне видов доходов, учитываемых при расчете среднедушевого дохода семьи и дохода одиноко проживающего гражданина для оказания им государственной социальной помощи" (СЗ РФ. 2003. N 34. ст. 3374), положения НК и иных законов. Наряду с малоимущими нуждающимися в жилище могут быть и иные граждане. ЖК прямо предусматривает право федерального и регионального законодателя регламентировать предоставление и иным категориям граждан жилых помещений по договорам социального найма из жилищного фонда РФ или жилищного фонда субъекта Федерации (ч. 3 ст. 49). Малоимущим и иным указанным в законе гражданам жилище предоставляется только в случае нуждаемости. Условия нуждаемости определены в ЖК; дополнительные условия нуждаемости могут вводиться и законами субъектов Федерации, поскольку, согласно п. "к" ч. 1 ст. 72 Конституции, вопросы жилищного законодательства отнесены к совместному ведению РФ и ее субъектов. Наниматели жилого помещения по договору социального найма должны вносить плату за содержание и ремонт жилого помещения, плату за пользование жилым помещением (плата за наем) и плату за коммунальные услуги. Граждане, признанные малоимущими, освобождаются от внесения платы за пользование жилым помещением (ч. 9 ст. 156). Установление платы за наем не должно приводить к возникновению у нанимателя жилого помещения права на субсидию на оплату жилого помещения и коммунальных услуг. Размер платы за наем государственного или муниципального жилищного фонда определяется в зависимости от качества и благоустройства жилого помещения, месторасположения дома. Под доступной платой нужно понимать такую плату, которая доступна данным конкретным категориям граждан. Норма предоставления жилой площади устанавливается органом местного самоуправления в зависимости от достигнутого в соответствующем муниципальном образовании уровня обеспеченности жилыми помещениями, предоставляемыми по договорам социального найма, и других факторов (ч. 2 ст. 50).
1. В соответствии со ст. 25 Всеобщей декларации прав человека "каждый человек имеет право на такой жизненный уровень, включая пищу, одежду, жилище, медицинский уход и необходимое социальное обслуживание, который необходим для поддержания здоровья и благосостояния его самого и его семьи"*(181). В Международном пакте об экономических, социальных и культурных правах также указывается: "Участвующие в настоящем Пакте государства признают право каждого на достойный жизненный уровень для него самого и его семьи, включающий достаточное питание, одежду и жилище, и на непрерывное улучшение условий жизни. Государства-участники примут надлежащие меры к обеспечению осуществления этого права, признавая важное значение в этом отношении международного сотрудничества, основанного на свободном согласии" (ст. 11)*(182). Право человека на жилище возникает с момента его рождения, изменяясь с возрастом, семейным положением, социальным статусом и т.п.
Закрепление в Конституции РФ права на жилище имеет большое значение, поскольку означает право каждого иметь жилище, возможность быть обеспеченным жилищем и не опасаться того, что гражданин может быть произвольно лишен своего жилища или что кто-то проникнет в жилище вопреки воле проживающих в нем лиц. Тем самым Конституция РФ создала конституционные основы стабильного пользования имеющимся жилищем и одновременно возможность получения в порядке улучшения жилищных условий другого жилища. По своей юридической природе конституционное право на жилище является государственно-правовым институтом; вместе с тем конституционные положения о праве на жилище служат юридической базой для развития и совершенствования жилищного законодательства, всей системы жилищных отношений, для пользования жилыми помещениями, совершения сделок и других юридически значимых действий с жилыми помещениями, организации управления и обеспечения сохранности жилищного фонда.
Сложность решения жилищного вопроса очевидна для государства, которое в данной статье Основного закона лишь провозгласило право каждого на жилище, но не гарантировало каждому это право. Иными словами, формулировка "каждый имеет право на жилище" звучит более декларативно и размыто, нежели, например, формулировка "каждому гарантируется право на жилище", которая обязывала бы государственные органы к определенным, вполне конкретным действиям.
Право на жилище, провозглашенное в комментируемой статье, относится к числу основных прав, и поэтому в силу ст. 17 Конституции РФ этому праву свойственна неотчуждаемость: право на жилище не может быть изъято государством у гражданина либо ограничено в объеме, кроме случаев, прямо указанных в самой Конституции РФ и в законе. Даже в случае введения на основании ст. 56 Конституции РФ чрезвычайного положения право на жилище не подлежит ограничению.
2. Поощрение органами государственной власти и органами местного самоуправления жилищного строительства и создание ими условий на осуществление права на жилище выражается в принятии соответствующего реалиям времени жилищного законодательства и создании действенных механизмов для его реализации. Один из серьезных шагов в этом направлении был сделан с принятием 29 декабря 2004 г. Жилищного кодекса РФ (вступил в силу с 1 марта 2005 г.) вместе с пакетом других жилищных законов. Формирование и реализация государственной политики, направленной на разрешение жилищной проблемы, в настоящее время определяется Федеральной целевой программой "Жилище на 2002-2010 гг. Программа устанавливает основные количественные приоритеты: а) сокращение времени ожидания в очереди на получение социально го жилья малоимущими гражданами с 15-20 лет до пяти-семи лет; б) обеспечение уровня доступность приобретения жилья, при котором средняя стоимость стандартной квартиры размером 54 кв. м равна сред нему совокупному денежному доходу семьи из трех человек за три года. В настоящее время Программа включает девять подпрограмм. Национальный проект "Доступное и комфортное жилье - гражданам России" стал стержнем государственной жилищной политики страны. В Послании Президента Российской Федерации Федеральному Собранию Российской Федерации от 10 мая 2006 г. тема жилищных проблем прозвучала остро и была проиллюстрирована цифрами. Проект "Доступное и комфортное жилье - гражданам России" должен за два года снизить ставки по ипотечным кредитам, а общий объем этих кредитов увеличить почти в три раза - до 260 млрд. руб. К сожалению, несмотря на то, что целевая программа в основном успешно реализуется, есть и определенные сбои, которые носят как объективный, так и субъективный характер. Об этом свидетельствуют тысячи писем от россиян, приходящих в адрес Росстроя. Люди делятся своими впечатлениями, тревогами, высказывают предложения о том, как поправить положение вещей в том или ином регионе России. И это не может не радовать: ведь реализация национального проекта и его основного инструмента - федеральной целевой программы "Жилище" - дело не только власти, но и всего народа, а значит, всех и каждого.
3. В части 3 комментируемой статьи провозглашается, что малоимущим, иным указанным в законе гражданам, нуждающимся в жилище, оно предоставляется бесплатно или за доступную плату из государственного, муниципального и других жилищных фондов. Кроме того, поставлена задача - создать рынок жилья, преодолеть отрицательные последствия уравнительного распределения жилья. С этой целью проведена приватизация жилых помещений, т.е. бесплатная передача в собственность граждан занимаемых ими жилых помещений в государственном и муниципальном жилищных фондах. В комментируемой статье речь идет, в частности, об обеспечении жильем военнослужащих, лиц, пострадавших в результате чрезвычайных обстоятельств, участников Великой Отечественной войны и приравненных к ним лиц, инвалидов и некоторых других категорий граждан. Конституция РФ, таким образом, отказалась от планово-распределительной системы обеспечения жилыми помещениями и монополии в этом деле государственного, муниципального и общественного жилищных фондов. Определение оснований признания малоимущих граждан нуждающимися в жилых помещениях, предоставляемых по договорам социального найма, находится в ведении органов государственной власти Российской Федерации. Согласно ч. 2 ст. 49 ЖК РФ, малоимущим гражданам, признанным по установленным Жилищным кодексом РФ основаниям нуждающимися в жилых помещениях, предоставляемых по договорам социального найма, жилые помещения муниципального жилищного фонда по договорам социального найма предоставляются в установленном Жилищным кодексом РФ порядке.
1. Жилище является одним из важнейших материальных условий жизни человека (наряду с пищей, водой, одеждой и др.). О праве на жилище говорится в ст. 11 Международного пакта об экономических, социальных и культурных правах 1966 г., в других международных документах. В российском законодательстве понятие "жилище" определено в ч. 2 ст. 15 ЖК. Жилищный кодекс устанавливает, что жилище - это изолированное помещение, которое является недвижимым имуществом, пригодное для постоянного (а не только временного) проживания человека, отвечающее санитарным условиям, правилам и нормам, требованиям закона. Видами жилища являются: жилой дом или часть его; квартира, ее часть; комната. В 2007 г. на одного человека приходилось 21,1 кв. м жилья (социальная норма - 18 кв. м). Прогнозируется, что к 2020 г. средний размер жилплощади на одного человека составит 30-35 кв. м, что значительно меньше, чем в развитых странах (60-80 кв. м).
Конституционное право на жилище означает юридически гарантированную возможность каждого быть обеспеченным постоянным жилищем. Это относится и к иностранным гражданам, лицам без гражданства, которые могут иметь жилье в России, хотя порядок предоставления жилья гражданам РФ и тем, кто не имеет российского гражданства, а также отдельным категориям граждан РФ неодинаков.
Лица, имеющие необходимые средства (в том числе не являющиеся гражданами РФ), могут приобретать жилье или арендовать его за свой счет; малоимущим гражданам РФ оно может быть предоставлено на основе социального найма, другим лицам - по договорам из государственного или муниципального жилищного фонда. Для определенных категорий граждан (лица, подвергнувшиеся радиации в результате аварий и катастроф, переселенцы из районов Крайнего Севера, военнослужащие, уволенные в запас с военной службы, сотрудники органов МВД и др.) действует Федеральная целевая программа "Жилище" на 2002-2010 гг. (утверждена постановлением Правительства РФ от 17.09.2001 N 675)*(526). В соответствии с ней Правительство РФ ежегодно утверждает графики выпуска и распределения жилищных сертификатов для указанных категорий граждан (документы на имя получателя, предусматривающие выделение государством определенной суммы на приобретение жилья по рыночной стоимости, которая, правда, в связи с ростом цен на жилье зачастую оказывается недостаточной). Имеются льготы для предоставления жилья некоторым другим категориям лиц (детям-сиротам, погорельцам и др.). Регистрация, заменившая институт прописки, или отсутствие таковой не может служить основанием для лишения конституционного права на жилище или его ограничения. Временное непроживание лица в жилом помещении, в том числе в связи с осуждением его к лишению свободы, не может служить самостоятельным основанием для лишения права пользоваться жилым помещением (Постановления КС РФ от 25.04.1995 N 3-П и от 23.07.1995 N 8-П). Ранее право на проживание в государственном жилом помещении утрачивалось после шести месяцев постоянного отсутствия.
Наряду с тремя национальными программами (см. комментарий к ст. 38) действует четвертая приоритетная национальная программа "Достойное и комфортное жилье - гражданам России". Правительство РФ разрабатывает правовые акты для ее осуществления*(527). Основным федеральным правовым актом, регулирующим порядок и условия предоставления жилого помещения, права и обязанности сторон, участвующих в жилищных правоотношениях, является ЖК. Имеются также иные федеральные акты, относящиеся к этим вопросам. В субъектах РФ действуют свои законы*(528).
Жилищный кодекс устанавливает, что помимо проживания жилище может быть использовано для профессиональной деятельности или индивидуальной предпринимательской деятельности проживающих в нем лиц, если это не нарушает права и интересы других граждан и требования законодательства. Для промышленных целей использовать жилище нельзя. Право собственности на жилище подлежит государственной регистрации (существует учет жилых помещений, его ведут специальные органы).
В зависимости от права собственности жилищный фонд в России подразделяется на: частный (собственность физических и юридических лиц); государственный (собственность Федерации и ее субъектов)*(529); муниципальный (собственность муниципальных образований). В зависимости от порядка использования жилья различаются фонд социального использования (по договорам социального найма жилищ, принадлежащих РФ, ее субъектам, муниципальным образованиям); фонд РФ, субъектов РФ, муниципальных образований, из которых жилье предоставляется по договорам в пользование физическим или юридическим лицам; специализированный фонд (для определенных категорий граждан, проживающих в помещениях, принадлежащих РФ, ее субъектам, муниципальным образованиям (например, для военнослужащих), индивидуальный (частный) фонд, жилищный фонд коммерческого использования (например, помещения сдаются в аренду или во временное пользование).
Основаниями для вселения в жилье являются приобретение жилья в собственность, заключение соответствующего договора с собственником, акты государственных органов и органов местного самоуправления о предоставлении жилья из соответствующих фондов, членство в жилищных и жилищно-строительных кооперативах. Жилье приобретается в собственность по рыночным ценам (цены очень высоки, при средней заработной плате россиянина в 2007 г. в 529 долл. США он, не используя заработную плату на другие цели, может приобрести 1 кв. м жилья за год трудовой деятельности в Москве (в некоторых других городах цены существенно ниже, но также высоки).
Приобрести жилье в частную собственность граждане РФ могут также на основе бесплатной приватизации своего жилого помещения, принадлежащего государственному или муниципальному фонду жилья. Конституционный Суд защищал права граждан на приватизацию жилья. Он постановил, что бесплатная приватизация жилья ("профессионального жилья", предоставляемого работникам, например врачам) из государственного или муниципального жилищного фонда возможна также в сельской местности (см. Постановление от 24.10.2000 N 13-П; Определение от 10.12.2002 N 316-О*(530)); определил, что жилищно-коммунальные льготы распространяются на работников военных госпиталей, проживающих в сельской местности (см. Определение от 04.12.2007 N 947-О-П*(531)). Суд постановил, что приватизация жилья (например, своей комнаты) правомерна в коммунальной квартире (см. Постановление от 03.11.1998 N 25-П*(532)). Вместе с тем он постановил также, что установление определенных сроков для бесплатной приватизации жилья - законно (см. Постановление от 15.06.2006 N 6-П*(533)). Законодатель вправе решать вопросы об объектах и сроках бесплатной приватизации жилья (установлены предельные сроки), но, как указал Суд, конституционный принцип равноправия требует, чтобы бесплатная приватизация была распространена на социальное жилье, которое получено до издания Закона РФ от 04.07.1991 N 1541-1 "О приватизации жилищного фонда в Российской Федерации" (в ред. от 11.06.2008), нельзя исключать из этого принципа также жилье в сельской местности (см. Постановления КС РФ от 03.11.1998 N 25-П, от 15.07.2006 N 6-П*(534)). Приватизация социального жилья соответствует Конституции.
В целом, толкуя статьи Конституции о праве на жилище, как и о других социальных правах, Конституционный Суд твердо придерживается правила, что положение граждан не должно ухудшаться, хотя формы социальной поддержки могут законами изменяться, но в единичных случаях (по вопросу о жилищных сертификатах лиц, выезжающих с места жительства в районах Крайнего Севера (см. Постановление от 24.05.2001 N 8-П*(535)), как представляется, допускал определенные варианты.
Право на жилище предполагает законные способы приобретения жилья; самовольная застройка, захват жилья незаконны. Еще до принятия Конституции 1993 г. Конституционный Суд в Постановлении от 05.02.1993 N 2-П*(536), в котором рассматривались, в частности, вопросы конституционности административного порядка выселения граждан из самовольно занятых жилых помещений с санкции прокурора, указал, что такое выселение из государственного и муниципального фонда возможно (это соответствовало действовавшим тогда правовым нормам), но, отстаивая права граждан и в известной мере предвосхищая будущие конституционные нормы, Суд постановил, что нельзя применять такое выселение только с санкции прокурора без права гражданина обращаться в суд. При сносе для нужд государства, субъекта РФ, муниципального образования законного жилья порядок обеспечения собственника регулируется законодательством субъектов РФ. В Москве по решениям судов либо предоставлялось жилье, либо выплачивалась компенсация. Новые правила 2007 г. (от 13.03.2007 N 167-ПП) предусматривают выплату компенсации по рыночной стоимости, установленную независимым оценщиком, а также компенсацию ущерба в связи с переселением*(537).
Приобретение права на жилище, как указал Конституционный Суд, не зависит от наличия так называемой прописки (административного акта), в связи с чем признал некоторые статьи прежнего ЖК РСФСР неконституционными (см. Постановление от 25.04.1995 N 3-П*(538)). Прописка была заменена регистрацией*(539). В регистрации не вправе отказывать, если лицо приобрело жилье законным способом (например, покупки или строительства на законных основаниях). Это решение предопределило дальнейшее решение вопросов о прописке. Конституционный Суд РФ защищал права переселенцев с Крайнего Севера, установив в таких делах более общее правило: нельзя отбирать назад уже обещанное законом и властями, хотя конкретные формы льгот или социальной поддержки могут быть изменены (см. Постановление КС РФ от 24.05.2001 N 8-П*(540)). Этот подход был потом развернут в делах при рассмотрении положений известного Федерального закона от 22.08.2004 N 122-ФЗ, перераспределившего полномочия по социальным вопросам между Федерацией, ее субъектами и муниципальными образованиями, в связи с чем некоторые лица были ущемлены в мерах социальной поддержки (подробнее об этом Законе см. комментарий к ст. 41).
К вопросам регистрации по месту жительства Конституционный Суд вновь обратился в 2008 г. Он признал несоответствующими Конституции несколько частей отдельных статей Федерального закона от 15.04.1998 N 66-ФЗ "О садоводческих, огороднических и дачных некоммерческих объединениях граждан" (в ред. от 13.05.2008), который запрещал регистрацию граждан в жилых строениях по месту расположения таких кооперативов. Суд постановил, что отказ в такой регистрации ограничивает "право граждан на регистрацию по месту жительства в пригодном для постоянного проживания жилом строении, расположенном на садовом земельном участке, который относится к землям населенного пункта" (Постановление от 14.04.2008 N 7-П*(541)). Хотя в Постановлении говорится только о садовых участках, оно по аналогии может быть распространено на огороднические и дачные кооперативы. Однако важно учесть, что, во-первых, речь идет о строении, пригодном для постоянного проживания, а во-вторых, кооператив должен быть расположен в черте населенного пункта. Решение Конституционного Суда вызвало неоднозначную реакцию среди органов МВД, занимающихся регистрацией граждан по месту жительства. В некоторых случаях (в Краснодарском крае и др.) происходит изменение уставов кооперативов и включение их территорий в городские и иные поселения, что влечет за собой определенные затраты по изменению инфраструктуры и обслуживания*(542).
По договорам социального найма жилье предоставляется бессрочно в пользование малоимущим гражданам РФ, нуждающимся в жилье (законы субъектов РФ устанавливают, что "социальное жилище" может предоставляться в особых случаях гражданам, не состоящим на учете нуждающихся в жилье (выселения из аварийного помещения, расселения коммунальной квартиры). Такое жилое помещение может быть предоставлено по договорам иностранцам и лицам без гражданства только в случае, если есть соответствующие международные договоры РФ по этому вопросу. Социальное жилье предоставляется нуждающимся в порядке очередности; очередность учитывается органами местного самоуправления. Преимущества в получении социального жилья имеют дети-сироты, граждане, страдающие тяжелыми хроническими заболеваниями, и др. Оно предоставляется площадью не менее установленной субъектами РФ санитарной нормы на одного человека. В Москве в соответствии с названными выше законами социальная норма составляет 18 кв. м общей площади на одного человека. Социальная норма может быть превышена с учетом конструктивных особенностей жилого помещения, но не более чем в 2 раза. Федеральные стандарты оплаты жилых помещений и коммунальных услуг устанавливаются постановлениями Правительства РФ. На 2009-2011 гг. действует постановление от 18.12.2008 N 960*(543).
Социальные жилые помещения (служебные, общежития, маневренный фонд для вынужденных переселенцев и др.) предоставляются по договорам с собственниками помещений, обычно на срок или под условием, что договор может быть расторгнут. Жилищные и жилищно-строительные кооперативы, действующие на основании их уставов, предоставляют жилье их членам по решениям общих собраний. Требование обязательного вступления собственников жилья в качестве членов в состав товариществ собственников жилья Суд признал неконституционным в Постановлении от 03.04.1998 N 10-П*(543), объявив неконституционными соответствующие нормы Федерального закона от 15.06.1996 N 72-ФЗ "О товариществах собственников жилья".
Если прекращаются семейные отношения с собственником жилья, право пользования жилыми помещениями за бывшими членами семьи не сохраняется, если иное не предусмотрено договором (ч. 4 ст. 31 ЖК). При изъятии земельного участка для государственных или муниципальных нужд у собственника может быть изъято его жилое помещение, но за выкуп или при предоставлении иного жилья и с его согласия. Если согласие не достигнуто, орган местного самоуправления вправе обратиться в суд с иском о выселении. На основании судебного решения лицо обязано освободить жилое помещение.
Жильцы обязаны поддерживать и сохранять жилище, выполнять требования закона. Произвольно лишить жилища, выселить из него никого нельзя. Но если лица, пользующиеся жилым помещением, используют его не по назначению, систематически нарушают законные права и интересы соседей, бесхозяйственно обращаются с жилищем, допускают его разрушение, длительно (более шести месяцев) не оплачивают жилье и коммунальные услуги, к ним в соответствии с ч. 2 ст. 35 ЖК может быть применено выселение в соответствии с решением суда. Единичные факты такого рода имели место. Выселяемым предоставляется жилая площадь в общежитии. Вместе с тем Конституционный Суд признал неконституционным лишение гражданина жилья и членов его семьи в случае временного отсутствия, указав на неконституционность соответствующих статей прежнего ЖК РСФСР (см. Постановление от 23.06.1995 N 8-П*(545)).
2. Жилищный кодекс устанавливает, что органы государственной власти и органы местного самоуправления в пределах своей компетенции обеспечивают условия для осуществления гражданами права на жилище. Некоторые из этих положений являются общими для всех видов жилья, другие относятся лишь к государственным и муниципальным жилищным фондам. Обеспечивая право на жилище, органы государственной власти и местного самоуправления содействуют развитию рынка недвижимости в жилищной сфере с целью создания необходимых условий для удовлетворения потребностей в жилище; используют бюджетные средства и иные, не запрещенные законом источники для улучшения жилищных условий граждан; предоставляют субсидии для приобретения или строительства жилых помещений; стимулируют жилищное строительство. Эти органы также предоставляют гражданам жилые помещения по договорам в указанном выше порядке, обеспечивают защиту законных прав и интересов лиц, приобретающих жилые помещения или пользующихся ими на законных основаниях, а также защиту потребителей коммунальных услуг, наконец, они обеспечивают контроль за исполнением жилищного законодательства, сохранностью жилого фонда, соответствия его установленным санитарным и техническим требованиям, за соблюдением требований законодательства при осуществлении жилищного строительства.
Для осуществления этих задач ст. 12 ЖК устанавливает разграничение компетенции органов государственной власти РФ, субъектов РФ и местного самоуправления в сфере правового регулирования. К компетенции Российской Федерации относится определение порядка государственного учета жилья, установление требований к жилым помещениям (включая содержание общего имущества жителей), порядка предоставления жилых помещений малоимущим гражданам по договорам социального найма, предоставления помещений из Жилищного фонда РФ, определение порядка пользования жилыми помещениями, правил выселения граждан из жилых помещений и др. Компетенция органов государственной власти субъектов РФ включает: учет жилых помещений фонда субъектов РФ, определение порядка предоставления жилья из специального фонда субъекта РФ, определение критериев для признания граждан малоимущими и др. Муниципальные органы самоуправления ведут учет муниципального жилищного фонда, устанавливают размеры доходов граждан для признания их малоимущими для получения жилья из муниципального фонда для договоров социального найма, ведут учет малоимущих граждан и др.
С обеспечением конституционного права на жилище тесно связаны нормы Конституции о неприкосновенности жилища и защите от проникновения в него других лиц помимо воли проживающих в нем (см. комментарий к ст. 25), о неприкосновенности частной жизни (см. комментарий к ст. 23). Никто не вправе проникать в жилище против воли проживающих в нем лиц, кроме как в случаях, установленных федеральным законом или на основании судебного решения. Проникновение в жилище против воли проживающих в нем лиц допустимо в двух случаях: при непредвиденных чрезвычайных обстоятельствах (пожары, землетрясения, аварии водопровода, газоснабжения и т.д.) и при защите правопорядка (предупреждение преступлений, совершающихся в жилище, преследование преступника, укрывшегося в жилище, и т.д.). При проведении оперативно-следственных мероприятий возможны различные формы применения технических средств для прослушивания и наблюдений, но для этого необходимо постановление судьи. Для проведения следственных действий в жилище (обыски, выемки и др.) также необходимо постановление судьи.
3. Приобретение, строительство жилья и даже его аренда требуют больших затрат. Малоимущие семьи, иные лица (дети-сироты, инвалиды и др.) не в состоянии нести такие расходы. Им нужна социальная помощь. Для этого органы государства субъектов РФ, муниципальных образований предусматривают различные меры. В концентрированном виде они обозначены в приоритетной социальной программе "Гражданам России - достойное и комфортное жилье". К числу таких мер относятся:
1) массовое строительство жилья за счет средств Федерации, субъектов РФ, муниципальных образований;
2) помощь и предоставление дешевых кредитов индивидуальным застройщикам;
3) переселение жильцов из домов, грозящих обвалом (аварийных). Это должны делать исполнительные органы субъектов РФ и соответствующие органы муниципальных образований, поскольку на них закон возлагает контроль за состоянием жилых домов, находящихся на подведомственной территории (Постановление КС РФ от 05.02.1993 N 2-П*(546));
4) жилищные субсидии для определенных категорий лиц (например, для работников Крайнего Севера) при определенном стаже работы;
5) государственные жилищные сертификаты, выдаваемые военнослужащим по контракту;
6) предоставление жилья гражданам, увольняемым с военной службы;
7) предоставление жилого помещения для проживания в нем по договорам из государственного жилищного фонда, фондов субъектов РФ и муниципальных образований;
8) приватизация жилья из государственного жилищного фонда, фондов субъектов РФ и муниципальных образований;
9) предоставление нуждающимся и малообеспеченным категориям лиц жилья из государственного фонда, фондов субъектов РФ и муниципальных образований и др.
Одной из наиболее сложных проблем в связи с правом на жилище является урегулирование вопросов о приватизации разных категорий жилых помещений. Эту проблему детально проанализировал Л.В. Лазарев. Опираясь на практику Конституционного Суда РФ, он констатировал, что ограничение круга объектов жилого фонда, которые могут быть приватизированы, не нарушает конституционных прав лица только в том случае, если правовой режим жилого помещения, прежде всего его целевое назначение, исключают возможность передачи этого помещения в частную собственность (особый правовой режим существует, например, для общежитий, служебных помещений). Запрет на приватизацию тех или иных объектов государственного или муниципального жилищного фонда может быть обусловлен только особенностями правового режима данных объектов. Жилые помещения, полученные гражданами по договорам социального найма как до, так и после 1 марта 2005 г., были предоставлены лицам из государственного или муниципального фонда, а следовательно, их правовой режим был одинаковым с правовым режимом тех жилых помещений, которые подлежали бесплатной приватизации*(547). Таким образом, не должно быть различий в правах граждан, приобретающих такие помещения, в том, что относится к их приватизации.
Отправлено: 29.03.14 18:36. Заголовок: Комментарии к Конституции
Комментарии к Конституции РФ, подготовлен Институтом законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации, http://imtw.ru/topic/4951-...
цитата:
Надлежащее жилье входит составной частью в достойный жизненный уровень человека, провозглашенный Всеобщей декларацией прав человека и Международным пактом об экономических, социальных и культурных правах.
Конституционное право на жилище выражает сущность системы удовлетворения жилищных потребностей общества, т. е. оно является сущностным правом, фундаментальным. От него зависит система конкретных жилищных прав граждан, и они должны соответствовать, не противоречить ему. В зависимости от того, как определяется его содержание, складывается и поведение граждан, органов государства, хозяйствующих субъектов при выборе вариантов решения жилищных проблем из юридически возможных в конкретной жизненной ситуации.
Право граждан на жилище может быть сведено к трем юридическим возможностям, хотя норма ст. 40 конкретно не содержит такой юридической формулы: стабильное, устойчивое, постоянное пользование жилым помещением во всех разновидностях жилищного фонда; улучшение жилищных условий в домах всех разновидностей жилищного фонда; обеспечение здоровой среды обитания, жилой среды, достойной цивилизованного человека (последнее вытекает из норм международного права).
Но такие же правовые возможности открывались и раньше. Однако дефектом уходящей в прошлое системы была закрепленная прежней Конституцией монополия государственного, муниципального и общественного жилищных фондов, созданных за годы социализма.
Индивидуальному жилищному фонду отводилось в городах и поселках городского типа незначительное место. Он господствовал лишь в сельской местности. Его развитию, как и развитию жилищной кооперации - другой формы участия граждан своими средствами в строительстве жилья, Советское государство обязывалось лишь содействовать. Личная собственность граждан на жилой дом носила потребительский характер. Частная собственность была под запретом.
Эта система, основанная на коллективных началах, за многие десятилетия своего функционирования не дала ожидаемого социального результата. Миллионы людей улучшали жилищные условия, но и миллионы на протяжении долгих лет продолжали томиться в очереди на получение благоустроенного жилья из общественных фондов потребления. Строительство и эксплуатация государственного, муниципального и общественного жилья требовали таких постоянно растущих бюджетных и общественных ассигнований, каких ни у государства, ни у местных Советов, ни у общественных организаций не было. Население было настолько пролетаризировано системой ограничений его доходов, количества и размеров жилых помещений, приходящихся на одного человека или семью, изъятий в общественные фонды потребления, парализовано организационными трудностями, что было не в состоянии участвовать в массовом жилищном строительстве.
Действующая Конституция отражает смену эпох в удовлетворении жилищных потребностей, переход к новой системе, которая складывается из таких конституционных основ, как отказ от монополии государства на собственность и экономическую деятельность, утверждение равенства всех форм собственности, частной собственности на жилье и землю (см. комментарии к ст. 8 и 9). Государственный жилищный фонд утратил господствующее положение, возникли частная собственность граждан и юридических лиц на жилищный фонд, частные проектные и строительные организации, банки, образовался рынок жилья, земли и т. п.
Часть 3 настоящей статьи отражает новую роль государства и органов местного самоуправления на рынке жилья, которая сведена к содействию, поощрению жилищного строительства, любых форм собственности, юридическому регулированию отношений, связанных с удовлетворением жилищных потребностей общества, определению состава жилищного фонда социального использования для социально незащищенных слоев населения и других лиц.
В новой системе ни государство, ни органы местного самоуправления тотально не аккумулируют средства населения "в общем котле" для последующего государственного и муниципального жилищного строительства и распределения свободных квартир нуждающимся в жилье. Каждый самостоятельно вкладывает средства в покупку или строительство жилья как в городе, так и в деревне, не рассчитывая решить возникшую у него жилищную проблему за счет государственного, муниципального и общественного жилищного фондов, а полагаясь на систему компенсаций (субсидий), кредиты для приобретения жилья.
Так будет решаться жилищная проблема для большинства. Меньшинство, т. е. малоимущие и другие лица, названные в законах, будут обеспечиваться исходя из принципов прежней системы: сохранится режим предоставления им жилых помещений в соответствии с установленным законом нормами из государственных, муниципальных и других жилищных фондов. Пользоваться предоставленной площадью они смогут на условиях найма жилого помещения, либо за доступную квартирную плату, либо бесплатно. Предоставление жилых помещений по договору найма в домах государственных или муниципальных жилищных фондов, как и прежде, будет осуществляться без оплаты их строительной стоимости. При этом обеспечение указанных лиц жильем на таких условиях возможно неоднократно.
В Конституции не названы, естественно, все, для кого сохранится планово-распределительная система выделения жилья. Это должно быть предусмотрено законами - федеральными и субъектов Федерации. Так, ст. 9 Закона РСФСР о приватизации жилищного фонда в РСФСР от 4 июля 1991 г. <48> для инвалидов Великой Отечественной войны и приравненных к ним в установленном порядке лиц, инвалидов труда, а также инвалидов с детства, ветеранов войны, семей погибших при исполнении государственных обязанностей, семей с доходами ниже официально установленного прожиточного минимума, нуждающихся в улучшении жилищных условий, сохраняет порядок предоставления жилых помещений в домах государственных и муниципальных жилищных фондов на условиях договора найма. Статьей 10 на период перехода к рыночным отношениям для граждан, нуждающихся в улучшении жилищных условий, сохранен действующий порядок постановки на учет и обеспечения жилыми помещениями. Гражданам, получающим жилье в этих разновидностях жилищного фонда, площадь выделяется в порядке очередности с учетом имеющихся в Законе льгот. За семьями, уже проживающими по договору найма в таких домах, сохраняется право найма независимо от площади занимаемого жилого помещения (ст. 14 Закона РФ об основах федеральной жилищной политики от 24 декабря 1992 г. <49>.
Конституция расширила состав жилищного фонда социального использования. Если по Закону об основах федеральной жилищной политики (ст. 12) он состоял из государственного, муниципального и общественного жилищных фондов, то по ст. 40 Конституции его перечень уже не является закрытым, исчерпывающим. Значит, и частный жилищный фонд может входить в его состав. Таким фондом является не только в прошлом общественный, а ныне частный жилищный фонд, принадлежащий на праве частной собственности юридическим лицам, но и частный фонд, принадлежащий гражданам на праве собственности. Граждане, относящиеся к категориям лиц, названным в ст. 40, проживающие в этом фонде на условиях найма, в пределах социальной нормы площади жилья и нормативов потребления коммунальных услуг, с учетом совокупного Дохода семьи, вправе рассчитывать на компенсации (субсидии) от органов государственного управления и местной администрации. Такое же право принадлежит и тем, кто арендует жилье в какой-либо разновидности жилищного фонда (ст. 18 Закона): с учетом совокупного дохода семьи им может предоставляться компенсация (субсидии) на оплату аренды.
Создание правовой базы жилищной реформы углубит принципиальные перемены в этой сфере. Предстоит принять Жилищный кодекс Российской Федерации. Помимо приведенных выше законов действуют правительственное постановление Российской Федерации о переходе на новую систему оплаты жилья и коммунальных услуг и порядке предоставления гражданам компенсаций (субсидий) при оплате жилья и коммунальных услуг, Положение о предоставлении гражданам Российской Федерации, нуждающимся в улучшении жилищных условий, безвозмездных субсидий на строительство или приобретение жилья <50>.
Никто не может быть произвольно лишен жилища ни органами власти и управления; ни судебно-прокурорскими органами; ни хозяйствующими субъектами; ни должностными лицами и работниками предприятий, учреждений и организаций; ни арендатором или нанимателем; ни собственником жилого дома или квартиры; ни членом жилищно-строительного (жилищного) кооператива и совместно с ним проживающими лицами; ни иными гражданами.
Нарушение права на жилище может быть обжаловано в суд (см. комментарий к ст. 46).
Основания и порядок выселения граждан из занимаемого ими жилого помещения установлены законом. Законные владельцы жилого помещения вправе истребовать занимаемое ими жилое помещение из чужого незаконного владения, требовать устранения всяких нарушений их права на жилище, даже если эти нарушения и не связаны с лишением права собственности, владения и пользования. Постоянные пользователи могут защищать свои жилищные права также против собственника жилого помещения.
1. Российская Федерация - социальное государство, политика которого направлена на создание условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие человека.
2. В Российской Федерации охраняются труд и здоровье людей, устанавливается гарантированный минимальный размер оплаты труда, обеспечивается государственная поддержка семьи, материнства, отцовства и детства, инвалидов и пожилых граждан, развивается система социальных служб, устанавливаются государственные пенсии, пособия и иные гарантии социальной защиты.
1. В дополнение к характеристике, данной в ч. 1 ст. 1 Конституции Российскому государству, комментируемая статья провозглашает Российскую Федерацию социальным государством. Таким образом, Россия, как и многие зарубежные государства, принимает на себя обязанность проводить активную социальную политику, направленную на развитие личности, достижение благосостояния, социальной защиты и безопасности граждан.
Доктрина социального государства с момента своего возникновения в качестве основной идеи выдвигала приверженность интересам и правам личности. Социальная защищенность, благополучие и создание условий для развития человека признаются важнейшей задачей государства. Оно по отношению к своим гражданам выступает как субъект социальной защиты.
Современные представления о социальном государстве базируются на его характерных признаках, к числу которых относятся: - доступность социальной поддержки государства для всех членов общества; - наличие социального законодательства; - обеспечение занятости; - существование системы социального обеспечения, включающей социальную поддержку за счет бюджетных средств; - принятие государством ответственности за уровень благосостояния своих граждан; - наличие гражданского общества (см.: Калашников С.В. Очерки теории социального государства. М.: Экономика, 2006. С. 84-86).
Социальное государство выполняет специфические функции, осуществление которых имеет целью создать систему социальной защиты в самом широком смысле слова, сгладить социальное неравенство. В частности, осуществляется государственное регулирование трудовых отношений, социальное обеспечение граждан, обеспечение доступного здравоохранения и образования, содействие полной занятости и защита от безработицы, предоставление социальных услуг. На необходимость выполнения указанных функций Российским государством, в частности путем создания соответствующего правового регулирования, указывал в своих решениях Конституционный Суд (например, Постановление от 15 мая 2006 г. N 5-П). При этом законодатель не только вправе, но и обязан принимать законы, обеспечивающие социальную защиту тех категорий населения, которые в ней нуждаются, и определять механизм реализации этих законов, в том числе степень и формы участия в ней органов государственной власти субъектов Российской Федерации (Определение Конституционного Суда от 6 ноября 1998 г. N 149-О).
Политика социального государства направлена на создание таких условий, которые обеспечивают достойную жизнь и свободное развитие человека, признание и создание гарантий реализации гражданских и политических свобод, экономических, социальных и культурных прав.
В социальном государстве право на достойную жизнь и свободное развитие гарантируется каждому независимо от его способности трудиться, участвовать в общественно полезном труде. Это право закреплено в ст. 25 Всеобщей декларации прав человека (1948 г.), устанавливающей право каждого человека на такой жизненный уровень, включая пищу, одежду, жилище, медицинский уход и необходимое социальное обслуживание, который необходим для поддержания здоровья и благосостояния его самого и его семьи, и право на обеспечение на случай безработицы, болезни, инвалидности, вдовства, наступления старости или иного случая утраты средств к существованию по не зависящим от него обстоятельствам.
Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах от 16 декабря 1966 г. (ст. 11) дополняет это положение правом на непрерывное улучшение условий жизни, определяя тем самым направление деятельности социального государства.
Понятие достойной жизни включает прежде всего "материальную" составляющую - возможность пользоваться благами современной цивилизации, которая обеспечивается определенным уровнем заработной платы, пенсий и пособий, а также системой государственной поддержки для социально уязвимых слоев населения (инвалидов, семей, воспитывающих малолетних детей и т.п.).
Конституционные цели социальной политики Российской Федерации, как подчеркивал Конституционный Суд, предопределяют обязанность государства заботиться о благополучии своих граждан, об их социальной защищенности; человек, если он в силу возраста, состояния здоровья или по другим, не зависящим от него причинам трудиться не может и не имеет дохода для обеспечения прожиточного минимума себе и своей семье, вправе рассчитывать на получение соответствующей помощи, материальной поддержки со стороны государства и общества (Постановление Конституционного Суда от 16 декабря 1997 г. N 20-П по делу о проверке конституционности положения абз. 6 п. 1 ст. 28 Закона Российской Федерации "О занятости населения в Российской Федерации"//СЗ РФ. 1997. N 51. ст. 5878).
Однако экономическое благополучие выступает лишь предпосылкой удовлетворения интеллектуальных, культурных и духовных потребностей человека, развития его как гражданина, члена общества, как профессионала, семьянина.
В конечном счете именно свободное развитие личности является смыслом и целью общественной жизни.
Социальное государство характеризуется наличием законодательства, закрепляющего права граждан в сфере труда и занятости, здравоохранения, образования, социального обеспечения. В свою очередь развитие законодательства определяется целями правового социального государства, которые создают ориентиры для деятельности законодателя. Конституционный Суд неоднократно подчеркивал, что права и свободы человека определяют смысл, содержание и применение законов.
Конституционно-правовое истолкование положений Основного закона о социальном государстве позволяет определить направления и принципы правового регулирования общественных отношений в сфере социальной защиты.
Конституционный Суд в своих решениях сформулировал принципы развития социального законодательства, важнейшим из которых является принцип поддержания доверия граждан к закону и действиям государства (Постановление от 24 мая 2001 г. N 8-П по делу о проверке конституционности положений ч. 1 ст. 1 и ст. 2 ФЗ "О жилищных субсидиях гражданам, выезжающим из районов Крайнего Севера и приравненных к ним местностей" в связи с жалобами граждан А.С. Стах и Г.И. Хваловой//СЗ РФ. 2001. N 22. ст. 2276).
Соблюдение этого принципа предполагает обеспечение правовой определенности, разумной стабильности правового регулирования, недопустимости внесения произвольных изменений в действующую систему норм и предсказуемости законодательной политики.
Изменение законодательства в социальной сфере, форм и способов социальной защиты должно сопровождаться, во-первых, предоставлением гражданам возможности в течение разумного переходного периода адаптироваться к вносимым изменениям; во-вторых, созданием компенсаторного механизма, позволяющего устранить либо смягчить негативные последствия такого изменения (Постановление Конституционного Суда от 24 мая 2001 г. N 8; определения от 4 декабря 2003 г. N 415-О//СЗ РФ. 2004. N 2. ст. 162; от 11 мая 2006 г. N 88-О//ВКС РФ. 2006. N 5).
Социальная защита граждан в Российской Федерации осуществляется как федеральными органами государственной власти, так и органами государственной власти субъектов Федерации (см. комм. к ст. 72). Таким образом субъекты Федерации участвуют в реализации функций социального государства. При этом в силу единства системы социальной защиты и необходимости соблюдения принципа поддержания доверия граждан к закону в случае недостаточности собственных средств для покрытия соответствующих расходов субъекты Федерации вправе рассчитывать на оказание им Федерацией финансовой помощи целевого характера (Определение Конституционного Суда от 27 декабря 2005 г. N 502-О//СЗ РФ. 2006. N 8. ст. 944; Постановление Конституционного Суда от 15 мая 2006 г. N 5-П по делу о проверке конституционности положений ст. 153 ФЗ от 22 августа 2004 г. N 122-ФЗ "О внесении изменений в законодательные акты Российской Федерации и признании утратившими силу некоторых законодательных актов Российской Федерации в связи с принятием федеральных законов "О внесении изменений и дополнений в ФЗ "Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации" и "Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации" в связи с жалобой главы города Твери и Тверской городской думы//СЗ РФ. 2006. N 22. ст. 2375).
Законодатель должен учитывать существование определенных публично-правовых обязательств государства по возмещению вреда, связанного с деятельностью государства. Такие обязательства, как отметил Конституционный Суд, возникают в силу социального характера Российского государства (постановления от 1 декабря 1997 г. N 18-П по делу о проверке конституционности отдельных положений ст. 1 ФЗ "О внесении изменений и дополнений в Закон Российской Федерации "О социальной защите граждан, подвергшихся воздействию радиации вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС"//СЗ РФ. 1997. N 50. ст. 5711; от 19 июня 2002 г. N 11-П по делу о проверке конституционности ряда положений Закона РФ "О социальной защите граждан, подвергшихся воздействию радиации вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС", ФЗ "О внесении изменений и дополнений в Закон РФ "О социальной защите граждан, подвергшихся воздействию радиации вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС", "О минимальном размере оплаты труда" и "О порядке установления размеров стипендий и социальных выплат в Российской Федерации"//СЗ РФ. 2002. N 27. ст. 2779).
Действующее законодательство предусматривает два случая возмещения вреда, причиненного гражданам: вред, причиненный в связи с деятельностью государства в сфере освоения и использования ядерной энергии, и вред, причиненный гражданам неправомерными действиями должностных лиц и органов государства, в частности вред, возникший вследствие проведения массовых политических репрессий.
Наряду с возмещением вреда публично-правовые обязательства государства возникают в силу осуществления им социально значимых функций. Возникновение публично-правовых обязательств государства, как правило, связано с особым правовым статусом граждан, имеющих право на получение гарантий или льгот компенсаторного характера. Примером может служить деятельность государства по заготовке, переработке, хранению донорской крови и ее компонентов (ст. 5 Закона РФ от 9 июня 1993 г. "О донорстве крови и ее компонентов"). Осуществляя указанную деятельность и привлекая к выполнению публичной функции доноров, государство связывает себя определенными обязанностями по защите их прав и по предоставлению льгот указанной категории граждан, которые действовали с риском для собственного здоровья в интересах охраны жизни и здоровья других людей, а значит, в интересах государства и общества в целом (Определение Конституционного Суда от 4 декабря 2003 г. N 415-О//СЗ РФ. 2004. N 2. ст. 162).
Приняв на себя определенные публично-правовые обязательства, государство не может произвольно отказаться от их выполнения. Иное означало бы нарушение принципов правового социального государства (например, Постановление Конституционного Суда от 23 апреля 2004 г. N 9-П по делу о проверке конституционности отдельных положений федеральных законов "О федеральном бюджете на 2002 год", "О федеральном бюджете на 2003 год", "О федеральном бюджете на 2004 год" и приложений к ним//СЗ РФ. 2004. N 19. ч. 2. ст. 1923; Определение Конституционного Суда от 27 декабря 2005 г. N 527-О).
Из этого вытекают обязанности законодателя при изменении правового регулирования сохранить признанный государством объем возмещения вреда, достигнутый уровень защиты прав и свобод граждан, гарантий их социальной защищенности (определения Конституционного Суда от 1 декабря 2005 г. N 462-О//СЗ РФ. 2006. N 6. ст. 733; от 27 декабря 2005 г. N 502-О//СЗ РФ. 2006. N 8. ст. 944; от 4 апреля 2006 г. N 89-О//СЗ РФ. 2006. N 23. ст. 2553).
2. В ч. 2 комментируемой статьи конкретизированы направления деятельности социального государства и перечислены предоставляемые гражданам социальные гарантии.
Охрана труда в конституционном контексте означает обязанность государства создать и развивать законодательство, направленное на защиту жизни, здоровья, достоинства работника в процессе трудовой деятельности, обеспечение достойных условий труда, в том числе его оплаты (см. комм. к ст. 37).
Социальная политика Российской Федерации осуществляется и по другим направлениям. Это здравоохранение, государственная поддержка лиц с семейными обязанностями, социальное обеспечение нетрудоспособных и малоимущих, социальная защита лиц с особым правовым статусом (см. комм. к ст. 38-39, 41, 43).
1. Характеристика Российской Федерации как социального государства - одна из новелл Конституции 1993 г., означающая коренной поворот российского конституционного строительства к созданию современного, экономически развитого, демократического правового государства. В.А. Четвернин определяет принцип социальной государственности как способ перераспределения национального дохода в интересах общества в целом, в частности в пользу социально слабых*(22). Поддерживая в целом данное определение, отметим, что Конституция трактует это понятие гораздо шире: цель социального государство, по мысли авторов, - обеспечение достойной жизни и свободного развития человека. Рассмотрим подробнее эти категории.
Достойная жизнь, в отличие от человеческого достоинства (см. комментарий к ст. 21), - это публичная категория, характеризующая уровень и качество жизни в конкретном государстве. Разумеется, в сознании каждого индивидуума формируется свое представление о достойном лично его уровне и качестве жизни, основанном на его собственных возможностях, уровне притязаний, образовании и культуре. А достойная жизнь в конституционно-правовом смысле - это тот минимальный стандарт, который государство, провозгласившее себя социальным, обязано обеспечить каждому своему гражданину. При этом социальное государство существенно отличается от государства социалистического, особенностью которого было участие в тотальном распределении всех материальных благ в обществе. Постулат коммунистического общества "от каждого по способностям, каждому - по потребностям" разбился о низкую производительность труда, порожденную системой всеобщей уравниловки, присущей социалистическому государству.
Реализация принципа социального государства основана на том, что большинство граждан данного общества вполне в состоянии самостоятельно обеспечить себе достойный уровень жизни, существенно отличающийся от того минимума, который устанавливает для своих граждан государство. Основой этого является свобода экономической деятельности (см. комментарий к ст. 8), предпринимательская деятельность (см. комментарий к ст. 34), свобода различных видов творческой деятельности (см. комментарий к ст. 44) и другие виды деятельности, развивающиеся и поддерживаемые государством в современном, экономически развитом демократическом обществе.
Очевидно, что даже самая свободная рыночная экономика не может существовать без участия в ее развитии государства. Не случайно в ч. 1 комментируемой статьи речь идет о политике государства, направленной на создание указанных условий. В правовом государстве с рыночной экономикой такая политика выражается в издании законов, обеспечивающих поддержку свободного развития рыночных отношений и создающих адекватную им налоговую систему.
Свободное развитие человека - это атрибутивное качество любого человеческого существа, живущего в современном обществе, создающем условия для самостоятельного выбора каждым типа поведения, профессии, образа жизни, личных и социальных притязаний, отвечающих его собственным представлениям о себе и окружающем его мире. Единственным ограничением свободы этого выбора выступают права, свободы и законные интересы других людей (см. комментарий к ст. 17) и публичные интересы общества и государства (см. комментарий к ст. 55). Экономической основой этой свободы выступает частная собственность (см. комментарий к ст. 8), служащая основным средством удовлетворения материальных и нематериальных потребностей человека.
2. Часть вторая комментируемой статьи определяет те категории населения страны, которые не в состоянии самостоятельно, за счет свободного использования своих способностей и имущества (см. комментарий к ст. 34) обеспечивать себе достойный уровень жизни. Такие группы принято именовать социально незащищенными слоями населения. При этом в назывном порядке прямо упомянуты лишь две группы таких людей - инвалиды и пожилые граждане. Это связано с тем, что их социальная незащищенность очевидна. Для обеспечения достойного уровня жизни таких граждан государство, как следует из текста комментируемой статьи, развивает систему социальных служб, устанавливает государственные пенсии, пособия (см. комментарий к ст. 39), определяет иные гарантии социальной защиты. Как видно из текста статьи, перечень средств обеспечения достойного уровня жизни для этой и других категорий социально незащищенных граждан открытый. Это объясняется тем, что в процессе развития общества возникает потребность в расширении социальных гарантий и введении новых форм их обеспечения. Остальные категории рассматриваемой части населения выводятся из смысла ч. 2 ст. 7 аналитическим путем. Это объясняется тем, что представители этих групп населения не обязательно могут подпадать под категорию социально незащищенных граждан. Попытаемся это доказать на примерах.
В этой части статьи речь идет об охране труда. По мнению авторов комментария, имеется в виду не труд вообще, а работа по найму. Наемные работники в соответствии со ст. 37 Конституции нуждаются в большем наборе средств социальной защиты, чем лица, занимающиеся предпринимательской деятельностью (см. комментарий к ст. 37). Очевидно, что работодатель и наемный работник находятся в заведомо неравных отношения друг к другу и по этой причине последний устанавливает больший набор юридических гарантий. К их числу можно отнести обязанность государства устанавливать гарантированный минимальный размер оплаты труда, который с 1 января 2009 г. составляет 4330 руб. в месяц*(23).
Помимо охраны труда, в этой части статьи гарантируется охрана здоровья людей. Это вполне прагматический подход: дешевле обеспечить пропаганду здорового образа жизни, развитие физкультуры и спорта и профилактику профессиональных и иных заболеваний, чем создавать для того же числа людей систему лечебных учреждений (см. комментарий к ст. 41).
Далее в части второй ст. 7 речь идет об обеспечении государственной поддержки семьи, материнства, отцовства и детства. Помимо демографической проблемы, тесно связанной с развитием социального государства в России (чем больше работающих, тем меньше налоговая нагрузка на каждого, тем выше общий экономический уровень жизни в стране), есть и другая: очевидно, что рождение ребенка, тем более в так называемой неполной семье, резко снижает уровень жизни этой семьи и ее члены рискуют попасть в категорию социально незащищенных слоев населения. Вытекающие из Послания Президента России Федеральному Собранию Российской Федерации 2006 г. меры направлены на преодоление негативных последствий этой ситуации*(24), однако между конституционными гарантиями и реальной ситуацией в стране лежит значительная пропасть, порожденная, в числе прочего, несовершенством отраслевого законодательства, направленного на реализацию в стране принципа социальной государственности.
Необходимо также отметить, что принципы социальной государственности получают реализацию в конкретных статьях Конституции, закрепляющих ряд субъективных социально-экономических прав и свобод: на труд (ст. 37), на семейную жизнь (ст. 38), социальное обеспечение (ст. 39), на жилище (ст. 40), на охрану здоровья и медицинскую помощь (ст. 41), на образование (ст. 43). В реализации перечисленных прав граждан в той или иной мере участвует государство (см. комментарий к перечисленным статьям). Однако неудовлетворительное фактическое состояние этой деятельности во всех областях социальных отношений не позволяет утверждать, что в России существует социальное государство. Государство для решения этой проблемы пошло по пути реализации Федеральных целевых программ, таких, как "Жилье", "Образование", "Дети России"*(25), постоянного увеличения объема потребительской корзины*(26) и подобных им мер. Это позволяет, конечно, надеяться на то, что в отдаленном будущем норма-цель, закрепленная в комментируемой статье Конституции, превратится в реальную характеристику российской государственности. Однако вряд ли уровень жизни в нашей стране сравняется с уровнем жизни развитых государств, входящих в семерку наиболее развитых государств мира.
Основная проблема, как представляется, состоит в том, что российское государство в соответствии со сложившейся национально-исторической традицией берет на себя всю полноту регулирования социальных отношений в рассматриваемой области. В то время как его задача состоит в другом - создать условия для развития социально ориентированной рыночной экономики. В нашей стране сложилась парадоксальная ситуация: рыночная экономика (см. комментарий к ст. 8, 9, 34-36) и социальное государство существуют независимо друг от друга, в то время как это должно быть единое целое, связанное гибкой системой налогообложения, о чем шла речь выше, при характеристике социальной государственности. В значительной степени причина состоит в неудовлетворительном конституционно-правовом регулировании рассматриваемых отношений. Большинство граждан страны должны получать социальные блага не в результате реализации целевых программ, а как плоды собственного труда, на благо себя и общества в целом. Решением данной проблемы на конституционном уровне было бы внесение в текст Основного закона дополнительной главы "Гражданское общество", увязывающей в единое целое все перечисленные выше отношения.
1. Российская Федерация является социальным государством. Главная задача социального государства - достижение такого общественного развития, которое основывается на закрепленных правом принципах социальной справедливости, всеобщей солидарности и взаимной ответственности. Социальное государство призвано помогать слабым, влиять на распределение экономических благ, чтобы обеспечить каждому достойное человека существование.
Следует отметить, что объявление России социальным государством не означает возвращение страны к тоталитарному государству, обещавшему своим гражданам всеобщее благосостояние за счет создания экономической системы, полностью управляемой и организуемой им. Социальное государство в том понимании, которое вкладывает в него Конституция, должно стремиться лишь к максимально возможному в условиях демократической страны равномерному содействию благу всех граждан и к максимально возможному равномерному распределению жизненных тягот.
Социальное государство стремится обеспечить каждому своему гражданину достойный человека прожиточный минимум. При этом оно исходит из того, что каждый взрослый должен иметь возможность зарабатывать на себя и на содержание своей семьи. Вмешательство государства осуществляется лишь тогда, когда такая возможность по разным причинам не может быть реализована и потребности человека не могут быть удовлетворены надлежащим образом.
Возможность человека зарабатывать, естественно, предполагает прежде всего наличие работы. В социальном государстве, как правило, закрепляется в связи с этим право на труд. В Конституции содержится лишь право (ст. 37) "свободно распоряжаться своими способностями к труду, выбирать род деятельности и профессию". Разумеется, такое положение в полной мере обеспечивает свободу труда, однако оно ставит под сомнение важнейшее требование социального государства, согласно которому каждый человек должен заботиться о получении трудового дохода для удовлетворения своих потребностей. Правда, ситуация несколько облегчается наличием в Конституции права на защиту от безработицы (ст. 37).
Личная ответственность каждого за его собственное благополучие неразрывно связана с семьей. Семья является одним из устоев общества. Она важнейший компонент общества, связывающий его с государством. Семья всегда была и остается одним из главных факторов совершенствования общества, полноценного воспитания новых поколений граждан. Повышение социального потенциала семьи, ее активности во всех сферах жизни общества, укрепление брачно-семейных отношений - все это имеет непосредственное отношение к социальному развитию страны, к полному использованию ее возможностей.
Провозглашенные в Конституции цели политики Российской Федерации как социального государства (ч. 1 ст. 7) предопределяет обязанность государства заботиться о благополучии своих граждан, их социальной защищенности, и если в силу возраста, состояния здоровья, по другим не зависящим от него причинам человек трудиться не может и не имеет дохода для обеспечения прожиточного минимума себе и своей семье, он вправе рассчитывать на получение соответствующей помощи, материальной поддержки со стороны государства и общества. Поэтому Конституция связывает обязанности социального государства не только с охраной труда и здоровья людей, установлением государственного минимального размера оплаты труда, но и с обеспечением государственной поддержки семьи, материнства, отцовства и детства, инвалидов и пожилых граждан, развитием системы социальных служб, установлением государственных пенсий, пособий и иных гарантий социальной защиты. Следовательно, развитие системы социального обеспечения как составной части социальной защиты населения является необходимым условием осуществления социального государства (см. Постановление КС РФ от 16.12.1997 N 20-П*(20)).
Социальный потенциал семьи - это ее возможный вклад в жизнедеятельность и развитие общества, ее роль в решении стоящих перед ним задач. Социальный потенциал выражается в хозяйственно-экономических и духовно-психологических функциях семьи.
Семья одинаково важна и для общества, и для государства. Значит, семья, материнство, отцовство, детство должны находиться под охраной и общества, и государства как в правовом, так и в социальном плане. Именно поэтому социальное государство в тех случаях, когда работающие в семье не могут заработать для удовлетворения ее определенных потребностей, несет особую ответственность за доступность для таких семей жизненно важных благ, включающих продовольствие, жилье и т.д.
Во исполнение обеспечения государственной поддержки семьи, материнства, отцовства и детства законодатель вправе, в том числе посредством закрепления соответствующих мер социальной защиты, предусмотреть определенные гарантии и льготы для работников, которые вследствие необходимости особого ухода за детьми-инвалидами или инвалидами с детства не могут в полном объеме наравне с другими выполнять предписанные общими нормами обязанности в трудовых отношениях (см. Постановление КС РФ от 24.01.2002 N 3-П*(21)).
Следует отметить, что в условиях демократии социальное государство предоставляет широкий простор любым общественным силам, которые желают оказывать помощь социально необеспеченным. Например, в Конституции (ст. 39) указывается, что в стране поощряются "создание дополнительных форм социального обеспечения и благотворительность" (см., например, Федеральный закон от 07.05.1998 N 75-ФЗ "О негосударственных пенсионных фондах" (в ред. от 30.04.2008)).
Одной из важнейших целей социального государства является сглаживание социального неравенства, преодоление его крайних форм. Способы, применяемые государством для достижения этой цели, различны. Ими могут быть социальные коррективы, вносимые в правовые отношения (например, с помощью трудового права); государственное вмешательство в общественные отношения (охрана труда, надзор за воспитанием и т.п.); обеспечение общедоступности наиболее важных благ и услуг (регулирование цен, развитие систем государственного здравоохранения, образования и т.д.); улучшение социального положения путем государственных выплат (например, социальные пособия); сглаживание имущественного неравенства за счет средств, мобилизуемых государством (налоги, пошлины и т.д.); смягчение экономического неравенства путем обобществления некоторых экономических ценностей или их перераспределения (например, путем земельной реформы); устранение социального неравенства методами правового характера (например, уравнивание женщин и мужчин в оплате труда) и др.
Одна из разновидностей социального неравенства - неравенство, связанное с утратой дохода или средств к существованию из-за болезни, инвалидности, старости, потери кормильца, безработицы и т.п., а также с особого рода расходами (похороны, утрата имущества в результате пожара и других стихийных бедствий). Средством, которое использует социальное государство, чтобы противостоять этим превратностям судьбы, является социальное обеспечение.
Социальное обеспечение зависит не только от того, насколько оно необходимо, но и от того, может ли государство осуществлять такое обеспечение. Переход социального общества от первичной цели - предоставление человеку минимума средств к существованию - к более высоким целям - избавлению человека от нужды или поддержанию его обычного жизненного стандарта - во многом зависит и от того, в какой мере само общество может производить средства для социального обеспечения, которые могли бы дополнить средства, выделенные для этого государством.
В отличие от тоталитарного государства, которое полностью управляет экономикой и организует ее и которое способно предложить своим гражданам лишь равенство в бедности, демократическое социальное государство стремится к сглаживанию неравенства на основе роста благосостояния. Оптимальная стратегия подъема благосостояния обеспечивается социальным рыночным хозяйством в сочетании с производством и распределением благ самим социальным государством в некоторых сферах (например, в сфере воспитания и образования, в сфере транспортных услуг и других благ, обеспечиваемых инфраструктурой, в сфере социальной помощи). Кроме того, поскольку производство и распределение благ организуются по принципам рыночной экономики, государство в различных формах несет ответственность за их эффективность.
Наиболее характерные черты социального государства отражаются в его социальной политике, которая в соответствии с Конституцией направлена "на создание условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие человека" (ст. 7).
Социальная политика представляет собой часть общей политики государства, которая касается отношений между социальными группами, между обществом в целом и его членами, связанных с изменениями в социальной структуре, ростом благосостояния граждан, улучшением их жизни, удовлетворением материальных и духовных потребностей, совершенствованием образа жизни.
Выделение социальной сферы не означает, что она полностью отграничена от других сфер общественной жизни. Все они так переплетены, что во многих случаях можно с полным основанием говорить не столько о социальных, сколько о социально-экономических, социально-политических и иных подобных явлениях и процессах.
Демократическое преобразование российского общества заключается в переустройстве условий и образа жизни людей и в коренном изменении социальной структуры, в ходе которых должно быть преодолено резкое имущественное расслоение общества. Этим и определяется содержание социальной политики Российской Федерации на всех этапах ее осуществления.
Разумеется, в ходе демократических преобразований в России содержание социальной политики претерпевает существенные изменения. Те или иные конкретные задачи решаются или утрачивают свое значение, появляются новые задачи, новые направления социальной политики, обогащающие ее содержание. Однако главные задачи, главные цели социальной политики всегда неизменны. Ряд важных вопросов, связанных содержанием и осуществлением социальной политики России, решается Конституцией, которая создала правовую основу для проведения этой политики.
2. Главной задачей социальной политики Российской Федерации является достижение благосостояния человека и общества, обеспечение равных и справедливых возможностей для развития личности. Эта задача социальной политики Российского государства должна решаться в тесном единстве с его экономической политикой.
Главная задача социального развития российского общества определяет основные направления социальной политики, реализация которых на практике приведет к созданию важнейших элементов социального государства в Российской Федерации. В их число входят: охрана труда и здоровья людей; установление гарантированного минимального размера оплаты труда (см. комментарий к ст. 37); обеспечение государственной поддержки семьи, материнства, отцовства и детства, инвалидов и пожилых граждан; развитие системы социального обслуживания; установление государственных пенсий, пособий и иных гарантий социальной защиты (см. комментарии к ст. 38 и 39).
Необходимо заметить, что во многих странах развитого капитализма закрепляется правило о социальном характере государства, под которым понимается государство, политика которого направлена на создание каждому гражданину условий, обеспечивавших бы ему достойную жизнь, социальную защищенность независимо от экономического, финансового положения, уровня образования и других факторов. В конечном счете деятельность социального государства в зарубежных странах направлена на обеспечение социальной справедливости, при этом государство должно стремиться к сглаживанию социальных неравенств и противоречий.
Закрепление социального характера государства - константа современных зарубежных конституций. Например, в соответствии с абз. 1 ст. 20 Основного закона ФРГ "Федеративная Республика Германия является демократическим и социальным федеративным государством". Особенно развернуто и конкретизировано социальный характер своего государства трактует Конституция Испании. Ее ст. 40 обязывает органы публичной власти обеспечивать создание благоприятных условий для социального и экономического прогресса и для наиболее справедливого распределения региональных личных доходов в рамках политики экономической стабильности. Они должны проводить политику, направленную на достижение полной занятости. Равным образом органы публичной власти поощряют политику, обеспечивающую осуществление профессиональной подготовки и переподготовки; они наблюдают за безопасностью и гигиеной труда, гарантируют необходимый отдых посредством ограничения рабочего дня, предоставления периодических оплачиваемых отпусков и развития сети соответствующих центров. Статья 41 Конституции Испании обязывает органы публичной власти поддерживать систему публичного социального страхования для всех граждан, которая гарантирует помощь и предоставление в необходимом случае достаточных пособий, особенно при безработице. Получение дополнительной помощи и пособий является добровольным.
Социальный характер испанского государства проявляется в охране социальных и экономических прав испанских трудящихся, находящихся за границей, и в проведении политики, направленной на их возвращение. К социальной функции испанского государства относятся охрана здоровья, организация санитарного просвещения и развития физического воспитания и спорта, а также организация досуга людей (ст. 43). Доступ к культуре, развитие науки и исследований на благо общих интересов - составная часть социального государства (ст. 44).
Следует сказать, что в любом демократическом государстве между конституционным требованием защиты личной свободы и требованием идеи социального государства существует известное противоречие. Оно порождено неизбежным вмешательством социального государства в личную жизнь граждан. Поэтому в такой ситуации любое решение государства в пользу личной свободы возможно лишь в той мере, в какой оно не противоречит сущности социального государства.
Российская Федерация ставит перед собой цель построения социального государства. Но в настоящее время она находится только в самом начале пути к достижению этой цели. Задачи проводимой в стране экономической реформы состоят в том, чтобы создать механизмы рыночного хозяйства и, опираясь на них, найти новые формы социальной защиты граждан в изменившихся условиях. Однако обе эти задачи решаются медленно и во многих отношениях неудовлетворительно.
В результате медленно снижается острота проблемы бедности, которая все больше перерастает в проблему нищеты. Число лиц, оказавшихся за чертой бедности, неуклонно растет. В стране последовательно усиливается расслоение населения по доходам и материальному обеспечению. Оно носит к тому же стихийный характер, поскольку воздействие на него со стороны государства малозаметно. Структурная перестройка, конверсия оборонных производств, банкротства обостряют и без того сложную ситуацию с занятостью населения.
Из-за почти полного отсутствия социальной ориентации экономической реформы сложилась ситуация, когда цены товаров близки к мировым, а цена труда намного ниже мирового уровня. Длительное время проводилась массовая практика несвоевременной выплаты заработной платы и пенсий, что грубо нарушало неотъемлемые права граждан. Постоянно снижается эффективность социального обеспечения населения. В этих условиях о социальном государстве появится возможность говорить сколько-нибудь реально только тогда, когда Российская Федерация добьется фактического продвижения по всем рассмотренным направлениям, когда будут реализованы конституционные нормы, определяющие социально-экономические права человека в России.
Важную роль в становлении социального государства играет Конституционный Суд РФ. В его практике вопрос о нормативном содержании принципа социального государства, развития социального законодательства решается в процессе непрерывного правового развития и лишь постольку, поскольку это необходимо при решении конкретных дел. Это, однако, не препятствует Конституционному Суду в процессе проверки конституционности попадающих в орбиту его внимания законов активно опираться на норму ст. 7 Конституции в ее сочетании и взаимодействии с иными положениями Основного Закона, тщательно обосновывая принципы развития социального законодательства и обеспечивая поддержку доверия граждан к этому законодательству и действиям государства в социальной сфере.
Отправлено: 31.03.14 10:42. Заголовок: Комментарий к статье 7
Комментарии к Конституции РФ, подготовлен Институтом законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации, http://imtw.ru/topic/4951-...
цитата:
Комментарий к статье 7
Статья провозглашает один из основополагающих принципов деятельности современного демократического государства, согласно которому создание условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие человека, не является сугубо личным делом самого человека и его родителей, а возводится в ранг общегосударственной политики. В случае, если человек по тем или иным не зависящим от него причинам не может обеспечить себя материально, становится социально незащищенным, государство безвозмездно оказывает ему необходимую помощь и поддержку.
Смысл и пафос такой обязанности государства основывается на весьма простом, но ко многому обязывающем положении: всякий человек вправе рассчитывать на такой жизненный уровень, который позволял бы не только существовать, но и формировать и проявлять себя как личность, принимать непосредственное участие в производстве материальных и духовных благ.
В настоящее время это право наиболее полно и последовательно закреплено ст. 25 Всеобщей декларации прав человека: "1. Каждый человек имеет право на такой жизненный уровень, включая пищу, одежду, жилище, медицинский уход и необходимое социальное обслуживание, который необходим для поддержания здоровья и благосостояния его самого и его семьи, и право на обеспечение на случай безработицы, болезни, инвалидности, вдовства, наступления старости или иного случая утраты средств к существованию по независящим от него обстоятельствам. 2. Материнство и младенчество дают право на особое попечение и помощь. Все дети, родившиеся в браке или вне брака, должны пользоваться одинаковой социальной защитой".
Следуя нормам международного права, Конституция устанавливает обязанность государства проводить такую социальную политику, которая гарантировала бы каждому россиянину необходимый жизненный уровень. Понятно, что свое материальное благополучие человек должен создавать сам. Государство способствует ему в этом и уж тем более не создает искусственных препон для трудовой и предпринимательской деятельности человека, самореализации его творческих потенций как личности.
Однако, как известно, по тем или иным причинам не всегда человек способен своим трудом содержать себя и свою семью и не всякий может вообще трудиться. По данным Роскомстата России, в конце 1993 г. 33 млн человек (22% от численности населения) имели среднедушевые денежные доходы ниже прожиточного минимума, или, иначе говоря, находились за чертой бедности. Эта часть населения в первую очередь рассчитывает на получение социальной помощи от государства и имеет на нее право. Такую помощь она и получает реально. На конец 1993 г. доля социальных выплат в структуре доходов населения возросла до 15%, Практически каждый седьмой рубль, которыми располагали граждане России, представлял собой разного рода социальные выплаты и пособия.
Конституция закрепляет основные направления социальной политики государства. Это: 1) государственная поддержка семьи, материнства, отцовства и детства; 2) назначение пенсий инвалидам и иным нетрудоспособным лицам; 3) создание системы, социальных служб занятости, призванных принимать действенные меры по трудоустройству лиц, не имеющих постоянной работы, и выплачивать им в соответствии с действующим законодательством пособия по безработице; 4) выплата государственных пенсий и социальных пособий; 5) охрана груда и здоровья людей; 6) установление гарантированного минимального размера заработной платы (см. комментарии к ст. 37 - 39).
Социальная политика Российского государства не исчерпывается названными в статье направлениями, а включает и другие виды социальной помощи, в том числе бесплатное предоставление малоимущим жилой площади, компенсационные выплаты и т. д. И тем не менее деятельность государства в социальной сфере пока что не всегда является достаточной и действенной. В условиях продолжающегося экономического кризиса социальная помощь государства пока не гарантирует достойную жизнь, как это записано в Конституции. В частности, в конце 1993 г. минимальный размер пенсий по старости даже с учетом компенсационных выплат составлял лишь 87% прожиточного минимума российского пенсионера.
Имеются значительные недостатки в реализации и других направлений социальной политики государства, в частности в сфере охраны труда и здоровья населения. В последние годы наблюдается рост аварийности на предприятиях, профессиональных заболеваний, высок уровень производственных травм, неблагоприятна экологичеcкая обстановка в ряде регионов страны, в том числе в промышленных центрах Урала, Сибири и др.
Бесспорно, сложности переживаемого Россией периода негативно влияют и на возможности государства проводить надлежащую социальную политику. Лишь в условиях полного оздоровления экономики России можно рассчитывать на социальную помощь от государства в том размере, который действительно позволяет обеспечить достойную жизнь и свободное развитие человека, как это предписывается Конституцией.
Глава 2. Права и свободы человека и гражданина. Статья 35
1. Право частной собственности охраняется законом.
2. Каждый вправе иметь имущество в собственности, владеть, пользоваться и распоряжаться им как единолично, так и совместно с другими лицами.
3. Никто не может быть лишен своего имущества иначе как по решению суда. Принудительное отчуждение имущества для государственных нужд может быть произведено только при условии предварительного и равноценного возмещения.
1. Статья 35 конкретизирует и детализирует более общие и абстрактные положения ч. 2 ст. 8 (см. комм. к ней) о едином праве собственности, охватывающем два основных типа этого права (частное и публичное право собственности) как одной из основ конституционного правового строя России применительно к праву частной собственности (т.е. прежде всего как институту гражданского права). Обладателями, т.е. субъектами, этого права являются, во-первых, физические лица (граждане РФ индивидуально или совместно с другими лицами; иностранные граждане и лица без гражданства) независимо от их публично-правовых правомочий и возможных должностей, исходя из того что человек, его права и свободы - это высшая ценность (см. ст. 2). Именно право частной собственности стоит на первом месте в конституционных перечнях форм права собственности (см. ст. 8, 9, 35, 36). Во-вторых, субъектами частного (т.е. гражданского) права собственности могут быть и иные, публично-правовые субъекты конституционного права (РФ, ее субъекты, местные самоуправления), нередко передающие своим органам исполнительной власти, предприятиям и др. фактическое осуществление правомочий собственника.
Кроме того, ограниченной специальной (целевой) частной правоспособностью могут обладать общественные объединения и религиозные организации некоммерческого характера согласно закону и своим уставным целям, исключающим получение доходов участниками этих объединений и организаций (см.: Кутафин О.Е. Субъекты конституционного права Российской Федерации как юридические и приравненные к ним лица. М.: Проспект, 2007). В силу ч. 3 ст. 62 Конституции иностранцы и апатриды пользуются равными с гражданами РФ правами и несут равные с ними обязанности (кроме случаев, установленных федеральным законом или международным договором РФ). Из ст. 8 Конституции (о признании и защите равным образом всех форм собственности) вытекает равенство всех физических и юридических лиц, т.е. всех субъектов права собственности. Поэтому статьи 35 и 36 включены в состав определяющей права и свободы человека и гражданина гл. 2 Конституции. О формах публичной (государственной, муниципальной и др.) собственности, а также о публичных юридических лицах (РФ, ее субъектах, местном самоуправлении, их органах власти), когда они действуют в этом качестве, речь идет в некоторых других главах и статьях Конституции РФ (например, в п. "д" ст. 71, п. "в", "г" ч. 1 ст. 72, ст. 130, 132 и др.).
В законодательстве, в юридической и экономической литературе, в массовом правосознании термины "собственность", "частная собственность" и т.п. нередко употребляются в различных значениях. Во-первых, из ст. 8 и 34 вытекает, что частная собственность - это форма законной хозяйственной (в частности, предпринимательской) деятельности частных физических или юридических лиц, выступающих именно в качестве частных лиц, а не носителей публичной, т.е. государственной или муниципальной, власти. Эти частные физические и юридические лица осуществляют свою хозяйственную деятельность, свободно используя свои способности и свое имущество (см. комм. к ст. 34). Во-вторых, собственностью, в том числе частной, часто называют только конкретное вещное право частного лица (физического или юридического) на принадлежащее ему имущество. В-третьих, так нередко называют даже в законах само имущество, являющееся объектом права частной собственности. Необходимая точность юридического языка требует строгого различения этих понятий.
Части 1 и 2 ст. 35 имеют в виду право частного собственника на принадлежащее ему имущество и на его использование для экономической деятельности самим собственником или созданным им совместно с другими лицами объединением (предприятием). Это право охраняется законом, предусматривающим различные: гражданско-правовые, административно-правовые, уголовно-правовые, судебные и др. меры защиты. В их числе и законная самозащита каждым его права собственности (см. ч. 2 ст. 45).
Нередко право частной собственности понимается только как индивидуальное право одного человека. Это тоже неверно. Любое коллективное, кооперативное, семейное и тому подобное право собственности тоже частное в отличие от различных форм публичного (государственного, муниципального и др.) права собственности. Однако государственная, т.е. публичная, собственность часто приобретает гражданско-правовую форму акционерного общества, в котором контрольный пакет акций (а иногда и весь акционерный капитал) принадлежит государству. Правовое регулирование отношений частной собственности в соответствии с Конституцией дано главным образом в Гражданском кодексе РФ, а также в многочисленных иных законах РФ, в Жилищном, Земельном, Лесном, Налоговом и других кодексах.
ГК содержит соответствующие Конституции положения, подробно устанавливающие, в частности, статус физических и юридических лиц, а также положения об их праве собственности, о его приобретении, прекращении, осуществлении, защите и т.д., о наследственном праве, об авторском праве, а также о предусмотренном в ч. 1 ст. 44 Конституции праве интеллектуальной собственности, охраняемом законом.
Вместе с тем нельзя не отметить, что обеспечение права частной собственности, несмотря на определенные успехи (например, признание права частной собственности многих миллионов граждан на небольшие дачные, садовые и тому подобные земельные участки, приватизация жилищ многих граждан, некоторое развитие малого и среднего бизнеса и т.п.), в целом все еще явно недостаточно. Масса крестьян в результате обмана, фальсификации документов, злоупотреблений должностных лиц и т.п. теряет или уже утратила это право на свои земельные доли из угодий колхозов, совхозов, скупаемые земельными спекулянтами и иными недобросовестными приобретателями, в том числе незаконно застраивающими ценные сельскохозяйственные земли. Жилищные права граждан (даже собственников их жилья) часто нарушаются органами власти, новыми крупными домовладениями или предприятиями, от которых так или иначе зависит осуществление этих прав, а восстановление нарушенных прав граждан на их вклады в банках идет крайне медленно и осуществляется лишь частично и т.д.
2. Содержание права частной собственности каждого (равно защищенное и для публичной собственности) физического лица на конституционно обобщенном уровне установлено частью 2 ст. 35. Фактическое огосударствление кооперативной, включая колхозную, и ряда других форм собственности и т.п. более недействительно. Равноправие всех субъектов права собственности на любое имущество означает также и равенство ограничений, вытекающих для всех собственников из требований социально-экономической политики государства (ч. 1 ст. 7, ч. 2 ст. 36, ст. 34, 39 и др. Конституции), рационального природопользования (ч. 1 ст. 9) и т.д. Право частной собственности, вытекающее из трудовых прав каждого (ст. 37), из его жилищных прав (ст. 40) и др., распространяющееся также на некоторые объекты, для которых установлен особый режим, исходит из конституционных требований социального, экологического, здравоохранительного характера, безопасности и т.п. Это позволяет, регулируя возникновение, содержание, осуществление и защиту прав частной собственности граждан, тем самым определять и многие основные элементы других форм права собственности. Это важно иметь в виду, так как в тексте множества статей Конституции термины "каждый" и "никто", которыми начинаются, соответственно, ч. 2 и 3 ст. 35, относятся непосредственно как к физическим лицам, т.е. к человеку и гражданину, так и к их объединениям.
Конституционное определение в ч. 2 ст. 35 содержания права собственности как совокупности трех правомочий - владения (т.е. фактического обладания объектом), пользования (т.е. получения пользы от объекта) и распоряжения (т.е. купли-продажи, дарения, сдачи в аренду и других сделок по поводу объекта права собственности) - закрепляет это традиционное основное содержание права собственности (в особенности на средства производства). Конституция возвращает его в конституционно-правовую систему России после долгого периода подавления экономической свободы личности и прямого или косвенного почти тотального огосударствления экономики, отрицания частного права вообще. Вместе с тем конкретное определение права собственности определенного лица на определенный объект зависит от социально-экономического назначения данного объекта, от квалификации данного лица и т.п.
Однако восстановление "нормальных" правовых институтов этого рода сопровождается явной недооценкой мирового опыта развития права собственности за последние сто лет. Это объясняется рядом причин. Изменения в праве собственности с середины XIX в. были введены, исходя из опыта функционирования названных традиционных институтов в условиях нарастания социально-функциональных ограничений права собственности и его трех правомочий собственника, демократизации государственного строя, научно-технического прогресса и усиления публично-правового, в особенности государственного, регулирования экономики в целях осуществления гуманизирующейся социальной политики, повышения эффективности народного хозяйства. Отражением этих процессов явилась модернизация права собственности, породившая теорию и практику его социальной функции.
Для нее характерны несколько основных элементов. Во-первых, сохранение и укрепление свободного осуществления трех основных элементов права собственности (владения, пользования и распоряжения), но в пределах ограничений и требований, установленных демократическим и все более социально справедливым законом. Во-вторых, это ограничения права собственности, которые определяются новым элементом содержания права собственности, который ранее был сравнительно редким внешним ограничением этого права, а теперь во многих странах признан его внутренней составной частью - обязанностями любого собственника, а также систематическим общественным и государственным контролем за соблюдением этих обязанностей. Право собственности ограничивается также регулированием экономики со стороны правового государства, понимаемого как демократическая социальная служба и действующего преимущественно экономическими (но в необходимых случаях и властными) методами.
В соответствии с этим отпало отношение к праву собственности как к "священному и неприкосновенному", исключающему возможность вмешательства со стороны в том числе государства. Начавшийся в текущем законодательстве, этот пересмотр многих сторон должного правового института нашел свое подтверждение и закрепление и в конституционном праве.
Конституционные принципы, закрепляющие современную социальную концепцию права собственности, существуют во многих странах (Великобритания, Германия, Франция, Италия, Испания, Голландия, Бразилия и др.). Конституционные социально-функциональные ограничения (и обязанности), включенные в состав права собственности, свободы договоров и т.п. конкретизируются в публично-правовых нормах текущего законодательства, требования которых не могут быть изменены соглашением участников данного правоотношения. Эти ограничения и обязанности концентрируются вокруг требований социальной политики (например, в трудовом законодательстве), экономической политики (например, налоги подоходные, с наследства и т.п., система которых, как правило, строится на основе прогрессивной шкалы и учета налоговой платежеспособности граждан), обеспечения рационального использования дефицитных ресурсов (в том числе природных), охраны общества от неизбежных, но опасных воздействий химических, атомных и других загрязнений и объектов и т.д. Во многих случаях это выражается не только в некотором сужении меры свободного осуществления права собственности, входящих в его состав правомочий и производных от них конкретных имущественных прав, но и в ограничении круга субъектов этих прав собственности требованиями особой квалификации физических лиц, в том числе наемных работников, специализации и оборудования предприятий и т.п. (по отношению к земельным угодьям, атомным объектам, транспортным средствам, другим источникам повышенной опасности, производству продуктов питания, медикаментов и др.), государственным контролем за исполнением этих ограничений и предписаний. Все чаще, прежде чем исполнить любое частноправовое предписание закона, надо ознакомиться с содержанием публично-правовых, т.е. административно-правовых, финансово-правовых и др. законов по тому же вопросу и совершать частноправовые действия только в пределах, установленных публичным правом (например, ст. 14 ГК Нидерландов в книге о праве собственности).
Провозглашенное во Франции, а затем и в других странах "священное и неприкосновенное" право собственности, лишение или ограничение которого допускалось только в случае установленной законом несомненной общественной необходимости и при условии справедливого и предварительного возмещения (ст. 17 Декларации прав человека и гражданина 1789 г.). В 1919 г. аналогичные обобщенные положения были впервые включены текст Конституции Германии, а затем повторены в Основном законе ФРГ 1949 г. (ст. 14, 15 и др.). Право собственности и наследования гарантировались, но их содержание и пределы устанавливались теперь не только либеральным всеобщим принципом, а законом, обязывающим собственника использовать имущество не только в личных, но и в весьма конкретных общественных интересах. Лишение имущества, включая землю, средства производства и т.д., названное теперь обобществление могло быть осуществлено только законом, регулирующим виды и размеры возмещения, не упоминая об их полноте и предварительности.
В Конституции Испании 1978 г. признаны право частной собственности его наследования, содержание которых ограничено их социальной функцией, а лишение кого-либо этих прав или части ограничения возможно только ради общественной пользы и социальных интересов при соответствующем возмещении по закону (ст. 33), как и свобода предпринимательства, защищаемая властями (ст. 38). Все богатства страны независимы от характера права собственности, подчинены общим интересам (ст. 128).
Наиболее подробна в этом отношении Конституция Бразилии 1988 г., содержащая как общие положения о социальной ценности труда и свободного предпринимательства (ст. 1, 170, 174, 176), о праве собственности, его социальной функции, компенсации (теперь нередко лишь частичной, в рассрочку и т.п.) при экспроприации и др. (п. XXII-XXVI ст. 5), о праве наследования (п. ХХХ и XXXI ст. 5), о социальных правах (ст. 7), а так и отдельные главы и положения о праве городской собственности и ее социальной функции (ст. 183), по отношению к городской недвижимости (ст. 182 и 183), к сельскохозяйственной политике и аграрной реформе (ст. 184-191), экологии (ст. 225), о статусе индейцев и об их землях (ст. 231 и 232) и др.
Во многих странах социальная функция права собственности выражается иначе. Устаревшие положения об абсолютном праве собственности сохраняются, но они сопровождаются огромным количеством исключений и ограничений, ссылок на законы и т.п., что делает систему норм противоречивой и нелепой, но сохраняет ее направленность на осуществление правом собственности его социальной функции. В Конституции РФ, Гражданском кодексе и ряде других законов России избрана другая форма: во многих случаях говорится просто об ограничениях права собственности, которые могут быть установлены законом, но без систематизации этих случаев и их обобщения системой социально-функциональных принципов и предписаний. По-видимому, это соответствует специфике переходной ситуации в России. Провозглашение регулирования социально-экономической жизни государством, даже понимаемой как демократическая и правовая социальная служба, и ограничения права собственности, даже понимаемого как социальная функция, у нас могли быть и в значительной мере оказались восприняты как бюрократическим чиновничеством, так и еще не вполне уверенными в прочности своего положения частными собственниками и другими гражданами как восстановление давно им знакомых тоталитарных порядков, как освящение государственного, ведомственного, чиновничьего произвола, как новое подавление экономических прав и свобод личности, как зеленый свет для коррупции и т.п. Для того же, чтобы защитить еще не окрепшее современное право частной собственности и в то же время оградить частное имущество от злоупотреблений этим правом на нынешнем историческом этапе, избранная российским законодателем теоретическая форма социально-правового регулирования отношений собственности, по-видимому, была сочтена достаточной.
Но вместе с тем право частной собственности нередко понимается то слишком широко, согласно "палеолиберальной" теории, как неограниченное, священное и тому подобное право, без учета всех необходимых социальных требований и ограничений. Собственники, купившие заселенные жилые дома, нередко не считаются с конституционными правами жильцов (ст. 7, 24, 40 и др.), пытаются расторгать договоры с ними и выселять их, а суды, ссылаясь на новый Жилищный кодекс, нередко это позволяют. Между тем замена одного домовладельца другим может не иметь значения для содержания договора жилищного найма домовладельца (нового) с прежним жильцом.
Некоторые политические и общественные деятели, пропагандируя понятия о собственности, соответствующие взглядам XVII-XVIII вв., все еще твердят о полной свободе собственников предприятий и других свободных "субъектов хозяйственной деятельности". Собственники средств массовой информации забывают о том, что они должны строго соблюдать свои социальные функции согласно Конституции (например, ст. 29) и законам о СМИ, определяющим права журналистов и авторов во многом независимо от права собственности на СМИ (запрет цензуры, свобода мысли, слова и информации и т.д.).
3. Часть 3 ст. 35 устанавливает правовые гарантии права частной собственности. Лишение частного физического или юридического лица принадлежащего ему имущества вопреки воле этого лица возможно только в силу судебного решения. Термин "решение" употреблен здесь не в строго юридическом, а в более широком теоретико-организационном или теоретико-управленческом смысле. Имеются в виду как собственно решения, принимаемые судом в гражданском судопроизводстве, так и приговоры, выносимые им в уголовном процессе. В последнем случае возможна конфискация имущества (как дополнительное наказание за преступление). В форме гражданско-правового решения возможно властное прекращение права собственности одной из спорящих об этом праве сторон и передача этого права и его объекта другой стороне. В этих и подобных случаях лишение имущества часто может происходить и безвозмездно.
Особый порядок установлен в ч. 3 комментируемой статьи для тех случаев, когда прекращается законное право собственности ради нужд государства.
При этом следует учитывать, что государство, согласно ст. 3 Конституции, является орудием народовластия, как и местное самоуправление. За ними стоит народ, общество. Поэтому надо полагать, что нужды государства следует понимать широко, включая в это понятие прежде всего общественные нужды и нужды местного населения. Иначе получилось бы, что муниципальные (т.е. негосударственные) власти, например, Нижнего Новгорода или Новосибирска даже ради острых общественных и городских нужд не имеют права в соответствии с законом через суд добиться изъятия частного имущества с должной компенсацией, например, земельного участка, необходимого для осуществления законных градостроительных задач. Кроме того, полное исключение упоминания об общественных нуждах из ранее употреблявшейся формулы "изъятие для государственных и общественных нужд" носило бы бюрократический, этатистский характер и противоречило бы духу и смыслу всей Конституции, ее ст. 2 и 3. Разве у демократического, правового, социального государства как такового существуют какие-то особые и законные нужды и интересы, не являющиеся непосредственно общественными?
Прекращение права собственности частного лица, физического или юридического, может быть добровольным, по договору (купли-продажи, дарения, обмена и т.д.). Но в тех случаях, когда становится необходимым принудительное отчуждение имущества для интересов в конечном счете общественных, оно может быть произведено только по решению суда (в отмеченном выше узком смысле) и только при условии предварительного и равноценного возмещения, т.е. либо выплаты лишаемому своего имущества лицу компенсации, соответствующей (но не обязательно равной) рыночной цене отчуждаемого имущества и сумме причиняемых этому лицу иных убытков, если они имеют место, либо предоставления этому лицу другого равноценного имущества, по общему правилу - с согласия и по выбору этого лица. Конституционный Суд в Постановлении от 16 мая 2000 г. N 8-П (СЗ РФ. 2000. N 21. ст. 2258) признал не соответствующими ст. 35 (ч. 3), а также 46 (ч. 1) и 55 (ч. 2 и 3) положения п. 4 ст. 104 ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" в той части, в какой они по смыслу, придаваемому им сложившейся правоприменительной практикой, позволяли передавать муниципальным преобразования жилищный фонд социального назначения, детские учреждения, объекты коммунальной инфраструктуры, жизненно необходимые для региона, без выплаты собственникам-должникам, находящимся в процедуре конкурсного производства, разумной и справедливой компенсации, обеспечивающей баланс между публичными и частными интересами
Требует конституционно-правовой оценки и практика досудебного или внесудебного отобрания имущества у собственника (административные штрафы, конфискации предметов контрабанды или орудий браконьерства, частичное возмещение по решению администрации материального ущерба, нанесенного предприятию его работниками, и т.п.). В этих случаях возможны две ситуации. Если этот собственник признает свою вину, считает данную санкцию законной и, не возражая, добровольно уплачивает штраф, не оспаривая его законности и т.п., то такое лишение имущества не является принудительным. В противном случае дело окончательно решается судом в соответствии со ст. 35 Конституции. Эти правила относятся и к такому специфическому случаю отчуждения, как реквизиция, например при стихийном бедствии и тому подобных чрезвычайных обстоятельствах. Статья 56 Конституции, допуская ограничения некоторых прав и свобод граждан в условиях чрезвычайного положения, не включает ст. 35 в число тех статей Конституции, которые содержат права и свободы, не подлежащие ограничению в этих условиях.
Конкретное определение оснований, условий и порядка принудительного отчуждения имущества в РФ дано в ГК, в Земельном кодексе и других законах РФ.
4. Гарантия права наследования имущества, составляющего частную собственность физического лица, установлена частью 4 комментируемой статьи. Наследование имеет две основные формы: наследование по завещанию и наследование "по закону", точнее, как в римском праве - от незавещавшего лица (ab intestato); ведь закон регулирует обе формы наследования. Наследниками по завещанию могут быть физические и юридические лица, РФ, ее субъекты, местные самоуправления. Свобода завещания, наподобие свободы собственности и договоров, ограничивается, исходя из социальных соображений, вытекающих, в частности, из ч. 1 ст. 7 Конституции; это делается, например, с целью защиты интересов малолетних и нетрудоспособных наследников путем установления обязательной доли наследственной массы, ниже которой доля данного наследника не должна снижаться. Во многих странах права некоторых наследников, например не способных обеспечить рациональное использование наследуемого имущества (земельных участков, ферм и др.) из-за недостатка квалификации и других причин, заменяются денежной компенсацией. Вопросы наследственного права регулируются статьями 2, 8, 9, 19, 35, 36 и другими положениями Конституции и - в соответствии с ними - кодексом и - в соответствии с ним - ГК и другими законами РФ.
1. Собственности как элементу экономической системы в Конституции России посвящена ч. 2 ст. 8. В комментируемой статье авторы Конституции РФ отдельно подчеркнули право иметь имущество в частной собственности как субъективное право человека. Таким образом, право частной собственности включено в состав основных прав и свобод человека и гражданина.
Охрана права частной собственности представляет собой закрепление в законодательстве ряда гарантий для частных собственников, позволяющих им беспрепятственно реализовывать свои права, а также защищающих их от незаконного изъятия собственности. Конституция РФ в части первой комментируемой статьи прямо указала на необходимость принятия федерального закона, устанавливающего гарантии защиты частной собственности. При этом важные гарантии прав собственника закреплены в частях второй и третьей ст. 35 Конституции РФ. Право частной собственности охраняется целым рядом федеральных законов - от Гражданского до Уголовного кодексов РФ.
2. Часть 2 комментируемой статьи раскрывает наиболее основные правомочия собственника. Со времени римского права известна классическая триада прав собственника - право владеть, право пользоваться и право распоряжаться своим имуществом. В России эта триада впервые была закреплена в 1832 г. в Своде Законов Российской Империи (ст. 420 т. X ч. 1) и с тех пор стала традиционной*(142). Владение (от лат. jus possidendi) - основанная на законе, т.е. юридически обеспеченная и гарантированная возможность иметь то или иное имущество у себя в хозяйстве.
Пользование (от лат. jus utendi et jus fruendi) - основанная на законе, т.е. юридически обеспеченная и гарантированная возможность использования конкретного имущества путем извлечения в процессе его использования заключенных в нем полезных качеств, т.е. возможность осуществлять потребление данного имущества.
Распоряжение (от лат. jus disponendi) - основанная на законе, т.е. юридически обеспеченная и гарантированная возможность определять судьбу имуществ, выражающаяся в следующих формах: 1) путем изменения принадлежности имущества; 2) путем изменения состояния имущества; 3) путем изменения назначения имущества. Распоряжение включает в себя возможность уничтожения вещи, хотя это право может быть ограничено, например, в отношении памятников истории и культуры.
Следует отметить также, что Конституция России упоминает о возможности существования как частной собственности одного лица, так и общей собственности. Общая собственность представляет собой нахождение имущества в собственности двух или нескольких лиц. При этом ст. 244 Гражданского кодекса РФ предусматривает возможность существования двух видов общей собственности: с определением доли каждого из собственников в праве собственности (долевая собственность) или без определения таких долей (совместная собственность). Кроме того, совместное владение, пользование и распоряжение имуществом может осуществляться путем создания юридических лиц, отсутствие упоминания которых в Конституции РФ, как мы уже отмечали, является существенным пробелом. Дело заключается и в том, что частная собственность - это собственность физических и юридических лиц, и отсутствие упоминания о них в комментируемой статье Конституции РФ может быть истолковано как нераспространение на них установленных этой статьей гарантий, что в условиях рыночной экономики недопустимо.
Формула "каждый вправе", употребляемая Конституцией РФ, означает, что Конституция РФ не ограничила круг субъектов права частной собственности, включив в них как граждан России, так и иностранных граждан и лиц без гражданства. Вместе с тем ограничение иностранных граждан и лиц без гражданства (в том числе, учредивших в иностранном государстве юридические лица) в праве иметь в частной собственности стратегически важные для России объекты, например месторождения полезных ископаемых, не противоречит Конституции РФ, в силу лаконичности ее нормы (ведь Конституция РФ не говорит о том, что в частной собственности может быть "любое имущество")*(143).
3. Часть 3 комментируемой статьи закрепляет важные гарантии прав собственника. Следует отметить, что общий принцип экономической системы государства - принцип неприкосновенности частной собственности - не нашел прямого закрепления в Конституции РФ. Гарантия, предусмотренная рассматриваемой нормой, является его частью, посвященной вопросам перехода имущества из частной собственности в государственную. Часть 3 комментируемой статьи рассматривает две возможности: лишение собственника имущества на основании решения суда; 2) принудительное отчуждение имущества для государственных нужд по решению административных органов, однако при соблюдении условий предварительного и равноценного возмещения.
В первом случае - лишения собственника имущества - речь идет о конфискации. Имущество может быть безвозмездно изъято у собственника по решению суда в виде санкции за совершение преступления или иного правонарушения в связи с тем, что оно послужило орудием или предметом преступления или правонарушения. В настоящее время конфискация предусмотрена и Кодексом РФ об административных правонарушениях (ст. 3.7), и уголовно-процессуальным кодексом РФ (ст. 81). Конституция РФ устанавливает недопустимость осуществления конфискации в административном порядке. Для этого обязательно требуется решение суда.
Что касается второго случая - принудительного отчуждения для государственных нужд (национализация), - то Конституционный Суд РФ в ряде своих постановлений сформулировал принципы такого изъятия: установление справедливой, соразмерной компенсации, обеспечивающей баланс публичных и частных интересов, предварительное и равноценное возмещение за отчуждаемое в публичных целях имущество*(144). При этом равноценным, как представляется, следует считать такое возмещение, которое позволяет собственнику приобрести в собственность аналогичную вещь. Кроме того, в соответствии с положениями Гражданского кодекса РФ возмещение должно включать в себя покрытие всех убытков собственника, в том числе упущенную выгоду (ст. 15, 306 ГК РФ).
4. Одним из правомочий собственника является право передачи своего имущества по наследству. При наследовании имущество умершего собственника переходит к другим лицам. В силу этого в ч. 4 комментируемой статьи Конституция России указывает на то, что право наследования гарантируется.
Наследование может осуществляться по закону или по завещанию. Собственник вправе по своему усмотрению завещать имущество любым лицам, любым образом определить доли наследников в наследстве, лишить наследства одного, нескольких или всех наследников, не указывая причин такого лишения, а также включить в завещание иные распоряжения, отменить или изменить совершенное завещание. Если завещание не было составлено, то осуществляется наследование по закону. При этом правила наследования ориентированы на максимально редкий переход имущества к государству в силу отсутствия наследников.
Часть четвертая комментируемой статьи гарантирует право наследования, т.е. как право передать имущество по наследству, так и право получить имущество по наследству в установленном законом порядке, а также все сопутствующие права наследодателя и наследников (право составлять и изменять завещание, право отказаться от наследства и т.д.).
Следует отметить краткость конституционной нормы о наследовании. В ней не содержится ни отсылок к федеральному закону, ни упоминаний о каких-либо ограничениях права наследования. Подобная лаконичность может быть воспринята как неограниченность права наследования. Однако это не так.
1. В Конституции 1993 г. впервые появились такие понятия, как право частной собственности, свобода экономической деятельности, недобросовестная конкуренция, монополизация, свободное перемещение товаров, услуг и финансовых средств, предпринимательская деятельность, имущество, интеллектуальная собственность, неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайна, защита чести, доброго имени и т.д. Все эти понятия генетически связаны с гражданским правом. Ряд конституционных норм и принципов воспроизводят нормы гражданского права и, наоборот, нормы ГК зачастую воспроизводят конституционные положения. Конституционная гарантия права частной собственности, содержащаяся в ч. 3 ст. 35 Конституции, более детально регламентируется в нормах ст. 279-283 ГК. А нормы ч. 2 п. 2 ст. 1 ГК близки по своему юридическому содержанию конституционной норме, содержащейся в ч. 3 ст. 55 Конституции.
Конечно, эти нормы однородны, в известном смысле гомогенны, но не тождественны. Норма Конституции всегда занимает более высокое положение в иерархии правовых норм. Она, в отличие от отраслевых норм, всегда характеризуется большей юридической насыщенностью, т.е. более значительной плотностью юридического содержания, что создает возможность многообразных юридических интерпретаций с учетом изменения жизненных обстоятельств или субъективного правопонимания. Конституционные нормы предопределяют содержание однородных отраслевых норм, порой корректируя их в процессе правоприменения.
Такие конституционные понятия, как право частной собственности, неприкосновенность частной жизни, состязательность и т.д., могут быть названы смежными (с отраслевыми) конституционно-правовыми понятиями, поскольку их содержание в конституционном праве может не совпадать с содержанием одноименных отраслевых понятий.*(442)
В решении Федерального Конституционного Суда Германии по делу Люта*(443) содержится идея о том, что конституционные нормы и принципы должны определять порядок истолкования судами общей юрисдикции обычных законов. По мнению ФКС, Основной закон ФРГ установил "объективный порядок ценностей", под влиянием которого оказались как публичное, так и частное право. В указанном решении отмечается, что "положение частного права должно согласовываться с данной системой ценностей и каждое из них должно быть истолковано в духе этой системы". Обычные суды должны проводить создаваемые ими в процессе истолкования обычных законов правоположения в соответствии с установленной Основным законом системой ценностей.
Включение в текст Конституции ст. 35 имеет важные последствия для развития гражданского права. В частности, вряд ли можно оспорить общедозволительную природу конституционной нормы, содержащейся в ч. 2 ст. 35, в соответствии с которой каждый вправе иметь имущество в собственности, владеть, пользоваться и распоряжаться им как единолично, так и совместно с другими лицами. Причем в конституционной норме нет указания на то, что виды и содержание вещных прав должны быть исчерпывающим образом определены в законе. Это обстоятельство может иметь решающее значение для разрешения теоретического спора о том, носит ли перечень вещных прав в ГК исчерпывающий характер*(444).
Положения ст. 35 находятся в системно-логических связях с другими положениями Конституции, образуя при этом своеобразные нормативные комплексы, создающие новый кумулятивный эффект в правовом регулировании. Сложение конституционных положений в определенный комплекс порождает, по сути дела, новые нормативные предписания. Так, взятая в совокупности с принципом свободы экономической деятельности ст. 35 создает совершенно иное представление об объектах и назначении права частной собственности. На основе данного конституционного комплекса коренным образом изменилось гражданско-правовое регулирование ограничения объектов права собственности, которое в прежнем гражданском законодательстве (ГК РСФСР 1964 г.) носило столь обширный характер, что приводило к такому новому качеству, как строго потребительский характер права личной собственности граждан. В соответствии с п. 2 ст. 213 ГК РФ 1994 г. не подлежат ограничению количество, а также стоимость объектов права собственности граждан.
В настоящее время в соответствии с комментируемой статьей ГК предусматривает, что: собственнику принадлежат права владения, пользования и распоряжения своим имуществом (п. 1 ст. 209); он вправе по своему усмотрению совершать в отношении принадлежащего ему имущества любые действия, не противоречащие закону и иным правовым актам и не нарушающие права и охраняемые законом интересы других лиц (п. 2 ст. 209); в собственности граждан может находиться любое имущество, за исключением отдельных видов имущества, которое в соответствии с законом не может принадлежать гражданам. Количество и стоимость имущества, находящегося в собственности граждан, не ограничиваются, за исключением случаев, когда такие ограничения установлены законом в целях, предусмотренных п. 2 ст. 1 ГК (п. 1 и 2 ст. 213). С учетом нового конституционного и гражданского законодательства в настоящее время нет ограничений по предельным размерам жилых строений, возводимых на садовых земельных участках. Строительство на садовых и дачных земельных участках унифицированно регулируется строительными нормами и правилами (см. Постановление КС РФ от 14.04.2008 N 7-П*(445)).
Обязанность по охране права частной собственности является конституционной обязанностью государства (ч. 1 ст. 35). Эта обязанность исполняется прежде всего путем принятия законов (как федеральным государством, так и субъектами РФ). Но какие правовые последствия могут возникнуть, если государство в течение достаточно долгого времени не принимает мер по охране с помощью закона права частной собственности?
В жалобе в Конституционный Суд РФ нескольких акционерных обществ оспаривалась конституционность нормы п. 8 ч. 1 ст. 33 КЗоТ РФ. По мнению заявителей, данная норма в той мере, в какой ею запрещается увольнение работника за совершение по месту работы хищения имущества, не являющегося государственным или общественным, противоречит Конституции, ее ч. 2 ст. 8 и ч. 1 ст. 35. Конституционный Суд применил положения ст. 8 и ч. 1 ст. 35 Конституции, из которых следует, что все субъекты права собственности должны иметь одинаковые возможности защиты своего имущества (объектов собственности), как правило, без каких-либо привилегий или ограничений. По сути дела, новое нормативное положение образовалось из совместного действия конституционных положений ст. 8 и ч. 1 ст. 35, которые при этом создают своеобразный синергетический эффект. В Постановлении от 24.02.2004 N 3-П*(446) Конституционный Суд отметил, что положение ч. 1 ст. 35 Конституции о том, что право частной собственности охраняется законом, предполагает конституционную обязанность законодателя обеспечить неприкосновенность права частной собственности, в том числе путем установления надлежащих юридических процедур принятия решений общим собранием акционеров.
Несмотря на то что в ч. 1 комментируемой статьи содержится норма о том, что охраняется законом право частной собственности, Конституционный Суд исходит в своей практике из более широкой интерпретации данной нормы, полагая, что под защитой Конституции находится широкий спектр вещных прав. Конституционная обязанность государства охранять право частной собственности не ограничивается деятельностью по законодательному регулированию. С учетом такой социальной ценности, как добросовестное владение, Суд обосновал необходимость того, чтобы и суды как органы государства участвовали в поиске разумного баланса между правом частной собственности и добросовестным владением, которое, по его мнению, изложенному в Постановлении от 21.04.2003 N 6-П*(447) является субъективным вещным правом.
В ст. 12 ГК названо 11 способов защиты нарушенных субъективных гражданских прав. Например, для защиты права собственности можно воспользоваться таким способом, как восстановление положения, существовавшего до нарушения права, и пресечение действий, нарушающих право, т.е. можно воспользоваться виндикационным или негаторным иском (ст. 302, 305 ГК). Другим способом защиты является признание оспоримой сделки недействительной по правилам ст. 167 ГК. При этом отдаваемый судами общей юрисдикции приоритет такому способу защиты, как признание сделки недействительной, влекущему реституцию, по сути дела, означает прособственническую правовую позицию этих судов. Арбитражные суды в большей степени оказались склонны отдавать приоритет такому способу защиты, как виндикационный иск, занимая в результате провладельческую позицию, защищая добросовестных владельцев.
Конституционный Суд не воспринял ни идею о том, что добросовестный владелец является собственником, ни противоположную ей идею о том, что незаконное добросовестное владение - это фактическое состояние, а не субъективное право. Обычно Суд не торопится высказывать свое мнение по проблеме, дискутируемой в доктрине. Что же заставило Суд в данном случае сделать исключение? По всей видимости, осознание того, что проблема состоит в поиске очень тонкого баланса между законными интересами как собственника, так и добросовестного приобретателя. Если исходить из того, что у собственника - полноценное субъективное право, а владение добросовестного приобретателя - это лишь фактическое состояние, то поиск такого баланса заведомо обречен на провал. В таком случае бесполезно пытаться применить конституционный принцип соразмерности и пропорциональности (ч. 3 ст. 55 Конституции), всегда предполагающий поиск баланса равнозащищаемых ценностей.
2. В упомянутом Постановлении 21.04.2003 N 6-П Конституционный Суд пришел к выводу, что по смыслу ч. 2 комментируемой статьи во взаимосвязи со ст. 8, 34, 45, 46 и ч. 1 ст. 55 Конституции, права владения, пользования и распоряжения имуществом обеспечиваются не только собственникам, но и иным участникам гражданского оборота. В тех случаях, когда имущественные права на спорную вещь, возникшие на предусмотренных законом основаниях, имеют другие, помимо собственника, лица - владельцы и пользователи вещи, этим лицам также должна быть гарантирована государственная защита прав. К числу таких имущественных прав, по мнению Суда, относятся и права добросовестных приобретателей.
На первый взгляд, это положение может показаться крайне спорным. Толкуя конституционную норму ч. 2 ст. 35, Конституционный Суд в качестве самостоятельных имущественных прав рассматривает собственность (которая предполагает обладание такими правомочиями, как владение, пользование и распоряжение) и владение. Получается, что ст. 35 Конституции гарантирует государственную защиту не только субъективного конституционного права частной собственности, но и широкого спектра различных имущественных прав. Очевидно, что такое истолкование очень напоминает интерпретацию конвенционной нормы об уважении собственности, содержащейся в ст. 1 Протокола N 1 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод Европейским Судом по правам человека.
Однако не повлечет ли такая интерпретация и государственную защиту владения, скажем, вора? Нет. Есть одна принципиальная деталь, на которой, собственно, и построены все последующие логические рассуждения Суда: о добросовестных владельцах как обладателях именно имущественного права можно говорить только с учетом того, что они являются участниками "гражданского оборота". При внимательном изучении текста Постановления КС РФ от 21.04.2003 N 6-П становится понятным, почему и в Определении КС РФ от 27.11.2001 N 202-О*(448) признание прав добросовестными приобретателями нерастаможенных автомобилей увязывается с их приобретением "в ходе оборота". Оговорка о гражданском обороте во многом объясняет, почему в результате судебного решения состояние фактического незаконного владения превращается в субъективное имущественное право добросовестного владельца.
По всей видимости, не случайно Конституционный Суд утверждает, что добросовестный владелец обладает субъективным правом, называя его достаточно абстрактно имущественным правом. С нашей точки зрения, это имущественное право является новым вещным правом. В силу обладания этим правом добросовестный владелец приобретает возможность непосредственно воздействовать на вещь и отражать посягательство на свое право со стороны третьих лиц. При этом непосредственное воздействие на вещь не следует понимать только как физическое обладание вещью. Владение добросовестного приобретателя, в отличие от простого держания, предполагает определенную меру имущественной власти. Не препятствует признанию рассматриваемого субъективного права вещным то обстоятельство, что оно ограничено во времени в отличие от большинства абсолютных прав. В конце концов временный характер права пожизненного наследуемого владения не мешает признавать его вещным.
Очевидной особенностью права добросовестного владения является специфика основания его возникновения. В отличие от других вещных прав непременным условием для его возникновения является наличие в сложном юридическом составе, влекущем возникновение данного права, судебного решения, в силу которого оно и возникает. Пока не состоится судебное решение в пользу добросовестного владельца, его состояние определяется как незаконное добросовестное владение. При этом в силу ограничений на виндикацию у добросовестного приобретателя появляется субъективное имущественное право. Обязательность наличия судебного акта обусловливается тем, что установление добросовестности - это акт правосудия, которое в силу ч. 1 ст. 118 Конституции осуществляется только судом. Новое имущественное право добросовестного приобретателя возникает и в случае истечения срока давности по виндикационному иску (ст. 199 ГК). Добросовестность владения должна подтверждаться судом с помощью определенных юридических фактов.
Итак, Конституционный Суд в Постановлении от 21.04.2003 N 6-П признал имущественное право добросовестного приобретателя. В резолютивной части Постановления зафиксировано, что положения ст. 167 ГК в их конституционно-правовом истолковании означают, что они не могут распространяться на добросовестного приобретателя, если это непосредственно не оговорено законом. Значит ли это, что Суд не считает возможным применение ст. 167 ГК в случае, если жилое помещение или иное имущество истребуется собственником у любого добросовестного приобретателя? Можно ли понять это Постановление как явно выраженный приоритет имущественного права добросовестного приобретателя над правом собственности? Полагаем, что такое понимание Постановления КС РФ носило бы чрезмерно прямолинейный характер. И если раньше суды общей юрисдикции пренебрегали применением гражданско-правовых норм, ограничивающих право собственников на виндикацию, отдавая предпочтение применению положений ст. 167 ГК, предусматривающих реституцию, то "буквальное" понимание данного Постановления опасно как иная крайность. К сожалению, превратное понимание правовой позиции Конституционного Суда можно встретить и в литературе.*(449)
На самом деле Конституционный Суд не высказал мнение о приоритете имущественного права добросовестного приобретателя, обеспечиваемого с помощью норм об ограниченной виндикации (ст. 302 ГК). В п. 3 мотивировочной части Постановления КС РФ подтверждается, что ГК в соответствии с вытекающими из Конституции основными началами гражданского законодательства (п. 1 ст. 1 ГК) не ограничивает гражданина в выборе способов защиты нарушенного права и не ставит использование общих гражданско-правовых способов защиты в зависимость от наличия специальных, вещно-правовых способов; граждане и юридические лица в силу ст. 9 ГК вправе осуществить этот выбор по своему усмотрению.
Право на выбор способа государственной защиты прав и свобод можно вывести и из основного содержания конституционного права, предусмотренного ст. 45 Конституции. Реституция, как справедливо отметил К.И. Скловский, по своей юридической природе очень своеобразное требование: не являясь ни вещным, ни обязательственным, оно имеет сильный публично-правовой элемент, т.е. это не чисто частноправовое средство защиты.*(450) Виндикация, напротив, представляет собой типично частно-правовое средство защиты. А поэтому применение реституции с ее значительным публично-правовым элементом не всегда позволяет обеспечить баланс законных интересов собственника и добросовестного приобретателя.
Для того чтобы обеспечить искомое равновесие в определенных случаях, предпочтительным является применение виндикации. Собственники, стороны в договоре, третьи лица, добросовестные приобретатели - все это участники гражданского оборота. Исходя из общеправового принципа справедливости, защита прав собственника и имущественного права добросовестного приобретателя должна осуществляться на основе соразмерности и пропорциональности, с тем чтобы был обеспечен баланс прав и законных интересов всех участников гражданского оборота. Осуществляя регулирование оснований возникновения и прекращения права собственности и других вещных прав, договорных и иных обязательств, оснований и последствий недействительности сделок, федеральный законодатель должен предусматривать такие способы и механизмы реализации имущественных прав, которые обеспечивали бы защиту не только собственникам, но и добросовестным приобретателям как участникам гражданского оборота (п. 2 мотивировочной части Постановления КС РФ от 21.04.2003 N 6-П).
С целью установить, в каких случаях приоритет должен отдаваться защите права собственника, а в каких - праву добросовестного приобретателя, Конституционный Суд предложил судам использовать в качестве объективного критерия (теста) два конституционных принципа: а) соразмерности и пропорциональности и б) стабильности гражданского оборота. Ключевое для понимания смысла правовой позиции Суда положение заключается в следующем.
Права лица, считающего себя собственником имущества, не подлежат защите путем удовлетворения иска к добросовестному приобретателю с использованием правового механизма, установленного п. 1 и 2 ст. 167 ГК. То есть если между собственником имущества и добросовестным приобретателем не было заключено сделки, то последнего надо рассматривать как третье лицо, к которому нельзя предъявлять иск о признании сделки недействительной и о применении последствий признания сделки недействительной. Такая защита возможна лишь путем удовлетворения виндикационного иска, если для этого имеются те предусмотренные ст. 302 ГК основания, которые дают право истребовать имущество и у добросовестного приобретателя (безвозмездность приобретения имущества добросовестным приобретателем, выбытие имущества из владения собственника помимо его воли др.).
Иное истолкование положений п. 1 и 2 ст. 167 ГК означало бы, что собственник имеет возможность прибегнуть к такому способу защиты, как признание всех совершенных сделок по отчуждению его имущества недействительными, т.е. требовать возврата полученного в натуре, не только когда речь идет об одной (первой) сделке, совершенной с нарушением закона, но и когда спорное имущество было приобретено добросовестным приобретателем на основании последующих (второй, третьей, четвертой сделок и т.д.). Таким образом, появляется объективный критерий - количество заключенных сделок между собственником и добросовестным приобретателем. Цепочка этих сделок - это часть гражданского оборота, стабильность которого должна поддерживаться как конституционным, так и гражданским законодательством. При наличии в этой цепочке нескольких звеньев интересы добросовестного приобретателя начинают перевешивать право собственника, ибо в интересе приобретателя объективируется идея стабильности гражданского оборота.
Использование положения ч. 2 ст. 35 Конституции как предусматривающего государственное признание и защиту такого имущественного права, как право добросовестного владельца, оказалось необходимым для того, чтобы суды, применяя ст. 167 ГК, обладая достаточной степенью дискреции, в каждом конкретном случае самостоятельно решали вопрос, какой способ защиты целесообразно применить, исходя из необходимости поиска разумного баланса между законными интересами собственника и добросовестного владельца. С помощью конституционно-правового истолкования ст. 167 ГК Конституционный Суд продемонстрировал значимость мегапринципа частного права - обеспечения стабильности, предсказуемости и надежности гражданского оборота. В противном случае для широкого круга добросовестных приобретателей, проявляющих при заключении сделки добрую волю, разумную осмотрительность и осторожность, будет существовать риск неправомерной утраты имущества, которое может быть истребовано у них в порядке реституции. Подобная незащищенность вступает в противоречие с конституционными принципами свободы экономической деятельности и свободы договоров, дестабилизирует гражданский оборот, подрывает доверие его участников друг к другу, что несовместимо с принципами правового государства.
Свое развитие правовая позиция Конституционного Суда, в соответствии с которой Конституцией гарантируется не только право собственности, но и иные вещные (имущественные) права, получила в Постановлении от 13.12.2001 N 16-П*(451). Согласно ч. 3 комментируемой статьи никто не может быть лишен своего имущества иначе как по решению суда. Раскрывая конституционно-правовой смысл понятия "имущество", использованного в данной статье, Суд пришел к выводу, что им охватываются не только право собственности, но и вещные права (Постановления от 16.05.2000 N 8-П и от 03.07.2001 N 10-П *(452)). Следовательно, ч. 3 ст. 35 Конституции гарантируется защита не только права собственности, но и таких имущественных прав, как право постоянного (бессрочного) пользования или пожизненного наследуемого владения земельным участком. Данная конституционная гарантия, адресованная прежде всего собственникам, во всяком случае не может толковаться как отрицающая государственную защиту других признанных имущественных прав граждан и умаляющая в какой-либо мере возможности такой защиты для законных землепользователей. На этом основано и действующее гражданско-правовое регулирование: согласно ГК имущество как объект вещного права, в частности принадлежащее лицу на праве постоянного (бессрочного) пользования или пожизненного наследуемого владения, включая земельные участки, подлежит защите по правилам, действующим также применительно к праву собственности (ст. 216, 279, 283, 304 и 305).
Такой подход, как указал Конституционный Суд в Постановлении от 16.05.2000 N 8-П, корреспондирует толкованию понятия "свое имущество" Европейским Судом по правам человека, лежащему в основе применения им ст. 1 Протокола N 1 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Европейский Суд исходит из того, что каждый имеет право на беспрепятственное пользование и владение своим имуществом, в том числе в рамках осуществления вещных прав, также подлежащих защите на основании указанного Протокола (решения от 23 сентября 1982 г. по делу "Спорронг и Лоннрот (Sporrond and Lonnroth) против Швеции", от 21 февраля 1986 г. по делу "Джеймс и другие (Games and Others) против Соединенного Королевства", а также содержащее ссылки на них решение от 30 мая 2000 г. по делу "Карбонара и Вентура (Cardonara and Ventura) против Италии"). Таким образом, по смыслу ч. 1 ст. 17, ч. 3 ст. 35 и ч. 1 ст. 55 Конституции во взаимосвязи с соответствующими международно-правовыми нормами, в отношении права постоянного (бессрочного) пользования или пожизненного наследуемого владения земельными участками действует механизм защиты, гарантируемый ст. 45 и 46 Конституции.
Отправлено: 31.03.14 11:11. Заголовок: 3. В ч. 3 комментиру..
цитата:
3. В ч. 3 комментируемой статьи содержатся две конституционные гарантии неприкосновенности права частной собственности - судебная и стоимостная. Судебная гарантия состоит в том, что никто не может быть лишен своего имущества иначе как по решению суда. Стоимостная гарантия предполагает, что принудительное отчуждение имущества для государственных нужд может быть произведено только при условии предварительного и равноценного возмещения.
Что касается судебной гарантии неприкосновенности права частной собственности, то Суд ввел в оборот понятия предварительного и последующего судебного контроля, обратив внимание на различие в механизмах защиты права собственности применительно к юридическим лицам (последующий судебный контроль) и к физическим лицам (предварительный судебный контроль) (см. Постановление от 17.12.1996 N 20-П*(453)). В основе Постановления КС РФ от 20.05.1997 N 4-П, касавшегося Таможенного кодекса *(454), лежит идея о том, что концепция права частной собственности, включая ее конституционные гарантии, должна выводиться из самой Конституции, а не только из норм гражданского законодательства, уровень которого ниже. Границы юридических гарантий права частной собственности не должны определяться только на базе частноправового регулирования. Следовательно, используемые в Конституции понятия "имущество", "лишение имущества" могут быть шире по объему, нежели гражданско-правовые понятия "имущество" и "утрата права собственности". На основе этой методологической посылки Суд обосновал ряд правовых позиций.
Прежде всего, Конституционный Суд определил сферу применения судебной гарантии права собственности, которая применяется как в частно-правовой, так и в публично-правовой сфере, т.е. в отношениях между органами государства, с одной стороны, и юридическими и физическими лицами - с другой. Публичный интерес обеспечения экономической безопасности обусловливает необходимость в рамках публично-правовых отношений задействовать специфические механизмы судебной защиты. И если в частно-правовой сфере судебная гарантия права частной собственности предполагает наличие только предварительного судебного контроля (т.е. одно частное лицо может лишить имущества другое лицо только по суду), то в сфере публично-правовых отношений возможен как предварительный, так и последующий судебный контроль.
Что касается отношений, возникающих между таможенными органами и лицами, нарушающими таможенное законодательство, что влечет конфискацию (т.е. санкцию за нарушение таможенных правил) определенного имущества, то Конституционный Суд признал достаточным лишь последующий судебный контроль. По мнению Суда, вынесение таможенными органами постановления о конфискации имущества при наличии гарантии последующего судебного контроля за законностью конфискации не противоречит требованиям ст. 35 Конституции. Однако из Постановления не следует, что в публично-правовой сфере во всех случаях достаточен лишь последующий судебный контроль.
Для разрешения возникшего конституционно-правового спора Суд истолковал конституционное понятие "лишение имущества" и установил, что судебная гарантия применяется при наличии следующих предпосылок: 1) данное имущество является частной собственностью; 2) оно должно быть "своим", т.е. принадлежать лицу на законном основании; 3) такое имущество не могут составлять вещи, которые по закону изъяты из оборота; 4) субъектом упомянутой конституционной гарантии является только собственник, но не любое иное лицо, в чьем владении, распоряжении или пользовании оказалось это имущество, хотя бы и на законном основании; 5) лишение собственника принадлежащего ему имущества производится принудительно, т.е. вопреки его воле и согласию; 6) лишение имущества означает переход права собственности на него к другому собственнику (государству, муниципальному образованию, юридическому или физическому лицу); 7) не признается лишением предварительное изъятие (арест) в качестве превентивной меры в целях обеспечения заявленного требования о передаче этого имущества в собственность другого лица (в том числе государства, муниципального образования).
О возможности законодателя использовать либо последующий, либо предварительный судебный контроль при лишении имущества Конституционный Суд высказывался в 17 своих решениях, что позволяет сформулировать определенные общие выводы. Во-первых, Суд признал, что сферой применения "судебной гарантии" ч. 3 ст. 35 Конституции являются не только эпизодические административно-правовые отношения, возникающие при лишении собственника его имущества, но и систематически возобновляемые налоговые отношения. Во-вторых, данная гарантия не распространяется на случаи лишения имущества, которое не является "своим", в силу того, что владение этим имуществом запрещено или противоправно по каким-либо причинам (Определение КС РФ от 03.12.1998 N 201-О). В-третьих, судебный контроль за лишением имущества собственника может реализовываться законодателем в двух формах: а) как последующий судебный контроль и б) как предварительный судебный контроль. При этом выбор одной из этих форм не является абсолютной дискрецией законодателя, поскольку должен предопределяться природой возникающих правоотношений. В Определении КС РФ от 10.03.2005 N 97-О*(455) сформулирован очень важный общий вывод: если возникают публично-правовые отношения, приводящие к изменению юридической судьбы вещи, т.е. имеет место не временное изъятие имущества, меняется титул собственника, то допустим только предварительный судебный контроль.
Природа возникающих при лишении собственника его имущества правоотношений во многом зависит от того, что является их объектом. В литературе отмечается, что объекты права собственности становятся все более неосязаемыми. К ним начинают относить, помимо привычных вещей, акции и облигации, банковские вклады, страховые полисы, товарные знаки, патенты и даже деловую репутацию.*(456)
Отчуждение имущества у частного собственника без возмещения стоимости вообще недопустимо. Конституционный Суд Постановлением от 16.05.2000 N 8-П признал не соответствующими Конституции, ее ч. 3 ст. 35, ч. 1 ст. 46 и ч. 2 и 3 ст. 55, положения п. 4 ст. 104 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" в той части, в какой они по смыслу, придаваемому им сложившейся правоприменительной практикой, позволяют передавать муниципальным образованиям жилищный фонд социального назначения, детские дошкольные учреждения, объекты коммунальной инфраструктуры, жизненно необходимые для региона, без выплаты должникам-собственникам, находящимся в процедуре конкурсного производства, разумной, справедливой компенсации, обеспечивающей баланс между публичными и частными интересами.*(457)
Вопрос о том, какой должна быть стоимость отчуждаемого для государственных нужд имущества частных собственников, приобретает принципиальное значение. Что означает равноценное возмещение? Надо ли оценивать экономическую ценность изымаемой вещи исходя из существующей ценности по рыночным ценам или же необходимо принимать во внимание ту экономическую ценность от эксплуатации вещи, которая в будущем может возрасти (т.е. с учетом будущей потенциально более высокой стоимости)?
При определении размера компенсации необходимо учитывать многие конституционные ценности. Право частной собственности призвано защищать только разумный эгоизм. При определении размера компенсации необходимо также учитывать потребности всего общества в развитии транспорта, средств связи и т.д. Компенсация не должна достигать таких размеров, чтобы всякие публично-значимые инновации становились экономически невыгодными в силу высоких затрат на компенсацию за изъятие имущества. Развитие технического прогресса не может стопориться в силу права частной собственности. Необходимо принимать во внимание также то обстоятельство, что источник выплаты компенсации частным собственникам - это не какие-то "закрома Родины", а налоговые поступления, которыми облагаются все другие собственники.
В Конституции определены важнейшие критерии возмещения при принудительном отчуждении имущества для государственных нужд - оно должно быть равноценным. Между тем Европейский Суд по правам человека допускает возможность снижения размера возмещения, в результате которого оно уже не будет "равноценным". В решении от 23 сентября 1982 г. по иску "Спорронг и Лоннрот против Швеции" (Sporrong and Lonnroth v. Srueden) Европейский Суд указал, что суды должны определять, "было ли соблюдено справедливое равновесие между требованиями интересов общества и необходимыми условиями защиты основных прав личности.*(458)
Сравнение этих двух различных способов определения размера возмещения при отчуждении имущества для публичных нужд позволяет сделать вывод о том, что предусмотренная в ч. 3 ст. 35 Конституции норма о возмещении построена на частноправовых принципах неприкосновенности собственности и обеспечения восстановления нарушенных прав, в то время как правовая позиция Европейского Суда исходит из того, что отношения, возникающие при отчуждении имущества у частных собственников, представляют собой сферу прежде всего публичного права.
Возможны и такие ситуации, когда, приняв закон, государство вводит такой правовой режим, таким образом устанавливает порядок владения, пользования и распоряжения имуществом, что, не изымая имущество юридически, фактически приводит к изменению экономической структуры, т.е. фактически изымает собственность. В практике Федерального Конституционного Суда Германии возникло дело, когда проверялся нормативный акт, устанавливающий для собственников зданий, являющихся памятниками старины, такой объем затрат на содержание этих зданий, что они оказывались вынужденными продавать свое имущество. Последствия такого законодательного регулирования фактически могут быть такими же, что и при национализации имущества без выплаты компенсации.
Понятие лишения имущества в конституционном праве РФ может иметь смысл, отличный от его традиционной интерпретации в гражданском праве, превращаясь в автономное правовое понятие конституционного права. Две конституционные гарантии ч. 3 ст. 35 входят в состав комплексного межотраслевого института неприкосновенности собственности, образуя его конституционно-правовую основу. Гражданско-правовой принцип неприкосновенности собственности (п. 1 ст. 1 ГК) в определенном смысле обладает более широким нормативным содержанием, поскольку означает обеспечение собственникам возможности использовать принадлежащее им имущество в своих интересах, не опасаясь его произвольного изъятия или запрета либо ограничений в использовании.*(459) Действие гражданско-правового принципа неприкосновенности собственности исключает возможность неосновательного присвоения чужого имущества (гл. 60 ГК). С другой стороны, "автономность" понятия "лишение имущества" помимо воли собственника в конституционном праве может означать, что оно охватывает случаи, ситуации, не находящиеся в орбите гражданско-правового принципа неприкосновенности собственности. С точки зрения гражданского права лишение может иметь место в случаях физического воздействия на объект собственности, в то время как с точки зрения конституционного права лишение части собственности может иметь место и без физического воздействия. Примером может служить случай устройства рядом с элитным домом кладбища, в результате чего стоимость квартир резко снижается. Закон может возложить на собственников объектов недвижимости, относящихся к памятникам старины, такие обязанности по их сохранению и содержанию, что они будут вынуждены произвести их отчуждение. Несоразмерное перенесение бремени несения расходов, возникающих в целях достижения какого-либо общего, публичного блага, на индивида - собственника приводит к лишению собственности в конституционно-правовом смысле.
В отличие от гражданско-правового принципа неприкосновенности собственности, который призван защищать субъектов вещных прав, с точки зрения конституционного права нет разумных оснований для отказа распространения конституционных гарантий права частной собственности и на интеллектуальные права. Так, права на товарный знак, по смыслу п. 2 ст. 132 ГК, входят в состав имущества организации. Следовательно, лишить правообладателя этих прав может только суд (ч. 3 ст. 35 Конституции). Палата по патентным спорам является не судебным органом, а значит полномочиями по лишению права на это имущество обладать не может.
В соответствии с ч. 1 комментируемой статьи право частной собственности охраняется законом. В силу ч. 1 ст. 44 Конституции интеллектуальная собственность охраняется законом. Конституция возлагает на федерального законодателя обязанность посредством принятия законов равным образом обеспечить охрану и частной, и интеллектуальной собственности. Право на товарный знак является имущественным правом и в конституционно-правовом смысле представляет собой такое имущество, которого никто не может быть лишен иначе, как по решению суда (ч. 3 ст. 35 Конституции).
Ряд решений Конституционного Суда, основанные на применении конституционных гарантий ч. 3 ст. 35, свидетельствуют о появляющейся в судебной доктрине сдержанности при решении, по сути дела, экономических вопросов. В Постановлении от 24.02.2004 N 3-П*(460) о дробных акциях содержится общий вывод о том, что судебный контроль призван обеспечивать защиту прав и свобод акционеров, а не проверять экономическую целесообразность решений, принимаемых советом директоров и общим собранием акционеров, которые обладают самостоятельностью и широкой дискрецией при принятии решений в сфере бизнеса. Следовательно, суды, осуществляя контроль, не должны оценивать экономическую целесообразность принятых решений, поскольку в силу рискового характера предпринимательской деятельности существуют объективные пределы в возможности судов выявлять наличие в ней деловых просчетов.
Конституция не исключает ограничение права частной собственности ч. 3 ст. 55 и лишение этого права ч. 3 ст. 35, однако возможность перераспределения собственности уравновешивается конституционно-правовым принципом неприкосновенности частной собственности. Конституционный Суд РФ в ряде своих постановлений пришел к выводу, что данный принцип может быть выведен из совокупности конституционно-правовых положений и включает в свое нормативное содержание конституционные гарантии обеспечения частным собственникам возможности свободного использования принадлежащего им имущества, стабильности отношений собственности, недопустимости произвольного лишения имущества либо несоразмерного ограничения права собственности.
Конституционный Суд РФ расширил границы применения гарантии неприкосновенности права частной собственности, содержащиеся в ч. 3 ст. 35 Конституции, поскольку определил, что принудительное отчуждение имущества возможно при условии предварительного и равноценного возмещения не только при отчуждении имущества для государственных нужд, но и в тех случаях, когда оно осуществляется в определенных публичных целях - "общего для акционерного общества блага" (Постановление от 24.02.2004 N 3-П).
Несмотря на то что пока в практике Суда неприкосновенность собственности рассматривается только как конституционный принцип, вполне допустимо утверждать, что системно-логическое единство (комплекс) взаимосвязанных конституционных положений, содержащихся в ч. 1 ст. 1 - о правовом государстве, в ч. 1 ст. 35, в ст. 45 и ч. 1 ст. 55, образуют конституционно-правовой институт неприкосновенности собственности, распространяющийся как на право частной, так и на право публичной собственности.
4. Конституционное право частной собственности по своему содержанию предполагает возможность распоряжения объектами права частной собственности (ст. 35, ч. 2). Конституционной гарантией этого права является положение о том, что право наследования гарантируется (ч. 4 ст. 35). Комментируемая норма существенно отличается от аналогичной нормы ранее действовавшей Конституции РСФСР 1978 г., в которой закреплялось положение об охране государством права наследования и не упоминалось о гарантии права наследования. Федеральным законом от 26.11.2001 N 147-ФЗ введена в действие часть третья ГК, состоящая из двух разделов - разд. V "Наследственное право" и разд. VI "Международное частное право".
Положение ч. 4 комментируемой статьи применялось Конституционным Судом в ряде решений, в частности в Постановлении от 16.01.1996 N 1-П "По делу о проверке конституционности частей первой и второй статьи 560 Гражданского кодекса РСФСР в связи с жалобой гражданина А.Б. Наумова"*(461), в Определении от 09.12.1999 N 209-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданки Куркиной Елены Анатольевны на нарушение ее конституционных прав статьей 535 ГК РСФСР"*(462).
Комментарии к Конституции РФ, подготовлен Институтом законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации,http://imtw.ru/topic/4951-...
цитата:
Статья 35
Термин "собственность" зачастую и в правовой литературе, и в законодательных текстах, в том числе в Конституции, наполняют различным содержанием; это относится и к понятию "частная собственность". Так, в ч. 2 ст. 8 Конституции под собственностью и разными ее формами понимаются различные формы хозяйствования, осуществляемые разнообразными субъектами. Те из них, которые не являются носителями государственной или муниципальной власти (местного самоуправления), должны считаться частными лицами и субъектами частной собственности, понимаемой как частная хозяйственная (в том числе и предпринимательская) деятельность физических (индивиды) и юридических (организации) лиц, осуществляемая на основе принадлежащего им имущества (ч. 1 ст. 34). В других случаях собственностью называют только определенное вещное право на определенную вещь или совокупность вещей.
В ч. 1 ст. 35 речь идет о собственности в обоих указанных значениях, и поэтому здесь под охраной права частной собственности следует понимать как охрану права собственности на вещь (вещи), принадлежащую частному лицу - физическому или юридическому, так и охрану права этого частного лица на осуществление хозяйственно-экономической деятельности на базе принадлежащего ему имущества. Право частной собственности и его охрана предполагают право индивида самому или совместно с другими лицами - физическими и (или) юридическими - создавать в установленных законом порядке и формах хозяйственные предприятия. Такие предприятия, как и сам индивид, являются частными лицами, и их собственность считается частной собственностью. Частной собственностью является и собственность предприятий, созданных юридическими лицами.
Правила о праве собственности и его защите, о юридических лицах содержатся в Основах гражданского законодательства СССР, принятых в 1991 г. и в настоящее время действующих в Российской Федерации, в Законе РСФСР о собственности в РСФСР от 24 декабря 1990 г., в Законе РСФСР о предприятиях и предпринимательской деятельности от 25 декабря 1990 г., в Положении об акционерных обществах, утвержденном Советом Министров РСФСР в 1990 г. <38>. В настоящее время разрабатываются новый Гражданский кодекс и новые законы о хозяйственных обществах и товариществах.
Часть 2 статьи раскрывает содержание права частной собственности физических и юридических лиц, устраняя существовавшие согласно прежним конституциям различия в правовом режиме собственности различных субъектов, привилегированное положение социалистической, в особенности государственной, собственности и ограничения личной собственности граждан. Все субъекты права собственности юридически равны перед законом (п. 2 ст. 8 Конституции). Каждый может иметь на праве собственности любое имущество - движимое и недвижимое, предметы потребления и средства производства (лишь для некоторых предметов устанавливается особый режим в интересах охраны экологической и общественной безопасности и здоровья населения).
Под владением понимается фактическое обладание принадлежащей собственнику вещью (имуществом), или, как принято иногда говорить, "фактическое держание ее в своих руках". Под пользованием понимается извлечение из имущества его полезных свойств, под распоряжением - полная или частичная передача прав на него другим лицам. Правомочия владения, пользования и распоряжения имуществом регулируются и охраняются гражданским законодательством.
При толковании и применении ч. 3 ст. 35 необходимо помнить, что лишение лица его имущества по решению суда может иметь место только в предусмотренных законом случаях. Это возможно либо в порядке конфискации в виде наказания за совершенное правонарушение, либо в порядке реквизиции для государственных нужд (в случае, например, стихийного бедствия или иного чрезвычайного происшествия или специальных обстоятельств), о чем и идет речь в ч. 3 этой статьи. Основания, условия и порядок реквизиции должны быть определены в Гражданском кодексе или в специальном законе.
Наследование по закону имеет место, когда и поскольку оно не изменено завещанием. Наследниками по завещанию могут быть как физические, так и юридические лица и государство. Основы гражданского законодательства и Гражданский кодекс содержат специальную главу "Наследственное право", которая устанавливает ограничения свободы завещания с целью охраны интересов малолетних и нетрудоспособных наследников умершего наследодателя.
Гражданское право – одна из основных, важнейших частей всякой развитой правовой системы. Термин гражданское право берет свое начало от римского «цивильного права» (jus civile), под которым понималось право исконных римских граждан – квиритов (cives), право государства-города (civitas). В дальнейшем известный процесс рецепции (заимствования) римского частного права европейскими правопорядками привел к переносу этого понятия в современную юридическую терминологию (Zivilrecht, droit civil, civil law), где оно стало привычным, традиционным наименованием одной из наиболее крупных, фундаментальных правовых отраслей. Поэтому и гражданское право нередко называют цивилистикой, а специалистов в этой области – цивилистами.
Гражданское право в известном смысле действительно можно считать правом граждан, поскольку оно призвано регулировать подавляющее большинство их взаимоотношений как имущественного, так и неимущественного характера. А такие взаимоотношения возникают, как правило, по воле их участников, которые сами определяют и содержание своих взаимосвязей, и даже последствия их прекращения или изменения. Ведь люди обычно самостоятельно решают, вступать им или не вступать, например, в те или иные договорные отношения и на каких условиях; они вольны защищать свое имущество или отказаться от его защиты в конкретной ситуации; они вправе предъявить требование о судебной защите своих прав (иск) или не делать этого и т. д. При этом люди руководствуются своими собственными, частными интересами (в том числе согласуя их с аналогичными интересами других лиц), которые, таким образом, по общему правилу всецело определяют и содержание складывающихся между ними отношений.
Государство должно предоставлять им такую возможность саморегулирования этих отношений, ибо никакие его нормативные акты не в состоянии предусмотреть все возможные в жизни варианты поведения, наиболее целесообразные во всех мыслимых ситуациях. Разумеется, оно обязано также принимать и известные меры охраны участников от злоупотреблений недобросовестных лиц и в определенной мере защищать более слабую сторону, а в необходимых случаях принуждать к соблюдению общественных (публичных) интересов.
Вмешательство государства в сферу частных интересов своих граждан не может становиться всеобъемлющим, безграничным и произвольным, а публичная власть не вправе считать себя единственным подлинным выразителем и защитником любых интересов своих граждан на том, в частности, основании, что она знает их лучше, чем сами их носители (как это обычно имело и имеет место в истории российской государственности). В ином случае, как свидетельствует исторический опыт, одни граждане становятся пассивными ожидателями различных государственных благ и теряют всякий интерес к инициативной, самостоятельной деятельности (что в конечном итоге не идет на пользу и самому государству), а другие прибегают к многообразным ухищрениям и попыткам обхода закона с целью добиться удовлетворения собственных интересов и потребностей.
население Римской республики, а позднее — Римской империи, можно условно разделить на следующие группы:
Римские граждане (квириты) — пользовались всеми правами. При известных обстоятельствах, гражданства можно было лишиться (например, переехав на территорию, где действовало латинское право).
Латинские граждане — первоначально были жителями италийских территорий, завоёванных Римом, в 49 г. до н. э. все италики стали обладателями римского гражданства. Позднее латинское право распространялось на обитателей клиентских царств и римских союзников, а ещё позднее — и провинций. По сравнению с римскими гражданами, носители латинского гражданства были «гражданами второго сорта», не имевшими права голоса и военной службы.
Перегрины — своего рода античные «неграждане»: жители провинций и колоний, обладающих местным самоуправлением. С точки зрения римского права рассматривались как иностранцы, но иногда могли пользоваться римским брачным или торговым правом.
Дедитиции (досл. «Сдавшиеся») — племена, покоренные римлянами после длительного сопротивления, их территории управлялись напрямую римской администрацией. Со времени Элиева закона 4 г. н. э. сюда причислялся низший класс вольноотпущенников, не имевший возможности получить ни римского гражданства, ни латинского права. Не могли проживать ближе 100 миль от города Рима.
Женщины не рассматривались древнеримским правом как носители гражданства, хотя имели право владения собственностью.
Рабы получили некоторые личные права только в период правления императора Антонина Пия (например, убийство раба хозяином приравнивалось к убийству перегрина). Парадоксом в этой ситуации было то, что вольноотпущенник римского гражданина автоматически получал римское гражданство, правда, с определёнными обязательствами к бывшему хозяину [1].
Жилища римлян. Жилища богатых аристократов представляли собой просторные дома или даже дворцы с садами (виллы), искусственными водоемами и холмами, водопадами и террасами. Помещения делились на гостевые и предназначенные для частной жизни. В центре дома находилось открытое помещение - атрий. Посередине атрия был бассейн, в центре которого устанавливалась статуя. Бассейн окружали колонны. В крыше над ним делался проем, чтобы через него проникал свет. Стены богатых домов украшались росписями. Полы были мозаичными. Мозаика - узор или изображение, выполненное из кусочков камней или разноцветных плиток. Загородные виллы римских богачей окружали великолепные сады со статуями. Нередко здесь были домашние зоопарки с диковинными животными. Хозяева любовались удивительными рыбами, которых разводили в специально сооруженных водоемах. В Риме и других городах существовали многоэтажные дома - инсулы с комнатами-каморками, в которых жила беднота. Эти дома напоминали муравейники. Дома ремесленников в городах строились из подручных материалов. Они были невелики и не очень удобны. К жилому помещению примыкала мастерская. Крестьяне жили в хижинах, при постройке которых использовались дерево, солома. Огород являлся источником пропитания крестьянина и его семьи.
Цицерон подчёркивал, что ни владельцы дома, ни арендаторы сами не жили в инсулах, а искали более комфортные условия проживания, а переезд даже из комфортабельной квартиры в домус считался признаком возвышения по социальной лестнице.
Отправлено: 16.04.14 09:13. Заголовок: Вкладчики банка
Бевзенко считает граждан, строящих жилье, вкладчиками банка. Строительство жилья для себя приравнивается к коммерческой деятельности. Заключая договор на участие в строительстве клетки в муравейнике для проживания я становлюсь коммерсантом, как сбербанк, полонский и прочие.
Ходить на стройку, публиковать отчеты о строительстве не обязательно, поскольку возникает только обязательственное право требовать, а у группы мошенников возникает полное право на созданную вещь, в том числе продать второй раз на более выгодных коммерческих условиях. Похоже, 54 ППВАС это постановление о праве на двойные продажи будущей вещи и приглашение на конкурс банкрота. Возможность сохранения договора, поименованного предварительным, в пункте 8 постановления дает дольщику только право на возврат беспроцентного кредита. Компенсации убытков полонский груп предпочтут приглашение на конкурс банкрота.
Право граждан построить жилье на собственные средства в многоквартирном доме отдается на откуп полонским.
Стенограмма круглого стола о применении Постановления Пленума ВАС РФ от 11.07.2011 № 54 //Вестник Федерального арбитражного суда Московского округа, № 4 2011, http://igzakon.ru/magazine/article-pdf/?id=3498
цитата:
Долгое время мы видели, что в практике наших судов боролись две концепции, которые объясняли, какие права есть на недвижимость, которая строится на деньги инвестора. Эти две концепции условно можно обозначить как вещно-правовую и обязательственно-правовую. Вещно-правовая концепция основывалась на положениях так называемого инвестиционного законодательства — они туманные, неопределенные, но тем не менее из Федерального закона от 25.02.1999 № 39-ФЗ «Об инвестиционной деятельности в Российской Федерации, осуществляемой в форме капитальных вложений» выводилось, что те, кто вкладывают деньги в стройку, имеют право владения, пользования и распоряжения объектом инвестиции.
Из этого делался вывод, что они собственники. Если тех, кто финансирует стройку, много, значит, они долевые сособственники. Если так, то у всех из них есть возможность предъявлять иски о признании права собственности на объект инвестиции, если вдруг возникают какие-то проблемы с этим объектом. Это первая концепция.
Вторая концепция заключается в том, что суды — в первую очередь эта концепция сложилась в арбитражных судах — квалифицируют отношения между застройщиком и инвестором как обязательственно-правовые и говорят, что у инвестора есть право требования. Никаких вещных прав на объект у инвестора нет. А в таких условиях права на объект — у застройщика, стало быть, инвестор в состоянии подавать только обязательственные иски и никакого иска о признании права собственности он предъявить не может.
Наша судебная практика не была стабильной, и законодатель тоже метался между двумя этими идеями. Но, как мне кажется, в 2004 г. он наконец-то определился и в Федеральном законе от 30.12.2004 № 214-ФЗ «Об участии в долевом строительстве многоквартирных домов и иных объектов недвижимости», который регулирует, по сути, то же самое, законодатель выбрал модель того, что за отношения возникают между застройщиком и инвестором. Это обязательственно-правовая модель, т.е. вторая модель, о которой я говорил.
Главным доказательством этого является то, что законодатель защитил участников, которые финансируют строительство, дав им право законного залога. Согласитесь, не может быть, чтобы лицо одновременно было и сособственником объекта, как вытекает из так называемого инвестиционного законодательства, и залогодержателем. В нашей правовой системе это невозможно. Исходя из этого часть наших судов стала придерживаться взгляда, что у инвестора есть только обязательственные права и ни каких исков о признании права собственности он подавать не может и удовлетворены они быть не могут в ситуации, когда вещи как таковой не построено, застройщиком она не зарегистрирована и т.д.
Практика Президиума ВАС РФ последние полтора года формировала идею о том, что между застройщиком и инвестором существуют обязательственно-правовые отношения.
...
Дело в том, что довольно часто, и это не секрет, застройщики становятся банкротами. Как правило, мы это видим по делам: всегда вопрос о признании права собственности возникает тогда, когда перед застройщиком маячит банкротство или он уже несостоятелен.
Здесь возникает вопрос о том, что инвестор как кредитор вправе получить зарегистрированное право собственности на какую-то долю в объекте. Я не хочу обсуждать ситуацию, когда объект вообще не построен или он не построен полностью, а суды тем не менее признавали такие иски, признавали право собственности в таких ситуациях — имеет ли инвестор право получить то, что ему причитается по договору, не в конкурсе, а процессуальным путем?
Законодатель ответил на этот вопрос отрицательно, потому что не так давно в Федеральный закон от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» были внесены поправки, которые очень жестко, на мой взгляд, развили идею о том, что у инвесторов нет никаких вещных прав на объект. У них есть обязательственные требования, они включаются в реестр, и те инвесторы, которые заслуживают повышенной защиты, — это граждане, у которых было единственное жилье при инвестировании — получают в реестре удовлетворение преимущественно перед другими кредиторами.
По сути, законодатель ничего нового не придумал. Он сказал, что эта ситуация такая же, как с вкладчиками банков.
Предлагаются другие варианты защиты прав инвестора, если дело еще не дошло до банкротства. ... Это иски, прежде всего связанные с понуждением к исполнению обязательств.
Права на оплаченную и созданную вещь отсутствует, имеется только право требовать и участвовать в конкурсе
цитата:
А.А. Маковская, председатель второго судебного состава ВАС РФ: ... Если наступает час икс, когда действительно нужно твердо знать, чье это имущество, то в этой ситуации, к сожалению, мы должны будем сказать инвестору: ничего не поделаешь, у вас есть только обязательственные притязания по отношению к контрагенту.
Цель постановления установить товарищество с глобальным оптовым инвестором полонский групп, в отношениях с гражданами оставить притязания на будущую вещь:
цитата:
Если отношения возникают между глобальным инвестором и Москвой и мы видим в этом контракте некий товарищеский элемент, то в инвестиционных отношениях, которые складываются между оптовым крупным инвестором и теми, которых он привлекает дальше (тех, которых мы называем соинвесторами), как раз и есть типичная купля-продажа будущей недвижимой вещи. Это то, ради чего было написано Постановление № 54.
Строю для вас, но в результате строительства образуется только обещание:
цитата:
А.А. Маковская, председатель второго судебного состава ВАС РФ: ... Я могу пообещать передать в собственность ту вещь, которая пока еще мне не принадлежит. Почему? Потому что она еще строится и покупатель об этом знает и продавец. Это — обязательственные правоотношения. ... С.Д. Денисенко, начальник Управления Федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии по г. Москве: Я поддерживаю позицию, которую высказала Александра Александровна Маковская. ... К.С. Гультяев, начальник отдела правового обеспечения Управления Федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии по Москве: ... Полагаю, во всех случаях надо регистрировать право того лица, которому предоставлены земельные участки. ... А на основании чего же зарегистрировать право Москвы, когда мы зарегистрируем право застройщика?
Строительство на деньги дольщика приравнивается к покупке отсутствующей вещи, отобрать ее при этом становится невозможно из-за уклонения продавца-изготовителя от регистрации
цитата:
Р.С. Бевзенко, начальник управления частного права ВАС РФ: ...Никому ведь в голову не приходит, что, когда просто заключен обычный договор купли-продажи недвижимости, покупатель, если он даже заплатил, не имеет права требовать признания за собой права собственности, потому что этого права нет, оно перейдет только с момента государственной регистрации.
------------------- Если договор участия в строительстве считать договором купли-продажи будущей вещи, то за все время строительства и получения оплаты от участника строительства продавец-застройщик не производит никакого исполнения. Тогда обязанности реального исполнения у застройщика на всем периоде строительства нет - исполнение не начиналось. В ДДУ исполнение договора застройщиком начинается вместе с исполнением обязательства участником строительства, а возможно и ранее.
Современное гражданское законодательство также признает, что исполнение в натуре является одним из принципов обязательственного права. Этот принцип в виде общего правила провозглашен в ст. 396 нового ГК РФ, тем самым он был распространен на все виды договорных обязательств, независимо от того, идет ли речь об обязательствах, поименованных в Кодексе, урегулированных специальными нормами либо сконструированных по не известной праву договорной модели самими сторонами. В соответствии с этим правилом сами стороны, формулируя условия обязательства в договоре, указывают, сохраняется ли обязанность реального исполнения в случае возмещения кредитору убытков или нет.
Общее правило статьи 396
цитата:
Статья 396. Ответственность и исполнение обязательства в натуре
1. Уплата неустойки и возмещение убытков в случае ненадлежащего исполнения обязательства не освобождают должника от исполнения обязательства в натуре, если иное не предусмотрено законом или договором.
2. Возмещение убытков в случае неисполнения обязательства и уплата неустойки за его неисполнение освобождают должника от исполнения обязательства в натуре, если иное не предусмотрено законом или договором.
3. Отказ кредитора от принятия исполнения, которое вследствие просрочки утратило для него интерес (пункт 2 статьи 405), а также уплата неустойки, установленной в качестве отступного (статья 409), освобождают должника от исполнения обязательства в натуре.
Фролова Тамара Александровна. Преподаватель экономических дисциплин государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Российский государственный профессионально-педагогический университет» (РГППУ) Министерства образования и науки Российской Федерации Екатеринбургского машиностроительного колледжа Образование высшее, Свердловский институт народного хозяйства, 1980 год Квалификационная категория высшая. Общий стаж работы 46 лет Стаж работы в системе образования в данном коллективе 21 год. Фролова Тамара Александровна с 1987 года и по настоящее время работает в Екатеринбургском машиностроительном колледже Российского государственного профессионально-педагогического университета преподавателем экономических дисциплин, одновременно является классным руководителем группы 220 Э. С 2004 года является и председателем Предметной комиссии Социально- экономических дисциплин. С 2008 года активно занимается разработкой и реализацией дополнительных образовательных программ.
Заключая сделку, стороны, как правило, обращались к одному из писцов у ворот города и излагали ему суть договора. Писец брал кусок специально заготовленной свежей глины, которой придавалась форма таблицы соответствующего размера (в зависимости от сделки), и остро заточенной деревянной палочкой писал на ней имена сторон контракта, наименование товара, суммы, обязательства сторон и иные обстоятельства дела.
Стороны «подписывали» таблицу, прикладывая свои печати. Эту «подпись» носили на шее в виде каменного амулета с выгравированным знаком владельца. Часто печать содержала имя и религиозные символы владельца, например изображения и имена богов, которым он молился.
Скрепив сделку печатями, писец просушивал таблицу на солнце или в печи. Иногда на таблицу накладывали конвертиком второй слой глины. На этой внешней «корке» дублировались все данные сделки. Оригинальный документ внутри невозможно было изменить, не взломав «конверта».
ПРИГОВОР по делу №1-3/2012 город Екатеринбург 13 февраля 2012 года, Орджоникидзевский районный суд г. Екатеринбурга в составе: председательствующего - федерального судьи Курца В.В., с участием государственного обвинителя - старшего помощника прокурора Орджоникидзевского района г. Екатеринбурга Иониной О.И., защитника в лице адвоката Грача А.В., предоставившего удостоверение (Номер обезличен) и ордер (Номер обезличен), подсудимой Фроловой Т.А.,
рассмотрев в открытом судебном заседании уголовное дело в отношении: Фроловой Т.А., (данные изъяты), ранее не судимой,
обвиняемой в совершении 32 преступлений, предусмотренных ч. 2 ст. 290 Уголовного кодекса Российской Федерации и 32 преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 292 Уголовного кодекса Российской Федерации,
У С Т А Н О В И Л: Фролова Т.А., являясь должностным лицом, использовала свои служебные полномочия вопреки интересам службы из корыстной заинтересованности, что повлекло существенное нарушение прав и законных интересов граждан, а также охраняемых законом интересов государства.
Преступление совершено ею в городе Екатеринбурге при следующих обстоятельствах:
Отправлено: 08.05.15 10:56. Заголовок: Протокол разногласий к договору
Соколова Галина. Протокол разногласий к договору//Журнал «Делопроизводство и документооборот на предприятии» октябрь 2009, http://delo-press.ru/articles.php?n=4953
цитата:
Часто бывает, что предлагаемый к подписанию договор ваша организация готова заключить, но с изменением некоторых его условий... Он (протокол разногласий) является весьма значимой частью договорной работы и позволяет привести спорные условия договора к «общему знаменателю», устраивающему все стороны. ... Все условия хозяйственного договора определяются по усмотрению сторон, кроме случаев, когда содержание соответствующего условия предписано законом или иными правовыми актами (об этом говорит статья 421 Гражданского кодекса РФ1, которая провозглашает принцип свободы договора). При этом договор считается заключенным, если между сторонами достигнуто соглашение по всем существенным условиям договора.
Исходя из своих коммерческих интересов, каждая из сторон участвует в формировании условий заключаемых договоров. Нередки ситуации, когда условия одной стороны, предложенные в проекте договора, не соответствуют интересам второй стороны договора. Если по каким-либо причинам отсутствует возможность прийти к компромиссу в тексте самого договора, сторона, получившая проект договора, может составить протокол разногласий. Протокол разногласий представляет собой предложение по согласованию отдельных условий договора, т.е. документ, в котором контрагент предлагает свой вариант спорного условия договора.
Несмотря на то, что в ГК РФ напрямую возможность составления протокола разногласий предусматривается лишь для определенных типов договоров, такие протоколы можно составлять в отношении любых документов гражданско-правового характера, в которых присутствует согласование воли двух или более лиц. Так, составление протоколов разногласий практикуется почти ко всем видам гражданско-правовых договоров.
В ГК РФ возможность составления протокола разногласий предусматривает статья 507 в отношении договора поставки и статья 445 (комментарий) в отношении договоров, подлежащих заключению в обязательном порядке (публичный договор; договор, заключенный на основании предварительного договора; договор, заключенный путем проведения торгов).
Статья 445. Заключение договора в обязательном порядке 1. В случаях, когда в соответствии с настоящим Кодексом или иными законами для стороны, которой направлена оферта (проект договора), заключение договора обязательно, эта сторона должна направить другой стороне извещение об акцепте, либо об отказе от акцепта, либо об акцепте оферты на иных условиях (протокол разногласий к проекту договора) в течение тридцати дней со дня получения оферты.
Сторона, направившая оферту и получившая от стороны, для которой заключение договора обязательно, извещение о ее акцепте на иных условиях (протокол разногласий к проекту договора), вправе передать разногласия, возникшие при заключении договора, на рассмотрение суда в течение тридцати дней со дня получения такого извещения либо истечения срока для акцепта.
Наличие у договора протокола разногласий не означает, что его условия не согласованы. Смысл данного документа в том, что в случае его подписания спорные условия договора действуют в редакции протокола разногласий. Подписание протокола сторонами свидетельствует об их согласии с его положениями без каких-либо оговорок. При этом протокол разногласий становится полноценной частью договора, его условия имеют такую же силу, что и договорные, поэтому и подписывать такой протокол должны лица, уполномоченные подписывать от имени организации хозяйственные договоры.
Судебная практика. Стороны заключили договор купли-продажи, по условиям которого продавец обязался поставить и передать покупателю товар, а покупатель – принять и оплатить этот товар. При подписании договора был составлен протокол разногласий, предусматривающий ограничение неустойки 10% стоимости товара. И продавец, и покупатель подписали договор вместе с протоколом разногласий.
Следовательно, при возникновении задолженности покупатель должен будет выплатить неустойку в размере, установленном именно протоколом разногласий, а не договором (в котором размер неустойки не ограничивался). При возникновении споров ссылка покупателя на первоначальную договорную неустойку будет несостоятельна (постановление ФАС Волго-Вятского округа от 04.04.2007 г. по делу № А11-465/2006-К1-3/17).
Судебная практика. Стороны заключили договор аренды нежилых помещений, указав в пункте 3.1 договора размер арендной платы в сумме 9 224 руб. 50 коп. за каждый квартал. Данный договор был подписан со стороны арендодателя с протоколом разногласий, в котором размер арендной платы определен уже в 7 687 руб. 50 коп. за каждый квартал.
Те обстоятельства, что протокол разногласий был подписан обеими сторонами договора, арендная плата уплачена в сумме, указанной в протоколе разногласий, и эта сумма принята арендодателем в качестве арендной платы, свидетельствуют о согласовании сторонами договора изменения размера арендной платы (постановление ФАС Поволжского округа от 10.10.2000 г. по делу № А12-3359/00-С23). ...
Форма протокола разногласий: – договориться об изменении этих условий и внести корректировки в проект договора либо – подписать договор в первозданном виде вместе в протоколом разногласий. Чем предпочтителен второй вариант?
Во-первых, чтобы объяснить, какие формулировки вы хотели бы видеть, вам все равно придется вступать в переписку, так лучше это сделать не просто «записками» по факсу, электронной почте или надиктовыванием текста по телефону, а в виде документа – протокола разногласий. Это особенно удобно, когда ваши предложения должен оценить не просто один собеседник, а целый ряд согласующих лиц из разных отделов, и вы хотите быть уверены, что ваш «посыл» дошел до них без искажений.
Во-вторых, сохранение «нетронутого» начального договора и отражение всех индивидуальных условий в другом документе (протоколе разногласий или допсоглашении) позволяет сразу увидеть, какой «эксклюзив» есть в отношениях с данным партнером. Когда одна форма договора подписывается с сотнями клиентов и лишь у десятка из них есть «эксклюзив», это удобно.
Итак, вам предложили к подписанию проект договора, который не устраивает вас. В этом случае оптимальным продолжением работы над договором является составление протокола разногласий. Каких-либо требований к форме данного документа действующее законодательство не предусматривает. Реквизиты протокола, его форма и перечень включаемых сведений определяются по усмотрению сторон. В протоколе разногласий обязательно должна быть указана дата и место его составления. Для того чтобы впоследствии не возникло недоразумений, к какому именно договору был составлен соответствующий протокол разногласий, в нем рекомендуется указывать:
номер и дату основного договора, наименования и реквизиты сторон договора (в полном, как в Примере 6, или сокращенном исполнении, как в Примере 5), должностных лиц, уполномоченных на подписание договора и протокола разногласий, а также реквизиты документов, удостоверяющих их полномочия.
Содержательная часть протокола разногласий отражает позицию несогласной стороны. Для этого обязательно приводится номер и формулировка спорного пункта в редакции проекта договора и в редакции стороны, составившей протокол разногласий. Часто содержательная часть оформляется в виде таблицы. В первой колонке указывается спорное условие договора, во второй – измененная формулировка, подлежащая согласованию.Рекомендуем включать в таблицу и третью колонку, в которой могут быть изложены различные примечания в отношении согласуемого условия – это могут быть ваши аргументы, направленные на убеждение в своей правоте.
После составления протокола разногласий он направляется контрагенту вместе с подписанным договором. В основном договоре, к которому составляется протокол разногласий, необходимо сделать отметку: «Договор действителен с учетом протокола разногласий» (см. Пример 7). Данная отметка ставится перед подписью стороны, составившей протокол разногласий. Без соответствующей отметки в договоре протокол разногласий не несет никакой юридической нагрузки и является просто пожеланием одной из сторон договора. Отсутствие указаний в договоре на протокол разногласий может создать дополнительные трудности при отстаивании своих прав в суде.
Проект договора, протокол разногласий и протокол согласования разногласий целесообразно отправлять с сопроводительными письмами, в которых должно содержаться предложение подписать направляемые документы. В письме может быть указан и срок для рассмотрения данного вопроса.
Пример. Стороны подписали договор поставки. При этом покупатель сделал под своей подписью оговорку о том, что договор считается заключенным при наличии протокола разногласий. Покупатель направил экземпляр договора поставщику, приложив к нему протокол разногласий, подписанный только покупателем. Поставщик не подписал протокол разногласий и не выполнил обязательства по договору.
Вариант № 1: Предметом спора являются существенные условия договора, относящиеся к предмету договора или прямо отнесенные законом к существенным условиям. Такой договор, безусловно, будет признан незаключенным, так как стороны обязаны согласовать все существенные условия договора (ст. 432 ГК РФ). Договор, признанный незаключенным, не может порождать для сторон никаких прав и обязанностей. Соответственно, нет оснований для взыскания убытков со стороны, не исполнившей свои обязательства.
Вариант № 2: Предметом спора являются любые другие условия, не относящиеся к предмету договора и не отнесенные законом к существенным условиям для договоров данного вида. В этом случае ситуация несколько сложнее. Если в отношении таких условий есть письменное заявление одной из сторон, что для нее эти условия существенные, то договор также будет признан недействительным, поскольку в силу статьи 432 ГК РФ существенными являются и все те условия, относительно которых по заявлению одной из сторон должно быть достигнуто соглашение. ... Поскольку в правоприменительной практике отсутствует единый подход к вопросу о том, являются ли существенными все те условия, по которым возник спор, для того чтобы контрагент более серьезно относился к протоколу разногласий, заинтересованная сторона может включить в протокол пункт следующего содержания: В соответствии со статьей 432 ГК РФ заказчик заявляет, что условия, изложенные в настоящем протоколе разногласий, являются существенными. Если в отношении данных условий не будет достигнуто соглашение, то договор подряда № 123 от 13.05.2009 г. считается незаключенным. ... Будьте внимательны!
Понуждение к заключению договора не допускается, за исключением случаев, когда обязанность заключить договор предусмотрена ГК, законом или добровольно принятым обязательством. Имеется немало случаев, когда заключение договора является обязательным для одной из сторон. В частности, это имеет место в случаях заключения основного договора в срок, установленный предварительным договором (ст. 429 ГК); заключения публичного договора (ст. 426 ГК); заключения договора с лицом, выигравшим торги (ст. 447 ГК) Обязательным для банка является заключение договора банковского счета с клиентами (п. 2 ст. 846 ГК), для фондов государственного и муниципального имущества обязательным является заключение договора купли-продажи приватизированного имущества с юридическим или физическим лицом, признанным победителем соответствующего конкурса или аукциона (ст. 21 Закона о приватизации); для коммерческих организаций, обладающих монополией на производство отдельных видов продукции, обязательным является заключение государственного контракта на поставку продукции для федеральных государственных нужд, если размещение заказа не влечет за собой убытков от производства соответствующей продукции (п. 2 ст. 5 Закона РФ "О поставках продукции для федеральных государственных нужд") и т. д.
Общие положения о порядке и сроках заключения договоров, обязательных для одной из сторон (ст. 445 ГК), применяются в случаях, когда законом, иными правовыми актами или соглашением сторон не предусмотрены другие правила и сроки заключения таких договоров. Они охватывают две различные ситуации: 1. обязанная сторона выступает в роли лица, получившего предложение заключить договор; 2. обязанная сторона сама направляет контрагенту предложение о заключении договора. В обоих случаях действует общее правило, согласно которому правом на обращение с иском в суд о разногласиях по отдельным условиям договора, а также о понуждении к его заключению наделяется то лицо, которое вступает в договорные отношения со стороной, в отношении которой установлена обязанность заключить договор.
Получив оферту (проект договора), сторона, для которой заключение договора является обязательным, должна в 30-дневный срок рассмотреть предложенные условия договора. Рассмотрение условий договора и подготовка ответа на предложение заключить договор являются обязанностью, а не правом стороны, получившей оферту, как это происходит при заключении договора в обычном порядке. По результатам рассмотрения предложенных условий договора возможны три варианта ответа: 1. во-первых, полный и безоговорочный акцепт (подписание договора без протокола разногласий). В этом случае договор будет считаться заключенным с момента получения лицом, предложившим заключить его, извещения об акцепте; 2. во-вторых, извещение об акцепте на иных условиях (направление стороне, предложившей заключить договор, подписанного экземпляра договора вместе с протоколом разногласий). В отличие от общего порядка заключения договора, когда акцепт на иных условиях рассматривается в качестве новой оферты, получение извещения об акцепте на иных условиях от стороны, обязанной заключить договор, дает право лицу, направившему оферту, передать разногласия, возникшие при заключении договора, на рассмотрение суда в течение 30 дней со дня получения извещения об акцепте оферты на иных условиях; 3. в-третьих, извещение об отказе от заключения договора. Оно имеет практический смысл при наличии обстоятельств, которые рассматриваются законодательством в качестве обоснованных причин, являющихся основанием к отказу от заключения договора. Например, если речь идет о публичном договоре, в качестве таких обстоятельств будут расцениваться доказательства отсутствия возможности предоставить потребителю соответствующие товары, услуги или выполнить для него определенную работу (п. 3 ст. 426 ГК). Во всяком случае, своевременное извещение лица, направившего оферту, об отказе заключить договор может избавить обязанную его заключить сторону от возмещения убытков, вызванных необоснованным уклонением от заключения договора. Если оферта исходит от стороны, обязанной заключить договор, и на ее предложение имеется ответ другой стороны в виде протокола разногласий к условиям договора, направленный в течение 30 дней, сторона, отправившая проект договора (обязанная заключить договор), должна рассмотреть возникшие разногласия в 30-дневный срок. По результатам рассмотрения возможны два варианта действий в отношении стороны, заявившей о своих разногласиях к предложенным условиям договора: 1. во-первых, принятие договора в редакции, зафиксированной в протоколе разногласий другой стороны. В этом случае договор будет считаться заключенным с момента получения этой стороной извещения о принятии соответствующих условий договора в ее редакции; 2. во-вторых, сообщение стороне, заявившей о разногласиях к условиям договора, об отклонении (полностью или частично) протокола разногласий. Получение извещения об отклонении протокола разногласий либо отсутствие ответа о результатах его рассмотрения по истечении 30-дневного срока дают право стороне, заявившей о разногласиях по отношению к предложенным условиям договора, обратиться в суд с требованием о рассмотрении разногласий, возникших при заключении договора. Уклонение от заключения договора может повлечь для стороны, в отношении которой установлена обязанность заключить договор, два вида юридических последствий: решение суда о понуждении к заключению договора, которое может быть принято по заявлению другой стороны, направившей оферту; обязанность возместить другой стороне убытки, причиненные уклонением от заключения договора. Нарушение сроков на рассмотрение оферты другой стороны или, соответственно, протокола разногласий стороной, обязанной заключить договор, может повлечь для нее негативные последствия даже в том случае, если судом не будет признан факт необоснованного уклонения от заключения договора. На эту сторону могут быть отнесены расходы по государственной пошлине, поскольку дело в суде возникло вследствие ее неправильных действий.
Акт сверки взаиморасчетов – это документ, в котором отражено состояние расчетов за определенный период времени между двумя контрагентами. Несмотря на то, что в законодательстве не прописана обязанность составлять акты сверок, делать это следует регулярно. Своевременная сверка избавит вас от ошибок в налоговой и бухгалтерской отчетности. Акт сверки также свидетельствует о признании контрагентом долга. Причем в день подписания документа течение срока исковой давности прерывается и начинает идти заново1.
Разрабатываем форму акта сверки. Форму акта сверки взаиморасчетов организации разрабатывают самостоятельно. В законодательстве не предусмотрено унифицированной формы данного документа (письмо Минфина России от 18.02.2005 № 07-05-04/2).
Прежде чем заняться разработкой реквизитов акта, следует понять, относится ли он к первичным учетным документам. Существуют две противоположные точки зрения.
С одной стороны, ФНС России в письме от 06.12.2010 № ШС-37-3/16955 отметила, что акт сверки не является первичным учетным документом, подтверждающим совершение хозяйственной операции. Чиновники объяснили это тем, что при подписании документа финансовое состояние сторон не меняется. По нашему мнению, такая позиция весьма логична.
С другой стороны, те же налоговики не раз пытались доказать в судах, что если акт сверки взаимных расчетов оформлен без учета обязательных реквизитов первичного бухгалтерского документа, то он не является основанием для перерыва течения срока исковой давности. Отметим, что данная точка зрения чиновников не находит поддержки у арбитров.
Судебная практика. Судьи посчитали, что акт сверки не является документом строгой бухгалтерской отчетности, форма и обязательные реквизиты которого определены законом (постановления ФАС Московского округа от 04.09.2013 по делу № А40-148003/12-55-1356, Северо-Западного округа от 09.04.2013 по делу № А56-44437/2012, Уральского округа от 27.03.2012 № Ф09-933/12).
Приведем список реквизитов, которые, по нашему мнению, должен содержать акт сверки расчетов: наименование документа; наименования сторон; даты подписания акта; период, за который проводится сверка; реквизиты договора, по которому проводится сверка; ссылки на первичные документы (накладные, акты приема-передачи результатов выполненных работ / оказанных услуг, платежные поручения, кассовые ордера и т.д.); суммы операций (факта хозяйственной жизни) в денежном выражении; конечное сальдо в денежном выражении; подписи сторон и Ф.И.О. лиц, подписавших акт; печати сторон.
Вместе с тем отметим, что отсутствие какого-либо из перечисленных реквизитов автоматически не влечет недействительность акта (см. образец акта сверки в Примере).
Пример
Судебная практика. Высшие арбитры приняли во внимание акт сверки, в котором отсутствовали ссылки на первичные документы бухгалтерского учета, основание возникновения задолженности и дата подписания акта. Объяснили они это тем, что согласно ч. 2 ст. 71 АПК РФ суд оценивает как относимость, допустимость, достоверность каждого доказательства в отдельности, так и достаточность и взаимную связь доказательств в их совокупности. В данном деле суд сравнил содержащиеся в акте сверки суммы долга с суммами, которые указаны в подписанных актах выполненных работ и справке о выполненных работах и затратах. Также сыграло роль отсутствие доказательств наличия между сторонами иных договорных обязательств (постановление Президиума ВАС РФ от 05.03.2013 № 13031/12).
Тем не менее чаще всего судьи настаивают на наличии в акте сверок ссылок на первичные документы.
Судебная практика. Суд не признал задолженность, т.к. в акте сверки отсутствовали ссылки на первичные документы (не были указаны номера и даты) и дата подписания акта (определение ВАС РФ от 27.02.2013 № ВАС-1472/13).
По другому делу арбитры не приняли акт сверки взаиморасчетов, в котором отсутствовали ссылки на спорные товарные накладные (постановление ФАС Волго-Вятского округа от 26.04.2010 по делу № А31-3047/2009).
Еще в одном случае акт не был принят судом, т.к. в нем упоминались договор подряда и акт взаимозачета (постановление ФАС Центрального округа от 05.06.2009 № Ф10-2002/09).
Кто подпишет акт? Акт сверки составляют в двух экземплярах – по одному для каждой из сторон. Он может быть подписан в качестве уполномоченных лиц единоличным исполнительным органом организации (генеральным директором, директором, президентом и т.д.2) либо представителем, действующим на основании выданной таким органом доверенности.
Чтобы акт сверки стал правомерным, он должен быть подписан обеими сторонами.
Судебная практика. Представленные продавцом акты сверок взаимных расчетов признаны судами недопустимыми доказательствами, поскольку они подписаны в одностороннем порядке и не подтверждаются первичными бухгалтерскими документами (определение ВАС РФ от 30.01.2013 № ВАС-48/13).
При этом суды не принимают в качестве доказательства акты сверки, подписанные неуполномоченными лицами.
Судебная практика. Акт сверки расчетов не принят судом в качестве доказательства прерывания срока исковой давности, поскольку подписан неуполномоченным лицом (определение ВАС РФ от 09.01.2013 № ВАС-17480/12).
Обратите внимание: даже главный бухгалтер не является лицом, имеющим право выступать от имени предприятия без доверенности.
Судебная практика. При отсутствии в деле доверенности, подтверждающей полномочия главного бухгалтера, его подпись на акте сверки не является признанием долга ответчиком, а сам акт – основанием для перерыва течения срока исковой давности (определение ВАС РФ от 21.08.2013 № ВАС-11147/13).
Тем не менее порой арбитров устраивают акты сверок, подписанные не уполномоченными на то представителями.
Судебная практика. Довод о том, что акты сверок подписаны неуполномоченным лицом – главным бухгалтером ответчика, – обоснованно отклонен судом при рассмотрении спора. Дело в том, что данные, содержащиеся в актах, соотносятся с расчетами истца и подтверждаются первичными учетными документами (постановление ФАС Восточно-Сибирского округа от 15.05.2012 по делу № А78-9360/2011).
По другому делу ссылки заявителя на подписание акта сверки неуполномоченным лицом были отклонены судом, т.к. на спорной подписи в акте сверки имеется печать ответчика (определение ВАС РФ от 10.04.2013 № ВАС-4089/13).
Сноски 1. Постановление Президиума ВАС РФ от 12.02.2013 № 13096/12. 2. Пункт 1 ст. 40 Федерального закона от 08.02.1998 № 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью», п. 1 ст. 69 Федерального закона от 26.12.1995 № 208-ФЗ «Об акционерных обществах».
Когда одна сторона составит акт сверки, она отправляет его в двух экземплярах своему контрагенту по почте, или отвозит лично. В свою очередь, контрагент обязан после получения двух экземпляров акта ознакомиться и подписать их, отправив один подписанный оригинал Вам обратно.
Акты сверки расчетов могут свидетельствовать о признании долга при условии, что они подтверждены первичными документами ... Апелляционная инстанция правильно указала, что акт сверки взаиморасчетов - это документ, отражающий состояние взаимных расчетов между сторонами за определенный период. Он не может рассматриваться в качестве основания возникновения у должника гражданских прав и обязанностей перед кредитором и не влечет для должника негативных последствий. Акты сверки расчетов с указанием задолженности подписаны ответчиком. Но они не подтверждены первичными документами. А без них невозможно определить размер задолженности и период ее образования.
Отправлено: 04.10.15 09:36. Заголовок: Собрание законодательства Российской Федерации
http://www.szrf.ru/obizdan.phtml"Собрание законодательства Российской Федерации" является официальным периодическим изданием. Издание основано в мае 1994 года.
"Собрание законодательства Российской Федерации" издается в соответствии с Федеральным законом "О порядке опубликования и вступления в силу федеральных конституционных законов, федеральных законов, актов палат Федерального Собрания". Обязанности по изданию и распространению "Собрания законодательства Российской Федерации" возложены на издательство "Юридическая литература" Администрации Президента Российской Федерации, а в машиночитаемом виде - на научно-технический центр правовой информации "Система". Электронная версия зарегистрирована в Комитете Российской Федерации по печати, № 015539 от 23 декабря 1996 года.
В ходе сентябрьско-октябрьских событий 1993 года выпуск официального бюллетеня представительной власти — Ведомости Съезда народных депутатов Российской Федерации и Верховного Совета Российской Федерации — был прекращён на номере от 16.09.1993, а «Российская газета», принадлежавшая Верховному Совету РФ, была переподчинена Правительству.
Отправлено: 20.10.15 13:18. Заголовок: Возникновение права ..
Возникновение права собственности застройщика по договору участия в долевом строительстве и основания недействительности договора, 01 Ноя 2012, http://www.mosuruslugi.ru/articles/994/
цитата:
Согласно принципу экономии юридических форм ("не следует умножать сущности без необходимости") для одинаковых правоотношений нельзя использовать разные договорные формы исходя из личных соображений только их сторон.
Бри́тва О́ккама (иногда «лезвие Оккама») — методологический принцип, получивший название от имени английского монаха-францисканца, философа-номиналиста Уильяма Оккама (Ockham, Ockam, Occam; ок. 1285—1349). В кратком виде он гласит: «Не следует множить сущее без необходимости» (либо «Не следует привлекать новые сущности без крайней на то необходимости»). Этот принцип формирует базис методологического редукционизма, также называемый принципом бережливости, или законом экономии (лат. lex parsimoniae).
То, что сегодня называют «бритвой Оккама», не было создано Оккамом, если иметь в виду базовое содержание этого принципа. То, что в условиях Проторенессанса сформулировал Оккам, было известно, по крайней мере, со времён Аристотеля.
Принцип «бритвы Оккама» состоит в следующем: если некое явление может быть объяснено двумя способами: например, первым — через привлечение сущностей (терминов, факторов, фактов и проч.) А, В и С, либо вторым — через сущности А, В, С и D, — и при этом оба способа дают идентичный результат, то считать верным следует первое объяснение. Сущность D в этом примере — лишняя: и её привлечение избыточно.
Важное уточнение, что бритва Оккама — не аксиома, а презумпция, то есть она не запрещает более сложные объяснения в принципе, а лишь рекомендует порядок рассмотрения гипотез, который в большинстве случаев является оптимальным. ... Сам Оккам сформулировал этот принцип, по-видимому, прежде всего как подтверждение существования Бога. ... Современное понимание. В современной науке под бритвой Оккама обычно понимают общий принцип, утверждающий, что если существует несколько логически непротиворечивых объяснений какого-либо явления, объясняющих его одинаково хорошо, то следует, при прочих равных условиях, считать верным самое простое из них. Содержание принципа можно свести к следующему: не надо вводить новые законы, чтобы объяснить какое-то новое явление, если это явление можно исчерпывающе объяснить старыми законами.
Если же квартира не находится в ипотеке, Вы в ней зарегистрированы («прописаны»), в Едином государственном реестре прав на недвижимое имущество, в государственном кадастре недвижимости («в палате и БТИ») нет сведений об иных, принадлежащих Вам жилых помещениях, квартира является единственным жильем.
В соответствии со ст. 446 Гражданского процессуального кодекса РФ невозможно обратить взыскание на жилое помещение (его часть), если для гражданина-должника и членов его семьи, совместно проживающих в принадлежащем помещении, оно является единственным пригодным для постоянного проживания помещением.
Таким образом, в этом случае закон защищает право должника на жилище, но ставит другую сторону обязательства – кредитора, в ситуацию, когда имущество у должника есть, но обратить на него взыскание невозможно.
Однако 14 мая 2012 года Конституционный суд РФ вынес Постановление № 11-П, в котором, хотя и не признал положения ст. 446 ГПК Российской Федерации противоречащими Конституции РФ (в силу того, что положения данной статьи направлены на защиту конституционного права на жилище), но ввел ряд ограничений.
Позиция Суда заключается в следующем:
Конституционное право на жилище выполняет социально значимую функцию и обеспечивает гражданину реализацию основных прав и свобод. Право на жилище непосредственно связано с конституционным принципом, согласно которому человек является высшей ценностью, и ничто не может служить основанием для умаления его достоинства.
Поэтому при обеспечении удовлетворения имущественных интересов кредитора, законодатель связан требованием гарантирования гражданину-должнику права на жилище.
Установленный абзацем вторым ч. 1 ст. 446 ГПК РФ имущественный иммунитет на единственное принадлежащее гражданину-должнику и его семье жилье выступает процессуальной гарантией соцально-экономических прав этих лиц в сфере жилищных правоотношений и не противоречит Конституции.
В то же время распространение имущественного иммунитета на жилые помещения, размеры которых превышают средние показатели, а их стоимость достаточна для удовлетворения требований кредитора, нарушает баланс законных интересов участников исполнительного производства. Иммунитет на такое помещение необоснованно и несоразмерно ограничивает права кредитора.
В связи с этим Конституционны Суд Российской Федерации обязал законодателя установить пределы действия имущественного (исполнительского) иммунитета, а также предусмотреть гарантии сохранения жилищных условий для должника и членов его семьи, необходимых для их нормального существования.
Законодатель также должен предусмотреть порядок обращения взыскания на жилое помещение (его части) и уточнить перечень лиц, подпадающих под понятие «совместно проживающие с гражданином-должником члены его семьи».
Конституционный суд РФ подчеркнул, что обращение взыскания на такое жилое помещение (его части) должно осуществляться на основании судебного решения и лишь в том случае, если суд установит, что оно явно превосходит определенные законом нормативы, а доходы гражданина-должника несоразмерны его обязательствам перед кредитором.
Пока эта норма закона не принята, и судебная практика исходит из невозможности реализации жилых помещений, которые является единственными для проживания должника и членов его семьи.
1. Сбор, хранение, использование и распространение информации о частной жизни лица без его согласия не допускаются. 2. Органы государственной власти и органы местного самоуправления, их должностные лица обязаны обеспечить каждому возможность ознакомления с документами и материалами, непосредственно затрагивающими его права и свободы, если иное не предусмотрено законом.
Отправлено: 02.01.16 06:03. Заголовок: ЗНАНИЕ ПРАВА
Ильин И.А. ОБЩЕЕ УЧЕНИЕ О ПРАВЕ И ГОСУДАРСТВЕ. О СУЩНОСТИ ПРАВОСОЗНАНИЯ, Собрание сочинений Конец 1930 г. – начало 1951 г. Цюрих Том 4 Москва РУССКАЯ КНИГА, 1994, http://www.kursach.com/biblio/0001005/302.htm
цитата:
Глава вторая. ЗНАНИЕ ПРАВА Нормальное правосознание отнюдь не сводится к верному знанию положительного права. Оно вообще не сводится к одному «знанию», но включает в себя все основные функции душевной жизни: и прежде всего – волю и притом именно – духовно воспитанную волю, а затем – и чувство, и воображение, и все культурные и хозяйственные отправления человеческой души. Оно не сводится и к переживанию одного «положительного права», но всегда подходит к нему с некоторым высшим, предметным мерилом; наконец, оно не есть пассивное состояние, но жизненно активное и творческое. Поэтому одно знание положительного права, верное сознавание его не гарантирует еще наличности нормального правосознания. И тем не менее это знание необходимо. Народ, не знающий «законов» своей страны, ведет внеправовую жизнь или довольствуется самодельными и неустойчивыми зачатками права. Люди, не ведающие своих обязанностей, не в состоянии и блюсти их, не знают их пределов и бессильны против вымогательства «воеводы», ростовщика и грабителя; люди, не знающие своих полномочий, произвольно превышают их или же трусливо уступают силе; люди, не знающие своих запретностей, легко забывают всякий удерж и дисциплину или оказываются 160 обреченными на правовую невменяемость. Незнание положительного права ведет неизбежно к произволу сильного и запуганности слабого. Мало того, оно делает невозможною жизнь в праве и по праву. Люди пребывают в состоянии животных или вещей, до которых не доходит голос, взыскующий о том, что «можно», что «должно» и чего «нельзя», однако им запрещено «отзываться неведением закона», и, невменяемые, они не могут даже претендовать на унизительную для человека невменяемость. Народу необходимо и достойно знать законы своей страны; это входит в состав правовой жизни. Право говорит на языке сознания и обращается к сознательным существам; оно утверждает и отрицает, оно формулирует и требует – для того чтобы люди знали, что утверждено и что отринуто, и сознавали формулированное требование. И тот, кому оно «позволяет», «предписывает» и «воспрещает», является субъектом полномочий, обязанностей и запретностей, т.е. субъектом права. Самая сущность, самая природа права в том, что оно творится сознательными существами и для сознательных существ, мыслящими субъектами и для мыслящих субъектов. Поэтому нелеп и опасен такой порядок жизни, при котором народу недоступно знание его права: когда, например, среди народа есть неграмотные люди, или когда право начертано на чуждом языке, или когда текст законов остается недоступным для народа[1], или же смысл права выражается слишком сложно, запутанно и непонятно. Тогда в лучшем случае между народом и правом воздвигается иерархия корыстных посредников, взимающих особую дань за «отыскание» правоты и обслуживающих народную темноту в свою пользу; им выгодно затемнить ясное дело, а не уяснить темное, спасти «безнадежное» дело и внести кривду в суд; и под их «опытными» руками толкование закона быстро превращается в профессиональный кривотолк. Так правосознание народа вырождается от невозможности непосредственно принять право в сознание. Нельзя человеку не быть субъектом права, ибо самая сущность права состоит в том, что 161 оно обращается ко всякому вменяемому человеку, хотя бы уже с одними запретами и предписаниями. И согласно этому, невозможно, чтобы субъектом права была неодушевленная вещь, насекомое или животное, ибо право предполагает способность к знанию, разумению и к соответственному управлению собою. Однако самое знание положительного права только тогда стоит на высоте, когда оно предметно. Это означает, что обращающийся к праву должен подходить к нему, видя в нем объективное данное содержание, имеющее свой законченный и определенный смысл; этот смысл, ранее кем-то (законодателем?) продуманный и облеченный в слова и фразы, должен быть теперь точно выяснен и неискаженно понят. Тому, кто хочет действительно знать положительное право, необходимо понять, что оно прежде всего дается ему в готовом, законченном, установленном виде, как особый предмет, со специфическими свойствами и чертами. Этот предмет, как и всякий предмет, требует, чтобы восприятие, внимание и мысль приспособились к нему и научились видеть и понимать его. Это изучение, как и всякое движение к истине, требует того добросовестного и беспристрастного «теоретического» подхода, который характеризует науку и воспитывается научным преподаванием. Это не значит, однако, что именно ученому и только ему свойственен этот подход. Нет, с одной стороны, возможны ученые юристы, всю жизнь не поднимающиеся к теоретическому изучению права; они интересуются им лишь в меру и с точки зрения его практического применения, и казуальные «запросы жизни» господствуют над их научной деятельностью. Они воспитывают в своих аудиториях умелых, но научно беспринципных практикантов и часто, сами того не сознавая, задерживают рост истинного правосознания в стране. С другой стороны, совестный и беспристрастный подход к выяснению «точного смысла закона» доступен не только «образованному» юристу, но и простому человеку; недостаток общего или юридического образования может помешать ему в осуществлении этого точного выяснения, отсутствие умения и навыка может затруднить его, но сознание важности и необходимости такого некорыстного интереса к содержанию права, такого «незаинтересованного» по- 162 нимания, такого не-казуального выяснения – может быть свойственно ему в высшей степени. Развитому правосознанию всегда присуща непоколебимая уверенность в том, что право и закон имеют свое определенное содержание и что каждый из нас, обращаясь к праву и встречаясь с его связующими указаниями, имеет прежде всего задачу выяснить и неискаженно понять это объективное содержание права. И в этой уверенности люди не заблуждаются. Праву в его зрелом и развитом виде свойственно иметь вид нормы, т.е. тезиса, выраженного в словах и устанавливающего известный порядок внешнего поведения как имеющий юридическое значение (например, позволенный, предписанный или воспрещенный)[2]. Правовая норма предстоит человеческому уму не просто в виде связного грамматического предложения; за ее словами скрывается всегда определенное содержание, из которого и видно, что она есть правило поведения, а не описание единичного факта и не формула позитивного закона, говорящего о том порядке, который осуществляется в действительности. Это содержание выражается в правовой норме как подуманное и мыслью определенное, так что за каждым словом грамматического предложения скрывается логическое понятие со своим особым содержанием. Правовая норма по самому существу своему сочетает всегда два более или менее сложных понятия: предписанного, позволенного или воспрещенного поведения и понятие человеческого субъекта, образ действия которого этим регулируется. Отсюда необходимость предметного логического и нормативного рассмотрения права. Предметное чтение и изучение правовой нормы отправляется от признания того, что каждая норма как логический тезис и как правило поведения имеет свое объективное содержание, заданное к точному и адекватному уразумению. В качестве тезиса, связующего два понятия, правовая норма стоит в ряду смыслов, непосредственно подчиненных закону тождества и закону противоречия и подлежа- 163 щих поэтому формально-логическому рассмотрению[3]. Необходимо раскрыть в ясном и отчетливом перечислении родовых и видовых признаков каждое понятие, скрытое за словесным текстом нормы; здесь ничто «само собою» не разумеется: необходимо усомниться в верности каждого признака в каждом понятии и беспристрастно проверить разумеемое в нем логическое содержание[4]. Эта задача есть логико-анатомическая; комментатор изучает и раскрывает тождественный и неизвестный смысл, объективно скрытый за словами «значащей» (или «значившей» в прошлом) правовой нормы; он теоретически ра- 164 зоблачает смысловое содержание положительного права, не преследуя при этом никакой практической цели. И чем вернее он остается этой теоретической задаче, чем более исчерпывающ, последователен и беспристрастен его анализ, тем выше и утонченнее будет уровень правознания, и соответственно, правотворчества и правосознания в стране. Исследуя все закоулки законов, устанавливая шаткость терминологии (одно понятие имеет два имени), вскрывая неустойчивость мысли (одно название скрывает за собою два различные смысла), обнаруживая наличность понятий с неопределенным содержанием, логических пустот и лишних терминов, воздвигая классификацию юридических понятий и обнажая смысловые пределы кодекса – он может быть глубоко уверен в том, что его работа необходима в деле усовершенствования права и катарсиса правосознания: она создает научную базу для практического толкования и применения права, она вскрывает логические дефекты в формулах положительного права, она содействует искоренению корыстного кривотолка, она обнажает дефекты правового мышления в стране, она повышает технику правотворчества. Совсем не случайно люди стали облекать правовые правила поведения в форму логических тезисов и записывать их. Дело не только в том, что «verba volant, scripta manenfo – «слова улетучиваются, записанное остается». Живя совместно, люди обращаются к созданию помысленных правовых тезисов и формул именно для того, чтобы сохранить, повторить и распространить единожды обретенное «верное» решение спора или конфликта и закрепить найденный «верный» способ поведения: «пусть будет то же самое во всех одинаковых случаях». Но именно мысль обладает особою способностью фиксировать, закреплять и сохранять свои содержания, доведя их до максимальной ясности и определенности и сообщая им внутреннюю непротиворечивость: ибо она делает их смыслами и подводит их под законы тождества и противоречия. Только благодаря этому право с успехом может разрешать такие задачи, как: сохранение и накопление, уяснение и упрощение правил, устрояющих жизнь; дисциплинирование инстинктивных порывов и произвольных посяганий силою разумной тождественности; постепенное приучение людей к самоограничению и увеличение 165 бесспорной сферы человеческих отношений; и наконец, справедливое «уравнение» одинакового в жизни людей. Право принимает форму объективного смысла для того, чтобы внести в общественную жизнь начало разумного, мирного и справедливого порядка. И тот, кто в качестве последовательного субъективиста не усматривает в праве обязательного смысла и сводит все к более или менее неустойчивым субъективным «концепциям» и «толкованиям», тот отрицает эту миссию права и содействует ее неудаче. К этому логическому изучению права тесно примыкает предметное изучение нормы как правила поведения. Понятно, что уразуметь правило можно только после раскрытия его логического смысла, и нередко юридическая лаборатория сливает оба изучения в одно. Каждая правовая норма устанавливается уполномоченными субъектами, и притом в установленном, предусмотренном порядке, вне которого она не может получить своего значения[5]. Исследовать правило поведения значит прежде всего найти предметно исчерпывающий ответ на эти два формальные вопроса: кем и в каком (надлежащем ли) порядке оно установлено. Объективное и убедительное решение этих вопросов чрезвычайно существенно для правосознания: могут быть нормы, посягающие на звание правовых и на достоинство значащих, связующих, «действующих» норм без всякого основания. Не всякое «веление внешнего авторитета» способно породить правовую норму; возможны произвольные веления и распоряжения, превышающие компетенцию приказывающего или же основанные на отношении грубой силы (напр., противоправные распоряжения завоевателя в занятой области). И вот развитое правосознание умеет всегда разобраться в том, где начинается и где кончается право и где возникает произвол; и, решив этот вопрос, оно всегда умеет сделать надлежащие практические выводы: где надлежит признавать и повиноваться, а где надлежит противопоставить произволу и грубой силе всю мощь правоверного и до героизма последовательного непокорства. И история показывает, что такому правосознанию 166 не раз удавалось настоять на своем и победить врага силою духовной правоты. Так знание о праве входит органически в самую сущность правовой жизни. Исследовать правовую норму как правило поведения значит, далее, установить исчерпывающе ее содержание. Содержание каждой такой нормы скрывает в себе два критерия для рассмотрения человеческой жизни: первый критерий устанавливает, какие именно действия и состояния людей имеют вообще правовое значение, т.е. подлежат правовой квалификации или правовому рассмотрению и могут быть «правомерными» и «неправомерными» (в отличие от юридически «индифферентных», «иррелевантных»[6], второй критерий устанавливает, в чем именно состоит правовое значение этих действий и состояний). Это правовое значение может быть сведено к тому, что для определенных субъектов устанавливаются определенные полномочия, обязанности и запретности, указанные в содержании нормы. Итак, каждая норма указывает, какие именно действия и состояния людей устанавливают для каких именно субъектов, какие именно полномочия, обязанности и запретности. Этим определяется содержание и объем правила поведения: строго определенным людям в строго определенных обстоятельствах позволяется, предписывается и воспрещается известное, строго определенное поведение. Такое правило нередко сопровождается санкцией, т.е. указанием на те обязательные, предстоящие последствия, которые должны постигнуть нарушителя нормы. Исследовать правило поведения значит найти предметно исчерпывающий ответ на эти четыре вопроса (или соответственно двенадцать вопросов): что, кому, при каких обстоятельствах и с какой санкцией предписывается, воспрещается и позволяется. Столь тщательный анализ, очевидно, требует научной лаборатории, систематического мышления, методической работы; истинное знание и понимание положительного права, как и всякое движение к истине, есть дело в высшей степени трудное и ответственное. Ответственность же ученого юриста требует к себе особенного внимания потому, что в его объективную и беспристрастную работу часто врывается крикливый голос повседневной борьбы за существование и вплетается тайный шепот личного, группового и классового интереса. Посторонние делу мо- 167 тивы часто силятся увлечь юриста-теоретика на путь угодливого приспособления: рост правосознания заставляет сильного и властвующего искать правовых оснований для своей силы и власти даже там, где заведомо может быть установлена только одна видимость права. В противовес этому юрист-теоретик обязан помнить, что дело познания, осуществляемое им, должно осуществляться предметно: он не выдумывает, не фантазирует и не «препарирует», производя «нажимы на закон»; он объективно вскрывает смысл, значение и содержание положительного права, обнажая его во всех его достоинствах и недостатках; он раскрывает не только уже живущие в практике стороны его, но и те, которые оставались доселе под спудом, тая в себе возможность новых конфликтов, недоумений, кривотолков и бед. Он не ждет практических поводов, хотя и умеет использовать их научно; объективное содержание права дано ему как предмет и тогда, когда кодекс еще не введен в действие. Люди, не верящие в самозаконность и силу чистого теоретического знания, в его духовную ценность и практическую важность, могут, конечно, пренебрегать таким анализом права, считая его проявлением мертвой схоластики; но горе человеку – и медику и пациенту,– изучающему анатомию лишь в меру «казуальных», т.е. случайных, запросов жизни... Народное правосознание может стоять на высоте только там, где на высоте стоит юридическая наука. Там, где юриспруденция непредметна и пристрастна или, еще хуже, невежественна и продажна, там вырождается самая сердцевина правового мышления и быстро утрачивается уважение к праву; ученый приближается к типу старого подьячего и от его «научного» крючкотворчества быстро меркнет правосознание. В суждениях о праве воцаряются шаткость и злокачественная туманность; в умах все двоится и колеблется; и трудно ждать чего-нибудь от «земли», когда соль ее теряет свою силу. Живой контакт между юридическою наукою и сознанием масс есть второе условие для развития правосознания. Содержание положительного права должно быть не только «доступно» народу так, чтобы каждый в каждом случае мог без труда установить свои правовые полномочия, обязанности и запретности; оно должно быть факти- 168 чески введено в сознание народа по всей своей определенности и недвусмысленной ясности. Правосознание состоит прежде всего в том, что человек знает о «существовании» положительного права и о своей «связанности» им и, далее, он знает, что смысл этого права един и определенен, неизменяем по личному произволу и случайному интересу и что содержание его «таково-то». Необходимо, чтобы каждый фактически знал то, что ему по праву «можно», «должно» и «нельзя», чтобы он как бы воочию осязал пределы своего правового «статуса» в уверенности, что они могут быть изменены по праву, но не против права и не в обход его. Понятно также, какое огромное значение имеет популярное преподавание права и школьное воспитание правосознания в жизни народа. Необходимы общедоступные учебники права, необходимо преподавание законоведения в средних школах, необходим обязательный курс правосознания, читаемый в высших учебных заведениях для студентов всех факультетов. Огромное значение могло бы быть присуще кадру разъездных лекторов и консультантов, оплачиваемых от города или от земства и бесплатных для народа (подобно врачам, ветеринарам и агрономам). Необходимо все сделать, чтобы приблизить право к народу, чтобы укреплять массовое правосознание, чтобы народ понимал, знал и ценил свои законы, чтобы он добровольно соблюдал свои обязанности и запретности и лояльно пользовался своими полномочиями. Право должно стать фактором жизни, мерою реального поведения, силою народной души. И вот если условиться называть объективное содержание положительного права его смыслом, а субъективно осознанное содержание его – его понятием, то можно будет сказать: положительное правосознание состоит прежде всего в том, что человек переживает понятие положительного права адекватно его смыслу. Однако этим оно далеко не исчерпывается. 169 Предыдущий | Оглавление | Следующий
[1] Гегель приводит пример с тираном Дионисием, повесившим текст законов так высоко, что его никто не мог прочесть. Hegel. Crundlinien der Philosophic des Rechts. 1833. S. 278 [См. также: Гегель Г. Философия права//Собр. соч.– Т. VII.– М.; Л.. 1934.– С. 235.]. [2] Я пытался подробно развить и обосновать это воззрение в статье «Понятия права и силы» – Вопр. Фил. и Псих., 1910. Книга 1. Эта статья была издана и в виде отдельной брошюры.[ Ильин И. А. Понятия права и силы.– М., 1910.] [3] Под «смыслом» я разумею здесь не «метафизическую силу», и не «абсолютное достоинство», и не «творческую цель», но чисто «логическое», тождественное, отвлеченное (от образа и от акта мысли), непространственное и невременное, нечувственное и необразное содержание, постольку «объективное» и «идеальное», специфически постигаемое актом чистого мышления. Целостное выяснение его природы требует, конечно, самостоятельного исследования. К сожалению, этим термином иногда злоупотребляют в философской литературе, особенно умы, не привыкшие к дифференцированному мышлению и стремящиеся построить «систему» на основе единого термина со смутным содержанием. [4] Здесь возникает сложный вопрос: откуда взять материал для этих логических определений? Ведь положительное право очень часто пользуется юридическими терминами, не определяя их, так, как если бы их значение «само собою» разумелось и было известно каждому. Высокое развитие научной теории и правосознания делает излишним чрезмерное перегружение норм логическими дефинициями: законодатель (но не научный комментатор) может считать, что многие термины уже установлены в науке и усвоены народным правосознанием в их устойчивом и определенном значении. И тем не менее следует признать, что право тем совершеннее в формальном отношении, чем более оно продумано и чем более прямых определений содержится в его нормах, ибо в научной теории всегда остается спорное, а в правосознании – неустойчивое и подверженное влиянию частного интереса. Это не значит, что право должно исчерпывающе предусмотреть и педантически регламентировать все единичные детали жизни; нет, здесь всегда будет многое предоставлено на усмотрение правосознания правоприменяющего субъекта. Но то, что сказано и установлено в норме – должно быть раскрыто и фиксировано в ней недвусмысленно. Как бы широко ни использовал комментатор сравнительное изучение норм того же самого кодекса, пояснительные документы законодателя, бесспорные для данной научной теории, и все средства, ведущие к уразумению объективного смысла закона, он всегда будет иметь в остатке известную совокупность неопределяющихся терминов, и задача его в том, чтобы открыто разграничить добытый им точный смысл закона от предлагаемого им лично истолкования. Вся сила логического комментирования должна быть направлена на то, чтобы иметь в виду, разуметь и отличать смысл, данный в законе, от всякого добавления, из каких бы благородных соображений оно ни проистекало. [5] Это относится и к нормам «обычного права», возникающим в тот момент, когда правоприменяющий орган формулирует, признает обязательным и применяет простой обычай правового общения. [6] Иррелевантный (англ, irrelevant) – неуместный, не относящийся к делу.
Третья сторона (третьи лица) — предполагаемые субъекты материальных правоотношений, взаимосвязанных со спорным правоотношением, являющимся предметом судебного разбирательства, вступающие или привлеченные в начавшийся между первоначальными сторонами процесс с целью защиты своих субъективных прав либо охраняемых законом интересов.
Третьи лица могут принять участие в производящемся между первоначальными тяжущимися процессе либо в роли самостоятельных истцов, либо в роли помощников одного из тяжущихся. Первая форма участия называется самостоятельным или главным вступлением, а вторая - пособничеством.
А. Главное вступление
I. Главным вступлением (interventio principalis, Hauptintervention) называется присоединение третьего лица к производящемуся процессу с самостоятельным иском, относительно объекта этого процесса, против данного или обоих первоначальных тяжущихся.
1. Третье лицо заявляет при главном вступлении свое самостоятельное право на объект производящегося между другими лицами процесса.
2. Требование третьего лица может быть направлено, смотря по обстоятельствам, или против первоначального истца, или против ответчика, или же против обоих тяжущихся вместе.
Примеры. 1. Давностный владелец участка земли сдал его в аренду. Собственник участка предъявил иск к арендатору о признании своего права собственности и возвращении имущества себе. Давностный владелец затронут этим иском, и может, в свою очередь, предъявить иск к собственнику участка о признании своего права собственности на этот участок, не касаясь при этом арендатора, который владеет участком с его же согласия.
2. Собственник имения, находящегося в долгосрочной аренде, завещал его в пожизненное владение своей жене и в собственность племяннику. Так как после смерти собственника арендатор стал выдавать себя за давностного владельца, то племянник наследодателя предъявил к нему иск о признании своего права собственности. В свою очередь, вдова наследодателя вправе предъявить иск о признании своего пожизненного владения. Этот иск будет направлен против одного ответчика - арендатора, ибо она не отрицает права собственности истца.
3. Наследник по закону предъявил к наследнику по завещанию иск о признании завещания недействительным и передаче наследственного имения себе. Третье лицо, еще до смерти завещателя много лет владевшее этим участком, обращается к обоим наследникам с иском о признании своего права собственности, ссылаясь на приобретательную давность.
II. Из понятия главного вступления вытекают следующие условия, при наличности которых оно допускается. Необходимо, во-1-х, чтобы третье лицо заявляло право на объект чужого процесса; во-2-х, чтобы это право было самостоятельное и независимое от прав первоначальных тяжущихся, ибо в противном случае третье лицо может присоединиться к одному из них в качестве его пособника; в-3-х, чтобы процесс, в который желает вступить третье лицо, еще не закончился судебным решением в первой инстанции, так как вступление сразу во вторую инстанцию было бы нарушением принципа двух инстанций (76 N 83 и 264), и, в-4-х, чтобы третье лицо подало исковое прошение с соблюдением всех необходимых формальностей и указало свой судебный адрес в месте нахождения суда (ст. 662). При наличности этих условий суд допускает третье лицо к участию в деле, и дальнейшее производство подчиняется общим правилам (ст. 666), причем третье лицо пользуется всеми правами тяжущейся стороны (13 N 59), а его иск рассматривается и разрешается вместе с первоначальным. Отсутствие одного из этих условий делает главное вступление недопустимым. Третьему лицу остается в таком случае предъявить к одному или к обоим тяжущимся самостоятельный иск, подлежащий отдельному производству.
Б. Пособничество
I. Хотя сила судебного решения распространяется только на лиц, участвовавших в данном процессе в качестве его субъектов, однако исход процесса может затрагивать интересы и посторонних, третьих лиц. Продавец имущества, например, весьма заинтересован в том, чтобы оно не было кем-либо отнято по суду у покупателя, ибо в таком случае покупатель предъявит к нему иск об очистке. Точно так же кредитору важно, чтобы лицо, которому он уступил заемное письмо по передаточной надписи, выиграло процесс против должника о взыскании долга, потому что иначе ему придется отвечать за негодность переданного обязательства. Во всех подобных случаях третьему лицу желательно принять участие в производящемся процессе и помочь той стороне, победа которой представляет для него выгоду. Такое вмешательство третьего лица, конечно, полезно и для того тяжущегося, которому оно собирается помочь. Что же касается противной стороны, то, приобретая нового врага, она получает в то же время возможность сразу справиться с обоими и избежать второго процесса, который ему пришлось бы вести впоследствии с третьим лицом. Последнее обстоятельство делает участие третьего лица полезным и в интересах уменьшения процессов и более легкого их разрешения.
Пример. Иванов продал имение Петрову и получил деньги. Через несколько времени Васильев предъявляет к Петрову иск о признании за собою права собственности на это имение и об изъятии последнего из владения ответчика. Если Петров проиграет дело, то он предъявит к Иванову обратное требование о возвращении покупной цены и вознаграждении за убытки. В свою очередь, Иванов, считая себя настоящим собственником спорного имения, обратится с иском к Васильеву. Таким образом, вследствие проигрыша первого процесса возникнет два новых. Но, что всего важнее, в окончательном результате может выйти следующее: спорное имущество будет присуждено Васильеву и отнято у Петрова; затем Иванов победит Васильева, получит имущество и передаст его Петрову. Таким образом, все три процесса разрешатся ничем: имение возвратится в то самое положение, в каком находилось перед началом первого процесса. Между тем, тот же самый результат достижим несравненно более легким и кратким путем. Если Иванов вмешается в процесс, производящийся между Петровым и Васильевым, и поможет Петрову отразить нападение противника, то для двух других процессов уже не будет повода; если же Петров проиграет дело, несмотря на помощь Иванова, но в таком случае устранится третий процесс и будет окончательно предрешен исход второго. Словом, вступление Иванова во всяком случае ускорит разрешение спорного отношения.
Допускаемое ввиду изложенных соображений присоединение третьего лица, заинтересованного в исходе чужого процесса, к одной из тяжущихся сторон с целью помочь ей одержать победу, носит название пособничества (Streitgehьlfenschaft).
II. Из определения пособничества явствуют условия, при которых оно допустимо.
Во-1-х, оно является участием в чужом процессе, следовательно, предполагает наличность производящегося между другими лицами процесса, в котором третье лицо раньше не участвовало в качестве его субъекта.
Во-2-х, необходимо, чтобы третье лицо было заинтересовано в исходе чужого процесса. В этом случае, как и при предъявлении иска, слово "интерес" следует понимать в юридическом смысле, т. е. в том смысле, что исход чужого процесса может отразиться невыгодным образом на правах или обязанностях третьего лица. Для того, чтобы предупредить ухудшение своего юридического положения, третье лицо должно вмешаться в чужой процесс и помочь одной из сторон выиграть его.
III. Пособничество устанавливается одним из двух способов. Третье лицо присоединяется к чужому процессу либо по собственной инициативе, либо по приглашению одной из тяжущихся сторон. Первый способ называется вступлением третьего лица, или побочным, придаточным вступлением (interventio accessoria, Nebenintervention) в отличие от главного вступления, а второй - привлечением третьего лица (litis denuntiatio, Streitverkьndigung).
Эти способы, по нашему уставу, резко различаются между собой. Именно, вступление разрешено третьему лицу вплоть до постановления судебной палатой решения по существу дела (ст. 663; 05 N 114). Напротив, привлечение третьего лица допускается для ответчика в течение срока, назначенного ему на явку в суд (ст. 653), а для истца - не позже первого заседания суда, после представления ответчиком возражений против искового требования, из которых обнаружилась необходимость привлечения третьего лица (ст. 654). Если возражения сделаны ответчиком впервые в судебной палате, то истец может привлечь третье лицо и в этой инстанции (03 N 99). В случае заявления истцом просьбы о привлечении в самом заседании суда он должен формулировать ее письменно в течение суточного срока (ст. 654).
Прошение третьего лица о вступлении разрешается судом в частном порядке, по сообщении копий прошения прочим участвующим лицам (ст. 663). Определение суда о допущении или недопущении третьего лица к участию в деле может быть обжаловано отдельно от апелляции (ст. 664), но не подлежит кассационной поверке (15 N 24).
Прошение одной из сторон о привлечении третьего лица тоже подлежит разрешению в частном порядке по сообщении копии его противной стороне, которая имеет право представить свои возражения (ст. 657, 658). Удовлетворив просьбу о привлечении, суд вызывает третье лицо по указанному привлекающей его стороной адресу (ст. 655, 657). Третье лицо вправе явиться или не явиться по вызову, а явившись, отказаться от участия в деле. Но если оно не явится или откажется от участия, то привлекшая его сторона может просить об обеспечении своего требования, которое у нее возникает к третьему лицу в случае проигрыша дела (ст. 659), а затем, в случае присуждения этого требования с третьего лица, взыскать с него издержки по привлечению (14 N 81).
IV. Из понятия пособничества и из его цели вытекают следующие общие начала, которыми определяется процессуальная роль третьего лица.
1. Цель пособничества состоит в том, чтобы предотвратить будущие процессы между третьим лицом и первоначальными сторонами. А так как в этих будущих процессах третье лицо пользовалось бы всеми процессуальными правами стороны, то такие же права нужно предоставить ему и в том случае, когда оно принимает участие в чужом процессе, в качестве пособника одного из тяжущихся (ст. 660). Иначе ведь ему не будет никакого расчета вмешиваться в чужой процесс. Поэтому третье лицо имеет право подавать частные, апелляционные и кассационные жалобы, хотя бы главная сторона воздержалась от обжалования решения, приводить новые доказательства и заявлять самостоятельные возражения (08 N 84).
2. Третье лицо - не самостоятельный субъект процесса, а только помощник стороны, которая остается полным хозяином дела. Отсюда следует, во-1-х, что третье лицо не вправе совершать такие юридические действия, которые по своему существу могут быть совершаемы только хозяином дела, каково, напр., заявление отвода о неподсудности и встречного иска (08 N 84); во-2-х, что требования и возражения третьего лица не должны противоречить требованиям и возражениям главной стороны, к которой оно присоединилось (08 N 84), так что, напр., если ответчик соглашается на присуждение истцу части исковых требований, то присоединившееся к ответчику третье лицо не вправе возражать против этого (76 N 189); в-3-х, третье лицо не может заменить сторону в процессе, и суд не вправе ничего присудить ни ему, ни с него и, в-4-х, на него не могут быть возлагаемы судебные издержки по делу (08 N 84).
В последнее время обострились проблемы, связанные с общей оценкой исков о признании права собственности. Есть серьезные основания для пересмотра давно сложившейся традиции считать такие иски самым обычным делом.
В литературе как само собой разумеющееся приводится аргумент, что иск о признании права собственности необходим для "внесения ясности в отношения собственности". Практика, однако, говорит о другом.
Одной из самых широко применяемых схем стала, как всем известно, следующая. Два лица, не имеющих никакой юридически уважительной связи с вещью (обычно объектом недвижимости), затевают между собой спор о праве собственности на эту вещь, никак не привлекая в спор ни ее формального собственника, ни владельца - неважно, совпадает ли собственник с владельцем или нет. Суд выносит решение в пользу одной из сторон, которая лишь после этого объявляет о возникновении нового собственника, приводя в крайнее изумление собственника прежнего (такие споры можно назвать спорами о праве на Эйфелеву башню). В этот момент тезис о "внесении ясности" в отношения собственности может восприниматься лишь как курьез или издевательство.
Особенно безвыходной представляется возникающая вследствие "внесения ясности" юридическая путаница, когда первый спор рассмотрен третейским судом. В этом случае отпадает возможность пересмотра решения. Известно, что на этой почве возникла идея запрета на третейские споры о недвижимости, что само по себе говорит о глубоком кризисе теории "внесения ясности". Очевидно, что проблема не в третейской процедуре, а в самом иске о признании права собственности. Прежде всего обращает на себя внимание тот факт, что иск о признании права собственности не указан в главе 20 ГК, которая содержит нормы специального регулирования и потому имеет преимущество перед общей ст. 12 ГК. В то же время предусмотренный ст. 12 ГК иск о признании права едва ли может применяться и для защиты прав обязательственных: ведь если срок исполнения обязательства еще не наступил, то признание права лишено интереса, так как право не нарушено, а если наступил, то следует предъявлять иск об исполнении. Например, анализ практики предъявления дольщиками исков о признании права из договора долевого участия (обязательственного) показывает трудности при обосновании права на иск.<1> Тем не менее тот факт, что иск о признании права едва ли предназначен для защиты прав обязательственных, сам по себе не свидетельствует еще, что он создан для вещных прав. Скорее верна другая гипотеза: этот иск имеет большое значение для защиты прав неимущественных, например для признания прав автора и т. п. Впрочем, утверждение истца о том, что он - собственник, входит в основание как виндикационного, так и негаторного иска и всегда является предметом доказывания. Это утверждение может быть представлено и как требование о признании права собственности и тем самым - переместиться в предмет иска. Стало быть, вопрос о соотношении норм ст. 12 и главы 20 ГК состоит в том, допустимо ли спорить о принадлежности вещи иначе, как в формах, указанных в главе 20 ГК. Иными словами, допустимо ли разъединение требований о признании права собственности и требований о защите права собственности виндикационным или негаторным иском? М.Ерохова высказывает предположение, что иск о признании права собственности является негаторным, поскольку в одном из дел<2> Президиум ВАС РФ указал, что иск о признании права собственности не ограничен исковой давностью, сославшись на ст. 208 ГК.<3> Разделяя сомнения автора в существовании отдельного иска о признании права собственности, я все же вынужден признать, что исключить этот иск из повседневной практики, пожалуй, невозможно. Вывод этот носит прежде всего эмпирический характер. Возможны случаи, когда он оказывается единственным средством защиты. Приводимый М.Ероховой пример, когда владелец объекта недвижимости оспаривает зарегистрированное право собственности иного лица, не владеющего объектом,<4> видимо, относится к таким случаям, поскольку виндикации здесь нет, в чем следует согласиться с автором. Но считать, что здесь имеется негаторный иск, как полагает М.Ерохова, я бы не стал.<5> Наличие права у другого лица само по себе не является помехой в пользовании объектом и не является действием или бездействием другого лица (заметим, что для негаторного иска характерна физическая связь сторон, соседство, владение смежной вещью). Помехи, от которых защищает негаторный иск, имеют все же физическую природу. Даже если они имеют некоторые юридические основания, речь идет все же о действиях (бездействии) соседей и иных прикосновенных к пользованию недвижимостью лиц. Вполне возможно, что право зарегистрировано за лицом, физически или даже юридически не существующим. Говорить в таком случае, что это лицо мешает владельцу пользоваться объектом, едва ли правильно. Остается, как уже говорилось, предъявление иска о признании права собственности. В иске о признании исключительного права, вообще говоря, можно найти два требования: в первом отрицается право ответчика, а во втором - утверждается, что это право принадлежит истцу. Между тем в негаторном иске содержится только одно требование об устранении нарушений, обращенное к ответчику. Постольку, поскольку истец доказывает в начале негаторного иска свое право, он лишь легитимирует себя, но не спорит с ответчиком о праве ответчика на его имущество, да и в целом права ответчика на его имущество (если они у него вообще имеются) на судьбу негаторного иска не влияют и предметом спора быть не могут. Наряду с этим легитимация лица в качестве истца по негаторному иску как собственника (законного владельца) предваряет спор, но не может его исчерпывать. Следовательно, предметом негаторного иска не может быть спор о праве на имущество истца и тем более - спор о праве на имущество ответчика. Второе скорее характерно для виндикационного иска, поэтому практически актуальным является разграничение иска о признании права собственности и иска виндикационного. В рассматриваемом М.Ероховой деле спор о праве ведет владеющий истец с невладеющим лицом, зарегистрированным в качестве собственника. Именно такой иск следует признать допустимым: во-первых, здесь не может быть уклонения от виндикации, так как истец уже владеет, а во-вторых, у истца нет иных средств защиты. Весьма часто, как известно, иски о признании права собственности заявляются злонамеренно, с целью лишить ответчика возражения о доброй совести или пропуске срока исковой давности. Предполагаемая цель таких исков - "воздействие на восприятие права истца нарушителем и окружающими" - кажется довольно невнятной, а если учесть еще, что "негаторный иск можно заявить при владении вещью истцом", тогда как "иск о признании может быть заявлен независимо от нахождения спорной вещи у истца, ответчика или третьих лиц",<6> то сфера действия этого средства оказывается весьма широкой и неопределенной. Кроме того, иски о признании права - не только права собственности - не ограничены возражением об исковой давности, причем не в силу ч. 4 ст. 208 ГК. Ведь это возражение может быть выдвинуто ответчиком не раньше, чем обосновано нарушенное право истца. Но если весь спор сводится только к выяснению вопроса о наличии у истца самого права, то ответчик просто не имеет ни фактической возможности, ни формального основания заявить о пропуске срока давности. Понимая эту связь, истец намеренно пытается сначала заявить иск о признании за ним материального права, а затем иными средствами, в том числе самоуправно, получить имущество (иногда имущество уже захвачено силой к моменту обращения в суд). Точно так же злоупотребление иском о признании права собственности может состоять в намерении лишить ответчика возражения о доброй совести. Поэтому на самом деле защита против подобных исков должна состоять в указании на отсутствие у истца права на иск о признании за ним права собственности (как, впрочем, и иного права), поскольку его действительный интерес состоит, скажем, в получении владения вещью. Показательно такое дело. АО "Джонбер" являлось инвестором при строительстве дома по Нащокинскому переулку в г. Москве. По результатам инвестиционного контракта АО "Джонбер" получило право на получение от застройщика четырех квартир в строящемся доме. Однако на стадии исполнения договора АО "Джонбер" подверглось преобразованию, и выстроенные квартиры были переданы его правопреемнику - АО "Акционерный рай". АО "Акционерный рай", получив квартиры, продало их третьим лицам, в дальнейшем часть квартир была перепродана различным физическим лицам. После этого АО "Джонбер" добилось исключения АО "Акционерный рай" из числа инвесторов и восстановления самого АО "Джонбер" как юридического лица и как инвестора, ссылаясь на то, что реорганизация была произведена по поддельным документам. Затем был предъявлен иск о признании права собственности на те четыре квартиры, которые были ранее проданы третьим лицам - Ч., Ш., А. и П. Однако иск предъявлялся не покупателям - Ч., Ш., А. и П., а застройщику - "СП Реформа" и Правительству Москвы. Суд первой инстанции в иске отказал, суд второй и третьей инстанций иск удовлетворил, указав, что АО "Джонбер" являлось инвестором и внесло средства на строительство спорных квартир. Президиум ВАС РФ, отменяя апелляционное и кассационное постановления, указал, что вывод этих судов о том, что признание права собственности на квартиры за истцом не нарушает прав покупателей, является несостоятельным. При наличии зарегистрированных прав собственности за третьими лицами суды не вправе были признавать право собственности на те же квартиры за истцом.<7> В ходе заседания Президиума ВАС РФ представитель истца между прочим заметил, что истец уже поменял замки в спорных квартирах, прекратив доступ туда покупателям. Этот небольшой штрих позволяет понять, каково в нашем правопорядке практическое значение решения о признании права собственности даже при том, что суд не выдает по такому решению исполнительного листа о выселении. Вполне понятна после этого тактика истца, стремившегося именно таким иском не только лишить покупателей защиты в виде возражения о доброй совести, но и вообще обойтись без трудностей виндикационного иска. Позиция Президиума ВАС РФ заслуживает поддержки в том смысле, что здесь определенно признается недопустимым спорить о праве собственности с кем-либо, кроме собственника. В другом деле обозначенные проблемы были поставлены, пожалуй, еще более определенно. ЗАО "Союзвнештранс-Авиа" продало земельный участок обществу "Децима", затем тот же участок был перепродан обществом "Децима" обществу "Вирилис".<8> ЗАО "Союзвнештранс-Авиа" добилось признания в суде недействительным договора о продаже участка обществу "Децима" в силу нарушения п. 4 ст. 35 Земельного кодекса РФ, потому что на участке имелись ангары (суд признал их объектами недвижимости), которые не были проданы вместе с участком.<9> После этого первым продавцом - ЗАО "Союзвнештранс-Авиа" был заявлен иск к обществам "Децима" и "Вирилис" о признании недействительным договора купли-продажи участка, совершенного между ними, и о признании права собственности на участок за истцом (в момент рассмотрения спора в суде право собственности на участок было зарегистрировано за обществом "Вирилис"). Суд первой инстанции иск удовлетворил: признал договор недействительным и признал право собственности за истцом, обосновав этот вывод тем, что ответчик не может быть собственником, коль скоро аннулирован договор, по которому он получил участок. Однако здесь возникает вопрос, который как раз и состоит в выяснении права истца требовать за ним признания права собственности, не прибегая к тем средствам защиты, которые указаны в главе 20 ГК. В данном случае спорный объект находится во владении ответчика. Возникает вопрос: вправе ли истец спорить только о праве собственности, не затрагивая владения, т. е. не истребуя имущество виндикационным иском, подчиняясь тем самым правилам ст. 302 ГК? Истец не может обосновать свой интерес, а значит, и право на иск, если он не может убедительно объяснить, по какой причине он не требует передачи ему имущества, одновременно добиваясь признания права собственности на него. Неизбежно предположение, что истец намерен завладеть имуществом в обход законных процедур, самоуправно.<10> Поэтому любое решение суда об удовлетворении иска собственника о признании за ним права собственности без обсуждения интереса собственника во владении становится в условиях нашего правопорядка поощрением самоуправства. Если суду не представлено убедительного обоснования того, что истец в данном случае вполне удовлетворяется одним только правом собственности (например, спор идет о принадлежности залога, причем залогодержатель намерен продать залог как собственную вещь или вещь третьего лица - в этом случае достаточно признания права собственности залогодателя, без истребования вещи), то в иске следует отказывать в связи с отсутствием права на иск. Впрочем, в настоящее время возникло иное, более формальное обоснование. Если в силу п. 2 ст. 223 ГК ответчик признается собственником с момента регистрации за ним права собственности и лишается этого права лишь в том случае, когда объект недвижимости может быть истребован у него в порядке ст. 302 ГК, то, стало быть, остается только один иск для лица, утратившего объект недвижимости, право на который зарегистрировано за ответчиком: это иск об истребовании этого объекта в порядке ст. 301-302 ГК. Заявлять один только иск о признании права собственности в этом случае теперь недопустимо, так как неизвестно, может ли объект быть истребован из владения ответчика. Но если он не может быть истребован или неизвестно, может ли он быть истребован, суд не вправе лишить ответчика зарегистрированного за ним права собственности. В то же время в рамках спора о признании права собственности суд лишен права квалифицировать владение объектом с точки зрения добросовестности. Дело в том, что суд может давать юридическую оценку только тем обстоятельствам, которые являются предметом спора, а предмет спора, в свою очередь, предопределен основанием иска. Для спора о признании права собственности качество владения не имеет значения, закон на него не указывает; следовательно, (не)добросовестность владения спором о признании права собственности не охватывается и не может стать предметом квалификации. Отсюда следует, что, пока не заявлен виндикационный иск, стороны не могут сделать добросовестность приобретения предметом спора. Еще точнее: добросовестность владельца становится предметом спора лишь после того, как ответчик по виндикационному иску сделал возражение о добросовестности приобретения. До того любые суждения по этому поводу не имеют юридического значения. Итак, после принятия поправки в п. 2 ст. 223 ГК формально невозможно оспаривать право собственности на объект недвижимости, зарегистрированный за ответчиком иначе, как посредством виндикационного иска.<11> В приведенном выше споре ЗАО "Союзвнештранс-Авиа" против обществ "Децима" и "Вирилис" суд апелляционной инстанции пошел по существу по этому пути: решение было отменено в части признания права собственности<12> с отказом в иске. Эта позиция была поддержана и кассационной инстанцией (ФАС МО). Истцу было рекомендовано заявить свои требования в порядке ст. 301-302 ГК. Кстати, оценивая факт (не)добросовестности в данном споре, я бы заметил, что закон ограничивает его только одним обстоятельством - (не)осведомленностью приобретателя о том, что отчуждатель не имел права на отчуждение имущества. В обсуждаемом деле договор купли-продажи признан недействительным потому, что земельный участок был продан без ангаров в нарушение п. 4 ст. 35 Земельного кодекса РФ. Между тем позиция первого покупателя, вообще говоря, могла быть защищена путем отсылки к ст. 135 ГК: по умолчанию (а в договоре об этом ничего не было сказано) ангары следовали за участком. Во всяком случае сомнений в праве собственника участка на отчуждение участка у покупателя не могло быть просто потому, что это право у первого продавца несомненно имелось. Известно, однако, что (не)добросовестность обсуждается всегда у владельца, а не первого покупателя; в данном случае истец ссылался на то, что ангары стояли же на участке и владелец (последний покупатель) должен был "как-то поинтересоваться", почему они стоят, а в договоре не значатся. Но второму приобретателю было достаточно любого объяснения продавца: если ангары принадлежат ему, то действует правило ст. 135 ГК, если нет - то не действует правило п. 4 ст. 35 Земельного кодекса РФ. Впрочем, к моменту рассмотрения спора (или к моменту покупки, как заявляли ответчики) ангары были попросту разобраны, знаменуя нежелание участников спора полагаться не столько даже на логику ГК, сколько на надежность правопорядка. По общему же правилу в случае пресловутой цепочки недействительных сделок добросовестность приобретателя обсуждается по фигуре только того продавца (отчуждателя), который отчуждал ему вещь. Проверять всех прежних собственников, как известно, не требуется. В деле АО "Джонбер" истец в ответ на замечание, что им избран неверный способ защиты, заявил, что он сам выбирает, с кем спорить о собственности, и что ограничение его в этом праве недопустимо. Такой аргумент довольно часто звучит в судах. Между тем право на защиту вовсе не сводится к праву на выбор того, с кем спорить истцу. Имущественный спор - понятие объективное, а не субъективное. Спор создается нарушением права, т. е. поведением ответчика, и носит, стало быть, материальное происхождение. Спор не может сводиться к субъективному убеждению истца, что его право нарушено. Очевидно, что спор о праве собственности всегда направлен против того, кто ведет себя как собственник той вещи, на которую претендует истец. Но как собственник себя ведет прежде всего незаконный владелец. Поэтому невозможно защищать право собственности, не обращаясь со своими требованиями к владельцу. Ограничение и вытеснение из практики исков о признании права собственности могло бы состоять в установлении такого правила, согласно которому в каждом споре о признании права собственности обязательно должен участвовать в качестве стороны фактический владелец спорного имущества. Думаю, что при таком, совершенно естественном, подходе, число таких исков значительно сократилось бы как раз за счет тех, которые сегодня предъявляются злонамеренно. Понимая, что иск о признании права собственности должен вызывать особую осторожность суда, мы можем заметить, что в ряде случаев необходимость оспорить право другой стороны вытекает из сущности спора. Если, например, ответчик по виндикационному иску видит, что право истца на спорное имущество получено с пороками, ответчик не имеет другой возможности сформулировать свои возражения против иска, как в форме встречного иска, если речь идет о праве, которое зарегистрировано на имя истца. Ведь суд даже при самых убедительных доказательствах, представленных ответчиком, не сможет отрицать в решении право собственности истца, пока оно зарегистрировано. Не станет суд и аннулировать регистрацию по собственной инициативе при обнаружении ничтожности сделки, так как такое последствие недействительности сделки не указано в законе и суд не может применить его по своей инициативе, пользуясь нормой ст. 166 ГК, даже в публичном интересе. Здесь, однако, возникает следующее осложнение. Оспаривание права другого лица по ст. 12 ГК возможно только в одной форме - посредством иска о признании этого права за собой. Но есть немало случаев, когда сторона спора видит, что у противника права не имеется, но сама этого права тоже иметь не может. Например, государственное учреждение требовало выселения общественной Организации из занимаемого помещения виндикационным иском. Истец ссылался на свое право оперативного управления, зарегистрированное в ЕГРП. Между тем по обстоятельствам дела было видно, что спорное помещение занималось ответчиком последние 15 лет. Поэтому оно никак не могло быть передано в порядке ст. 299 ГК истцу, созданному позже того срока, когда ответчик занял помещение. Кроме того, истец представил акт получения здания от прежнего федерального собственника, датированный днем, когда в районе здания были волнения с участием военных соединений, и никакой передачи здания по акту приема-передачи просто не могло быть (владение может быть только мирным, спокойным - таким оно должно и передаваться). Учитывая порочность получения истцом права оперативного управления, ответчик заявил иск об отсутствии у него права. Понятно, что здесь невозможен иск о признании права оперативного управления за ответчиком - ни формально, ни по обстоятельствам дела он никак не мог бы претендовать на это право. В то же время простое указание на порочность права в рамках защиты против виндикационного иска не давало никакого эффекта - суд был не вправе отказать истцу в виндикационном иске по мотиву отсутствия у него права на помещение, пока имеется регистрация этого права в ЕГРП. Очевидно, что иск об отсутствии права не предусмотрен ст. 12 ГК.<13> В то же время практика заявления исков о "признании права недействительным", получившая в последнее время распространение, имеет куда меньше оснований.<14> Во-первых, такой иск не назван в ст. 12 ГК. Во-вторых, право вообще не может быть действительным или недействительным. Это только юридические факты могут утрачивать действие (в случаях, указанных в законе). Но право, однажды возникнув, никак не может утратить действия. Тем не менее, поскольку количество исков "о недействительности права" нарастает и никакого намерения судов отказаться от рассмотрения таких исков не заметно, предпочтительнее признать возможность предъявления иска об отсутствии права вместо совершенно неприемлемого спора о "недействительности права". Условием предъявления такого иска должна быть необходимость защиты прав истца. Учитывая те опасности, которые вообще сопряжены с исками о признании вещного права, я бы допускал предъявление таких исков только в качестве встречных. Во всяком случае, иском об отсутствии права истец должен защищаться от наличных, уже совершенных или совершающихся действий ответчика, основанных на спорном праве. Ни в коем случае право на иск об отсутствии права у другого лица не может обосновываться возможными в будущем или предполагаемыми нарушениями. Кроме того, иск об отсутствии вещного права у другого лица должен заявляться владельцем, причем получившим вещь законным способом, без насилия или самоуправства. ____________ <1> См.: Давидян С., Юдин А. Защита обманутых дольщиков // ЭЖ-Юрист. 2007. N 8. С. 8. <2> Постановление Президиума ВАС РФ от 2 августа 2005 г. N 1206/05. <3> Ерохова М. Комментарий к постановлению Пленума ВАС РФ от 12 октября 2006 г. N 54 "О некоторых вопросах подсудности дел по искам о правах на недвижимое имущество" // Хозяйство и право. 2007. N 2. С. 17. <4> Там же. <5> Интересно, что те цивилисты, которые ориентируются на германскую модель, считают такой спор виндикационным. <6> Люшня А.В. Защитные возможности негаторного иска // Закон. 2007. N 2. С. 148. Гораздо более осторожный подход к иску о признании права собственности, продемонстрированный М.Ероховой, я бы отнес на счет того, что ее позиция отражает реакцию на не самую благополучную судебно-арбитражную практику, с которой она соприкасается по работе. <7> Постановление Президиума ВАС РФ от 15 мая 2007 г. N 15184/06 // Вестник ВАС РФ. 2007. N 9. <8> Постановление ФАС Московского округа от 6 июня 2007 г. N КГ-А41/4380-07-2. <9> Уже не раз отмечалась абсурдность самого права одной из сторон договора требовать признания недействительной собственной сделки по мотиву нарушения истцом закона. Требование истца дать ему защиту в суде именно потому, что им самим при совершении сделки был грубо нарушен закон, не только сомнительно само по себе, но и влечет за собой дальнейшие злоупотребления. Еще раз замечу, что оспаривание по ст. 168 ГК должно быть ограничено исключительно публичным интересом. <10> Иное предположение - что собственник в принципе не нуждается во владении - противоречит хозяйственной логике, и в рамках частного права не может считаться приемлемым. <11> По существу это было невозможно и раньше, как об этом говорилось выше. Это значит, что и для движимостей этот вывод сохраняет силу. Точно так же вытекающая из нормы п. 2 ст. 223 ГК РФ очевидная невозможность спора о праве собственности на зарегистрированный объект недвижимости вне виндикационного иска не устраняет известных противоречий этой нормы с иными положениями ГК, в частности о приобретательной давности. <12> Тот факт, что при этом не было отменено решение в части признания договора недействительным, достаточно определенно отражает саму суть позиции: признание договора недействительным не предрешает судьбы спора о собственности. <13> Часто заявляют, что иском об отсутствии права защищается не право собственника, а его интерес (Люшня А.В. Признание права собственности как способ защиты гражданских прав. Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2005. С. 9-10). Для нас важно, что субъектом защиты автор полагает все же только собственника. Однако, как видно, существуют ситуации, когда для целей защиты собственных прав и интересов право другого лица вынужден оспаривать не собственник. <14> Критику этой практики см.: Лапач В. Проблема оспаривания права // Хозяйство и право. 2007. N 2.
Отправлено: 07.02.16 16:00. Заголовок: Защита права
Гражданское право В 4-х томах. Том I, Ответственный редактор Е.А. Суханов
цитата:
1. Понятие права на защиту Всякое право, в том числе и любое субъективное гражданское право, имеет для субъекта реальное значение, если оно может быть защищено как действиями самого управомоченного субъекта, так и действиями государственных и иных уполномоченных органов.
---------------------------- Постановление Конституционного Суда РФ от 21 апреля 2003 г. N 6-П "По делу о проверке конституционности положений пунктов 1 и 2 статьи 167 Гражданского кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан О.М.Мариничевой, А.В.Немировской, З.А.Скляновой, Р.М.Скляновой и В.М.Ширяева", http://www.szrf.ru/doc.phtml?nb=edition07&issid=2003006000&docid=39 https://www.referent.ru/7/60256
цитата:
... По смыслу статьи 35 (часть 2) Конституции Российской Федерации во взаимосвязи с ее статьями 8, 34, 45, 46 и 55 (часть 1), права владения, пользования и распоряжения имуществом обеспечиваются не только собственникам, но и иным участникам гражданского оборота. В тех случаях, когда имущественные права на спорную вещь, возникшие на предусмотренных законом основаниях, имеют другие, помимо собственника, лица - владельцы и пользователи вещи, этим лицам также должна быть гарантирована государственная защита их прав. К числу таких имущественных прав относятся и права добросовестных приобретателей.
Вместе с тем в силу статей 15 (часть 2), 17 (часть 3), 19 (части 1 и 2) и 55 (части 1 и 3) Конституции Российской Федерации и исходя из общеправового принципа справедливости защита права собственности и иных вещных прав, а также прав и обязанностей сторон в договоре должна осуществляться на основе соразмерности и пропорциональности, с тем чтобы был обеспечен баланс прав и законных интересов всех участников гражданского оборота - собственников, сторон в договоре, третьих лиц. При этом возможные ограничения федеральным законом прав владения, пользования и распоряжения имуществом, а также свободы предпринимательской деятельности и свободы договоров также должны отвечать требованиям справедливости, быть адекватными, пропорциональными, соразмерными, носить общий и абстрактный характер, не иметь обратной силы и не затрагивать существо данных конституционных прав, т. е. не ограничивать пределы и применение основного содержания соответствующих конституционных норм. Сама же возможность ограничений, как и их характер, должна обусловливаться необходимостью защиты конституционно значимых ценностей, а именно основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства. ...
3. Гражданский кодекс Российской Федерации - в соответствии с вытекающими из Конституции Российской Федерации основными началами гражданского законодательства (пункт 1 статьи 1 ГК Российской Федерации) - не ограничивает гражданина в выборе способа защиты нарушенного права и не ставит использование общих гражданско-правовых способов защиты в зависимость от наличия специальных, вещно-правовых, способов; граждане и юридические лица в силу статьи 9 ГК Российской Федерации вправе осуществить этот выбор по своему усмотрению.
Согласно Гражданскому кодексу Российской Федерации лицо, полагающее, что его вещные права нарушены, имеет возможность обратиться в суд как с иском о признании соответствующей сделки недействительной (статьи 166-181), так и с иском об истребовании имущества из чужого незаконного владения (статьи 301-302). Между тем, как следует из материалов настоящего дела, нормы, закрепляющие указанные способы защиты нарушенных прав, в том числе статьи 167 и 302 ГК Российской Федерации, истолковываются и применяются судами общей юрисдикции неоднозначно, противоречиво, что приводит к коллизии конституционных прав, которые реализуются на их основе собственником и добросовестным приобретателем.
... Конституционный Суд РФ в Постановлении от 21.04.2003 указал на то, что выбор способов защиты гражданских прав осуществляется по усмотрению заинтересованных лиц, при этом использование общих гражданско-правовых способов защиты не ставится в зависимость от наличия специальных, вещно-правовых, способов. Кроме того, общегражданские способы защиты могут применяться как в случае нарушения прав, так и при их оспаривании. Признавая за заинтересованными лицами свободу выбора способов защиты, Конституционный Суд, таким образом, допускает возможность достижения одного и того же правового результата различными способами. Указанная позиция представляется небесспорной и заслуживающей тщательного анализа. Принимая во внимание позицию Конституционного Суда, можно сделать вывод о том, что право собственности может защищаться как с использованием общих способов защиты, поименованных в ст. 12 ГК РФ (в частности, посредством признания права), так и специальных способов, регламентированных главой 20 ГК РФ, - виндикационного (ст. 302 ГК РФ) и негаторного (ст. 304 ГК РФ) исков. Перечень материально-правовых условий, при которых подлежат удовлетворению виндикационное и негаторное требования, содержится в двадцатой главе ГК РФ. Вместе с тем вопрос об условиях удовлетворения исков о признании права обойден вниманием законодателя. Указанное обстоятельство приводит к теоретической и практической неразберихе, выражающейся зачастую в смешении упомянутых способов защиты. ...
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 4
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума