Правовые понятия — это содержательные научные абстракции, которые в концентрированной форме выражают накопленные знания о государстве и праве. Это, образно говоря, своеобразные «кирпичики», из которых строится здание правовой науки. Научный характер они приобретают при условии, если объективно и достоверно отражают такие сложные явления, как право и государство.
Элементарные начала общей теории права: учеб. пособие для вузов / под общей ред. д-ра юрид. наук, проф. В. И. Червонюка. — Право и закон, М.: КолосС, 2003. — 544 с., slovari.yandex.ru/...
Классической иллюстрацией недействительного договора является эпизод из фильма "Крестный отец» о заключении подручным дона Карлеоне договора с продюсером. Оферта мафиози, не отягощенного правовыми знаниями, не отличалась и замысловатостью. Он просто приставил к виску продюсера, не желавшего заключать договор, дуло пистолета, положил на стол проект договора и сказал: «Через минуту на нем должна появиться твоя подпись, либо... твои мозги. Выбирай!» Разумеется, продюсер выбрал первое.
Подобные договоры квалифицируются юристами как недействительные с пороками воли.
Закон говорит о том, что граждане и юридические лица заключают договоры своей волей и в своем интересе. Следовательно, всякий договор - волевой акт. Но волю нужно обязательно выразить. Например, проставлением подписи на договоре. Такое действие называется волеизъявлением.
Воля лица, заключающего договор, по закону формируется свободно. На процесс ее формирования не должны влиять неправомерные посторонние факторы, такие как обман, угроза, насилие, либо другие: стечение личных тяжелых обстоятельств, болезнь, различные формы опьянения, заблуждение.
Нарушении этих условий при заключении договора может повлечь признание договора недействительным по признаку порока воли лица, заключившего договор.
Но давайте попробуем поставить себя на место стороннего наблюдателя - например, работника регистрационной палаты, анализирующего договор купли-продажи квартиры перед его регистрацией.
В первую очередь он посмотрит на наличие подписей сторон в договоре. Ели они там есть - волеизъявление присутствует. А как быть с волей, как узнать, была ли она при заключении договора свободной от посторонних воздействий? Это довольно сложная задача, ведь истинная воля известна только лицу, подписавшему договор. Поэтому на практике в подобных случаях свобода воли предполагается.
Далеко не всегда нужна банальная физическая угроза, чтобы воздействовать на волю человека. Нередко воздействие происходит на тонком психологическом уровне. Доказать, что такое воздействие неправомерно при предъявлении иска о признании договора недействительным, бывает не просто.
Многие из вас, вероятно, помнят прокатившуюся несколько лет назад по стране кампанию по продаже дорогих американских пылесосов. Цена их достигала 150 тысяч рублей и выше.
В то время к нам на консультацию пришли мужчина и женщина, пожилая пара, которые накануне такой пылесос приобрели и уплатили за него небольшую часть цены.
Эти пожилые люди недоумевали, как они могли подписать договор. Ведь финансовое положение семьи было таким, что купить пылесос за 150 тысяч рублей они себе позволить явно не могли. Но, когда они поведали об обстоятельствах заключения договора, у нас его подписание большого удивления не вызвало. Мы назначили им новое время для консультации, на которую пригласили опытного психолога.
Вот что они нам рассказали. Поздно вечером на пороге свой квартиры они увидели троих очень вежливых и, как им показалось, доброжелательных молодых людей, которые предложили посмотреть упомянутый пылесос, уверяя, что он незаменим для людей, страдающих аллергией. (Надо отметить, что эта болезнь преследовала супругу на протяжении всей ее жизни, поэтому мы не исключали, что визит продавцов был адресным).
После этого они обработали пылесосом ковры и матрасы и на принесенную с собой белоснежную ткань высыпали собранную пыль. Понятно, что контраст получился отвратительный. Затем продавцы прочитали супругам получасовую лекцию о том, какие опасные для здоровья насекомые обитают в матрасах и коврах наших жилищ и какие страшные болезни, включая, конечно же, аллергию, они могут вызывать. Этих опасных насекомых нельзя увидеть невооруженным глазом, но если покупатели желают знать, как они выглядят....
Тут же один из продавцов продемонстрировали фотографии (конечно же, принесенные с собой) этих насекомых, увеличенные в тысячи раз. Не трудно понять, что чувствует человек, больной аллергией, увидев фото такого монстра и узнав, что множество их живет в его квартире. «Пылесос, который предлагают эти заботливые люди - вот выход из положения. Пылесос - и не будет больше страшных приступов аллергии». Поэтому договор купли-продажи пылесоса женщина подписала не раздумывая.
Но пришло утро, а с ним - просветление и отчаяние: «Что мы наделали, и где возьмем такие деньги?! Ведь наших пенсий хватает только для того, чтобы свести концы с концами. Да и правда ли то, что с помощью пылесоса можно избавиться от аллергии? В инструкции об этом нет ни слова».
Взяв пылесос, они отправились в офис продавцов с просьбой забрать его обратно и вернуть часть уплаченных денег. Но там их внимание обратили на высокие штрафные санкции за задержку оплаты и указали на дверь.
Чем этим людям можно было помочь? Единственный выход - обращение в суд с требованием о признании договора недействительным. В суде мы намеревались доказать, что на волю покупателя было оказано неправомерное воздействие. Мы понимали, что сделать это будет сложно, поэтому и пригласили на консультацию психолога. Психолог рассказал нам о методах нейролингвистического программирования, с помощью которых можно воздействовать на психику человека. Но то, что человечество создает для своего блага, нередко используется с точностью наоборот. Именно так и действовали продавцы в отношении покупателей, сказал нам психолог.
И все же один факт при заключении договора указывал на то, что спешить с подачей иска не следует. Дело в том, что продавцы, оставив пылесос покупателям, увезли с собой упаковку от него. Почему? Мы предположили, чтобы покупатели ее не испачкали или не повредили. Значит, возможность возврата пылесоса они допускали. Это был хороший знак.
Мы тут же составили претензию о расторжении договора, в которой покупатели дали четко понять продавцам: платить за пылесос они не будут.
Реакция продавцов на претензию последовала незамедлительно: угрозы финансовыми санкциями, уговоры, визиты, но - ни одного письменного документа. И это был еще один хороший знак, позволяющий сделать вывод: судебных разбирательств эти люди не хотят, ведь тогда увидят свет методы их работы, чего они, как продавцы, разбирающиеся в правомерности психологических методов, вряд ли желали.
Но на тот момент ситуация складывалась в пользу покупателей: пылесос - то находился у них. А деньги за него они не заплатили. Поэтому логично было предположить, что продавцы обратятся в суд, чтобы получить за пылесос деньги. Но они этого не делали, что укрепило нашу уверенность в том, что выносить спор в суд у них желания нет.
Началась следующая фаза противостояния: одни устно требовали и угрожали судом, другие не платили.
Через месяц противостояния продавцы сдались: вернули деньги и забрали пылесос.
В заключение хотелось бы дать читателю несколько рекомендаций.
1. Если Вы оказались в подобной ситуации, не давайте таким продавцам полностью завладеть своим вниманием: переводите разговор на другую тему, просите подождать «минуту», выходите в другую комнату и пр. Подчеркиваем, что методы этих «специалистов» от торговли основаны на полном завладении вашим вниманием. И всегда помните поговорку: утро вечера мудренее. Отсрочьте свое решение о покупке на некоторое время.
2. Если Вы все же подписали договор, то не нужно впадать в отчаянье. И из этого положения есть выход, включая признание такого договора недействительным.
Недействительность договора основывается не только на порочной воле одной из сторон. Существуют и другие основания. О них - на следующих страницах.
В соответствии с решением Коллегии Комитета Российской Федерации по торговле от 30.08.95 "О совершенствовании договорной работы в торговых организациях в свете требований нового законодательства" направляются для использования в практической работе "Рекомендации по составлению договоров", подготовленные юридическим отделом Роскомторга.
Заместитель Председателя Роскомторга Н.А.ЛУПЕЙ
РЕКОМЕНДАЦИИ ПО СОСТАВЛЕНИЮ ДОГОВОРОВ (подготовлены юридическим отделом Роскомторга)
В условиях рыночных отношений договор - основной юридический акт, из которого возникают обязательственные правоотношения. Он является главным средством регулирования товарно-денежных связей, определяющим содержание правоотношений, права и обязанности его участников. Общие положения о договорах, понятие и условия договора, их заключение, изменение и расторжение предусмотрены в первой части Гражданского Кодекса Российской Федерации, введенной в действие с 1 января 1995 г. При заключении конкретных видов договоров (договоров купли - продажи, аренды, порядка, перевозки, комиссии и др.) до принятия второй части Гражданского Кодекса следует руководствоваться первой частью ГК Российской Федерации, законами и иными законодательными актами РФ в части, не противоречащей первой части указанного Кодекса.
1. Основные правила составления договора
1. При намерении заключить контракт следует четко знать, какие цели необходимо достичь при его реализации и уточнить наиболее важные моменты, связанные с его оформлением, подписанием и исполнением.
Необходимо предусмотреть главные вопросы предстоящей работы, а затем, переходя от общего к частному, составить примерную поэтапную схему работы и продумать, что и как должно быть сделано на каждом этапе, какие для этого потребуются конкретные действия, прикинуть возможность риска.
2. Проект предстоящего договора желательно разработать самой заинтересованной организацией, а не получать проект от контрагента. При составлении формулировок условий договора лучше всего привлечь специалистов соответствующего профиля. Если же составляется договор партнером, не исключено, что в нем должным образом не будут учтены все ваши интересы, и придется подгонять их под "чужой" договор и, таким образом, ваша инициатива может быть упущена.
Кроме того, при этом можно избежать всяких неожиданностей, которые могут исходить от вашего контрагента, и по его замечаниям можно проследить, в чем именно состоят его интересы, и предотвратить включение в договор нежелательных условий.
3. Если предложение о заключении договора поступает от неизвестной организации, необходимо как можно больше получить о ней информации.
За рубежом предприниматели крайне настороженно относятся к предложениям новых партнеров. И это несмотря на то, что там существуют открытые торговые реестры и даже есть фирмы, которые специализируются на сборе и обработке сведений о компаниях и отдельных коммерсантах и по запросу могут дать подробности о фирме как таковой ( уставный фонд, специализация, годовой оборот, квалификация персонала, обслуживающий банк и т. д.) и даже о биографиях совладельцев предприятия и его руководителей, оценку их деловой репутации, дать сведения о судебных процессах и конфликтах, в которых они участвовали, сообщить подробности о поставщиках, покупателях, клиентах и др.
Такой сервис у нас пока отсутствует, и поэтому самим необходимо провести подобную работу, заведя своеобразные досье на своих партнеров и контрагентов.
Необходимо убедиться, что организация, с которой собираются работать, действительно существует. Для этого следует ознакомиться с ее учредительными документами (уставом, учредительным договором) и свидетельством о регистрации. Рекомендуется обратить внимание на то, кто является ее учредителями, каков размер ее уставного фонда и сформирован ли он, где располагается офис (а не просто, так называемый юридический адрес), в каком банке организация обслуживается, ее финансовое положение и коммерческая репутация. Через партнеров, контрагентов, банкиров следует собрать о ней и ее руководителях как можно больше информации.
4. При подписании договора необходимо убедиться, что представитель контрагента имеет юридическое право и полномочия на подписание документа. Поэтому, вступая в переговоры с представителями коммерческой организации о заключении договора, необходимо проверить полномочия представителя.
Отсутствие соответствующих полномочий и подписание договора таким представителем может повлечь впоследствии невозможность получить оплату за поставленные товары или добиться возврата выплаченных сумм за товары, либо товары будут поставлены не в полном объеме или с существенными недостатками.
Как показывает практика, нередко недобросовестные контрагенты, не желая исполнять свои обязательства по договору и нести ответственность, объявляют о том, что лицо, подписавшее договор, соответствующих полномочий не имело (это один из самых распространенных способов мошенничества). Для того чтобы такого не случилось, необходимо удостовериться в личности представителя, для чего корректно попросить его представить соответствующие документы.
Если представителем контрагента выступает директор предприятия, который действует без доверенности, необходимо ознакомиться с приказом о его назначении либо (это в основном касается государственных предприятий) ознакомиться с протоколом собрания учредителей предприятия (для коммерческих организаций). В отношении последних следует обратить внимание на следующее. В последнее время зачастую на некоторых предприятиях, особенно там, где директор работает по найму, учредители в той или иной степени ограничивают его полномочия и предоставляют ему их только с согласия правления, Совета директоров, собрания учредителей и т.д. Например, в уставе организации, в разделе "Компетенция директора" может быть указано, что директор вправе совершать сделки на сумму свыше 10 млн. руб. только с согласия Совета директоров предприятия. Поэтому следует ознакомиться с соответствующим разделом устава организации - контрагента и убедиться, что полномочия директора не ограничены.
В том случае, если представитель действует по доверенности, следует проверить, есть ли на доверенности подпись руководителя организации и ее печать, какого числа она выдана (если дата не указана, то доверенность вообще недействительна), срок ее действия, объем полномочий по доверенности.
5. Приступая к работе по формулированию условий договора, нельзя допускать двусмысленности, нечеткости фраз. В договоре имеет значение каждое слово. Если не понятно, что означает тот или иной термин, какой смысл несет то или иное словосочетание, фраза и т.д., надо выяснить это с привлечением специалистов. Следует иметь в виду, что впоследствии в случае спора по условиям исполнения договора контрагент будет пытаться любую неточную формулировку в договоре интерпретировать в свою пользу. Более того, партнер может специально включить в договор неясные (но хорошо понятные ему самому) формулировки и положения, в которых ваши интересы могут быть ущемлены.
Весьма часто допускаются неточности при применении в договорах юридических торговых международных терминов, в частности, определяющих базисные условия поставки. Так, нередко применяется предназначенный для водных перевозок торговый термин "СИФ" при использовании сухопутных видов транспорта (железнодорожного, автомобильного) или при смешанных перевозках (несколькими видами транспорта). При отсутствии в договоре положений, разъясняющих, что стороны имели в виду, могут возникнуть трудности при разрешении споров, в частности, по вопросу о моменте, в который товар считается поставленным, и о моменте перехода риска с продавца на покупателя.
6. Определяя в договорах условия о расчетах и осуществляя платежи по обязательствам за поставку товаров, необходимо учитывать, что Указом Президента РФ от 20.12.94 N 2204 "Об обеспечении правопорядка при осуществлении платежей по обязательствам за поставку товаров (выполнение работ или оказание услуг)" установлено, что обязательным условием договоров, предусматривающих поставку товаров (выполнение работ или оказание услуг), является определение срока исполнения обязательств по расчетам за поставленные по договору товары (выполненные работы, оказанные услуги).
Предельный срок исполнения обязательств по расчетам за поставленные по договору товары (выполненные работы, оказанные услуги) равен трем месяцам с момента фактического получения товаров (выполнения работ и услуг).
Следует иметь в виду, что суммы неистребованной кредитором задолженности по обязательствам, порожденным указанными сделками, подлежат списанию по истечении четырех месяцев со дня фактического получения предприятием - должником товаров (выполнения работ или оказания услуг) как безнадежная дебиторская задолженность на убытки предприятия - кредитора, за исключением случаев, когда в его действиях отсутствует умысел.
Вышеназванным Указом установлено, что Федеральное управление по делам о несостоятельности (банкротстве) при Государственном комитете Российской Федерации по управлению государственным имуществом по истечении предельного срока исполнения обязательств по расчетам за поставленные по договору товары (выполненные работы, оказанные услуги), если стороны не предприняли всех имеющихся возможностей для погашения задолженности, предъявляет требования о перечислении сторонами в доход бюджета всего полученного сторонами и причитающегося им по указанным сделкам.
Если в течение месяца со дня предъявления требования о перечислении в доход бюджета полученного и причитающегося по указанным сделкам стороны не осуществили полного исполнения обязательств, Федеральное управление по делам о несостоятельности (банкротстве) при Государственном комитете Российской Федерации по управлению государственным имуществом предъявляет в арбитражный суд иск о применении последствий ничтожности сделки согласно ст. 169 Гражданского кодекса Российской Федерации.
7. При формулировании условий об обстоятельствах, освобождающих от ответственности (так называемых "форс-мажорных оговорок"), следует учитывать последствия той или иной формулировки, что может привести к снижению или повышению имущественной ответственности стороны договора.
При включении в договор оговорки, предусматривающей конкретный перечень обстоятельств, наступление которых освобождает от ответственности при нарушении обязательства, арбитражные суды, как правило, принимают решения о взыскании со стороны убытков, явившихся следствием обстоятельств, находившихся вне контроля, если они не предусмотрены перечнем, содержавшимся в договоре.
8. Когда проект договора будет готов, его необходимо еще раз просмотреть для того, чтобы уловить двойной смысл какой-либо фразы или увидеть какое-нибудь упущение и т.д.
Любой договор - правовой документ, и нельзя составлять его без участия компетентных специалистов. А юрист должен разъяснить правовые последствия тех или иных его условий, предложить новые варианты какого-либо пункта и т.д.
Поэтому до подписания договора необходимо, чтобы его просмотрел и завизировал юрист.
9. Многие предпринимательские структуры широко используют различные формы договоров, образцы которых предлагаются в настоящее время в различных сомнительных сборниках и рекомендациях.
Наряду с очень краткими договорами, содержащими минимум условий (предмет договора, включающий наименование и количество товара, цена с указанием базиса поставки, требования к качеству, срок поставки, условия платежа), нередко заключаются многостраничные очень подробные договоры, предусматривающие значительное число дополнительных условий. Заключение кратких договоров требует от организации четкого представления о том, чем будут восполняться пробелы договора. Арбитражная практика показывает, что об этом, к сожалению, часто забывают и это приводит к нанесению ущерба. В то же время анализ многостраничных подробных договоров не всегда приводит к положительным результатам.
Во-первых, нередко такие договоры составляются по трафарету, недостаточно учитывающему вид товара, являющегося предметом купли - продажи или другого вида сделки. Практически одинаковые условия предусматриваются как в отношении всех видов массы продовольственных и промышленных товаров, так и в отношении машин и оборудования.
Во-вторых, договоры примерно одинакового содержания составляются независимо от того, с каким партнером они заключаются.
В-третьих, стремление предусмотреть в договоре условия на все случаи, которые могут возникнуть при его исполнении, осложняет, с одной стороны, переговоры при заключении договора, а с другой - приводит к отягощению договора большим числом общих и порой не лучших положений. К тому же, как показывает практика, все предусмотреть в контракте невозможно. Надо учитывать, что универсальной формы, способной надежно обезопасить вас и ваш бизнес, не существует. Договор - акт строго индивидуальный, и составлять его надлежит для каждого случая отдельно.
СТРУКТУРА ДОГОВОРА
Любой договор условно можно разделить на четыре части:
1. Преамбулу (или вводную часть).
2. Предмет договора.
3. Дополнительные условия договора.
4. Прочие условия договора.
1. Преамбула (или вводная часть)
1. Наименование договора (договор купли - продажи, поставки, комиссии, транспортных услуг, аренды, совместной деятельности и пр.).
Точное название договора дает понять, какие он определяет правоотношения. Однако необходимо помнить, что сущность договора вытекает не из названия, а из его содержания. Но, если название отсутствует, договор сначала следует прочитать, чтобы понять, о чем он, а уж затем разбираться с ним по существу.
2. Дата подписания договора. Она включает число, месяц и год подписания. Со всеми этими реквизитами связано правильное установление момента заключения договора и окончания срока его действия, а значит, и определенные юридические последствия.
3. Место подписания договора (город или населенный пункт).
Указание на место совершения сделки - не простая формальность, оно имеет иногда большое юридическое значение. По законодательству того места, где совершается сделка, определяются: а) правоспособность и дееспособность лиц, заключивших сделку, б) форма сделки, в) обязательства, возникшие из сделки (правда, в последнем случае стороны в договоре могут предусмотреть иное положение - ст. 432 ГК РФ).
4. Полное фирменное наименование контрагента, под которым последний зарегистрирован в реестре государственной регистрации, а также сокращенное название сторон по договору ("Заказчик", "Покупатель", "Арендатор" и пр.).
5. Должности, фамилии, имена и отчества лиц, подписывающих договор, указания на их полномочия на подписание договора.
2. Предмет договора
Данная часть договора содержит его существенные условия:
1. Предмет договора, т.е. о чем конкретно договариваются стороны.
2. Обязанности и права стороны по договору.
3. Обязанности и права второй стороны по договору.
4. Цена договора и порядок расчетов и др.
5. Срок выполнения сторонами своих обязательств.
Конкретное содержание этих условий зависит от вида договора и от конкретной ситуации его заключения.
3. Дополнительные условия договора
Настоящий раздел включает в себя условия, которые не обязательно предусматривать в каждом договоре, но которые тем не менее существенно влияют на реализацию прав и обязанностей сторон.
1. Срок действия договора
Его необходимо указать, даже если названы сроки выполнения сторонами обязательств. Это обусловлено тем, что надлежит знать, когда договор прекращает свое действие и когда можно будет предъявить соответствующие требования к контрагенту.
2. Ответственность сторон
Она обеспечивает исполнение обязанностей сторонами в случае нарушения условий договора одной из них. Обычно здесь определены различного рода санкции в виде пени, неустойки, штрафа, уплачиваемых контрагентом, не выполнившим своих обязательств в отношении одного из согласованных условий.
При составлении договора можно предложить следующую методику определения ответственности: против каждой обязанности стороны должна быть предусмотрена соответствующая ответственность, в основном в виде штрафной неустойки. Это означает, что убытки при ненадлежащем исполнении обязательств контрагента могут быть взысканы с него сверх неустойки. Помните, что если такой вид ответственности отсутствует, неустойка является зачетной и убытки с контрагента можно будет взыскать в части, не покрытой неустойкой (ст. 394 ГК РФ).
3. Способы обеспечения обязательств (гл. 23 ГК РФ)
Российское гражданское законодательство предусматривает следующие основные способы обеспечения обязательств (ст. 329 ГК РФ): неустойка, залог, удержание имущества должника, поручительство, банковская гарантия, задаток. Кроме этого, могут быть предусмотрены и другие способы, предусмотренные законом или договором.
4. Основания изменения или расторжения договора в одностороннем порядке (гл. 29 ГК РФ).
5. Условия о конфиденциальности информации по договору
6. Порядок разрешения споров между сторонами по договору
Все споры между сторонами разрешаются в соответствии с законодательством Российской Федерации в арбитражном суде. Однако стороны могут установить и иное положение, в частности, предусмотреть разбирательство споров не в арбитражном, а в третейском суде, создаваемом либо самими сторонами, либо в соответствии с регламентом какого-либо постоянно действующего третейского суда.
7. Особенности перемены лиц по договору
В этом пункте можно предусмотреть, что уступка права требования по договору может быть осуществлена только с согласия должника (ст. 388 ГК РФ).
4. Прочие условия договора
Эти условия могут включать следующие вопросы:
1. Законодательство, регулирующее отношения сторон (особенно это важно для внешнеторговых контрактов).
2. Особенности согласований связи между сторонами.
Здесь для каждой стороны указываются:
а) лица, полномочные давать информацию и решать вопросы, относящиеся к исполнению договора.
Это может формулироваться двумя способами: с персональным указанием полномочного лица (лиц) или с указанием должностей;
б) сроки связи между сторонами. Например: "... каждый вторник с ______ ч."
в) способы связи: телефон, факс, телекс, телеграф, телетайп с указанием их номеров и иных данных.
3. Судьба преддоговорной работы и ее результатов после подписания договора.
Данный пункт содержит положение, в соответствии с которым стороны устанавливают, что после подписания настоящего договора все предварительные переговоры по нему, переписка, предварительные соглашения и протоколы о намерениях теряют силу.
4. Реквизиты сторон:
а) почтовые реквизиты;
б) местонахождение (адрес) предприятия;
в) банковские реквизиты сторон (номер расчетного счета, учреждение банка, код банка, МФО или данные РКЦ);
г) отгрузочные реквизиты (для железнодорожных отправок, для контейнеров, для мелких отправок).
Особое внимание уделите наличию и правильности сведений, касающихся банковских реквизитов вашего контрагента, так как без них вам очень трудно будет взыскать убытки.
5. Количество экземпляров договора.
6. Подписи сторон с приложением каждой организации (предприятия).
ПРИМЕРНЫЙ Образец СТРУКТУРЫ И УСЛОВИЙ ДОГОВОРА ЛЮБОГО ВИДА
ДОГОВОР ______________________________________________________________ (название договора)
г. ______________ "_____" ___________ 199_ г. _____________________________________________________________, (полное фирменное наименование предприятия, организации) именуемое далее по тексту " ________________________________", в лице директора _____________________________________________ (Ф.И.О.), ______________________________________________________________ (полное фирменное наименование предприятия, организации), именуемое далее по тексту " __________________________________ в лице _______________________________________________________ (должность, Ф.И.О.), действующего на основании доверенности N от "___" ___________ 199_ г., с другой стороны, заключили настоящий Договор о нижеследующем: 1. Предмет Договора. 2. Обязанности "________" (и срок, в течение которого эти обязанности должны быть исполнены). 3. Обязанности "________" (и срок, в течение которого эти обязанности должны быть исполнены). 4. Права "__________________________________________________". 5. Права "__________________________________________________". 6. Цена Договора. 7. Порядок расчетов. 8. Срок действия настоящего Договора. 8.1. Настоящий Договор вступает в силу с момента подписания его сторонами и действует до момента его окончательного исполнения, но в любом случае до "_____" __________ 199_ г. 8.2. Настоящий Договор может быть пролонгирован по соглашению сторон. 9. Гарантии по настоящему Договору (способы обеспечения Договора). 10. Ответственность сторон. 10.1. За нарушение условий настоящего Договора виновная сторона сверх неустойки возмещает причиненные этим убытки, в том числе упущенную выгоду. 10.2. "________" по настоящему Договору несет следующую ответственность: - за _________________________________________________________ (конкретное нарушение) штрафная неустойка в размере ____% от суммы __________________ (Договора, долга) - за _________________________________________________________ (конкретное нарушение) штрафная неустойка в размере ______________ руб. - за _________________________________________________________ (конкретное нарушение) пеня в размере __________ руб. за каждый день просрочки (возможно установление иного срока). 10.3. "________" по настоящему Договору несет следующую ответственность: - за _________________________________________________________ (конкретное нарушение) штрафная неустойка в размере _____% от суммы _________________ (Договора, долга) - за _________________________________________________________ (конкретное нарушение) штрафная неустойка в размере ______________ руб. - за _________________________________________________________ (конкретное нарушение) пеня в размере __________ руб. за каждый день просрочки (возможно установление иного срока). 10.4. За необоснованный отказ от исполнения обязательств, повлекший досрочное прекращение настоящего Договора, виновная сторона уплачивает штраф в размере ________________________. 10.5. За нарушение иных условий настоящего Договора виновная сторона несет следующую ответственность ________________________. 11. Досрочное расторжение настоящего Договора. 11.1. Настоящий Договор расторжению в одностороннем порядке не подлежит. 11.2. Настоящий Договор может быть расторгнут досрочно по соглашению сторон или одной из сторон в случае нарушения условий договора другой стороной, а также по следующим основаниям: а) __________________________________________________________, б) __________________________________________________________. 12. Конфиденциальность. В течение срока действия настоящего Договора, а также в течение ___________ лет после его прекращения стороны не должны предоставлять или разглашать иным способом конфиденциальную информацию, полученную в результате совместной деятельности, равно как и не должны недобросовестно использовать такую информацию для того, чтобы самим конкурировать друг с другом. 13. Порядок разрешения споров (арбитражная оговорка). 13.1. Все разногласия и споры, которые могут возникнуть между сторонами из настоящего Договора и в связи с ним, будут, по возможности, разрешаться последним путем дружеских переговоров. 13.2. В случае, когда возникшие споры мирным путем урегулированы не будут, все споры между сторонами разрешаются в соответствии с законодательством Российской Федерации в арбитражном суде (третейском суде - указать, каком именно, или порядок его формирования). 13.3. Стороны устанавливают, что все возможные претензии по настоящему Договору должны быть рассмотрены сторонами в течение _______________ дней с момента получения претензии. 14. Изменение условий настоящего Договора. 14.1. Условия настоящего Договора имеют одинаковую обязательную силу для сторон и могут быть изменены по взаимному согласию с обязательным составлением письменного документа. Письменный документ с изменениями и дополнениями составляется в двух экземплярах и является неотъемлемой частью настоящего Договора. 14.2. Стороны устанавливают, что все дополнения и изменения, внесенные в настоящий договор в одностороннем порядке, не имеют юридической силы. 14.3. Ни одна из сторон не вправе передавать свои права по настоящему Договору третьей стороне без письменного согласия другой стороны. 15. Условия согласования связи между сторонами. 16. Прочие условия. 16.1. Настоящий Договор составлен в двух подлинных экземплярах, по одному для каждой из сторон. 16.2. В случаях, не предусмотренных настоящим Договором, стороны руководствуются действующим гражданским законодательством (или указывается конкретный нормативный документ, например, Положение о поставках товаров народного потребления). 16.3. После подписания настоящего Договора все предварительные переговоры по нему, переписка, предварительные соглашения и протоколы о намерениях по вопросам, являющимся предметом настоящего Договора, теряют силу. 16.4 Приложения к настоящему Договору составляют его неотъемлемую часть. 17 Адреса, банковские и отгрузочные реквизиты сторон на момент заключения настоящего Договора. 17.1. "_____________________________________________________": Адрес ________________________________________________________ Телефон _______________, телетайп _____________, факс __________ Расчетный счет N ______________________________________ в ________________________________________________________________ (наименование банковского учреждения) МФО ____________, код ______________. Отгрузочные реквизиты: _______________________________________ 17.2. "_____________________________________________________": Адрес ________________________________________________________ Телефон _______________, телетайп _____________, факс __________ Расчетный счет N ______________________________________ в ________________________________________________________________ (наименование банковского учреждения) МФО ____________, код ______________. Отгрузочные реквизиты: _______________________________________ Для физических лиц необходимо указать полностью Ф.И.О., сведения о паспорте (серия, N, кем и когда выдан), а также местожительство. 17.3. Стороны обязуются немедленно письменно информировать друг друга в случае изменения сведений, указанных в п. 17 настоящего Договора.
Отправлено: 08.10.12 10:02. Заголовок: Преамбула гражданско-правового договора
Преамбула гражданско-правового договора
цитата:
Преа́мбула (фр. préambule, от позднелат. praeambulus — идущий впереди чего или кого-либо, предшествующий, ср. лат. preambulo — предшествую) в праве — вводная или вступительная часть правового акта. К правовым актам, имеющим преамбулу, относятся декларации, международные договоры, законы, гражданско-правовые договоры, конституции.
Обычно в преамбуле в концентрированной форме излагаются цели, задачи и принципы правового акта, указываются условия, обстоятельства, мотивы и другие исходные установки, послужившие поводом для его создания. Преамбула является важной частью правовых актов. В преамбуле также может указываться сфера распространения нормативного акта. … В преамбуле гражданско-правового договора указываются место и время его заключения, фирменные наименования сторон и местонахождение контрагентов, даётся определение сторон как контрагентов («Продавец»—«Покупатель» и т. п.).
Брызгалин А.В., Берник В.Р., Головкин А.Н. Бухгалтер и договор. Свод хозяйственных договоров и документооборота предприятий с юридическим, арбитражным и налоговым комментарием. Сборник 1. Опубликовано в журнале "Налоги и финансовое право", 2002 г., N 8, http://www.pravo.vuzlib.su/book_z473_page_7.html
цитата:
Закон не требует указывать в договоре его наименование. Вместе с тем на практике при ознакомлении с договором, прежде всего, обращаешь внимание на его название, и именно название позволяет получить первое впечатление о договоре и его содержании.
Кстати сказать, многие наиболее "предприимчивые" субъекты часто используют ту или иную конструкцию договора с целью прикрыть истинное содержание своих отношений. Для этого в договоре указывается наименование, которое абсолютно не соответствует его содержанию. Примечательным в этом плане является случай с ГП "Екатеринбургская городская телефонная сеть".
Сообщение: 192
Зарегистрирован: 06.06.08
Откуда: РФ, Санкт-Петербург
Отправлено: 15.12.12 11:43. Заголовок: К.И. СКЛОВСКИЙ. О де..
К.И. Скловский. О действительности продажи чужого имущества// Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. - М.: ЮРИТ-Вестник, 2003, № 9. - С. 80-99, http://www.lawmix.ru/comm/3723/.
цитата:
Еще несколько лет назад рассуждения о различении вещного и обязательственного эффекта купли-продажи казались многим юристам отвлеченной теорией. Сегодня ситуация заметно изменилась. Трудно сказать, явилось ли это результатом усилий по цивилизации юриспруденции, либо возрастание числа запутанных конфликтов, острота которых лишь увеличивалась в зависимости от стоимости спорного имущества, заставило искать дополнительные юридические ресурсы. Так или иначе, но теперь уже и в судебной практике более или менее последовательно проводится принцип: купля-продажа обязывает стороны, а возникновение собственности происходит путем передачи (традиции), регистрации или иным способом, указанным в законе или договоре. Купля-продажа и переход собственности для нынешнего российского цивилиста перестали быть синонимами.
Конечно, это не завершение большой проблемы юридического освоения купли-продажи, а только начало пути. И в самом его начале нас ожидает другой вопрос, важность которого кажется не меньшей.
В последнее время все чаще, правда, с весьма различных позиций, звучит тезис о действительности продажи, совершенной лицом, не имеющим права на отчуждение вещи (неуправомоченным отчуждателем).
Эти выступления, не лишенные культуртрегерских устремлений, ставят под сомнение до сих пор преобладающий взгляд, многократно подтвержденный отечественной судебной практикой, о ничтожности такой продажи в современном российском праве.
Понятно, что задет вопрос, не только весьма актуальный практически, но и затрагивающий важнейшую сферу оборота и, без сомнения, занимающий одно из центральных мест в системе гражданского права.
Прежде всего отмечу, что проблема должна решаться именно на почве российского Гражданского кодекса, так как и в истории, и в современном праве других стран мы найдем достаточно случаев действительности продажи чужого имущества <*>. -------------------------------- <*> В дальнейшем я буду употреблять определение "продажа чужого имущества" для обозначения всякого отчуждения вещи неуправомоченным отчуждателем. Известно, что правомочие на отчуждение вещи может базироваться не только на праве собственности, но и на праве залога, компетенции конкурсного управляющего, судебного пристава и т.д. Продажа чужого имущества - предмет настоящего исследования - предполагает отсутствие какого бы то ни было правомочия на отчуждение при физическом владении вещью. Известно, что в римском праве вовсе не требовалось собственности на стороне продавца: передавалось только спокойное владение. На этой почве возникла ответственность продавца за утрату покупателем владения вещью в виде возмещения убытков (эвикция). Нельзя не заметить, что отсутствие у покупателя титула собственника, препятствующее распоряжению вещью, само по себе в римском праве не влекло ответственности продавца <*>. Обычно это объясняют краткими сроками приобретения по давности (два года для земельного участка, год для иных вещей), гарантирующими покупателю достаточно скорое возникновение права собственности в любом случае. Иными словами, если владение он не терял, то отсутствие права собственности не давало оснований в чем-либо упрекать продавца.
Волею судьбы столкнулась с небольшим вопросом, а именно, как толковать условие договора — «договор действует до 31 мая 2012 г.». Означает ли это, что 31 мая договор еще действует, или же, что последний день срока – 30 мая.
Поскольку данный вопрос может часто встречаться на практике, а я его исследовала, чтобы все не тратили на это свое время, довожу результат до сведения всех.
Действующее законодательство не дает однозначного ответа на вопрос о том, включается ли в срок день, указанный после предлога «до».
Судебная практика также противоречива, с одной стороны в п. 3 Информационного письма Президиума ВАС РФ от 11 января 2002 г. № 66 «Обзор практики разрешения споров, связанных с арендой» указано, то срок действия договора аренды здания (сооружения), определенный с 1-го числа какого-либо месяца текущего года до 30-го (31-го) числа предыдущего месяца следующего года, в целях применения п. 2 ст. 651 ГК РФ признан равным году, т.е. сделан вывод о том, что число, указанное после предлога «до» включается в срок, такой же вывод содержится в Постановлении ФАС ВСО от 20 августа 2007 г. № А10-5925/06-Ф02-5393/07.
С другой стороны, в недавнем Постановлении 14 ААС 1 февраля 2011 г. по делу № А52-4167/2010 указано буквально следующее: «Предлог «до» используется здесь в значении «не включая дату, следующую после этого предлога», аналогичная позиция содержится в Постановлениях 12 ААС от 31 января 2008 г. по делу № А64-3246/07-20 и ФАС СЗО от 3 мая 2011 г. по делу № А52-4169/2010.
Следовательно, лучше избегать в договоре использование предлога «до» при определении срока, либо уточнять смысл, например, с помощью слова «включительно».
Выдержка из Постановления суда относительно включения предельной даты [2]:
цитата:
Суд первой инстанции пришел к выводу, что указанные договоры следует считать заключенными на срок, равный году.
Однако в соответствии с положениями статьи 431 ГК РФ при толковании условий договора судом принимается во внимание буквальное значение содержащихся в нем слов и выражений. Буквальное значение условия договора в случае его неясности устанавливается путем сопоставления с другими условиями и смыслом договора в целом.
Предлог «до» употребляется при указании временного предела действия, состояния, качества и так далее (Словарь русского языка. В 4 т./ Под ред. Евгеньевой А.П. – Т. 3. – М.: Русский язык, 1985. – С. 149). Следовательно, при формулировке срока «до определенной даты» действие, для совершения которого установлен этот срок, к названной дате должно быть уже совершено. Поэтому сама дата, до наступления которой должно быть совершено действие, в такой срок не входит.
С учетом изложенного из буквального толкования пунктов 1.2 договоров от 22.11.2005 № 2, от 29.12.2006 №172, от 19.03.2008 № 218 следует, что срок их действия истекает 30.12.2006, 30.12.2007 и 30.12.2008 соответственно, поскольку предлог «до» означает, что дни 31.12.2006, 31.12.2007 и 31.12.2008 не включаются в период действия договоров. Предлог «до» используется здесь в значении «не включая дату, следующую после этого предлога». Следовательно, каждый из указанных договоров заключен на срок менее года.
По мнению суда апелляционной инстанции, волю сторон на заключение договоров аренды нежилого встроенного помещения на срок менее года подтверждает также отсутствие в договорах условия о регистрации договоров в установленном порядке и о том, кто из сторон обязан произвести регистрацию договоров. Кроме того, из апелляционных жалоб следует, что подлинное волеизъявление сторон было направлено на заключение договоров на срок менее года, они не подлежали государственной регистрации.
Из решения кассационной инстанции [3]:
цитата:
В договорах аренды, заключаемых ежегодно Комитетом и Павлюк Н.С., срок их действия указан с 1 января до 31 декабря, то есть по 30 декабря включительно. Апелляционный суд по правилам статьи 431 Гражданского кодекса Российской Федерации, исходя из буквального толкования условий договоров аренды, волеизъявления сторон договора, правильно указал, что предлог «до» использовался сторонами договоров в значении «не включая дату, следующую после этого предлога». Этот вывод апелляционного суда подтвержден материалами дела, а также Администрацией и Павлюк Н.С., которые пояснили, что заключали договоры аренды на срок менее года и в связи с этим не указывали в них на необходимость государственной регистрации и не обращались за регистрацией.
Комментарий к проекту изменений ГК РФ. Подготовлен на основе редакции текста Проекта Федерального закона N 47538-6, принятой Госдумой ФС РФ в первом чтении. Впоследствии Госдумой ФС РФ законопроект был разделен на несколько проектов, первый из которых был принят в качестве Федерального закона от 30.12.2012 N 302-ФЗ "О внесении изменений в главы 1, 2, 3 и 4 части первой Гражданского кодекса РФ", base.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc;base=LAW;n=113134
Крашенинников Павел Владимирович, депутат Государственной Думы избран в составе федерального списка кандидатов, выдвинутого Всероссийской политической партией «ЕДИНАЯ РОССИЯ», Председатель комитета ГД по гражданскому, уголовному, арбитражному и процессуальному законодательству.
Сведения о доходах, имуществе и обязательствах имущественного характера депутата и членов его семьи за период с 01.01.2011 по 31.12.2011
Вид имущества Площадь (кв. м) Страна расположения земельный участок под индивидуальное жилищное строительство (общая совместная собственность) 3312,00 Россия жилой дом (общая совместная собственность) 483,20 Россия квартира (общая долевая собственность, 1/4) 141,40 Россия квартира (общая совместная собственность) 82,60 Россия квартира (общая совместная собственность) 185,70 Россия нежилые помещения (общая совместная собственность) 362,30 Россия
Крашенинников окончил Магнитогорский строительный техникум и Свердловский юридический институт [16], после чего в 1989-1993 годах работал в нем преподавателем гражданского права [32].
Главная идея документального проекта – защита законных прав и свобод граждан в повседневной жизни, юридический «ликбез» в увлекательной форме детективной истории.
Каждая серия – законченная история из жизни одного человека, который попал в безвыходное положение и мучительно пытается из него выбраться. Это может быть и конфликт с участием главного героя, спровоцированный беззаконием в обыденной жизни, и происшествие, вызванное юридической безграмотностью, и история преступного умысла. Как правило, главный герой не знает, как действовать и как поступить, он запутался в жизненных перипетиях и доведен до отчаяния. К нему на помощь приходит адвокат, который проводит «работу над ошибками», помогает исправить положение и советует, как поступать в подобных случаях.
Сухие слова статей уголовного и гражданского кодекса оживают на реальных восстановленных в видео ряде историях. Название выпусков передачи (их сейчас снято за два года - 33) не отражает содержание фильма, в самом фильме затрагивается большое количество положений закона в красивой взаимосвязи, которая раскрывает каждое из положений закона - гражданского, процессуального и уголовного. Только после просмотра всего фильма осознаешь его ценность.
Особенности изложения с заставки фильмов
Фильмы упорядоченные по популярности (числу просмотров) - tv100.ru/program/view/7161/. Самый популярный фильм "Дорогая сделка: читаем договор о продаже".
«Ваше право» - юридический ликбез для жителей мегаполиса на примере реальных историй Речь пойдет о сложных юридических ситуациях, в которые попадают герои. Почему это интересно? Такие случаи могут произойти с любым из нас. И лучше учиться на чужих ошибках. Каждую историю комментируют юристы, адвокаты и профильные специалисты. Изучив вместе с ведущими детали сложных, необычных и даже опасных дел, зритель получит пошаговый алгоритм действий в той или иной жизненной ситуации.
Страница всех выпусков "Хроника происшествий. Ваше право" - tv100.ru/video/program/8516/ Сюжет о незаконности удержания средств по договору с потребителями "Приобретая имущество, приобретаете проблемы..." . В формате фильмов недостает текстовых вставок со ссылками на закон и обстоятельства дела, которые имеются в фильмах "Адвокатских историй".
Отправлено: 07.05.13 15:32. Заголовок: Выигрыш в суде
Услуга и работа
Выигрыш в суде. Общее содержание юридических, медицинских, образовательных и строительных услуг (Khoukharev, 07.06.2010, newsland.com/news/detail/id/514047 ):
цитата:
Вы платите адвокату за максимальное приложение усилий, как и преподавателю, например. Адвокат должен сделать все, что от него зависит в рамках закона, чтобы добиться выгодного клиенту результата, но гарантировать его он не может. Так и преподаватель должен сделать все, что от него зависит, чтобы донести материал, но заставить выучить или понять он не в силах, как и врач должен правильно диагностировать и провести лечение, но не может гарантировать результат. Все это, как и многое другое, услуги максимального приложения усилий, а не результата.
Вопрос о выделении применительно к услугам эффективной, результативной деятель-ности затрагивает новую проблему: как отделить результат, получаемый от услуги (их эффект), от результата работы, как вообще разграничить услуги и работы.
В моем профиле на SSRN можно скачать комментарий к Постановлению ВАС № 54 "О некоторых вопросах разрешения споров, возникающих из договоров по поводу недвижимости, которая будет создана или приобретена в будущем"
Бевзенко Р. С. Квалификация и последствия сделок с будущей недвижимой вещью. Комментарий к постановлению Пленума ВАС РФ от 11 июля 2011 г. № 54 «О некоторых вопросах разрешения споров, возникающих из договоров по поводу недвижимости, которая будет создана или приобретена в будущем» //Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. - 2012. - № 3. - С. 84 - 105, http://ssrn.com/abstract=2263174
цитата:
1. Правовые позиции, сосредоточенные в постановлении Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ (далее — ВАС РФ) от 11.07.2011 № 54 «О некоторых вопросах разрешения споров, возникающих из договоров по поводу недвижимости, которая будет создана или приобретена в будущем»1 , являются логическим продолжением и развитием правовых идей и толкований норм Гражданского кодекса РФ (далее — ГК РФ), которые были выражены высшими судами в известном постановлении Пленума Верховного Суда РФ (далее — ВС РФ) и Пленума ВАС РФ от 29.04.2010 № 10/22 «О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав».
Комментируемое постановление вызвало множество комментариев и откликов как в научной среде, так и от практикующих юристов. Примечательно, что отзывы коллег, занимающихся научным, системным изучением права, в основном комплиментарные; напротив, некоторая часть практикующих юристов правовые позиции ВАС РФ приняла в штыки, объясняя это самыми разными основаниями: начиная с набивших оскомину надуманных упреков в якобы неконституционном судебном правотворчестве и заканчивая банальным мнением, будто бы ВАС РФ прикрыл ранее успешную практику регистрации недвижимости через суд. На все эти упреки я попытаюсь ответить в предлагаемом комментарии. Надеюсь, что, объяснив мотивы и основания аппарата ВАС РФ, подготовившего проект комментируемого постановления, а также ход рассуждений судей высшей судебной инстанции при обсуждении проекта, я смогу раскрыть перед читателями, ранее не погружавшимися глубоко в проблематику споров о правах на недвижимые вещи, которые будут созданы или приобретены в будущем (далее — будущие недвижимости), логику обсуждаемых правовых позиций.
Необходимо также обратить внимание на то, что уже после того, как Пленумом ВАС РФ было принято комментируемое постановление, законодатель уточнил ряд правовых норм, регулирующих инвестиционные контракты, порядок регистрации прав на вновь построенную недвижимость в рамках инвестиционных контрактов, заключенных с публичными образованиями, и распределение собственности на такие объекты2. Соотношение норм этого Закона и указанного постановления Пленума ВАС РФ также будет предметом настоящего комментария.
--- 1 См.: Вестник ВАС РФ. 2011. № 9. С. 148–153.) 2 См. Федеральный закон от 12.12.2011 № 427-ФЗ ≪О внесении изменений в статьи 2 и 3 Федерального закона ≪О введении в действие Земельного кодекса Российской Федерации≫ и отдельные законодательные акты Российской Федерации≫ (далее — Закон № 427-ФЗ). ---
2. Комментируемое постановление содержит правовые позиции, которые можно условно разбить на три связанные между собою группы: а) квалификация инвестиционных договоров; б) определение момента возникновения права собственности на вновь построенную недвижимость; в) разрешение старого спора о том, должен ли продавец в момент заключения договора купли-продажи быть собственником продаваемой вещи.
Именно в таком логическом порядке (от общего к частному) и следует комментировать постановление (в самом документе правовые позиции, напротив, изложены от частного к общему, что обусловлено удобством применения положений комментируемого постановления судами).
3. В юридической литературе длительное время обсуждался вопрос о правовой природе так называемых инвестиционных договоров. Наиболее широкое распространение указанные договоры получили в сфере финансирования строительства недвижимостей, что, по всей видимости, связано как с особенностями законодательного регулирования этой сферы (местами весьма жесткого, что заставляло участников рынка «изобретать» юридические конструкции, нацеленные на обход закона), так и с подходами, принятыми в налоговом праве, которое на уровне ряда принципиальных норм Налогового кодекса РФ демонстрирует стремление законодателя создавать для лиц, осуществляющих инвестиционную деятельность в сфере строительства и реконструкции недвижимого имущества, льготные налоговые последствия соответствующих сделок.
С точки зрения гражданско-правовой квалификации инвестиционные договоры также всегда были предметом споров: высказывались самые разные подходы, начиная с отрицания самостоятельной природы инвестиционного договора и квалификации его как смешанного (содержащего элементы договоров, поименованных в ГК РФ) и заканчивая обоснованием самостоятельной природы этого договора и конструированием чуть ли не новой отрасли российского законодательства — инвестиционного права.
Разумеется, все эти подходы были представлены и в судебной практике.
По вопросу квалификации инвестиционных договоров Пленум ВАС РФ занял позицию, основанную на отрицании того, что понятие «инвестиции» имеет хоть сколько-нибудь значительное юридическое содержание. Это связано с тем, что инвестиции, представляя собой процесс временного (как правило) размещения денежных средств одного лица в какое-либо дело другого лица с целью извлечения инвестором прибыли, с юридической точки зрения могут быть опосредованы самыми разными (по своей юридической природе) конструкциями: займом (инвестиции в облигации; финансовый лизинг); арендой (возвратный лизинг); корпорацией (приобретение акций) и т. п. Совершенно очевидно (для юриста!), что между договорами аренды, займа и корпоративными отношениями нет ничего общего. Поэтому правовая природа процессов, обозначаемых термином «инвестиции», требует выявления в каждом конкретном случае, с тем чтобы суд мог применить к отношениям сторон те нормы, которые и были на это рассчитаны.
4. Наблюдение за инвестиционными сделками, заключаемыми в сфере строительства и реконструкции недвижимого имущества, позволило выявить три основные модели, по которым осуществляются инвестиции в недвижимость и которые поименованы в п. 4 комментируемого постановления.
В соответствии с первой моделью инвестор и застройщик заключают договор, по которому инвестор принимает на себя обязательство уплатить застройщику денежную сумму, а тот в свою очередь обязывается передать в собственность инвестору недвижимое имущество. Бывают также ситуации, когда инвестор, которому обещана недвижимая вещь, заключает договор с другим лицом (обычно называемым соинвестором) и последний обязывается уплатить инвестору денежные средства, а тот передает соинвестору права на получение недвижимой вещи либо сам обязуется передать ее соинвестору.
Такие договоры на практике всегда называются инвестиционными, но это не должно влиять на юридическую квалификацию сделок: сделка, согласно которой одно лицо обязуется передать в собственность другого лица вещь, а приобретатель вещи обязуется уплатить за нее определенную цену, именуется договором купли-продажи имущества, которое будет создано или приобретено в будущем.
Вторая модель заключается в следующем: одно лицо, являющееся собственником земельного участка, предоставляет его под застройку; другое лицо, располагающее денежными средствами, принимает на себя обязательство оплачивать проектные, строительные работы и т. п., а третье лицо, у которого имеется соответствующий персонал, соглашается контролировать процесс строительства. По результатам реализации инвестиционного проекта возведенная недвижимость должна быть разделена между его участниками в соответствии с заключенным ими соглашением. Сделки такого рода не могут быть квалифицированы иначе как договор простого товарищества.
И наконец, третья модель: инвестор обязуется внести свой инвестиционный взнос некоторыми работами (например, по оштукатуриванию фасадов, устройству кровли и т. п.), а за это застройщик передает ему определенное недвижимое имущество. Такие сделки являются не чем иным, как договором подряда.
Разумеется, возможны разные сочетания этих сделок. Например, подрядчик, выполняющий строительные работы на объекте, имеет право требовать от застройщика исполнения договора подряда в части обязательства передать недвижимость. Однако он (например, в целях пополнения оборотных средств) вправе заключить с другим лицом договор, по которому последнее, выступающее покупателем, обязуется уплатить подрядчику (являющемуся в этой сделке продавцом) цену имущества, а тот принимает на себя обязательство передать недвижимость покупателю.
Следует обратить внимание на то, что Пленум ВАС РФ не закрыл перечень тех правовых квалификаций, которые суды могут давать договорам о будущей недвижимости, названным сторонами инвестиционными. Однако на практике иная квалификация инвестиционных сделок в сфере строительства недвижимости мне пока не встречалась.
Принципиальным является следующее разъяснение Пленума ВАС РФ (предложение первое абзаца второго п. 4 комментируемого постановления): пока не установлено иное, судам надлежит оценивать договоры, связанные с инвестиционной деятельностью в сфере финансирования строительства или реконструкции объектов недвижимости, как договоры купли-продажи. Эта правовая позиция также основана на наблюдениях за практикой: подавляющее большинство инвестиционных договоров, исполнение обязательств по которым было предметом судебного спора, являются меновыми сделками, т. е. заключаются по модели договора купли-продажи. Иное должно быть обосновано стороной по инвестиционному договору, настаивающей на другой квалификации сделки (например, на том, что заключенный договор представляет собой договор простого товарищества). Какие соображения может приводить сторона в подтверждение иной квалификации сделки? В первую очередь связанные с другой, чем в договоре купли-продажи, конструкцией отношений сторон: например, то, что права и обязанности сторон, связанные с возведением недвижимого имущества, не являются синаллагматическими, договором предусмотрено общее дело, а также определено, кто его ведет, и т. п.
5. Важнейшим доводом, препятствовавшим квалификации инвестиционного договора как договора купли-продажи, было соображение, что продавец по договору купли-продажи в самый момент его заключения должен обладать правом собственности на продаваемое имущество; если это условие не выполняется, сделка является недействительной. Такой подход долгое время доминировал в судах, которые охотно, ссылаясь на положения ст. 209 ГК РФ (в соответствии с этой статьей собственнику принадлежит право владения, пользования и распоряжения имуществом), объявляли сделки продажи, заключенные до момента приобретения продавцом права собственности на вещь, ничтожными.
Однако этот подход прямо противоречит недвусмысленному указанию п. 2 ст. 455 ГК РФ: предметом договора купли-продажи может быть как товар, имеющийся в наличии у продавца в момент заключения договора, так и товар, который будет создан или приобретен продавцом в будущем, если иное не установлено законом или не вытекает из характера товара.
Российские суды, склонные, как правило, к жесткому (если не радикальному) позитивизму, в обсуждаемой ситуации просто уклонялись от применения прямого указания закона, допускающего принятие на себя продавцом обязательства передать покупателю в собственность вещь, в момент заключения сделки ему (продавцу) не принадлежащую.
Очевидно, юридическая логика, состоящая в том, что в момент заключения договора купли-продажи происходит распоряжение имуществом, а потому в соответствии со ст. 209 ГК РФ в этот самый момент продавец должен быть собственником имущества, основана на неверном представлении о том, что, заключая договор, продавец распоряжается вещью.
На самом деле российское право, следуя германской правовой традиции, исходит из того, что при заключении договора купли-продажи продавец принимает на себя обязательство передать покупателю имущество в собственность; между тем распоряжение вещью как таковое (т. е. переход вещи из имущественной сферы продавца в имущественную сферу покупателя) происходит по общему правилу в момент ее передачи. Таким образом, имеются все основания разделять два момента: момент заключения договора купли-продажи и момент передачи имущества в собственность покупателя. И если для заключения договора купли-продажи продавец не должен быть собственником (право собственности ему в общем-то ни к чему, так как лицо, обязываясь продать, обременяет себя обязательством, и с точки зрения вещного права эта сделка не влечет никаких правовых последствий), то для передачи имущества в собственность он, разумеется, должен обладать правом на вещь, ведь именно продавец наделяет покупателя правом собственности (тут можно вспомнить известную максиму, что никто не может передать прав больше, чем имеет сам).
6. Есть ли какая-нибудь специфика продажи такого товара, как недвижимость, позволяющая исключить применение п. 2 ст. 455 ГК РФ к соответствующим сделкам?
Такой специфики, на мой взгляд, нет.
Сама по себе привязка момента перехода права собственности на недвижимую вещь к моменту регистрации этого перехода в Едином государственном реестре прав на недвижимое имущество и сделок с ним (далее — ЕГРП) ничего не доказывает, так как и в этой ситуации можно легко провести параллель с разделением обязательства продать движимость и моментом передачи движимости. При продаже недвижимости это разделение обнаруживает себя в том, что момент заключения договора купли-продажи недвижимости отстоит от момента перехода права на продаваемую вещь (момента регистрации перехода права), а потому в этом случае также может быть применена конструкция разделения обязанности передать недвижимое имущество и собственно перехода права собственности. Какие-либо серьезные политико-правовые доводы в пользу того, чтобы запрещать такое разделение, мне не встречались; по всей видимости, их попросту нет.
Правда, имеется одно соображение, скорее технического характера, которое могло бы стать возражением против конструкции продажи будущей недвижимой вещи. Речь идет о норме п. 2 ст. 558 ГК РФ, устанавливающей обязательность государственной регистрации договора купли-продажи жилого помещения. Возникает вопрос о том, как соотносятся между собой ст. 455 (о возможности заключения договора купли-продажи будущей вещи) и ст. 558 (о регистрации сделок с жилой недвижимостью) ГК РФ, ведь при буквальном применении последней возможность регистрации сделки с еще не созданной недвижимостью исключается. Следовательно, возможность заключения договора купли-продажи будущей жилой недвижимости блокируется.
Однако Пленум ВАС РФ дал единственно верное, на мой взгляд, толкование соотношения этих норм, признав, что приоритет имеет норма ст. 455 ГК РФ, устанавливающая принципиальную возможность обязываться по поводу любого имущества, которое еще не было создано продавцом. Положения ст. 558 Кодекса были признаны рассчитанными только на случаи продажи тех жилых недвижимостей, которые в момент заключения договора принадлежат продавцу на праве собственности (п. 9 комментируемого постановления). В отношении же купли-продажи будущих жилых помещений было признано, что такие сделки могут совершаться в простой письменной форме и не требуют государственной регистрации для признания их заключенными. Указанная правовая позиция позволила в полной мере распространить идею о разъединении момента заключения договора и момента перехода права собственности (п. 1 комментируемого постановления) и на сферу продажи будущих жилых помещений.
7. Еще одна проблема, скорее практического плана, которая была решена Пленумом ВАС РФ при формулировании правовых позиций, связанных с куплей-продажей будущей недвижимой вещи, возникает из-за сложностей описания предмета сделки, с которыми неизбежно должны столкнуться стороны такого договора. Эти сложности объективно обусловлены тем, что в момент совершения сделки вещь, являющаяся ее предметом, отсутствует, поэтому дать ее точное описание в договоре невозможно.
Между тем известно трепетное отношение судов к детализации предмета договора купли-продажи недвижимости: малейшие отклонения либо умолчания о качествах недвижимого имущества (например, его площади) на практике влекут за собой признание договора незаключенным. При этом последующие ссылки соответствующей стороны на то, что при принятии исполнения покупатель не возражал, что ему была передана вещь, не в полной мере отвечающая условиям договора купли-продажи, судами во внимание не принимались.
Пленум ВАС РФ занял противоположную позицию. Во-первых, было признано, что описание предмета продажи, в случае если предмет договора еще не существует, может быть ориентировочным (ср. абзац второй п. 2 комментируемого постановления: «Если сторонами заключен договор купли-продажи будущей недвижимой вещи, то индивидуализация предмета договора может быть осуществлена путем указания иных сведений, позволяющих установить недвижимое имущество, подлежащее передаче покупателю по договору (например, местонахождение возводимой недвижимости, ориентировочная площадь будущего здания или помещения, иные характеристики, свойства недвижимости, определенные, в частности, в соответствии с проектной документацией)»).
Во-вторых, в комментируемом постановлении допускается возможность «излечения» обсуждаемого порока договора (в части неполного, неточного описания объекта) при государственной регистрации перехода права на возведенный объект недвижимости, передаваемый продавцом покупателю (ср. предложение первое абзаца четвертого п. 2: «В случае если в тексте договора купли-продажи недвижимой вещи недостаточно данных для индивидуализации проданного объекта недвижимости, однако они имеются, например, в акте приема-передачи, составленном сторонами во исполнение заключенного ими договора, то такой договор не может быть признан незаключенным»).
И в-третьих, признано, что при рассмотрении споров, возникших из договора купли-продажи будущей недвижимой вещи, содержащего не вполне точное описание объекта, соответствующая сторона может представлять доказательства, подтверждающие, что воля сторон, направленная на передачу конкретного объекта, в действительности была сформирована (ср. абзац первый п. 3 комментируемого постановления: «В случае возникновения между сторонами договора купли-продажи будущей недвижимой вещи спора по поводу того, какая именно недвижимая вещь подлежит передаче покупателю во исполнение договора купли-продажи, суд на основании статьи 431 ГК РФ устанавливает действительную волю сторон, исходя из положений подписанного сторонами договора, иных доказательств по делу, а также принимая во внимание практику, сложившуюся во взаимных отношениях сторон, обычаи делового оборота, последующее поведение сторон»).
На последнюю правовую позицию хотелось бы обратить особое внимание: некоторые суды грешат излишним юридическим формализмом, объявляя незаключенными сделки, которые длительное время исполнялись сторонами, но затем при возникновении споров о расчетах по сделке одна из сторон заявляет, что предмет сделки не согласован должным образом (например, в договоре аренды в качестве предмета указано «секция на 3-м этаже торгового центра», в качестве предмета поставки указано «мебель» и т. п.).
Но если «излечение» обсуждаемого порока договора — дефектного описания предмета договора купли-продажи будущей недвижимости — невозможно, такой договор не может считаться заключенным, а переданное в качестве исполнения (например, платежи) подлежит возврату как неосновательное обогащение.
При этом в комментируемом постановлении содержится правовая позиция (к сожалению, не замеченная публикой и комментаторами), опираясь на которую сторона по договору, признанному впоследствии незаключенным, может возместить убытки, причиненные признанием договора незаключенным, предъявив соответствующий иск к другой стороне, выступавшей разработчиком соответствующего проекта договора (ср. абзац третий п. 3 комментируемого постановления: «…в случаях когда покупатель подписал договор купли-продажи будущей недвижимой вещи, находясь под влиянием заблуждения относительно того, что содержащихся в нем данных достаточно для индивидуализации предмета договора, он может потребовать от продавца возмещения реального ущерба, причиненного вследствие признания договора незаключенным, если докажет, что заблуждение возникло по вине продавца, применительно к абзацу второму пункта 2 статьи 178 ГК РФ»).
Эта правовая позиция основана на следующей идее. В подавляющем большинстве случаев продажа будущей недвижимости осуществляется застройщиками — лицами, являющимися профессионалами в сфере строительства и девелопмента. Причем проекты договоров, заключаемых по поводу приобретения строящейся недвижимости, также разрабатываются и заполняются застройщиками. Поэтому небрежность, допущенная таким лицом, не должна влечь для контрагента, доказавшего, что он фактически не участвовал в выработке текста договора, негативных имущественных последствий. Кроме того, есть определенные надежды, что угроза предъявления требования о возмещении убытков, причиненных признанием договора незаключенным, послужит превентивной мерой, удерживающей ответчиков по делам об исполнении обязательств от предъявления кредиторам встречных требований о признании договора, формально не соответствующего требованиям к описанию предмета договора, незаключенным.
В некотором смысле этот подход продолжает общую линию, нацеленную на установление ответственности за любое проявление недобросовестного поведения в обороте, которой ВАС РФ последовательно придерживается последние годы.
8. Перейдем к следующему блоку проблем, разрешенных в комментируемом постановлении, — к вопросу о моменте возникновения права собственности инвесторов на объекты, возводимые за их счет.
Долгое время распространенным было мнение о том, что право собственности инвестора на недвижимое имущество, возводимое за счет сделанных им инвестиций, возникает у него без внесения каких-либо записей в ЕГРП. Это суждение имеет формальную основу в положениях ст. 5 Закона РСФСР от 26.06.1991 № 1488-1 «Об инвестиционной деятельности в РСФСР»3 и ст. 6 Федерального закона от 25.02.1999 № 39-ФЗ «Об инвестиционной деятельности в Российской Федерации, осуществляемой в форме капитальных вложений»4, декларирующих такие права инвесторов, как владение, пользование и распоряжение результатами инвестиционной деятельности. На основе этих незамысловатых законодательных сентенций некоторыми практикующими юристами делался вывод, что, когда закон наделяет инвестора правом владеть, пользоваться и распоряжаться, речь непременно идет о праве собственности, ведь указанная триада правомочий традиционно используется в российском праве для обозначения именно этого вещного права.
3 Пункт 5 этой статьи гласит: ≪Инвестор вправе владеть, пользоваться и распоряжаться объектами и результатами инвестиций…≫ 4 В соответствии с абзацем четвертым этой статьи инвесторы имеют равные права на ≪владение, пользование и распоряжение объектами капитальных вложений и результатами осуществленных капитальных вложений≫.
В сочетании с положениями п. 2 ст. 8 ГК РФ (право возникает с момента внесения записи в ЕГРП, если иное не установлено законом, а таковым законом вроде бы и следует признать названные нормы законодательства об инвестициях) получается, что сам по себе факт осуществления инвестиций достаточен для того, чтобы лицо, осуществившее инвестиции, сразу же стало собственником того недвижимого имущества, в создание либо реконструкцию которого денежные средства были вложены. А если таких лиц несколько, то между ними возникает долевая собственность на недвижимую вещь, созданную за их счет. Причем, видимо, это «право собственности инвестора» возникает у последнего первоначальным способом5.
5 Лучшим тому доказательством, за неимением прямого подтверждения в законах, может послужить устойчивая практика органов по государственной регистрации прав на недвижимость.
По всей видимости, именно рассуждения такого рода легли в основу диковинной юридической конструкции — долевого участия в строительстве недвижимого имущества, суть которой заключается в том, что инвесторы финансируют строительство недвижимости пропорционально той доле, которую они хотят получить в данном объекте и которая, как правило, соответствует определенному помещению в здании.
При определенных условиях в долевом строительстве можно увидеть аналог простого товарищества, т. е. объединения имущественных вкладов, усилий, навыков товарищей для достижения общей цели — строительства дома. Однако это справедливо только для тех случаев, когда товарищи действительно участвуют в общей деятельности. На практике же в подавляющем большинстве участники долевого строительства не принимают никакого участия в строительстве дома, они лишь уплачивают лицу, организующему строительство (застройщику), денежные средства, составляющие стоимость соответствующего помещения. В связи с этим довольно скоро было признано, что договорные отношения между застройщиком и инвесторами (дольщиками) — это отношения не товарищеского типа, а синаллагматического, обязательства застройщика и инвестора являются встречными. Вопрос о том, какие именно отношения, всегда вызывал значительные затруднения у судов6.
Абсурдность конструкции участия в долевом строительстве подчеркивает то обстоятельство, что инвесторы, которые, казалось бы, должны оплатить строительство дома, заключают договор не друг с другом (и тогда это было бы типичнейшее товарищество), а с застройщиком (и не один договор, а столько, сколько было привлечено дольщиков), в обязанность которому ставится завершить строительство и передать в собственность дольщика помещение в возведенном здании. При этом право собственности на переданное имущество возникает у дольщика первоначальным способом! Последнее представляется совершенно невозможным в нормальном правопорядке, ведь у дольщика нет и не может быть прав на земельный участок, на котором возводится здание.
Однако, несмотря на понимание того, что отношения между инвестором и застройщиком — это отношения по исполнению договора о передаче в собственность инвестора недвижимой вещи, «вещно-правовая» концепция прав инвесторов на объект строительства сомнению не подвергалась. Именно эта концепция, по всей видимости, легла в основу обширнейшей практики судов общей юрисдикции, а также некоторых арбитражных судов, суть которой заключается в возможности судебной констатации права собственности инвестора на профинансированное ими недвижимое имущество. Констатация возникшего права собственности инвестора выражается в удовлетворении иска о признании права собственности инвестора на объект инвестиций7.
Отправлено: 24.05.13 10:34. Заголовок: Квалификация и последствия сделок с будущей недвижимой вещью
Продолжение 1.
цитата:
9. Здесь необходимо сделать небольшое отступление, связанное с процессуальным значением исков о признании права. Процессуальная наука выделяет два вида исков о признании права: (а) правоподтверждающего и (б) конституирующего (правообразующего) характера8. Конститутивные иски о признании возможны тогда, когда это прямо допускается законом (немногочисленные случаи допущения такого рода исков — это положения ст. 222 и 225 ГК РФ). Правоподтверждающие иски о признании предъявляются тогда, когда у истца то право, за судебным признанием которого он обратился, к моменту разрешения спора имеется, но ответчик по каким-то причинам отрицает наличие у истца спорного права. Именно для того, чтобы внести ясность в правоотношения, констатировать, что право действительно принадлежит истцу, и нужен судебный процесс.
Некоторые сторонники «вещно-правовой» концепции прав инвестора на объект строительства (в основном из числа практикующих юристов), указывая на совокупность нормы п. 2 ст. 8 ГК РФ и упомянутых выше положений инвестиционного законодательства как на случай возникновения права собственности на недвижимость без записи в ЕГРП, полагают, что иск инвестора о признании права собственности на объект, возведенный за его счет, вполне укладывается в описанную процессуальную конструкцию: право собственности на объект недвижимости у инвестора возникло, так как инвестиции осуществлены, следовательно, иск о признании этого права может быть удовлетворен.
--- 8 Подробнее об этом см.: Гордон В.М. Иски о признании. Ярославль, 1906. С. 23. ---
10. Однако уже в первой половине 2000-х гг. «вещно-правовая» концепция прав инвесторов на объект строительства перестала быть господствующей. Это, по всей видимости, связано с сомнениями, возникшими у судов при ее применении. Прежде всего, эта концепция не объясняет, как долевая собственность инвестора на здание (что, казалось бы, и имеется в виду в так называемом инвестиционном законодательстве) преобразуется в право собственности на конкретное помещение в здании (а ведь именно помещение является предметом договора инвестора с застройщиком). Кроме того, на основе этого подхода невозможно хоть сколько-нибудь удовлетворительно разрешить казус с так называемой двойной продажей одного и того же помещения двум разным лицам9. И наконец, «вещно-правовая» концепция приводит к недопустимым (с точки зрения частного права) результатам в случае банкротства застройщика: часть конкурсной массы передается только одной группе кредиторов (инвесторам), причем приоритет этой группы кредиторов не основан на положениях законодательства о банкротстве10.
--- 9 Представим следующую ситуацию. Одно помещение было предметом двух инвестиционных договоров, каждый из инвесторов исполнил свою обязанность по уплате застройщику денежной суммы. Здание не было построено до конца, застройщик впал в банкротство. Первый инвестор предъявил иск о признании права собственности на долю в строительстве, соответствующую оплаченному им помещению. Что делать второму инвестору? Может ли он также потребовать признания за собой права собственности на объект незавершенного строительства? Если допустить это, получится, что долей в объекте будет более чем 100%. 10 Объект строительства, являясь собственностью инвесторов, изымается из конкурсной массы застройщика. Остальные кредиторы застройщика (подрядчики, налоговый орган, работники, кредиторы по деликтным требованиям) не могут удовлетворяться из стоимости объекта незавершенного строительства (а именно этот объект подчас и представляет собой главный и единственный актив застройщика). В особенно пикантную ситуацию попадают банки-залогодержатели, которые кредитовали застройщика под залог прав на земельный участок и объекта, строящегося на нем: право собственности у инвесторов возникает первоначальным способом, а следовательно, залогодержатель не может обратить взыскание на предмет залога против инвесторов. ---
В итоге в практике арбитражных судов стал развиваться иной взгляд на природу прав инвестора. В его основу легло очень простое соображение: инвестор является стороной договора, в силу которого он имеет право требовать от застройщика исполнения обязательства — передачи конкретного помещения, определенного договором. Поэтому у инвестора есть права, которые принадлежат кредитору по обязательству передать индивидуально-определенную вещь: право требовать принудительного исполнения обязательства в натуре либо право требовать возмещения убытков, причиненного неисполнением обязательства. Разумеется, при таком взгляде на отношения застройщика и инвестора последний станет собственником причитающейся ему недвижимости не ранее, чем застройщик исполнит договор, а инвестор зарегистрирует свое право собственности в органе по государственной регистрации прав на недвижимое имущество (ст. 219 ГК РФ).
Следовательно, при таком, обязательственно-правовом, объяснении прав инвестора не может быть и речи об удовлетворении иска инвестора о признании права собственности на объект инвестиций (этого права у инвестора нет, так как он не стал собственником по правилам ст. 219 ГК РФ) или на долю в объекте незавершенного строительства. И разумеется, иным будет подход к удовлетворению требований кредиторов застройщика в деле о банкротстве застройщика: объект строительства остается в конкурсной массе застройщика, а все кредиторы — банки, инвесторы, налоговый орган, подрядчики — будут удовлетворять свои требования из стоимости, вырученной от продажи этого объекта конкурсным управляющим в ходе конкурсного производства.
11. Какой из двух подходов верный: вещно-правовой или обязательственный? На мой взгляд, нет никаких сомнений, что обязательственный подход полностью соответствует последним тенденциям развития законодательства об инвестициях в строительство недвижимости, а именно положениям Федерального закона от 30.12.2004 № 214-ФЗ «Об участии в долевом строительстве многоквартирных домов и иных объектов недвижимости и о внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации» (далее — Закон № 214-ФЗ) и новейшим поправкам в Федеральный закон от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)», которыми были установлены особенности банкротства застройщиков. В первом из упомянутых законодательных актов устанавливается специальная мера защиты прав инвесторов в строительство многоквартирных домов — законный залог, устанавливаемый по требованиям инвесторов на объект, возводимый за их счет; иными словами, инвесторы объявляются законодателем кредиторами-залогодержателями. Это законоположение делает беспочвенными любые рассуждения о праве собственности инвестора на объект строительства, так как российское гражданское право не допускает соединения в одном лице собственника и залогодержателя.
Второй из упомянутых актов еще жестче подчеркивает обязательственную природу требований инвесторов к застройщику, вводя специальные процедуры и условия удовлетворения этих требований, а также устанавливая приоритет данной группы кредиторов перед иными кредиторами. По всей видимости, эти рассуждения и привели к тому, что ВАС РФ сначала в нескольких делах, рассмотренных в порядке надзора в 2011 г.11, а впоследствии в комментируемом постановлении (абзацы второй и третий п. 4) поддержал именно обязательственную модель отношений инвесторов и застройщиков, разъяснив судам, что положения законодательства об инвестициях не являются основанием для возникновения права собственности инвесторов на объект строительства, право собственности в такой ситуации возникнет у инвестора не ранее государственной регистрации этого права в ЕГРП (абзац второй п. 4). Таким образом, была поставлена точка в споре о том, являются ли положения законов об инвестиционной деятельности исключениями из принципа внесения12. В результате было признано, что возникновение права собственности на вновь построенные объекты, напротив, подчинено принципу внесения.
--- 11 См. постановления Президиума ВАС РФ от 08.02.2011 № 13534/10, № 13970/10. 12 Вместе с тем я хотел бы обратить внимание читателей на то, что ВС РФ, рассматривая в конце 2010 г. дело о признании права собственности инвестора на долю в объекте незавершенного строительства, пришел к выводу, что такое право у инвестора все же есть (см. определение Судебной коллегии ВС РФ от 14.12.2010 № 4-В10-34). ---
12. Признав, что инвестиционные договоры в действительности порождают отношения, квалифицируемые как обязательства либо из продажи, либо из товарищества, либо из подряда, Пленум ВАС РФ сформулировал принципы, согласно которым у лиц, инвестирующих в строительство, возникает право собственности на недвижимое имущество и способы защиты прав инвесторов.
Очевидно, что в основу правовых позиций, разрешающих вопрос о порядке возникновения права собственности на вновь построенное недвижимое имущество, Пленумом ВАС РФ был положен принцип superficies solo cedit, в соответствии с которым все, что построено на земельном участке, должно попадать в имущественную сферу лица, имеющего право на данный участок13. При этом под правом на земельный участок следует понимать не только право собственности, но и право аренды, которое предполагает возможность застройки участка арендатором (при конкуренции этих прав предпочтение следует отдавать праву аренды (см. ст. 263 ГК РФ). Таким образом, первичное право собственности на недвижимую вещь, возведенную на земельном участке с использованием средств третьих лиц, возникает только у того лица, которое обладает правом на земельный участок, предполагающим возможность его застройки (право собственности, право аренды и т. п.) (п. 4, 5 и 7 комментируемого постановления)14.
--- 13 В отличие от классического права (которое не признает здание самостоятельной вещью и рассматривает его как составную часть земельного участка, что и предопределяет вхождение зданий в имущественную сферу собственника участка), реализация этого принципа в российском праве (которое, напротив, признает здание самостоятельной вещью) заключается в декларировании так называемого единства судьбы земельного участка и строений на нем. Единство судьбы обеспечивается тем, что сделка с участком обязательно должна сопровождаться такой же сделкой со зданием (и обратно); либо в законе устанавливается, что сделка с участком влечет за собой переход прав не только на участок, но и на здание (и обратно). 14 Возражения против применения принципа superficies solo cedit в сфере инвестиций в строительство основываются исключительно на том, что обязательная первичная регистрация права застройщика на построенные объекты нецелесообразна, так как увеличивает стоимость недвижимости на сумму государственной пошлины. ---
Исходя из этого принципа довольно легко определить, какое лицо может обратиться в регистрирующий орган с заявлением о регистрации права собственности на недвижимость, выстроенную на земельном участке (далее я буду для краткости называть это право первичным правом собственности); в какой момент и каким образом у лица, инвестировавшего в строительство, возникнет право собственности; какие иски может предъявлять инвестор в случае, если договор, заключенный с ним, не будет исполнен. Рассмотрим эти вопросы на примере каждой из трех вы- явленных моделей инвестиционных сделок.
13. Если инвестор является покупателем по договору купли-продажи будущей недвижимой вещи, то право собственности у него может возникнуть только производным способом, от продавца. Если продавец — застройщик, обладающий правом на земельный участок, то в соответствии с п. 4, 5 комментируемого постановления право зарегистрировать первичную собственность принадлежит только ему; зарегистрировав свое первичное право, продавец должен исполнить договор, передав имущество в собственность покупателя. Если в качестве продавца выступает не застройщик, а иное лицо (например, так называемый генеральный инвестор, заключивший инвестиционный договор с застройщиком, либо подрядчик, с которым за выполненные работы застройщик расплачивается недвижимостью), то право собственности к покупателю также переходит производным способом при условии регистрации права собственности продавца. Кроме того, вполне возможной представляется конструкция, позволяющая избежать цепочки регистраций переходов права собственности: после регистрации первичной собственности право требовать исполнения договора (в том числе регистрации перехода права собственности на возведенную недвижимость) может быть уступлено от первого покупателя (генерального инвестора) последнему покупателю данной недвижимой вещи.
В случае нарушения обязательства по передаче имущества в собственность покупатель вправе по своему выбору потребовать возврата уплаченной денежной суммы и возмещения причиненных убытков (например, разницы между ценой имущества, по которой им был заключен договор, и текущей ценой аналогичного имущества) (ст. 487 ГК РФ); понуждения покупателя к исполнению в натуре обязанности по передаче недвижимого имущества, государственной регистрации перехода права на него (ст. 308, 551 ГК РФ).
Разумеется, последние два способа защиты возможны только в случае, если спорное имущество имеется у продавца во владении, а его права на него зарегистрированы. Понятно, что это не самая распространенная ситуация на практике. Намного чаще имеют место дела, когда застройщик возвел и ввел в эксплуатацию здания, помещения в которых были проданы инвесторам, но государственная регистрация прав на эти помещения затруднена по разным причинам, связанным в первую очередь со сложностями во взаимоотношениях с публичными образованиями, либо когда застройщик сам уклоняется от исполнения обязательств перед своими контрагентами.
Возникает вопрос: может ли инвестор в подобной ситуации требовать исполнения договора купли-продажи будущей недвижимости (передачи имущества, государственной регистрации перехода права собственности)? По моему мнению, ответ на этот вопрос должен быть положительным, в случае если соблюдены следующие условия: а) ответчик по иску — застройщик, являющийся стороной по инвестиционному договору, заключенному с истцом; б) соответствующее здание построено на земельном участке, отведенном застройщику, и имеет разрешение на эксплуатацию; в) спорное недвижимое имущество не передано третьим лицам. В подобных ситуациях, установив, что недвижимое имущество, являющееся предметом сделки, фактически возведено и у ответчика (застройщика) имеются основания для регистрации первичного права собственности на имущество, суд может удовлетворить иск о государственной регистрации права собственности застройщика на спорную недвижимость и государственной регистрации перехода этого права к инвестору15. При этом последовательность действий по исполнению решения должна быть такова: на основании судебного акта и документов, необходимых для государственной регистрации права ответчика (в первую очередь на основании кадастрового паспорта объекта недвижимости), орган по регистрации сначала регистрирует первичное право застройщика, а затем — переход этого права к инвестору.
--- 15 Со схожей проблемой суды сталкивались при рассмотрении исков о государственной регистрации договоров аренды недвижимости, права арендодателя на которую зарегистрированы не были. По такой категории дел суды вполне успешно сформировали практику, в соответствии с которой отсутствие государственной регистрации права собственности арендодателя не препятствует удовлетворению иска о государственной регистрации договора аренды, если суд установит, что у арендодателя имеется право собственности на имущество и оно может быть зарегистрировано в ЕГРП. ---
Кроме того, я еще раз хотел бы обратить внимание на то, что вещно-правовые иски покупателю, заключившему инвестиционный договор по модели договора купли-продажи (в первую очередь иск о признании права собственности), недоступны16.
--- 16 По тем же причинам такой иск недоступен и застройщику, первичное право которого на возведенный объект возникает с момента государственной регистрации этого права в ЕГРП (ст. 219 ГК РФ). ---
14. Если инвестиционный договор, заключенный сторонами, квалифицируется как договор подряда, то и в этой ситуации у инвестора нет вещного иска о признании права (п. 6 комментируемого постановления); в связи с тем, что застройщик приобретает первичную собственность по правилам ст. 219 ГК РФ (с момента регистрации), ему также недоступен иск о признании права собственности. Абзац второй п. 6 комментируемого постановления предоставляет инвестору, выполнившему работы, составляющие инвестиционный взнос, те же способы защиты своих обязательственных прав, что предусмотрены п. 5 постановления для защиты прав покупателя по договору купли-продажи будущей недвижимой вещи.
15. Значительно более сложными являются правовые позиции, связанные с разре шением вопроса о правах на вновь возведенное недвижимое имущество, которое было создано в рамках инвестиционной деятельности, осуществляемой в форме простого товарищества.
Пленум ВАС РФ в п. 7 комментируемого постановления различает два случая товарищества: с внесением земельного участка (прав на него) в качестве вклада в общую деятельность (и, соответственно, с установлением общности в праве на земельный участок) и без внесения. В последнем случае первичное право на возведенную недвижимость возникает у того товарища, который обладает правом на земельный участок (абзац третий п. 7 комментируемого постановления). Другие товарищи, которым должна быть распределена выстроенная недвижимость в со- ответствии с договором, могут требовать от товарища, зарегистрировавшего первичное право на возведенные объекты, передачи имущества и государственной регистрации перехода права на него по правилам ст. 551 ГК РФ (предложение второе абзаца четвертого п. 7 комментируемого постановления)17.
--- 17 Именно такой спор возник в деле № 13970/10, рассмотренном Президиумом ВАС РФ 08.02.2011. Правовая позиция по этому делу легла в основу комментируемого пункта.--- ---
Если же участок был внесен в общее дело, каждый из товарищей может претендовать на регистрацию первичного права на возведенные объекты. При этом возникновение общей долевой собственности у товарищей подчинено принципу внесения (право собственности возникает только с момента государственной регистрации в реестре), следовательно, иски о признании права собственности на построенные объекты таким лицам недоступны (абзац пятый п. 7 комментируемого постановления).
Новеллой судебной практики является допущение высшей судебной инстанцией предъявления товарищами исков друг к другу об исполнении обязательств, возникших из договора простого товарищества (ср. предложение первое абзаца четвертого п. 7 комментируемого постановления), хотя известна позиция Президиума ВАС РФ десятилетней давности, которая такую возможность исключала18. Изменение подхода, по всей видимости, можно объяснить стремлением повысить юридические гарантии защиты прав лиц, инвестирующих в строительство, но не имеющих права на земельные участки (хотя их соучастие в праве на участок было предусмотрено договором товарищества)19.
--- 18 См. постановление Президиума ВАС РФ от 08.08.2000 № 7274/99. 19 Очевидно, что в свете правовых позиций Пленума ВАС РФ, сформулированных в настоящем постановлении, наиболее надежными (с точки зрения получения вещно-правовой защиты) схемами осуществления инвестиций в строительство являются те из них, которые основаны на приобретении инвестором прав на земельные участки. ---
15. В комментируемом постановлении содержится очень интересная правовая позиция, связанная с юридической квалификацией еще одного вида договоров, заключение которых опосредует инвестиции в строительство. Я имею в виду предварительные договоры купли-продажи недвижимости. На практике весьма распространен механизм привлечения застройщиками денежных средств инвесторов путем заключения предварительного договора купли-продажи недвижимости, по условиям которого инвестор обязуется в определенный срок внести всю или значительную часть платы за приобретаемую недвижимость, а застройщик принимает на себя обязательство после ввода возводимого объекта в эксплуатацию заключить с инвестором основной договор — договор купли-продажи.
Тому, что этот договорный прием используется довольно часто, имеется два объяснения. Первое, по всей видимости, связано с ранее распространенным мнением о необходимости продавцу быть собственником продаваемой вещи в момент заключения договора; если это так, то обязательства покупателя и продавца должны быть опосредованы предварительным договором. Второе объяснение более тривиальное: при помощи предварительных договоров многие застройщики, не желавшие соблюдать требования законодательства об участии в долевом строительстве, обходили соответствующие законодательные предписания.
Между тем Пленум ВАС РФ обратил внимание на то, что, заключая договор, поименованный как предварительный, стороны в подавляющем большинстве случаев не имеют в виду создание в будущем обязательства заключить основной договор, а желают породить полноценные обязательства, с одной стороны, по оплате будущей недвижимой вещи, а с другой — по передаче впоследствии ее в собственность покупателя. В связи с этим в п. 8 комментируемого постановления Пленум ВАС РФ признал за подобного рода «предварительными» договорами качества обычных договоров купли-продажи будущей недвижимой вещи. При этом заметно повышается юридическая защита покупателя: если по предварительному договору все его защитные возможности сводятся к иску о понуждении заключить договор, то в трактовке этого договора, данной Пленумом ВАС РФ, сторона может прибегнуть к любому договорному иску, доступному покупателю по договору купли-продажи (в том числе к иску о передаче вещи, иску о государственной регистрации перехода права собственности на вещь, иску о возврате уплаченной покупной цены и возвещении убытков).
Отправлено: 24.05.13 10:34. Заголовок: Квалификация и последствия сделок с будущей недвижимой вещью
Продолжение 2.
цитата:
16. Комментируемым постановлением была также затронута проблема купли-продажи земельных участков (п. 10).
Представим себе такой казус. Собственнику принадлежит на праве собственности земельный участок площадью 100 га. Другое лицо обращается к собственнику с предложением купить у него часть земельного участка площадью 20 га. Какой договор следует заключить сторонам в рассматриваемой элементарной ситуации?
Казалось бы, в этом случае вполне может быть применена уже описанная конструкция купли-продажи будущей недвижимой вещи (будущего земельного участка площадью 20 га, который собственник участка площадью 100 га должен сформировать путем раздела последнего), но этому долгое время препятствовало положение ст. 37 Земельного кодекса РФ (далее — ЗК РФ), в соответствии с предложением первым п. 1 которой «объектом купли-продажи могут быть только земельные участки, прошедшие государственный кадастровый учет». Подавляющее большинство судов понимало эту норму как препятствие для принятия обязательств по продаже участка, в случае если он, во-первых, отсутствует как вещь и, во-вторых, не принадлежит продавцу на праве собственности.
На мой взгляд, нет никаких оснований для того, чтобы так ограничительно толковать положения ст. 37 ЗК РФ. Пленум ВАС РФ дал этой норме другую интерпретацию: он, допустив заключение договоров купли-продажи будущих (т. е. несформированных) земельных участков, по сути признал, что ст. 37 ЗК РФ должна толковаться в том смысле, что она не допускает оборот (т. е. передачу по договору купли-продажи) несформированных земельных участков, но не ограничивает возможность обязываться по поводу продажи участков, которые будут сформированы в будущем.
Единственное ограничение, которое Пленум ВАС РФ вывел (по всей видимости, из положений ЗК РФ о процедуре предоставления земельных участков публичными образованиями в собственность граждан и юридических лиц) для обсуждаемой ситуации, — это субъектный состав такого рода сделок. Так, в п. 10 комментируемого постановления содержится указание на то, что договоры купли-продажи несформированных земельных участков могут заключать только граждане и юридические лица.
17. Пленум ВАС РФ в комментируемом постановлении разрешил проблему, которая почти десятилетие вызывает серьезные дискуссии в судах и науке. Я имею в виду природу договора долевого участия в строительстве.
В п. 11 комментируемого постановления высшая судебная инстанция сознательно ограничивает сферу свободы заключения договоров купли-продажи будущей недвижимой вещи следующим образом: в абзаце первом Пленум ВАС РФ указывает, что существуют специальные правила о купле-продаже будущей недвижимой вещи, которые регулируют порядок заключения таких сделок, а именно нормы Закона № 214-ФЗ. Почему такое ограничение свободы договора в сфере привлечения денежных средств граждан необходимо? Дело в том, что нацеленность законодательной политики на сужение возможностей застройщиков привлекать деньги граждан очевидна, она выражена в ст. 1 названного Закона. Пленум ВАС РФ последовал воле законодателя, указав, что сконструированная в комментируемом постановлении модель договора купли-продажи будущей недвижимой вещи не предполагает возможности заключения такого рода договоров с гражданами.
Таким образом, в тексте постановления содержится недвусмысленный намек на то, что договор участия в долевом строительстве является разновидностью купли-продажи будущей недвижимой вещи. На мой взгляд, такая квалификация точно отражает суть отношений, которые складываются между дольщиком и застройщиком: дольщик не предоставляет застройщику земельный участок и проектную документацию (поэтому долевое участие — это не договор подряда); дольщик не участвует в общем деле — строительстве объекта (поэтому долевое участие не может быть квалифицировано как простое товарищество). Экономическая суть договора участия в долевом строительстве заключается в том, что дольщик обязан уплатить застройщику деньги, а застройщик — передать дольщику недвижимое имущество, качество которого соответствует договору. Такого рода сделки именуются в ГК РФ договором купли-продажи.
Единственное серьезное препятствие для квалификации договора участия в долевом строительстве как купли-продажи заключается в том, что в соответствии с положениями ст. 16 Закона № 214-ФЗ государственная регистрация права собственности продавца (застройщика) на объекты, которые были им возведены и передаются дольщикам, не требуется (в отличие от классической купли-продажи). Видимо, эту особенность следует считать спецификой перехода права собственности на построенные помещения от застройщика (а они принадлежат именно ему, ведь только у него есть права на земельный участок; в случае банкротства застройщика эти помещения будут находиться в его конкурсной массе) к дольщику, но вовсе не свидетельством первоначального характера возникновения права собственности дольщика на приобретенные объекты.
Кроме того, в абзаце втором п. 11 (в скобках) постановления Пленум ВАС РФ подчеркнул, что дольщик, являющийся стороной по обязательству, не имеет вещно-правовых исков о признании права собственности (об этом см. п. 11 настоящего комментария). Это соображение очевидно хотя бы потому, что российское право исключает возможность одновременного обладания правом залога, возникшим в силу закона, и правом собственности на ту же вещь. Но в судебной практике иногда встречались случаи удовлетворения исков о признании права собственности за лицами, имевшими к застройщику обязательственные требования, основанные на договоре участия в долевом строительстве.
18. Почти сразу после принятия Пленумом ВАС РФ комментируемого постановления в судебной практике стали наблюдаться попытки применить идею о разделении обязательства по передаче недвижимости и его исполнении также к другим сделкам с недвижимостью, в первую очередь к аренде недвижимости.
Возникает вопрос: возможно ли, не будучи собственником недвижимой вещи, обязаться передать ее другому лицу в аренду на неопределенный срок спустя, скажем, полгода со дня заключения договора (ценность такой сделки, разумеется, заключается в возможности фиксировать размер арендной платы)20? Теоретически для такой сделки нет никаких препятствий: спустя полгода арендодатель становится собственником и исполняет договор; если же он не становится собственником, не передает вещь в аренду, то он нарушает принятое на себя обязательство и должен нести за это ответственность.
--- 20 Полгода — срок, в течение которого арендодатель планирует приобрести имущество в собственность. ---
Препятствием для такой конструкции может служить норма ст. 608 ГК РФ, устанавливающая, что право сдачи имущества в аренду принадлежит его собственнику. Означает ли это, что несобственник не может принимать на себя обязательства, которые я описал в предыдущем абзаце? На мой взгляд, вовсе нет, так как слова «право сдачи в аренду», употребленные в ст. 608 ГК РФ, следует понимать как право передачи в аренду. Таким образом, законодатель совершенно справедливо указывает на то, что, исполняя договор аренды — сдавая вещь в аренду, арендодатель должен быть ее собственником.
19. И наконец, комментируя постановление Пленума ВАС РФ, необходимо обратить внимание на положения Закона № 427-ФЗ, которым внесены изменения в Федеральные законы «О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним» и «Об инвестиционной деятельности, осуществляемой в форме капитальных вложений».
В комментируемом постановлении прямо не решен вопрос о правовой природе инвестиционных контрактов, заключаемых публичными образованиями и застройщиками, предметом которых является возведение застройщиком недвижимого имущества с последующим распределением этого имущества между застройщиком и публичным образованием в определенных долях.
В некоторых случаях инвестиционные контракты, заключаемые публичным образованием, предполагают следующие условия: – инвестор обязуется привлечь денежные средства, подрядчиков, поставщиков строительных материалов для строительства объекта; – публичное образование обязуется совершить некоторое предоставление: обеспечить объект энергомощностями, дорожной инфраструктурой, провести расселение ветхих домов, расположенных на строительной площадке, а также содействовать инвестору в реализации инвестиционного проекта в рамках своих полномочий; – после завершения строительства объекта площади в нем распределяются между публичным образованием и инвестором в соответствии с инвестиционным контрактом.
Подобного рода инвестиционные договоры не могут быть квалифицированы ни как купля-продажа (так как публичное образование не принимает на себя обязательства передать в собственность инвестору недвижимое имущество), ни как договор подряда (так как разрешение на строительство всегда выдается инвестору или привлеченному им заказчику-застройщику).
В большей степени описанная модель инвестиционного контракта тяготеет к договору простого товарищества, так как, заключая договор, стороны преследуют общую цель: построить здание, с тем чтобы впоследствии разделить помещения в соответствии с заранее установленной пропорцией.
Крайне важным является решение вопроса о том, у какой из сторон описанной модели договора будут права на земельный участок, допускающие строительство. От этого зависит и решение вопроса о вещных правах на возведенное здание.
На мой взгляд, решение должно быть следующим:
а) если земельный участок был внесен в качестве вклада в общее имущество товарищей, то каждый из них приобретает возможность зарегистрировать свое право собственности, возникшее первоначальным образом, на построенное недвижимое имущество (либо долевая собственность, либо собственность на отдельные помещения в здании, определенные соглашением товарищей о разделе общего имущества или решением суда);
б) если же земельный участок был не внесен в качестве вклада в общее имущество, а, например, предоставлен одному из участников товарищества в аренду21 под строительство (именно так и происходит в подавляющем большинстве случаев), то первоначальным образом право собственности на построенное недвижимое имущество может возникнуть только у того из товарищей, у кого было право на землю, предполагающее возможность строительства (т. е. у арендатора). Впослед ствии такая сторона, исполняя договор простого товарищества, должна передать другому товарищу то, что ему причитается по договору. Если эта обязанность не исполняется, то другая сторона договора товарищества вправе в такой ситуации требовать раздела созданного имущества в судебном порядке и государственной регистрации перехода права собственности на соответствующее имущество (применительно к ст. 551 ГК РФ).
--- 21 При этом, на мой взгляд, предоставление имущества в аренду стороне товарищества не противоречит природе товарищества, так как в силу особенностей земельного законодательства круг прав на землю сегодня, по сути, сводится к праву собственности и аренде. Иных оснований пользования земельным участком для цели строительства ЗК РФ не предусматривает. Экономически для застройщика предпочтительнее аренда, и именно поэтому внесение земельного участка в качестве вклада в совместную деятельность не распространено. ---
20. Однако практика свидетельствует о том, что зачастую инвестиционные контракты, заключаемые с публичными образованиями, не предусматривают вообще никакого предоставления со стороны публичного образования. Включение в инвестиционный договор положений о том, что публичное образование обязуется выдать архитектурно-планировочное задание, разрешение на строительство и т. п., не может считаться установлением обязанности совершить встречное предоставление, так как все эти обязанности и без того лежат на публичном образовании в силу норм публичного права.
В такой ситуации передача публичному образованию помещений в возведенном объекте осуществляется без какого-либо встречного предоставления с его стороны и является, на мой взгляд, типичным случаем дарения. Следовательно, условие инвестиционного договора, устанавливающее обязательство передать в собственность публичного образования недвижимое имущество, представляет собой обещание дарения (п. 2 ст. 572 ГК РФ). Квалификация передачи недвижимости в качестве составной части платы за аренду земельного участка не представляется возможной в связи с особенностями положений ст. 30, 30.1 ЗК РФ, регулирующих порядок предоставления в аренду земельных участков из состава земель, находящихся в государственной или муниципальной собственности, а также в связи с постановлением Правительства РФ от 16.07.2009 № 582 (редакция от 26.10.2011) «Об основных принципах определения арендной платы при аренде земельных участков, находящихся в государственной или муниципальной собственности, и о Правилах определения размера арендной платы, а также порядка, условий и сроков внесения арендной платы за земли, находящиеся в собственности Российской Федерации», исходя из положений которого установление комбинированной арендной платы (денежными средствами и передачей имущества) не допускается.
21. Закон № 427-ФЗ установил следующие правила, имеющие значение для целей рассмотрения споров о правах на недвижимое имущество, возведенное в ходе инвестиционной деятельности:
а) государственная регистрация права собственности на объект недвижимого имущества, созданный по инвестиционному договору, заключенному с органом государственной власти, органом местного самоуправления, государственным или муниципальным учреждением либо унитарным предприятием до 01.01.2011 и предусматривающему строительство, реконструкцию на земельном участке, находящемся в государственной или муниципальной собственности, объекта недвижимого имущества с привлечением внебюджетных источников финансирования и последующим распределением площади соответствующего объекта недвижимого имущества между сторонами данного договора, осуществляется после завершения строительства, реконструкции этого объекта недвижимого имущества при наличии подписанного сторонами документа, подтверждающего исполнение ими обязательств по данному договору, и в соответствии с распределением площади соответствующего объекта недвижимого имущества, предусмотренным этим документом.
Следовательно, возникает вопрос о том, вправе ли застройщик, обладающий правом на земельный участок и возведший недвижимое имущество, зарегистрировать свое первичное право на возведенное строение;
б) объект инвестиционной деятельности, строительство которого осуществляется с привлечением внебюджетных источников финансирования на земельном участке, находящемся в государственной или муниципальной собственности, по договору, заключенному с органом государственной власти, органом местного самоуправления, государственным или муниципальным учреждением либо унитарным предприятием до 01.01.2011 и предусматривающему распределение площади соответствующего объекта инвестиционной деятельности между сторонами данного договора, признается долевой собственностью сторон данного договора до момента государственной регистрации права собственности на этот объект в соответствии со ст. 24.2 Федерального закона от 21.07.1997 № 122-ФЗ «О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним» с учетом распределения долей, предусмотренного данным договором. Государственная регистрация права долевой собственности на эти незавершенные объекты инвестиционной деятельности не требуется.
Вопрос, который возникает в связи с этой нормой, заключается в следующем: во всех ли случаях возводимый объект является долевой собственностью инвестора и пуб личного образования?
22. Представляется, что исходя из положений ГК РФ, ЗК РФ и правовых позиций ВАС РФ ответы на обозначенные вопросы должны быть следующими.
Правовой принцип, в соответствии с которым первичная собственность на здание может возникнуть только у собственника земельного участка (superfi cies solo cedit), сформулирован в ст. 263 ГК РФ. Указание Кодекса на то, что законом может быть предусмотрено, что собственником здания станет другое лицо, можно понимать в том смысле, что таковым может быть лицо, которое имеет другое, чем собственность, право на земельный участок, предполагающее возможность его застройки (в первую очередь право аренды, а также право пожизненного наследуемого владения, право постоянного бессрочного пользования). Иное толкование указанной статьи Кодекса приведет к нарушению принципа единства судьбы прав на земельный участок и возведенную на нем недвижимость (подп. 5 п. 1 ст. 1 ЗК РФ). Кроме того, исходя из положений ст. 22 ЗК РФ арендатор, которому разрешена застройка земельного участка, является по сути единственным лицом, имеющим право его застраивать (собственник отстраняется от этого процесса), и потому только он вправе претендовать на первичную собственность на возведенную на участке недвижимость.
Ситуация меняется, когда собственник земельного участка и инвестор строительства заключили договор простого товарищества, по которому земельный участок был внесен в общее имущество (т. е. поступил в общую собственность товарищей). В этой ситуации каждый из товарищей может претендовать на первичную собственность на возведенную недвижимость в тех долях, о которых они договорились. Это связано с тем, что каждый из товарищей имеет право на земельный участок (ср. п. 7 комментируемого постановления).
В случае если товарищество образовано таким образом, что право на земельный участок не становится общим (общая собственность, соаренда, совместная принадлежность права постоянного пользования участком), первичная собственность может возникнуть только у того лица, которому принадлежит право на участок.
Итак, толкование положений Закона № 427-ФЗ о долевой собственности на объект строительства, на мой взгляд, может быть следующим: эта норма рассчитана на случаи, когда публичное образование, являясь собственником земельного участка, внесло его в качестве взноса по договору простого товарищества (что требует дополнительной оценки с точки зрения соответствия этой сделки законодательству о приватизации и ЗК РФ) либо когда в договоре установлено, что земельный участок инвестору на каком-либо праве вообще не передается (по сути, речь идет о подряде). Эта норма не подлежит применению, в случае если в рамках инвестиционного контракта земельный участок был передан инвестору на праве аренды, а последний принял на себя обязательство безвозмездно передать в собственность публичного образования часть построенных объектов. Требование публичного образования о передаче этих объектов является по своей природе обязательственным.
Кроме того, первичная собственность публичного образования на построенные объекты в соответствии с названным Законом может возникать и тогда, когда инвес тор, не приобретая прав на земельный участок, осуществляет строительные работы, которые оплачиваются передачей ему части помещений (так часто бывает при заключении инвестиционных контрактов, связанных с реконструкцией зданий).
Вопрос о возможности регистрации первичного права собственности без подписанного документа о завершении инвестиционного проекта и распределении площадей в построенном здании также следует решать исходя из принципа superfi cies solo cedit. Это означает, что невозможно зарегистрировать первичное право собственности на возведенный объект без документа о завершении реализации инвестиционного проекта и распределении площадей только в случае, если публичное образование, которое должно подписать такой акт, также может претендовать на возникновение первичного права собственности на построенное имущество.
Артем Карапетов. Инвестдоговор превращается… превращается инвестдоговор... в дарение: грядет крайне интересное постановление Президиума ВАС РФ, 10.02.2013, [url=http://zakon.ru/Blogs/investdogovor_prevrashhaetsya…_prevrashhaetsya_investdogovor_v_darenie_gryadet_krajne_interesnoe_pos/5610]zakon.ru/Blogs/investdogovor_prevrashhaetsya[/url] http://tinyurl.com/ngk9cww
Отправлено: 03.07.13 09:52. Заголовок: Государственная регистрация прав на недвижимое имущество: проблемы и пути решения
Бевзенко Р.С. Государственная регистрация прав на недвижимое имущество: проблемы и пути решения // Вестник гражданского права. - М.: ООО "Издат. дом В. Ема", 2011, Т. 11 № 5. - С. 4-30 Бевзенко Р.С. Государственная регистрация прав на недвижимое имущество: проблемы и пути решения (часть вторая) // Вестник гражданского права. - М.: ООО "Издат. дом В. Ема", 2011, Т. 11 № 6. - С. 5-29 Бевзенко Р.С. Государственная регистрация прав на недвижимое имущество: проблемы и пути решения (часть третья) // Вестник гражданского права. - М.: ООО "Издат. дом В. Ема", 2012, Т. 12 №1. - С. 4-34 Р.С. Бевзенко. Государственная регистрация прав на недвижимое имущество: проблемы и пути решения, //Вестник гражданского права, 2011, NN 5, 6; 2012, N 1, http://av-ue.ru/avenue.php?p=grp_eb.htm
цитата:
-------------------------------- <1> Исследование осуществлено в рамках программы фундаментальных исследований ГУ - ВШЭ в 2011 г.
Бевзенко Р.С., кандидат юридических наук.
В статье обсуждаются проблемы построения системы регистрации прав на недвижимое имущество. Исследуются принципы регистрационного режима. Автор затрагивает как теоретические, так и практические вопросы, связанные с правами на недвижимое имущество.
.
1. Вводные замечания
Российская система регистрации прав на недвижимое имущество довольно молода: она насчитывает чуть более десяти лет. Однако даже с такого - пусть и незначительного - временного расстояния тот рывок в сфере упорядочения способов фиксации прав на недвижимые вещи, который был сделан с момента принятия в 1994 г. части первой ГК РФ, впечатляет. За полтора десятка лет в России была создана как полноценная регистрационная система в сфере оборота недвижимости, так и система кадастрового учета недвижимого имущества, построена система органов по регистрации прав на недвижимое имущество, заложен фундамент для создания профессионального сообщества кадастровых инженеров, которые должны будут заменить техников БТИ и ФГУП "Ростехинвентаризация", выполняющих сегодня функции по подготовке технических описаний объектов недвижимости.
Это те успехи, которые нельзя не замечать и которые было бы просто неверно игнорировать. Однако сам по себе факт наличия каких-то достижений в определенном деле не означает, что, во-первых, в этой сфере совершенно отсутствуют недостатки и, во-вторых, об этих недостатках не надо говорить. Напротив, отечественная система регистрации прав на недвижимое имущество нуждается в постоянном совершенствовании хотя бы по одной простой причине: количество споров, связанных с недвижимостью (переходом прав, обременением, государственной регистрацией вновь возникающих прав) в судебной системе России не уменьшается, напротив, имеет место обратная тенденция - их количество растет. Поиску путей совершенствования регистрационной системы и посвящена настоящая работа.
2. Виды регистрационных систем
1. Системы регистрации прав на недвижимое имущество можно условно разделить на два вида в зависимости от объекта регистрации. Первая (прежде всего исторически) система предполагает регистрацию сделки с недвижимостью (направленной как на отчуждение недвижимой вещи, так и на установление ограниченного вещного права или обременения на недвижимость). Соответственно, реестр представляет собой свод информации о сделках, совершенных с объектами недвижимости с момента введения в действие регистрационной системы <1>. Для получения картины прав на недвижимость в таком реестре необходимо проанализировать содержание сделок, записи о которых внесены в реестр. Однако и это вряд ли может дать достоверную картину прав на вещь, ведь они возникают в результате совершения не только сделок, но и иных юридических действий либо наступления определенных событий, влияющих на принадлежность субъективных гражданских прав (реорганизация юридического лица, смерть и т.п.).
--------------------------------
<1> Webster W.B. Methods of Land Registration. University of Wisconsin, 1914. P. 4.
Вторая регистрационная система - это регистрация прав на недвижимую вещь. Эта система предполагает, что в реестр вносятся не записи о сделках, но записи о результатах сделок - возникновении, переходе и прекращении прав на недвижимость. Кроме того, поскольку регистрации подлежит не какой-либо юридический факт, а его юридическое последствие, в рамках названной регистрационной системы в реестре отражаются также результаты наступления иных юридических фактов, влияющих на принадлежность прав на недвижимые вещи, - прежде всего переход права на недвижимость в силу универсального правопреемства.
Российская регистрационная система тяготеет ко второму типу, хотя ей известна и регистрация сделок (договор купли-продажи жилого помещения, договор мены жилых помещений, договор ренты, договор ипотеки). Во-первых, российский Единый государственный реестр прав на недвижимое имущество (далее - ЕГРП, Реестр) ведется по конкретным объектам недвижимости (единицу учета в Реестре составляет раздел ЕГРП, который соответствует определенной недвижимой вещи); во-вторых, регистратор фиксирует переход прав, который осуществляется в результате не только сделок, но и иных юридических фактов; в-третьих, российская деловая практика практически не знает примеров, когда бы регистрация сделки и регистрация перехода прав осуществлялись отдельно друг от друга: заявления на регистрацию и сделки, и перехода прав по сделке всегда подаются заявителями одновременно. Последнее обстоятельство подтверждает тот факт, что ядром регистрационной системы в России является именно регистрация прав на недвижимость, а не сделок с ней.
2. Другая классификация регистрационных систем, как правило, проводится по такому основанию: насколько запись, внесенная в реестр, связана с действительностью соответствующего юридического факта? Влечет ли, к примеру, недействительность сделки отпадение соответствующего права на недвижимость?
Регистрационную систему, в которой запись, сделанная в реестре, не имеет силы в случае порока в юридическом основании записи, именуют негативной регистрационной системой.
Регистрационную систему, в которой запись, внесенная в реестр, перестает быть связанной со своим юридическим основанием и потому не отпадает только в результате его недействительности, именуют позитивной регистрационной системой <1>.
--------------------------------
<1> Scottish Law Commission. Discussion Paper on Land Registration: Registration, Rectification and Indemnity. Edinburg, 2005. P. X, 3 - 5.
Существует и третий - промежуточный - тип, который иногда именуют полупозитивной (semi positive) системой. Ее суть заключается в том, что запись в реестре не может иметь силы в случае, если она была внесена без должного правового основания. Но тот, кто добросовестно положился на данные реестра, тем не менее будет защищен: его право собственности возникает не производным (так как отчуждатель не мог передать право на недвижимую вещь, сам не имея его <1>), а первоначальным способом по основанию, прямо предусмотренному законом (так называемое приобретение от неуправомоченного отчуждателя - a non domino).
--------------------------------
<1> Ср. известный римский правовой принцип "Nemo plus iuris transferre potest quam ipse habet".
Позитивная регистрационная система тесно связана, в свою очередь, с представлением о необходимости различать сделку обязательственную (т.е. волеизъявление, направленное на установление обязательства передать вещь в собственность и обязательства ее оплатить) и сделку распорядительную (т.е. волеизъявление, которое непосредственно направлено на передачу вещного права) <1>. Связь между этими сделками может быть различной: если распорядительная сделка вполне действительна при недействительности обязательственной, то в таком случае принято говорить об абстрактности распорядительной сделки; если в результате недействительности обязательственной сделки становится недействительной и сделка распорядительная, то следует говорить о каузальности распорядительной сделки.
--------------------------------
<1> Ср. немецкий термин Trennungsprinzip - "принцип разъединения".
Очевидно, что позитивная регистрационная система может существовать только в случае, если соответствующий правопорядок усвоил принцип абстрактности распорядительной сделки.
Современная российская правовая система не относится к числу таких правопорядков. Между тем в российском праве с конца 2004 г. признается такое основание первоначального приобретения права собственности, как добросовестное приобретение недвижимого имущества от несобственника, ошибочно внесенного в реестр (абз. 2 п. 2 ст. 223 ГК РФ). Следовательно, отечественная регистрационная система может быть охарактеризована как полупозитивная.
3. В зависимости от организации системы органов, осуществляющих регистрацию прав на недвижимость, регистрационные системы можно разделить на административные (когда регистрация осуществляется в специальном органе исполнительной власти либо, что вполне возможно помыслить, специализированной частной организации, которой "на аутсорсинг" государство передало функцию ведения реестра) и судебные (в этом случае реестр ведется в судебном учреждении). Преимущество последнего типа регистрационной системы заключается в том, что лицо, ведущее реестр, не только осуществляет его текущее "техническое" обслуживание (т.е. собственно внесение записей), но и может разбирать споры между лицами, чьи права внесены в реестр, и лицами, претендующими на это.
Российская регистрационная система является административной. Рассмотрение споров между частными лицами по поводу прав на недвижимое имущество, а также между частными лицами и органами по государственной регистрации прав на недвижимое имущество осуществляется судами - какой-либо административной процедуры для этого не предусмотрено.
3. Принципы, лежащие в основе российской регистрационной системы
1. Изучение норм ГК РФ и Федерального закона от 21 июля 1997 г. N 122-ФЗ "О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним" (далее - Закон о регистрации) позволяет выделить следующие принципы, на которых покоится современный российский иммобилиарный <1> регистрационный режим.
--------------------------------
<1> На наш взгляд, именно таким термином следует именовать совокупность правовых норм, регулирующих процедуры государственной регистрации прав на недвижимое имущество. Существует, впрочем, и принадлежащий И.А. Базанову термин "вотчинный режим", который хотя весьма точен, но несколько архаичен (см.: Базанов И.А. Вотчинный режим в России. Томск, 1910. С. 1 - 3). Дословная модернизация этого термина в "вещный режим" (вотчинное право - вещное право) не даст решительно ничего, так как слово "вотчинный" демонстрирует главную особенность режима - его приложение к сфере недвижимого имущества (вотчин). Другой термин - "ипотечное право" - также неприемлем, так как для современного юриста, ориентирующегося на названия нормативных актов, он будет означать нормы, регулирующие залог недвижимости (что, впрочем, само по себе не совсем точно) (ср.: Башмаков А.А. Основные начала ипотечного права. Либава, 1891. С. 1 - 2).
С.А. Бабкин предложил именовать совокупность норм о регистрации прав на недвижимость формальным правом (Бабкин С.А. Основные начала организации оборота недвижимости. М., 2001. С. 210). Неудачность этого термина состоит в том, что из него неясно, что же имеется в виду, и он тем самым требует отдельного пояснения. Термин, предлагаемый нами, хотя и имеет в своей основе латинизм, более понятен, чем термин "формальное право".
Во-первых, это так называемый принцип внесения, т.е. обязательность государственной регистрации прав на недвижимое имущество как условия возникновения прав на него (п. 2 ст. 8 ГК РФ, ст. 2 и 4 Закона о регистрации).
Во-вторых, принцип открытости реестровых данных (п. 4 ст. 131 ГК РФ, ст. 7 Закона о регистрации).
В-третьих, российскому законодательству известно и начало легалитета, которое означает, что коль скоро регистрирующий орган зарегистрировал право на недвижимость, то правоустанавливающие документы такого лица признаются соответствующими требованиям действующего закона (ст. 2 Закона о регистрации).
И четвертый принцип, который может быть обнаружен в нормах действующего Закона о регистрации (ст. 17), - это начало специалитета. Под специалитетом ЕГРП следует понимать, во-первых, необходимость точного описания недвижимой вещи, права на которую заявляются к регистрации, и, во-вторых, тождество объекта недвижимости и его описания, изложенного в реестре. На деле это проявляется в связи между реестром прав на недвижимость и межевыми (кадастровыми, инвентаризационными) описаниями объекта <1>.
--------------------------------
<1> Существует, впрочем, и иное значение принципа специалитета (специальности реестра): это точное описание предмета и суммы каждого обременения недвижимости (Башмаков А.А. Указ. соч. С. 55 и далее). Такое понимание специалитета выражено в ст. 22 Федерального закона от 16 июля 1998 г. N 102-ФЗ "Об ипотеке (залоге недвижимости)", в соответствии с которой в Реестре должно содержаться указание на "сумму обеспечиваемого ипотекой обязательства". Такое значение принцип специалитета имел там, где допускалась так называемая генеральная ипотека, т.е. установление залога на все имущество должника (ср.: Базанов И.А. Происхождение современной ипотеки. М., 2004. С. 120).
2. Однако указанные начала вовсе не составляют полный перечень принципов регистрационного режима. Сама суть установления регистрационного режима заключается не столько в регистрации ради самой регистрации, сколько в придании зарегистрированным правам свойства достоверности для всех третьих лиц. Иными словами, только то лицо, которое зарегистрировано в реестре, для всех третьих лиц является собственником недвижимой вещи. Легко заметить, что этот принцип неизбежно вытекает из принципа внесения, принципа легалитета и принципа открытости реестра и является их логическим продолжением, коль скоро (а) все права на недвижимости должны быть внесены в реестр, (б) орган, ведущий реестр, проверил правомерность возникновения заявленных к регистрации прав, а (в) если любое третье лицо может быть допущено к реестровым сведениям о правах на недвижимую вещь, то для этих лиц сведения реестра должны быть признаны достоверными.
И еще один принцип, о котором мы не упомянули и который практически не выражен в действующем российском гражданском праве: это принцип старшинства внесенных прав. Под старшинством прав следует понимать соотношение прав на недвижимую вещь по моменту их возникновения <1>. Практическое значение этого принципа заключается в том, чтобы обеспечить разрешение коллизии взаимоисключающих прав или определить порядок реализации нескольких ограниченных прав на одну и ту же недвижимость.
--------------------------------
<1> Бабкин С.А. Указ. соч. С. 199. Вообще дореволюционные исследователи вотчинного режима придавали старшинству вотчинных прав колоссальное значение. К примеру, сохранению очередности права в реестре способствовал ряд весьма интересных мер: очередь ипотеки, по которой собственник исполнил обязательство, предоставлялась в распоряжение собственника, который мог установить новый залог, передав новому залогодержателю освободившееся место (старшинство) в ряду ипотек; тем самым исключалось повышение места нижеследующих ипотек.
Итак, мы имеем следующую систему принципов иммобилиарного регистрационного режима: принципы внесения, открытости, легалитета, специалитета, достоверности и старшинства. Но не все эти принципы имеют равное значение для организации регистрационного режима: некоторые из них являются основополагающими, другие - второстепенными. К основополагающим принципам, на наш взгляд, следует отнести начала внесения, легалитета, открытости и публичной достоверности; начала специалитета и старшинства относятся к дополнительным принципам.
3. Впрочем, существуют и иные взгляды на систему начал регистрационной системы. Так, А.Н. Нейперт относил к ним принципы гласности (публичности), специальности, легальности и старшинства <1>. А.Л. Фрейтаг-Лоринговен предлагал следующую систему начал вотчинного права: главные начала - внесение и публичная вера; второстепенные начала - специальность, старшинство, изъятие внесенных имуществ от действия давности <2>. М.К. Цеймерн указывал, что основой оборота недвижимости являются принципы внесения, гласности и специальности <3>. Л.А. Кассо в качестве основных начал вотчинного режима называл принципы специальности, публичности и достоверности <4>. Составители проекта российского Вотчинного устава (далее - ВУ) назвали в качестве главных оснований вотчинной системы следующие принципы: внесения, гласности, бесповоротности, специальности, старшинства, изъятия от действия давности <5>.
--------------------------------
<1> Нейперт А.Н. Главные основания ипотечной системы // Журнал Министерства юстиции. 1894 - 1895. N 9. С. 19.
<2> Фрейтаг-Лоринговен А.Л. Материальное право проекта Вотчинного устава. Юрьев, 1914. С. 75 - 84.
<3> Цеймерн М.К. Мысли об устройстве ипотечного порядка в России // Российские цивилисты XIX века о недвижимости и владении. Самара, 2004.
<4> Кассо Л.А. Русское поземельное право. М., 1906. С. 36 - 37.
<5> Проект Вотчинного устава с объяснительною к нему запискою. Т. 1. СПб., 1893. С. 52.
Однозначное отнесение нами специалитета и старшинства к второстепенным принципам связано с изменениями, произошедшими в системе гражданского права. Так, по действующему праву невозможна генеральная ипотека, потому и значение специалитета уменьшилось, сохранившись лишь в качестве необходимости тождества объекта и его описания в Реестре. Принцип старшинства внесенных прав в настоящее время также не имеет большого значения, так как отечественный оборот недвижимости пока достаточно прост, количество известных закону ограниченных вещных прав невелико, потому и сложное ранжирование вещных прав на одну недвижимую вещь - большая редкость. Следовательно, значение начала старшинства сводится лишь к определению времени возникновения права, подлежащего регистрации <1>.
Отправлено: 03.07.13 09:54. Заголовок: 4. Принцип обязатель..
цитата:
4. Принцип обязательности внесения записи в реестр для возникновения права на недвижимую вещь (принцип внесения)
1. Необходимость внесения записи в реестр для цели возникновения соответствующего права на недвижимое имущество (далее для краткости я буду именовать его принципом внесения) является важнейшим, системообразующим принципом регистрационного режима.
В его основу положена следующая идея. Любая попытка создать свод достоверных данных о правах на недвижимость может столкнуться с отпором, нежеланием участников оборота вносить свои права в реестр. Причин для этого может быть достаточно: например, нежелание попасть в сферу фискального интереса государства (что, очевидно, неизбежно при всякой правильно устроенной регистрационной системе); нежелание проходить длительные бюрократические процедуры; стремление сэкономить на юридических формальностях; приверженность юридическим обычаям, отрицающим необходимость совершения каких-либо юридических действий (помимо сделки) для возникновения права на недвижимую вещь; юридический нигилизм и пр.
Для того чтобы преодолеть эти тенденции, законодатель устанавливает обязательность внесения прав на недвижимое имущество в Реестр для цели возникновения этого права. Обязательность внесения подкрепляется следующим последствием негативного характера: невнесенные права не признаются возникшими. Текстуально это выражено следующим образом: "Права на имущество, подлежащие государственной регистрации, возникают с момента регистрации соответствующих прав на него" (п. 2 ст. 8 ГК РФ); "государственная регистрация является единственным доказательством существования зарегистрированного права" (ст. 2 Закона о регистрации). Несмотря на неудачность редакции этих норм <1>, мысль законодателя выражена недвусмысленно: нет регистрации - нет и права. Таким образом, момент возникновения права на недвижимую вещь приравнен не к изъявлению частной воли в виде заключения или исполнения договора (как это имеет место в обороте движимости), а к совершению определенных действий органом публичной власти - регистрирующим органом, который принимает решение об удовлетворении заявления и вносит запись о праве в Реестр. Очевидно, что только публичная власть может установить обязательность внесения права в реестр и определить последствия невнесения; попытки каким-либо частным образом установить системы регистрации заранее обречены на неуспех, так как они не поддерживаются авторитетом публичной власти.
--------------------------------
<1> Например, приведенная норма ГК РФ некорректна даже с точки зрения построения предложения по правилам русского языка: слова "соответствующих прав на него" явно являются лишними; в цитированной норме Закона о регистрации является лишним слово "зарегистрированного".
2. Первая проблема, которую целесообразно обсудить, - это вопрос о моменте, с которого внесенные в реестр права должны считаться возникшими. Здесь возможны два варианта: первый - такой датой следует считать дату внесения записи в реестр. Именно этот подход был воспринят отечественным законодателем. В соответствии с п. 3 ст. 2 Закона о регистрации датой государственной регистрации права является день внесения соответствующей записи в Реестр.
Второй подход заключается в том, что днем возникновения права на недвижимое имущество признается не день фактического внесения записи о праве в реестр, а день подачи в регистрирующий орган заявления о регистрации.
Именно этот подход представляется мне более оправданным, чем то решение, которое содержится в Законе о регистрации. Обоснованием этому могут служить три соображения.
1. Прежде всего второй подход очень точно демонстрирует, что переход права на недвижимость осуществляется не в связи с волей регистрирующего (т.е. публичного) органа, а по воле частных лиц, которая была выражена ими в заявлении о регистрации перехода права <1>. Иными словами, очень странно наблюдать такую картину (которая актуальна для сегодняшнего российского правопорядка): регистратор своими действиями (внесением записи в реестр) создает права для частных лиц. Вряд ли это хоть в какой-то степени соответствует фундаментальному частноправовому принципу приобретения прав своей волей и в своем интересе.
--------------------------------
<1> В заявлении о государственной регистрации перехода права на недвижимое имущество можно без труда обнаружить черты распорядительной сделки, направленной на передачу вещного права. Тогда тем более логичным является определение момента возникновения у приобретателя права не с даты внесения записи в Реестр, а с даты изъявления соответствующей воли участниками распорядительной сделки.
2. Далее, есть и вполне прагматическое соображение. Представим себе такой казус. Стороны заключили договор купли-продажи нежилого помещения и подали заявление о государственной регистрации перехода права собственности. После подачи документов на регистрацию, но до совершения регистратором записи о государственной регистрации права за покупателем судебный пристав накладывает арест на имущество продавца, о чем сообщает органу по регистрации прав на недвижимое имущество.
Возникает вопрос: что должен предпринять орган по регистрации - отказать в регистрации перехода права к покупателю или же удовлетворить соответствующее заявление и внести запись о праве? С одной стороны, у регистрирующего органа с момента получения есть обязанность, которая прямо установлена Законом о регистрации: абз. 2 п. 4 ст. 19 Закона устанавливает, что, "если в течение срока, установленного для рассмотрения заявления о государственной регистрации сделки и (или) перехода права, но до внесения записи в ЕГРП или принятия решения об отказе в государственной регистрации прав в орган, осуществляющий государственную регистрацию прав, поступит решение (определение, постановление) о наложении ареста на объект недвижимого имущества или запрета совершать определенные действия с объектом недвижимого имущества... государственная регистрация прав приостанавливается до снятия ареста или запрета...".
Это правило вполне логично сочетается с уже процитированной нормой п. 3 ст. 2 Закона о регистрации о том, что датой регистрации является дата внесения записи в Реестр.
Таким образом, на почве действующего законодательства казус решается довольно легко: регистратор приостановит регистрацию перехода права к покупателю, пристав в ходе исполнительного производства обратит взыскание на недвижимость, а покупателю останется лишь договорный иск к продавцу о возмещении убытков, причиненных неисполнением договора. Картина получается не особенно радостная для покупателя, особенно в случае если он уже уплатил всю или большую часть цены за приобретаемую недвижимость.
Попробуем посмотреть на ситуацию с другой стороны.
Если исходить из того, что датой возникновения права является дата подачи заявления о регистрации перехода, то решение казуса должно быть иным. Регистрирующий орган, получивший уведомление об аресте после подачи заявления, уже связан волеизъявлением отчуждателя и приобретателя. Если отсутствуют обстоятельства, которые являются основанием для отказа в регистрации (например, сделка, совершенная сторонами, ничтожна; отчуждатель недееспособен и т.п.), регистрирующий орган обязан провести регистрацию перехода права и внести запись о праве покупателя тем числом, в которое было подано заявление о регистрации. Арест в такой ситуации должен остаться безрезультатным, ведь считается (пусть и ретроактивно), что с даты подачи заявления вещь более не является собственностью продавца, а поступила в собственность покупателя! Следовательно, она не может быть арестована по долгам продавца.
Возможно, это решение кому-то может показаться излишним перегибом в пользу покупателя и нарушающим интересы кредиторов.
На мой взгляд, это вряд ли так. С одной стороны, кредиторы должны защищаться не в ходе исполнительного производства по их требованиям (к этому оно просто не приспособлено), а в ходе производства по делу о банкротстве. Полноценное банкротное законодательство предлагает кредиторам широкий круг инструментов для защиты своих интересов: это и оспаривание сделок должника, и привлечение к ответственности руководителей и участников юридического лица, которые своими действиями довели должника до банкротства, и банкротство лиц, входящих в одну с должником предпринимательскую группу.
Если покупатель еще не внес продавцу всю причитающуюся денежную сумму, кредиторы продавца могут рассчитывать на удовлетворение из соответствующих сумм.
С другой стороны, покупателю не могут быть противопоставлены требования кредиторов продавца, которые хотят удовлетворить свои требования из стоимости арестованного имущества, ведь он, скорее всего, не мог знать о них <1>. Если покупатель уже исполнил обязанность по оплате приобретаемой недвижимости, то он, обменявшись экономическими ценностями с продавцом, также должен быть защищен от его кредиторов; последним доступны средства оспаривания сделок, по которым были потрачены полученные продавцом ценности.
--------------------------------
<1> Кстати, знание или незнание покупателем особенностей финансового положения продавца учитывается опять-таки при рассмотрении дел об оспаривании сделок должника в деле о банкротстве.
3. И, наконец, последнее соображение - уже сугубо теоретическое: если исходить из того, что покупатель, ожидающий перехода к нему права на оплаченную вещь, считается обладателем некоего ограниченного вещного права (права ожидания - Anwartschaftsrecht), возникшего в момент подачи заявления о регистрации права покупателя <1>, то это право все равно старше (по моменту возникновения) прав кредиторов, по требованию которых была арестована недвижимая вещь продавца (которые могут считаться как бы обеспеченными "залогом", установленным судом на имущество должника) <2>.
--------------------------------
<1> Zekoll J., Reimann M. Introduction to German Law. Kluwer Law International, 2005. P. 248; Вебер Х. Обеспечение обязательств. М., 2009. С. 255; Kieninger E.-M., Graziadei M. Security rights in movable property in European private law. Cambridge, 2004. P. 249.
<2> Ср.: Вебер Х. Указ. соч. С. 114 и далее (указатель литературы по вопросу см. в сн. 1 на с. 116).
Любопытно, что судебная практика, видимо, признавая несправедливость первого подхода (право переходит с даты внесения записи в Реестр), выработала довольно любопытное решение этой проблемы. Речь идет о п. 3 Обзора практики разрешения споров, связанных с применением Закона о регистрации <1>. В нем обсуждается следующая проблема: вправе ли суд обязать орган по государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним осуществить государственную регистрацию датой иной, чем та, когда государственная регистрация будет фактически произведена?
--------------------------------
<1> Информационное письмо Президиума ВАС РФ от 16 февраля 2001 г. N 59 // Вестник ВАС РФ. 2001. N 4.
Суть спора, который стал предметом рассмотрения в суде, заключается в следующем. Акционерное общество приобрело у банка здание, в связи с чем покупатель обратился в орган по регистрации с заявлением о государственной регистрации перехода права собственности на приобретенное недвижимое имущество. Регистрирующий орган в регистрации перехода права отказал в связи с тем, что представленные на государственную регистрацию документы не соответствовали закону.
Общество обратилось в суд с заявлением о признании действий органа незаконными. В ходе судебного разбирательства было установлено, что после отказа в государственной регистрации на соответствующее здание был наложен арест судебным приставом-исполнителем в порядке обращения взыскания на это здание как на имущество, принадлежащее банку.
Суд заявление удовлетворил, обязав регистрирующий орган внести запись о переходе права на недвижимое имущество днем, следующим за днем окончания месячного срока (максимального срока регистрации, установленного Законом о регистрации на момент рассмотрения дела) с момента подачи обществом заявления о регистрации перехода права. По всей видимости, суд, принявший такое решение, желал тем самым оградить заявителя от негативных последствий ареста, наложенного приставом на здание в ходе осуществления исполнительного производства в отношении банка - продавца здания (права на здание, разумеется, были на момент рассмотрения спора по-прежнему зарегистрированы за банком).
Постановлением суда апелляционной инстанции решение было отменено в части определения даты регистрации. Суд апелляционной инстанции сослался на положение п. 3 ст. 2 Закона о регистрации, в соответствии с которым датой регистрации права считается дата совершения соответствующей записи в ЕГРП.
Что же касается того, что приобретенное акционерным обществом здание в результате этого окажется состоящим под арестом, то апелляционный суд указал на право общества потребовать от органа по регистрации прав, незаконно отказавшего в регистрации перехода права, возмещения причиненных убытков.
К вполне правильным рассуждениям суда апелляционной инстанции можно добавить также, что покупатель здания имеет право потребовать от пристава снятия ареста со здания, так как арестованное имущество более не принадлежит должнику по исполнительному производству. Тот факт, что регистрация права все же состоялась (хотя бы и в то время, когда действовал арест, наложенный на здание), свидетельствует о признании судом законности перехода права собственности на здание к акционерному обществу невзирая на наличие ареста имущества продавца.
В связи с этим из данного примера может быть извлечен и еще один тезис, который, на мой взгляд, имеет даже большее значение, чем тот, который был вынесен в начало комментируемого пункта. По всей видимости, с точки зрения высшей судебной инстанции факт обращения приобретателя недвижимого имущества с заявлением о государственной регистрации перехода права на имущество, сопровождаемый приложением документов, необходимых для осуществления регистрации перехода права, означает невозможность наложения ареста на недвижимое имущество по долгам его отчуждателя.
Данный тезис может быть обоснован следующим образом. Договор купли-продажи зданий не подлежит государственной регистрации и считается заключенным с момента его подписания сторонами. В комментируемом деле заявление о государственной регистрации перехода права было подано покупателем до момента наложения ареста. Так как государственная регистрация перехода права, совершить которую орган по регистрации прав обязал суд, была произведена, собственником недвижимого имущества стал покупатель. Следовательно, он как собственник имущества имеет право потребовать освобождения его от ареста, наложенного по долгам другого лица.
Именно здесь, на наш взгляд, находится та тонкая грань между законом и справедливостью, которая обнаружила себя в комментируемом деле. С точки зрения описанного нами выше начала внесения пристав арестовал именно вещь, принадлежащую должнику, успев "задержать" ее до момента перехода права к приобретателю. И по идее сам по себе факт наложения ареста на вещь должен был бы послужить основанием для отказа в удовлетворении требования об обязании регистрирующего органа осуществить государственную регистрацию перехода права. Из ст. 201 АПК РФ следует, что одним из условий удовлетворения заявления о признании ненормативного правового акта, решения или действия (бездействия) государственных органов, органов местного самоуправления, иных органов, должностных лиц незаконными является объективная возможность государственного органа исправить допущенное нарушение. В данном деле у органа по регистрации такая возможность отсутствовала, так как на имущество в момент рассмотрения дела уже был наложен арест. Следовательно, суд должен был отказать заявителю в удовлетворении заявления о понуждении к осуществлению регистрации перехода права собственности. В этой ситуации пристав обратил бы взыскание на арестованное имущество банка, а акционерное общество приобрело бы право требовать от органа по регистрации возмещения причиненных убытков (например, суммы аванса, уплаченной по договору купли-продажи здания, взыскание которой с банка оказалось бы невозможным). Кстати, любопытно, что именно на такие последствия (возмещение убытков) и указал апелляционный суд! Однако в противоречие с самим собой он поддержал удовлетворение заявления о признании действий незаконными и понуждении к осуществлению регистрации перехода права.
Следовательно, возникает вопрос: о каких убытках идет речь в постановлении апелляционной инстанции, ведь обязанность регистрирующего органа осуществить регистрацию перехода права все же была подтверждена?!
Понятно, что описанный мною выше подход, основанный на констатации невозможности понуждения органа по регистрации к осуществлению регистрации перехода права в случае наличия ареста, явно несправедлив по отношению к покупателю. И, по всей видимости, суд попытался исправить эту несправедливость, обязав регистрирующий орган вопреки аресту осуществить государственную регистрацию перехода права и признав тем самым приоритет поданного заявления о регистрации перехода перед постановлением пристава о наложении ареста на недвижимое имущество.
3. Итак, никакое право на недвижимое имущество не может возникнуть без внесения записи об этом праве в реестр. Однако неуклонное проведение принципа внесения не всегда является правильным - потребности практики заставляют законодателя отступать от строгой зависимости возникновения права от факта внесения в Реестр. Кроме того, как отмечалось в литературе, абсолютизация принципа внесения не всегда может быть согласована с общими принципами гражданского права (в первую очередь принципом полного (универсального) юридического правопреемства - см. об этом ниже) <1>.
--------------------------------
<1> Фрейтаг-Лоринговен А.Л. Указ. соч. С. 86.
Нормативное выражение исключений из принципа внесения в российском праве помещено в п. 2 ст. 8 ГК РФ, в соответствии с которой права, подлежащие регистрации, возникают с момента регистрации, если иное не предусмотрено законом. Эта оговорка - "если иное не предусмотрено законом" - и открывает возможность для поиска в законодательстве <1> отдельных случаев, когда права на недвижимость возникают без внесения записи о них в Реестр.
--------------------------------
<1> По всей видимости, исключения из принципа внесения вряд ли могут быть основаны на аналогии закона (или права), так как п. 2 ст. 8 ГК РФ говорит именно о том, что исключение из принципа внесения должно быть прямо и недвусмысленно установлено нормой федерального закона.
Между тем очевидно, что отступление от начала внесения неизбежно создает некоторую "раздвоенность" в правах на недвижимость: существуют права "внесенные", а также права "невнесенные", но которые тем не менее признаются возникшими. Кроме того, вполне возможно расхождение "реестровой" собственности на вещь и реальной принадлежности этого права.
Подобный эффект имеет два существенных последствия.
Во-первых, лицо, чье право не зарегистрировано, не может совершать распорядительные сделки с недвижимой вещью, ведь для того чтобы возникнуть, право приобретателя должно быть внесено в реестр, а это невозможно, если отчуждатель, совершивший волеизъявление, в реестр не внесен.
Во-вторых (что важнее), для всех третьих лиц собственником является не тот, кто обладает "невнесенным" правом, а тот, кто указан в реестре в качестве собственника. Таким образом, возникает известная проблема формальной и материальной правды в вопросе о принадлежности права на недвижимое имущество. Разрешение этой коллизии возможно на основе принципа публичной достоверности: для третьего добросовестного лица собственником, управомоченным на отчуждение либо обременение недвижимости, должно быть поименованное в реестре лицо.
4. Остановимся подробнее на имеющихся наиболее известных отступлениях от принципа внесения.
1. Важнейшее исключение из принципа внесения составляет приобретение права собственности на недвижимое имущество в порядке наследственного преемства. Так, в соответствии с п. 4 ст. 1152 ГК РФ "принятое наследство признается принадлежащим наследнику со дня открытия наследства независимо от времени его фактического принятия, а также независимо от момента государственной регистрации права наследника на наследственное имущество, когда такое право подлежит государственной регистрации". Несмотря на терминологическую осторожность ГК РФ <1>, вывод из этой нормы вполне очевиден: право собственности на недвижимую вещь, полученную в порядке наследования, возникает вне связи с регистрацией права в Реестре.
--------------------------------
<1> В частности, в ГК РФ не указывается, на каком праве наследство признается принадлежащим наследнику. В литературе отмечается, что наследник является универсальным преемником наследодателя, потому и право на недвижимые вещи, составляющие наследство, возникающее у наследника, не может быть не чем иным, как правом собственности (Писков И.П. Границы действия принципа обязательного внесения // Цивилистические записки. Вып. 2. М., 2002. С. 264). С этой аргументацией следует согласиться.
Насколько такое исключение соответствует главной цели регистрационного режима - созданию системы достоверных данных о правах на недвижимости? Как заметил Е.Ю. Петров, смерть прежнего правообладателя исключает возможность двойного распоряжения, с которым и призван бороться Реестр <1>. Но до тех пор пока умерший числится в Реестре в качестве собственника, распоряжения якобы от его имени может сделать тот, кому была выдана доверенность от имени умершего (хотя, понятно, что эта доверенность прекратилась и подобное распоряжение ничтожно).
--------------------------------
<1> Петров Е.Ю. Конструирование правил оборота недвижимости // Цивилистические записки. Вып. 3. М., 2004. С. 454.
Тем не менее пользы от признания наследника собственником унаследованной недвижимости с момента открытия наследства (а не с момента выдачи свидетельства о праве на наследование или внесения записи о праве наследника в ЕГРП) существенно больше. Наследственное имущество не рассматривается как бесхозяйное (что было бы неизбежно при принятии иного подхода), следовательно, имеется лицо, которое с момента открытия наследства должно (а) нести бремя по содержанию этого имущества и (б) получить доходы и плоды от этого имущества.
При составлении проекта Вотчинного устава Российской империи <1> этот вопрос о возникновении права собственности наследника был разрешен таким же образом, как и по действующему праву. Составители проекта мотивировали свое решение тем, что наследство не должно пребывать никому не принадлежащим; что наследственные долги оказались бы без соответственного актива: собственник был бы вынужден платить проценты по обязательствам умершего со дня открытия наследства, а получать доход от недвижимости со дня внесения; что установление различных моментов для приобретения прав в составе наследственной массы противоречит идее универсального преемства <2>.
--------------------------------
<1> В современной терминологии - Закона о регистрации прав на недвижимое имущество.
<2> Проект Вотчинного устава с объяснительною к нему запискою. Т. 1. С. 164.
Правильность взгляда на наследование как на случай исключения из принципа внесения подтверждается правовой позицией ВС РФ и ВАС РФ, сформулированной в абз. 2 п. 11 Постановления Пленума ВС РФ и ВАС РФ N 10/22 "О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав" (далее - Постановление N 10/22).
На практике признание наследника (пусть и ретроактивно) собственником недвижимого имущества с момента открытия наследства позволяет не только решить вопрос о судьбе плодов и доходов вещи, расходов на нее, но и предоставить наследнику, который принял наследство, но не получил свидетельство о праве на наследство и не внес запись о себе как о собственнике в ЕГРП, возможность защищать свое владение наследственным имуществом, как это обычно делает собственник, т.е. при помощи виндикационных и негаторных исков.
Единственное ограничение, отличающее наследника - "внереестрового" собственника от обычного, "реестрового", заключается в том, что до момента внесения записи в ЕГРП о праве собственности наследника на недвижимое имущество <1> он не сможет передать свое право другому лицу по сделке. Однако в случае смерти наследника до оформления в ЕГРП его права на недвижимость оно войдет в состав его наследственной массы и перейдет к его наследникам в порядке универсального правопреемства.
--------------------------------
<1> Опять же хочу обратить внимание на то, что эта запись будет носить правоподтверждающий, а не конституирующий характер, т.е. подтверждать уже возникшее право, а не создавать его.
2. Другой случай исключения из принципа внесения - это случай универсального правопреемства при реорганизации юридических лиц (ст. 58 ГК РФ). Хотя в соответствующем разделе ГК РФ отсутствует норма, аналогичная п. 4 ст. 1152, идея универсального правопреемства, которая лежит в основе наследования, в полной мере должна работать и при реорганизации юридического лица. Нельзя допустить, чтобы имущество юридического лица, подвергнутого реорганизации, хотя бы на "юридическую" секунду оставалось бесхозяйным. В связи с этим правильным было бы считать, что право собственности на недвижимость, принадлежащую реорганизованному юридическому лицу, переходит к его правопреемнику не с момента внесения записи о переходе права в ЕГРП, а с момента завершения соответствующей реорганизационной процедуры (т.е. с момента внесения записи о юридическом лице, созданном в процессе преобразования, слияния, разделения, либо записи о прекращении юридического лица в результате присоединения).
Самый сложный вопрос возникает с выделением. Специфика реорганизации в форме выделения заключается в том, что при выделении (в отличие от иных форм реорганизации) наряду с образованием нового субъекта права сохраняет свое существование юридическое лицо, подвергшееся реорганизации. Если исходить из необходимости исключения из принципа внесения для того, чтобы предотвращать возникновение у имущества режима бесхозяйного, то при выделении этой проблемы нет вообще, ведь собственником до государственной регистрации перехода права может считаться то юридическое лицо, из которого выделилось другое юридическое лицо.
Кроме того, на мой взгляд, придание случаю реорганизации в форме выделения характера исключения из принципа внесения неоправданно повышает риски для оборота. В ЕГРП в качестве собственника имущества указано выделявшее юридическое лицо - в действительности таковым является выделившееся. Но в отличие от иных ситуаций (наследование, другие формы реорганизации) здесь у реестрового собственника сохраняется внешняя видимость права, и он при этом является действующим субъектом частноправовых отношений. Каких-либо способов для участников оборота распознать, что лицо с момента завершения процедуры выделения более не является собственником имущества, переданного выделенному юридическому лицу, нет <1>. Это, в свою очередь, может привести к тому, что третьи лица могут, ошибочно доверившись записи ЕГРП, вступить в отношения с таким лицом (заключить договор купли-продажи, ипотеки, аренды и пр.). Понятно, что впоследствии при рассмотрении требования выделившегося юридического лица о признании такой сделки недействительной и об истребовании имущества могут быть применены положения о защите добросовестного приобретателя <2>, но тем не менее все негативные последствия обсуждаемого решения, на мой взгляд, перевешивают его достоинства и требования юридической чистоты конструкции универсального правопреемства <3>.
--------------------------------
<1> Запись о том, что юридическое лицо находится в процессе реорганизации, погашается в ЕГРЮЛ одновременно с завершением процедуры реорганизации в форме выделения, т.е. с момента государственной регистрации выделившегося юридического лица.
<2> Что, кстати, ни в коей мере не поможет добросовестному залогодержателю, арендатору и т.п., ведь добросовестное приобретение этих прав нашим законом не предусмотрено.
<3> Кроме того, у меня есть некоторые сомнения в том, что при выделении имеет место именно универсальное правопреемство, ведь полного перехода прав и обязанностей от правопредшественника к правопреемнику здесь не происходит. Хотя, конечно, ответ может быть и иным, в зависимости от того, что понимать под полным переходом прав и обязанностей.
Отправлено: 03.07.13 09:54. Заголовок: Некоторое время наза..
цитата:
Некоторое время назад правовая позиция высшей судебной инстанции по вопросу о том, имеет ли место при реорганизации в форме выделения исключение из принципа внесения, была довольно нечеткой.
С одной стороны, в одном из разъяснений 2009 г., посвященном вопросам взимания земельного налога, ВАС РФ высказался следующим образом: "Поскольку при универсальном правопреемстве (реорганизация юридических лиц, за исключением выделения, а также наследование) вещные права на земельные участки, упомянутые в пункте 1 статьи 388 НК РФ, переходят непосредственно в силу закона, правопреемники становятся плательщиками земельного налога независимо от регистрации перехода соответствующего права" <1>.
--------------------------------
<1> Пункт 5 Постановления Пленума ВАС РФ от 23 июля 2009 г. N 54 "О некоторых вопросах, возникших у арбитражных судов при рассмотрении дел, связанных с взиманием земельного налога" // Вестник ВАС РФ. 2009. N 9.
С другой стороны, уже в 2010 г. в Постановлении N 10/22 высшие суды, рассуждая о том, что при реорганизации право на недвижимое имущество переходит в силу закона, не указали на то, что этот принцип не имеет места при реорганизации в форме выделения (ср. абз. 2, 3 и 4 п. 11 Постановления N 10/22). И наконец, в недавнем деле, рассмотренном Президиумом ВАС РФ в порядке надзора, высшая судебная инстанция указала, что при реорганизации в форме выделения все же имеет место универсальное правопреемство <1>.
--------------------------------
<1> Постановление Президиума ВАС РФ от 17 марта 2011 г. N 15762/10.
Таким образом, по всей видимости, правовая позиция ВАС РФ относительно реорганизации в форме выделения все же сводится к тому, что при такой форме реорганизации имеет место универсальное правопреемство, и следовательно, право собственности на недвижимое имущество, переданное выделенному юридическому лицу, переходит к нему с момента его государственной регистрации в ЕГРЮЛ.
Понимание того, что при реорганизации право на недвижимое имущество переходит без внесения записей в ЕГРП, особенно важно в случае, если недвижимое имущество было несколько раз передано от реестрового собственника правопреемникам (например, сначала ОАО "X" преобразовалось в ООО "X", а затем разделилось на ООО "Y" и ООО "Z"; недвижимость была передана ООО "Z"). Практика органов по регистрации прав на недвижимое имущество свидетельствовала о том, что при обращении последнего правопреемника с заявлением о регистрации прав на недвижимое имущество в государственной регистрации права отказывалось со ссылкой на то, что правопредшественник не обладал правом собственности на недвижимость, причем позиция судов при оспаривании таких отказов не была единообразной. Однако после того как высшие суды высказались по вопросу о приобретении права собственности на недвижимое имущество при реорганизации юридического лица, острота проблемы должна сойти на нет.
3. Довольно казуистичным является вопрос о моменте возникновения права хозяйственного ведения и оперативного управления недвижимым имуществом, переданным соответственно унитарным предприятиям и учреждениям (казенным предприятиям). С одной стороны, п. 1 ст. 299 ГК РФ устанавливает, что право хозяйственного ведения или право оперативного управления имуществом, в отношении которого собственником принято решение о закреплении за унитарным предприятием или учреждением, возникает у этого предприятия или учреждения с момента передачи имущества, если иное не установлено законом и иными правовыми актами или решением собственника. Иное установленное законом - это как раз положения п. 2 ст. 8 и п. 1 ст. 131 ГК РФ об особенностях возникновения права на недвижимое имущество.
Но ведь последовательность прочтения п. 1 ст. 299 и п. 2 ст. 8 ГК РФ можно "перевернуть": права на недвижимость возникают с момента внесения записи в Реестр, если иное не установлено законом (п. 2 ст. 8 ГК РФ), а иное как раз установлено в п. 1 ст. 299 ГК РФ для хозяйственного ведения и оперативного управления: они возникают с момента передачи. В этом случае возникновение права хозяйственного ведения и оперативного управления не подчиняется принципу внесения.
Ответ на эту дилемму могла дать только судебная практика. Но и она некоторое время не демонстрировала единообразия.
Так, в 2009 г. в Президиум ВАС для пересмотра в порядке надзора было передано дело ФГУП "Почта России" против общества "ЦентрТелеком". Вкратце суть этого спора заключалась в том, что унитарное предприятие, полагая, что оно является обладателем права хозяйственного ведения на нежилое помещение (это право не было зарегистрировано), оспаривало зарегистрированное право собственности общества на это же нежилое помещение.
Коллегия судей ВАС РФ, принявшая определение о передаче дела в Президиум, руководствуясь мнением о том, что право хозяйственного ведения возникает с момента передачи без внесения каких-либо записей в Реестр, сочла, что права унитарного предприятия были ущемлены.
Президиум ВАС согласился с тем, что общество не является собственником нежилого помещения, и отменил судебные акты, которым в иске предприятию было отказано. Постановление по этому делу было воспринято как полная поддержка высшей судебной инстанцией идеи о том, что право хозяйственного ведения возникает с момента передачи имущества, но не с момента внесения записи в Реестр.
Между тем Президиум ВАС в этом деле высказался очень осторожно. Президиум указал, что "регистрация обществом "ЦентрТелеком" права собственности на спорные помещения препятствует реализации ФГУП "Почта России" права хозяйственного ведения на эти же помещения, в том числе права на их юридическое оформление (регистрацию), следовательно, обращение предприятия в арбитражный суд с иском о признании права федеральной собственности на указанные помещения имеет целью восстановление его нарушенного права хозяйственного ведения". Из данной фразы, с одной стороны, вроде бы вытекает, что право хозяйственного ведения возникло ("...восстановление нарушенного права хозяйственного ведения"), а с другой стороны, Президиум не воспроизвел логику судебной коллегии (ссылка на п. 2 ст. 8 и затем на исключение из этого правила в п. 1 ст. 299 ГК РФ).
Тем не менее судебная практика, ориентируясь на выводы Президиума ВАС по этому делу, охотно признала, что право хозяйственного ведения возникает без внесения записи в ЕГРП как исключение из принципа внесения.
Однако весной 2010 г. в Постановлении N 10/22 пленумы высших судов приходят к другому выводу. В абз. 2 п. 5 Постановления содержится следующая правовая позиция: право хозяйственного ведения и право оперативного управления относятся к вещным правам лиц, не являющихся собственниками. В этой связи право хозяйственного ведения и право оперативного управления на недвижимое имущество возникают с момента их государственной регистрации.
Именно этот подход представляется верным. Наличие права хозяйственного ведения (или оперативного управления), с одной стороны, существенным образом стесняет правовые возможности публичного собственника, и потому об этих правах должны знать третьи лица. С другой стороны, контрагенты унитарного предприятия, вступающие в договорные отношения по поводу принадлежащей ему недвижимости (продажа, аренда, ипотека и т.д.), имеют большую уверенность в том, что перед ними действительный обладатель права хозяйственного ведения, в том случае, если это право внесено в Реестр.
4. Следующий случай исключения из принципа внесения - приобретение права собственности на имущество членом потребительского кооператива (жилищного, гаражного и т.п.). Этот случай прямо установлен в п. 4 ст. 218 ГК РФ: "Член жилищного, жилищно-строительного, дачного, гаражного или иного потребительского кооператива, другие лица, имеющие право на паенакопления, полностью внесшие свой паевой взнос за квартиру, дачу, гараж, иное помещение, предоставленное этим лицам кооперативом, приобретают право собственности на указанное имущество".
Сейчас невозможно точно установить, по какой причине разработчики ГК РФ ввели данное исключение из принципа внесения, но, кажется, у него есть ярко выраженная социальная тональность, связанная с желанием создать для пайщиков кооперативов, которые выплатили взносы в кооператив, режим максимальной правовой защищенности обладателя вещи - защищенности собственника. Если бы этого исключения не было, у членов кооперативов были бы только корпоративные права в отношении кооператива. Это вряд ли соответствует действительной цели вступления пайщика в кооператив: она заключается в том, чтобы приобрести вещь (квартиру, гараж, дачу и т.п.).
5. Супружеская собственность на недвижимое имущество также возникает без внесения в ЕГРП записи об этом. Это вытекает из положений п. 1 ст. 256 ГК РФ ("Имущество, нажитое супругами во время брака, является их совместной собственностью...") и предл. 2 п. 2 ст. 34 СК РФ ("Общим имуществом супругов являются также приобретенные за счет общих доходов супругов... недвижимые вещи... независимо от того, на имя кого из супругов оно приобретено...").
Такое решение законодателя связано, по всей видимости, исключительно с социальной направленностью всех положений об общей собственности супругов, содержащихся в ГК РФ и СК РФ. Возникновение режима супружеской собственности без необходимости совершения каких-либо процедур весьма хорошо приспособлено для защиты слабой стороны в супружеских имущественных отношениях.
Однако установление такого режима супружеской недвижимой собственности наносит серьезный удар по обороту. Так, оказывается, что в отношении значительной части недвижимых вещей, принадлежащих физическим лицам, состоящим в браке, Реестр является недостоверным (ведь данные Реестра говорят об индивидуальной собственности лица на недвижимую вещь - на деле же она находится в совместной собственности двух лиц). Поэтому третьи лица должны помимо данных ЕГРП также прилагать усилия к установлению наличия или отсутствия у "реестрового" собственника супружеских отношений <1>. Несмотря на то что оборот отчасти защищен положениями абз. 2 п. 2 ст. 35 СК РФ ("Сделка, совершенная одним из супругов по распоряжению общим имуществом супругов, может быть признана судом недействительной по мотивам отсутствия согласия другого супруга только по его требованию и только в случаях, если доказано, что другая сторона в сделке знала или заведомо должна была знать о несогласии другого супруга на совершение данной сделки"), риски оспаривания сделок, совершенных одним из супругов без согласия другого супруга, достаточно велики. Минимизировать их на уровне деятельности органа по регистрации пока не представляется возможным <2>.
--------------------------------
<1> Что довольно непросто, учитывая, что в России отсутствует единый и открытый реестр лиц, состоящих в браке, который бы обладал свойством публичной достоверности.
<2> Хотя бы потому, что регистратор (равно как и участники оборота) также оказывается заложником невозможности получения достоверной информации о наличии или отсутствии у собственника недвижимости супружеских отношений с третьим лицом.
Любопытно, что при подготовке проекта новой редакции части первой ГК РФ обсуждалась идея о введении в него положения о том, что режим совместной собственности возникает с момента внесения в ЕГРП специальной отметки об этом. Однако в итоге эта идея была отвергнута, и в проекте появилась ничего не решающая и потому совершенно "беззубая" норма (абз. 2 п. 1 ст. 285 проекта) о том, что "каждый из супругов вправе требовать государственной регистрации совместной собственности на недвижимое имущество, нажитое супругами во время брака, при этом право общей совместной собственности возникает с момента приобретения такого имущества".
Кстати, здесь же следует упомянуть и одно любопытное положение абз. 1 ст. 251 ГК РФ, которое гласит: "Доля в праве общей собственности переходит к приобретателю по договору с момента заключения договора, если соглашением сторон не предусмотрено иное". Обращает на себя внимание отсутствие в данной норме слов "если иное не предусмотрено законом", что позволило бы утверждать, что переход доли в праве собственности на недвижимое имущество подчиняется принципу внесения. В действующей редакции, напротив, можно обнаружить формальное исключение из принципа внесения, хотя, разумеется, вряд ли законодатель осознанно желал этого.
Суды, преодолевая дефект текста абз. 1 ст. 251 ГК РФ, совершенно обоснованно не признают эту норму установлением специального правила перехода доли в праве на недвижимость <1>.
--------------------------------
<1> Ср.: Определение ВАС РФ от 2 декабря 2009 г. N ВАС-13944/09 по делу N А56-31225/2008.
6. Социальной направленностью можно объяснить и тот факт, что право члена семьи собственника жилого помещения пользоваться помещением также возникает без внесения в ЕГРП записей об этом (п. 1 ст. 292 ГК РФ). Данное положение является совершенно неприемлемым, в случае если это право сохраняется против нового собственника недвижимой вещи, как это было предусмотрено первоначальной редакцией п. 2 ст. 292 ГК РФ. В 2004 г. положение радикально изменилось: п. 2 ст. 292 ГК РФ теперь содержит противоположную норму: это право члена семьи собственника жилого помещения не может быть противопоставлено новому собственнику жилого помещения. В связи с этим острота последствий недостоверности Реестра (из выписки ЕГРП по жилому помещению невозможно установить, что имеются лица, обладающие ограниченным правом пользоваться недвижимой вещью) отчасти была снята.
7. Весьма сложный случай применения принципа внесения составляют законодательные предписания в отношении приобретательной давности.
Приобретательная давность в сфере оборота недвижимости вообще приобретает причудливое значение. Понятно, что при наличии в Реестре записи о действительном собственнике добросовестное владение чужой недвижимостью исключается. Незаконный владелец всегда имеет возможность справиться о том, кто является собственником той недвижимости, которой он владеет. Поэтому возможно следующее значение приобретательной давности применительно к недвижимости: приобретение по давности права собственности возможно лишь лицом, которое было неправильно внесено в Реестр, т.е. давность в данном случае будет выступать средством разрешения коллизии материальной и формальной правды <1> (ср. § 900 ГГУ). Такое значение давности может быть выведено и из норм действующего ГК РФ (ст. 234). Другое возможное значение давности - признание ее средством возврата в оборот недвижимости, которая не является бесхозяйной, но собственник которой неизвестен (не внесен в Реестр) либо не осуществляет хозяйственное воздействие на свою вещь. Однако для этого случая следует исключить из числа условий давности добрую совесть давностного владельца. Возможно, в качестве специфического условия следует установить крайне длительный срок владения недвижимостью (к примеру, в ГГУ такой срок составляет 30 лет; любопытно, что германский законодатель избегает прямо называть такой способ приобретения приобретательной давностью, именуя его вызывным производством (§ 927 ГГУ)) <2>, <3>.
--------------------------------
<1> Кажется, более точно этот случай может быть квалифицирован не как приобретение права собственности, а как устранение возражений о неправильности записи в Реестре.
<2> Ср. § 908 российского проекта Гражданского уложения, гласивший: "Недвижимое имение, записанное в вотчинную книгу, может быть приобретено по давности владения, как в целом его составе, так и в части, лишь со времени смерти лица, значащегося по вотчинной книге последним собственником имения".
<3> Именно это предлагается в проекте новой редакции части первой ГК РФ (ст. 242 проекта).
Абзац 2 п. 1 ст. 234 ГК РФ гласит, что "право собственности на недвижимое имущество, подлежащее государственной регистрации, возникает у лица, приобретшего это имущество в силу приобретательной давности, с момента такой регистрации". Опять возникает знакомая дилемма: что происходит ранее - приобретение права на вещь (закон почему-то говорит о приобретении имущества, что неточно) и затем это право подлежит регистрации либо право возникнет только после регистрации?
Ответ на вопрос тесно связан с принципами построения системы органов, осуществляющих регистрационный режим. Очевидно, что решение вопроса о приобретении права собственности по давности владения основано на суждении о конкретных фактах, исследовании фактических обстоятельств дела. Такими полномочиями обладает только суд. Поэтому регистрации права на недвижимость, которое возникло вследствие приобретательной давности, должно предшествовать установление судом соответствующих фактов (открытость, добросовестность, непрерывность, истечение сроков владения). Если бы функция регистрации прав в России была бы возложена на суды (ипотечные суды), как это имеет место в Германии, Польше, бывших югославских республиках <1>, то установление фактов и регистрация могли бы иметь место в рамках одного производства. Применительно же к административной системе устройства органов по регистрации, принятой и в России, это невозможно: требуется предварительное обращение в суд.
--------------------------------
<1> Бабкин С.А. Указ. соч. С. 223.
Судебная практика по поводу применения абз. 2 п. 1 ст. 234 ГК РФ сложилась следующим образом.
В Постановлении N 10/22 содержится следующее разъяснение: "По смыслу абзаца второго пункта 1 статьи 234 ГК РФ отсутствие государственной регистрации права собственности на недвижимое имущество не является препятствием для признания права собственности на это имущество по истечении срока приобретательной давности" (п. 20). Однако в том же Постановлении (п. 59) содержится правовая позиция, суть которой заключается в том, что иск о признании права может быть удовлетворен только в том случае, если право, о признании которого просит истец, у него уже возникло. Следовательно, если сложить эти две правовые позиции, получится, что, допуская предъявление давностным владельцем иска о признании права собственности на недвижимое имущество, высшие суды по сути признают, что он уже стал собственником к моменту разрешения спора, а само разрешение спора требуется для того, чтобы окончательно развеять сомнения в фигуре собственника спорной недвижимости.
Процессуальным законодательством (ст. 218 АПК РФ, ст. 264 ГПК РФ) предусмотрена возможность вынесения судебного решения по таким делам особого производства, как установление факта владения имуществом. Таким образом, судебное подтверждение наличия оснований для возникновения права собственности у давностного владельца возможно не только в исковом процессе, но и в рамках указанной процедуры.
Это процессуальное решение отражено и в Постановлении N 10/22 (п. 21). Тем самым высшие суды подсказывают правильную (с точки зрения действующего закона) квалификацию ситуации: перед обращением в регистрирующий орган давностный владелец должен получить судебное решение, подтверждающее наличие состава приобретения права собственности по давности; затем следует обращение с просьбой о регистрации; сама же регистрация права имеет правоподтверждающее, а не конституирующее значение.
Иное решение - распространение на приобретательную давность принципа внесения - не учитывает требований практики. Как правило, вопрос о приобретении по давности поднимается в ситуации, когда возникает спор между действительным собственником и лицом, полагающим себя собственником (т.е. лицом, которое на самом деле приобрело по давности). В подавляющем большинстве случаев заявление о давности делается для того, чтобы обессилить притязания истца о возврате вещи и лишить его титула собственника и соответствующей легитимации. Однако у этой эксцепции нет никаких перспектив, если давностный владелец сам не стал собственником, хотя бы и "внекнижным". Если не признавать за давностью исключение из принципа внесения, мы можем окончательно нивелировать значение приобретательной давности в сфере недвижимости, что, как мне представляется, крайне нежелательно <1>.
--------------------------------
<1> Нежелательно потому, что давность способна "исправлять" расхождение между материальной и формальной истиной о принадлежности вещных прав.
Кстати, составители ВУ приняли решение, аналогичное отстаиваемому нами: давность порождала право собственности без внесения в книгу (Проект Вотчинного устава с объяснительною к нему запискою. Т. 1. С. 165). Критику, впрочем, не вполне обоснованную, этого решения составителей см.: Фрейтаг-Лоринговен А.Л. Указ. соч. С. 97 - 99.
8. Еще один, не менее интересный случай исключения из принципа внесения, который остался совершенно без внимания исследователей регистрационного режима, - это правило п. 1 ст. 624 ГК РФ, в соответствии с которым право собственности на арендованное имущество, в отношении которого стороны условились о выкупе, переходит к арендатору по истечении срока аренды или до его истечения при условии внесения арендатором всей обусловленной договором выкупной цены.
Думается, что это исключение из принципа внесения появилось в законе случайно. В самом деле, какое значение может иметь признание за арендатором, внесшим выкупные платежи, права собственности до момента государственной регистрации? Если имеется в виду защита арендатора от распоряжений собственника и от третьих лиц, то арендатор вполне защищен от них возражениями, основанными на ст. 617 ГК РФ: в частности, он вправе требовать государственной регистрации перехода права собственности по ст. 551 ГК РФ и путем иска к новому приобретателю. Очевидно, что исключения из начала внесения в данном случае не требуется.
На мой взгляд, законодатель, формулируя ст. 624 ГК РФ, просто не учел, что в ст. 8 ГК РФ имеется оговорка: "Права на имущество, подлежащие регистрации, возникают с момента регистрации... если иное не установлено законом" (выделено мной. - Р.Б.). А п. 1 ст. 624 ГК РФ как раз и можно рассматривать как случай, установленный законом! Таким образом, получается следующая конструкция: арендатор вносит выкупные платежи, срок аренды истекает - и он приобретает право собственности на вещь без внесения в Реестр, в котором собственником по-прежнему числится арендодатель. Реестр в такой ситуации оказывается недостоверным.
Судебная практика по вопросу применения ст. 624 ГК РФ не особо обширна. Тем не менее нам удалось обнаружить одно дело, которое демонстрирует понимание ст. 624 ГК не de lege lata (которое только что было изложено мною), а de lege ferenda.
Общество с ограниченной ответственностью "Хольц-Лес" (далее - ООО "Хольц-Лес") обратилось в Арбитражный суд Калининградской области с иском к обществу с ограниченной ответственностью "Интерлескомплект" (далее - ООО "Интерлескомплект") и Службе судебных приставов-исполнителей Балтийского района г. Калининграда об освобождении от ареста административного здания и зданий складов, а также о признании права собственности на это имущество.
В обоснование заявленных требований истец указал на то, что является владельцем спорного имущества на основании исполненного договора аренды с правом выкупа, заключенного с ООО "Интерлескомплект", однако по долгам последнего перед открытым акционерным обществом "Калининградвторцветмет" (далее - ОАО "Калининградвторцветмет") это имущество в процессе исполнительного производства было арестовано.
Решением суда первой инстанции спорное имущество освобождено от ареста как приобретенное ООО "Хольц-Лес" на законном основании и ему принадлежащее, а в иске о признании права собственности отказано. Постановлением апелляционной инстанции решение суда оставлено без изменений, а апелляционная жалоба ОАО "Калининградвторцветмет" - без удовлетворения.
Суд кассационной инстанции состоявшиеся судебные акты отменил и направил дело на новое рассмотрение в первую инстанцию по следующим основаниям.
Как следовало из материалов дела, в рамках возбужденного судебным приставом-исполнителем Балтийского подразделения Службы судебных приставов исполнительного производства в пользу ОАО "Калининградвторцветмет" на имущество ООО "Интерлескомплект" наложен арест. Право собственности ООО "Интерлескомплект" на арестованное имущество подтверждено договором купли-продажи, в соответствии с которым это имущество приобретено ООО "Интерлескомплект" у городского потребительского общества "Торгово-коммерческий центр-2", а также соответствующей регистрацией перехода права собственности к покупателю.
ООО "Хольц-Лес" обратилось в арбитражный суд с иском об освобождении имущества от ареста, ссылаясь на договор аренды с правом выкупа, заключенный между ним как арендатором и ООО "Интерлескомплект" как арендодателем, а также на исполнение обязательств по внесению выкупной платы и передачу имущества от арендодателя.
Как указала кассационная инстанция, указанные обстоятельства не подтверждают возникновение права собственности у ООО "Хольц-Лес".
В соответствии со ст. 551 ГК РФ, подлежащей применению и к правоотношениям при аренде недвижимого имущества с правом выкупа, переход права собственности подлежит государственной регистрации, а в силу п. 2 ст. 223 ГК РФ право собственности в этом случае возникает с момента государственной регистрации. Согласно ст. 2 Закона о регистрации единственным доказательством существования права собственности на объекты недвижимого имущества является государственная регистрация права в ЕГРП. Судом установлено, что переход права собственности от ООО "Интерлескомплект" к ООО "Хольц-Лес" не зарегистрирован, а это правомерно расценено в качестве основания для отказа в иске о признании права собственности. Мотивы, по которым регистрация не произведена, юридического значения при решении вопроса о собственности не имеют <1>.
--------------------------------
<1> Постановление ФАС Северо-Западного округа от 25 мая 2004 г. N А21-2/03-С2.
Несмотря на то что применение ст. 551 ГК РФ к отношениям по аренде с выкупом противоречит позиции высшей судебной инстанции <1>, суд кассационной инстанции вполне правильно уловил юридическое значение исполнения обязательств по договору аренды с правом выкупа: оно лишь позволяет претендовать на возникновение права собственности на недвижимое имущество, но не имеет вещного эффекта.
--------------------------------
<1> В одном из информационных писем ВАС РФ разъяснил, что к аренде с правом выкупа применяются лишь нормы о форме договора купли-продажи, следовательно, иные правила о продаже (ст. 551 ГК РФ) применению не подлежат, а значит, суд должен был руководствоваться нормами общей части ГК РФ.
В.В. Бердников. Распорядительная сделка как способ изменения имущественно-правового положения лица //Законодательство, N 2, февраль 2002 г., http://www.center-bereg.ru/197.html
цитата:
В гражданско-правовой доктрине одним из оснований классификации договоров является момент их заключения. Он может совпадать с моментом достижения сторонами соглашения по всем существенным условиям, либо приравниваться к моменту передачи вещи*(1) (хотя в последнем случае стороны также должны прийти к соглашению, оно не считается конститутивным элементом сделки*(2)). Договоры первого вида называются консенсуальными (от лат. сonsensus - согласие), второго вида - реальными (от лат. res - вещь).
Однако указанное деление договоров может рассматриваться только как систематизация обязательственных правоотношений*(3) (или, согласно немецкой терминологии, обязательственных сделок), в которых одна сторона (кредитор) имеет право требовать от другой стороны (должника) исполнения соответствующей обязанности. Фактическое же исполнение действий в целях реализации определенных договором субъективных прав и обязанностей остается при этом недостаточно исследованным в свете его юридического значения как для сторон, участвующих в обязательстве, так и для третьих лиц. При исполнении обязательств в большинстве случаев совершается особый вид сделки - распорядительная сделка, посредством которой осуществляется перенос определенного имущественного субъективного права (вещного при передаче вещи или обязательственного при уступке права) от одного лица к другому*(4). Указанная сделка обладает некоторыми признаками (например, абстрактностью, самостоятельностью, бесповоротностью), позволяющими отличать ее от обязательственной сделки (правоотношения)*(5).
Изучение распорядительной сделки имеет немалое теоретическое и практическое значение, поскольку игнорирование сущности данного института приводит к неверным оценкам правовых явлений. Так, часто происходит смешение реальных договоров и распорядительных сделок по исполнению договоров, хотя их различие представляется совершенно очевидным.
В реальном договоре одновременно происходят возникновение обязательственной сделки и совершение распорядительной сделки - передача вещи или права, поскольку действующее законодательство именно с последней связывает заключение договора как такового (ст.433 ГК РФ). В консенсуальном договоре распорядительная сделка строго следует за обязательственной, так как стороны в результате соглашения только устанавливают обязательство как правоотношение*(6). Поэтому распорядительная сделка в подавляющем большинстве случаев имеет свое правовое основание - договор. Например, квалификация дарения как договора (обязательственной сделки) подтверждается хотя бы тем, что при определенных обстоятельствах его можно расторгнуть (ст.573 ГК РФ), отказаться от исполнения или отменить (ст.577, 578 ГК РФ). В отношении же распорядительной сделки такие действия невозможны в силу ее природы. Другими словами, при реальном договоре вещный эффект создается вследствие совершения распорядительной сделки, которая осуществляется одновременно с возникаемым обязательством, на что, в частности, указывали русские ученые-правоведы Ю.С. Гамбаров и Д.И. Мейер*(7).
Также наличием распорядительных сделок могут быть обоснованы некоторые теоретические тезисы о статусе добросовестного приобретателя, неосновательном обогащении, реституции, конкуренции исков, возникновении ценных бумаг и др. Отсутствие в новейшей литературе каких-либо исследований в этом направлении способствует принижению роли распорядительных сделок в гражданском обороте или вообще приводит к отрицанию их существования*(8), но это не отменяет их действительного значения. Во всяком случае, объяснение определенных правовых ситуаций без них представляется невозможным.
В настоящей статье мы сделаем попытку определить сущность и признаки распорядительной сделки, а также выявить некоторые исторические и современные тенденции ее развития в гражданском праве.
Сущность и признаки распорядительной сделки
Исторические корни распорядительной сделки лежат, по всей видимости, в институте римской традиции (traditio), суть которой состояла в передаче "владения вещью для переноса права собственности"*(9). По римскому праву, для совершения традиции между сторонами должно было быть достигнуто соглашение о переходе права собственности на вещь на основании какой-либо сделки (iusta causa traditionis): продажи, дарения, по которому традиция выступала в качестве заключительного акта исполнения договора*(10). При этом, как указывал профессор И.Б. Новицкий, "римское право отчетливо разграничивало обязательственный договор об отчуждении вещи (куплю-продажу) и само отчуждение в смысле перехода права собственности (передачу вещи)"*(11). Отсутствие надлежащего основания для передачи вещи могло вызвать предъявление личного, а не вещного иска*(12), что также являлось особенностью традиции как абстрактного договора и в дальнейшем получило свое развитие в некоторых европейских законодательствах. Поскольку традиция, в отличие от договора, непосредственно устанавливала вещное право лица, то ее называли вещным договором*(13), или "договором, имеющим вещно-правовые последствия"*(14).
С учетом достижений римской юридической мысли наиболее полное теоретическое учение о распорядительной сделке было выработано немецкой цивилистикой в XIX в. Данная теория, составившая, по мнению К. Цвайгерта и Х. Кетца, стилевую особенность указанной гражданско-правовой доктрины*(15), нашла свое полное признание в законодательстве Германии и стран, принадлежащих к соответствующей ветви континентальной правовой семьи. Так, известный немецкий романист профессор Р. Зом, отмечая различия между обязательственными и распорядительными сделками, писал, что "договоры имущественного оборота направлены либо на возникновение обязательственного отношения (обязывающие сделки), либо на непосредственное изменение уже существующего имущественного права (сделки распорядительные, Verfu..gungsgescha..fte)", при этом к последним "относятся сделки, имеющие целью отчуждение (например, передачу права собственности или права требования), сделки, устанавливающие обременения (например, устанавливающие узуфрукт, залоговое право), сделки по изменению прав (сделки, изменяющие содержание или старшинство имущественного права, например, ипотеки), сделки по прекращению прав (например, освобождение от долга)"*(16).
Другой немецкий ученый - Oertmann, переработавший, по свидетельству М.М. Агаркова, учение Stampe об абстрактных договорах, предложил различать две категории сделок: хозяйственные (Wirtschaftsgescha..fte) и специфические (Spezifische Rechtsgeschafte)*(17). Первые, по мнению ученого, необходимы "для того, чтобы получить тот или иной хозяйственный результат: обмен благ, дарение, возмездное или безвозмездное предоставление пользования и т.п.", в то время как вторые служат "для достижения определенного правового результата (традиция, составление векселя, отречение, перевод долга, уступка требования)"*(18).
Различие между указанными видами сделок проводилось также по моменту их исполнения. Р. Зом подчеркивал, что обязательственная сделка может "создать обещание изменить право (... например, купля-продажа)" в будущем; в отличие от нее распорядительная сделка, по утверждению ученого, "обнаруживает действие в настоящем (изменение в имуществе): распорядительные сделки суть сделки доставляющие"*(19). Поэтому распорядительные сделки знаменуют собой динамику договорного обязательства (процесс их совершения) и имущественного положения лица (результат совершения), изменяя таким образом "принадлежность, силу, содержание или существование имущественного права в пользу другого лица (приобретателя)"*(20).
Указанные доводы выявили одну из характерных черт распорядительной сделки - возможность непосредственно изменить имущественно-правовое положение лица, что условно можно именовать транспортной функцией. Разумеется, при самой процедуре переноса какого-либо субъективного права, совершаемой лицом посредством распорядительной сделки, еще не возникает вещного правоотношения, в противном случае пришлось бы признать существование последнего между двумя лицами, что противоречило бы сути абсолютных правоотношений. Вещный эффект появляется только как последствие совершения распорядительной сделки, окончательное свидетельство результата ее действия. Строго говоря, распорядительная сделка делает возможным возникновение у лица определенного субъективного права (в ряде случаев одновременно с принятием имущества (завладением им), но сама по себе характеризуется только совершением конкретного действия по переносу такого права, и поэтому вряд ли ее можно наделять вещным свойством.
Другой особенностью распорядительной сделки является ее абстрактность. Немецкий ученый М. Пош указывал на то, что "большинство обязательственных сделок являются каузальными сделками, так как они создают каузу (правовое основание) для распорядительной сделки", а "распорядительные сделки являются абстрактными, так как действительность распорядительной сделки не зависит от действительности обязательственной сделки"*(21). Напомним, что абстрактность характеризуется отношением "внешней независимости и раздельности юридического эффекта сделки от ее causa"*(22). Своеобразным результатом абстрактности выступает самостоятельность сделки таким образом, что "третьим лицам и третьим приобретателям по абстрактным сделкам нет дела до невидимых для них пороков каузального момента этих сделок"*(23). Ю.С. Гамбаров вообще рассматривал распорядительную сделку (вещный договор) как частный случай абстрактной сделки*(24). В частности, он писал, что для действительности вещного договора достаточно того, чтобы одна сторона "обнаружила свою волю на отчуждение, а другая - на приобретение вещи"*(25), при этом в случае недействительности обязательственной сделки стороны имели право предъявить только личные иски, "не затрагивающие совершенных после ее заключения переходов вещных прав"*(26). Аналогичного мнения придерживался и И.Н. Трепицын*(27).
Принцип действия распорядительной сделки в соответствии с критериями, установленными немецкой цивилистической доктриной, приведен профессором Я. Шаппом на основе хрестоматийного примера договора купли-продажи. По его мнению, договор купли-продажи включает в себя три договора: собственно обязательственное соглашение сторон "и два договора, направленные на реализацию этих правопритязаний (один - с целью передачи права собственности на купленную вещь, другой - с целью передачи права собственности на денежные знаки)"*(28). Далее автор указывает, что выделение трех договоров при едином акте купли-продажи основывается на различных принципах: принцип разъединения (Trennungsprinzip) обеспечивает разделение обязательственного и вещных договоров; принцип абстракции (Abstrak-tionsprinzip), из которого и происходят абстрактные сделки, обеспечивает раздельное рассмотрение действительности вещного договора; наконец, принцип традиции, вышедший из римского права, предусматривает передачу вещи приобретателю*(29).
По немецкому гражданскому праву купля-продажа не является способом приобретения права собственности на покупаемую вещь - в отличие от французского права, где "под "продажей" понимается договор о продаже индивидуально-определенных вещей, в силу которого право собственности на вещь переходит к покупателю в момент заключения договора"*(30). Поэтому в немецком праве вещный эффект, т.е. переход права собственности, по договору купли-продажи производит только традиция вещи - совершение распорядительной сделки, что и составляет особенность немецкого права*(31). Иными словами, возникновение вещного права у приобретателя возможно только путем совершения особого "абстрактного и самостоятельного вещного договора"*(32). В связи с этим И.Т. Трепицын и В.А. Удинцев отмечали преемственность римского и немецкого права*(33), а К.П. Победоносцев указывал на схожую позицию в данном вопросе римского, древнего и средневекового германского права, а также права, существовавшего в Бельгии и северных провинциях Франции*(34). Современное гражданское право Германии сохранило подобное регулирование (достаточно сравнить § 433 и § 929 Германского гражданского уложения (ГГУ)*(35), чтобы понять, насколько твердо немецкий законодатель придерживается указанных теоретических суждений).
В доктринах и законодательстве других стран (помимо Германии) также можно обнаружить нормы, посвященные распорядительной сделке. Деление обязательственных и распорядительных сделок проведено во французской научной литературе, причем признаки классификации практически совпадают с теми, которые сформулировали немецкие ученые. Р. Саватье указывал на существование как договоров, которые, являясь основанием возникновения обязательства, включают в "отношения между должником и кредитором будущее благо (или вещь)", так и договоров о передаче вещи, которые непосредственно переносят вещь "из имущественной сферы одного лица в имущественную сферу другого"*(36). Французским гражданским кодексом (ст.711 ФГК)*(37), а также Гражданским кодексом Квебека (ст.1433, 1453 ГК Квебека)*(38) предусмотрена система соглашения в отношении приобретения вещных прав на имущество. Этот способ приобретения права собственности И.Н. Трепицын называл вещным консенсуальным договором*(39), подчеркивая тем самым слияние двух разных юридических актов в одном. Основываясь на критериях, исходящих от собственной системы приобретения прав, французская доктрина утвердила дополнительную функцию распорядительной сделки в отношении вещей - индивидуализацию. В связи с этим в литературе отмечалось, что право собственности на вещи, определяемые родовыми признаками, по договору купли-продажи возникает у покупателя с момента их индивидуализации*(40).
Необходимо отметить, что схожий подход существовал и в английской правовой доктрине. Еще Г.С. Мэн указывал, что "посредством Передачи передаются права Собственности, Договоры же создают Обязательства", и призывал "различать в теории те идеи, которые смешиваются на практике"*(41). В настоящее время страны общего права, такие как Великобритания, США, позволяют сторонам самостоятельно определять момент перехода права собственности, предусматривая лишь индивидуализацию вещи тем или иным способом к указанному моменту*(42). Подобные нормы предусмотрены, например, в ст.2-401 ЕТК США, в которой, помимо этого, содержится указание на переход титула на товары к покупателю, если иное не предусмотрено соглашением, "в том месте и в тот момент, где и когда продавец завершает исполнение в отношении физической передачи"*(43). Таким образом, общее право предполагает совершение передачи в качестве средства индивидуализации передаваемых по договору товаров.
Действие распорядительных сделок давно известно мировой юриспруденции, в этом отношении не стала исключением и отечественная цивилистика. Однако следует отметить, что российское право (в отличие, например, от немецкого) во все периоды его существования придавало распорядительным сделкам небольшое значение, поэтому их регулирование характеризовалось крайней непоследовательностью*(44). Возможно, причинами тому были взгляды законодателя, ориентированного на ФГК, и представителей научных кругов, более почитавших ГГУ. Существование разногласий сводилось к тому, что в томе Х Свода законов гражданских Российской империи, составленном по модели ФГК*(45), договоры купли-продажи, мены, дарения регулировались как способы приобретения права собственности, т.е. как результаты совершения распорядительных сделок. Однако господствующее мнение гражданско-правовой науки того времени придерживалось противоположной точки зрения, согласно которой договор не мог служить способом приобретения права собственности*(46).
Рассматривая общую теорию договора, основоположник российской науки частного права Д.И. Мейер писал о том, что "договор не дает... вещного права"*(47). Им была предложена следующая классификация способов приобретения права собственности: 1) "при посредстве владения" - передача, давность, военная добыча и находка; 2) "независимо от владения" - пользование, приращение и смешение*(48). Именуя передачу способом приобретения права собственности, ученый отмечал, что договор как "законное основание передачи установляет лишь право на передачу, а передача уже составляет способ приобретения самого права собственности"*(49). С высказанным мнением соглашалось большинство отечественных правоведов. Профессор И.А. Покровский также считал, что обязательство не создает вещного права для кредитора и оно может быть получено только "как результат исполнения обязательства"*(50). Аналогичной точки зрения придерживался и другой видный русский цивилист, профессор Г.Ф. Шершеневич, который подчеркивал, что русское законодательство ошибочно называет договор в числе способов приобретения права собственности. Договор есть только основание для такого приобретения, поскольку "договору, по существу его, чуждо установление вещной связи - он создает лишь право требования"*(51). Способом же приобретения права собственности выступает (и здесь ученый солидарен с немецкой теорией) только передача, которая представляет собой "тот юридический факт, с которым соединяется приобретение права собственности"*(52). Поэтому, по мнению Г.Ф. Шершеневича, "закон упускает из виду, что тот же договорный характер присущ дару, пожалованию, мене и купле"*(53).
Это обстоятельство подчеркивал и профессор А.М. Гуляев, указывая, что "купля-продажа рассматривается в нашем законе с точки зрения тех вещных последствий, которые возникают из договора, а не с точки зрения тех отношений, которые предшествуют вещным последствиям купли-продажи"*(54).
К. Кавелин также отмечал обязательственный характер договоров мены, купли-продажи, утверждая при этом, что сущность указанных договоров состоит не в передаче вещей, а в переносе соответствующих прав на них*(55) (в настоящее время аналогичным образом ст.1708 ГК Квебека определяет договор продажи - "одно лицо, продавец, передает право собственности на имущество другому лицу, покупателю, за цену").
Общее учение о распорядительных сделках по Своду законов гражданских сформулировал К.П. Победоносцев в своем фундаментальном труде "Курс гражданского права". Он отмечал, что для всякого приобретения вещного права, проистекающего из обязательства, "одного выражения... воли недостаточно"*(56). Для этого необходимы два существенных условия: 1) наличие соглашения лиц, т.е. установление обязательственной сделки, и 2) традиция вещи во исполнение этого соглашения, когда "совершается действительный переход вещи из власти одного лица во власть другого"*(57), т. е. совершение распорядительной сделки. С момента достижения соглашения "возникает основание права", и кредитор "получает право требовать, но еще не становится собственником вещи". Для того чтобы лицо стало собственником, помимо заключения договора, необходима передача вещи лицу во владение. Рассматривая пример с договором купли-продажи, К.П. Победоносцев указывал, что "в нашей системе купчая изъята из договоров и отнесена к способам приобретения права собственности"*(58). Такое положение соответствовало русскому гражданскому праву, поскольку в соответствии с ним купчая и представляла собой результат совершения распорядительной сделки по переносу права собственности на покупателя. По утверждению автора, "купчая есть акт окончательный, есть самая передача, а соглашение о продаже предшествует ей, и в купчей выражается результат его - переход имущества от одного лица к другому"*(59).
Как нетрудно заметить, в дореволюционной цивилистической литературе четко различались основание (обязательственная сделка) и способ (распорядительная сделка) приобретения права собственности. От смешения указанных категорий одним из первых предостерегал Д.И. Мейер, который указывал, что "есть юридические отношения, следствием которых обыкновенно бывает приобретение права собственности, но эти отношения нужно отличать от тех, которые непосредственно порождают право собственности и представляются способами его приобретения. Они подлежат различным классификациям"*(60).
В советский период исследованием данного вопроса в основном занимались ученые, получившие образование еще до революции. Это, в частности, профессора М.М. Агарков и Е.А. Флейшиц.
М.М. Агарков проводил классификацию обязательственных и распорядительных сделок в соответствии с критериями, установленными немецкой цивилистической доктриной, и называл их сделками первой и второй категории, или основными и вспомогательными сделками*(61). Ученый подчеркивал, что распорядительные сделки "имеют целью осуществление того перехода имущественных благ, на которые направлены сделки первой категории или которое должно иметь место в силу закона", поэтому они обладают абстрактностью, и "закон может придать сделкам второй категории совершенно самостоятельное юридическое значение, при котором их действие не зависит от тех отношений, в силу которых они совершены"*(62).
Е.А. Флейшиц, соглашаясь с М.М. Агарковым в вопросе о необходимости выделения подобных видов сделок, указывала, что сама по себе вспомогательная сделка не является достаточным основанием приобретения или сбережения имущества за счет другого лица и совершается только "для реализации правоотношений, существующих в силу основной сделки или другого юридического факта"*(63). Поэтому, по ее мнению, в случае недействительности основной сделки вспомогательная (в частности, передача) не могла производить правовых последствий*(64). Ранее В.А. Удинцев также отмечал, что "передача есть довершение купли-продажи и отнюдь не является самостоятельным актом", и поэтому без правового основания она лишена значения*(65).
Подобные суждения основывались на ст.66 ГК РСФСР 1922 г., которая утвердила смешанную систему приобретения права собственности*(66): систему соглашения - в отношении индивидуально-определенных вещей, систему традиции - в отношении вещей, определенных родовыми признаками. ГК РСФСР 1964 г., в противоположность предыдущему кодексу, предусматривал систему традиции или передачи (ст.135), воспринятую и ГК РФ, что, в принципе, никак не повлияло на ситуацию с теоретическим признанием распорядительных сделок в гражданском праве*(67). В дальнейшем отечественная доктрина преимущественно рассматривала распорядительные сделки как фактические действия при исполнении договора, включая их в сложный юридический состав сделки.
Так, профессор Д.М. Генкин указывал, что "для наличия сделки может быть необходимо не только волеизъявление, но и реальное действие (например, передача вещи)"*(68). Профессор И.Б. Новицкий также считал, что сложный состав сделки может включать соглашение сторон и фактическую передачу вещи*(69).
Кроме того, в отношении передачи вещи отмечалась функция индивидуализации вещей, определенных родовыми признаками. Поскольку объектом любого вещного права всегда является индивидуально-определенная вещь, то, как отмечала Е.А. Флейшиц, при продаже генерических вещей "между моментом заключения договора купли-продажи вещи, определенной родовыми признаками, и моментом возникновения в лице покупателя права собственности на ту же вещь должен необходимо лежать момент индивидуализации этой вещи"*(70). В.С. Толстой, исследовав самостоятельность категорий обязанности в договоре и ее реализации, отмечал, что "действия по предоставлению исполнения всегда носят юридический характер"*(71). Однако такие выводы подчеркивали лишь "техническую" возможность прекращения обязательственной сделки посредством распорядительной, но не значимость последней. Других же указаний о юридическом характере фактических действий по исполнению договоров, т.е. признания существования распорядительных сделок в гражданском обороте, практически не встречается.
Очевидно, что утверждения о включении фактических действий в сложный состав сделки не соответствуют положению "внешней независимости" распорядительной сделки и договора*(72). Продолжая эту мысль, укажем на различие понятий двусторонней сделки и договора. Двусторонняя сделка может выступать не только как способ установления обязательства - договор, но и как способ его исполнения, т.е. служить средством достижения той правовой цели, которая выражена в договоре. Данное обстоятельство отметил В.И. Кофман, указав на неравнозначность терминов "двусторонняя сделка" и "договор". Приводя в пример передачу вещи, автор подчеркивал, что такое действие "является двусторонней сделкой, но не является договором"*(73).
Подобные мнения высказывались в литературе и ранее. А.В. Карасс проводил различие между основанием (административным актом органа государственной власти) и способом (актом сдачи-приемки) приобретения права собственности. Однако он не считал акт сдачи-приемки "вещно-правовой распорядительной сделкой", осуществляемой на основе административного акта, но в то же время связывал с передачей имущества возникновение различных гражданско-правовых последствий, как-то: приобретение права собственности, обязательство оплаты и др*(74).
Спорную точку зрения на юридическую сущность передачи как распорядительной сделки высказывает профессор Б.Л. Хаскельберг. Подчеркивая ее вспомогательный характер по отношению к сделке, во исполнение которой она совершается, ученый пишет, что "передача как двустороннее волеизъявление есть договор"*(75). С подобным взглядом трудно согласиться, учитывая юридическую природу распорядительной сделки (кроме случая трактовки передачи как договора по аналогии с термином "вещный договор", что, как указывалось, является теоретически неприемлемым). Ведь договор только устанавливает волевую модель поведения сторон и сам по себе порождает правоотношение как юридическую связь между ними*(76). Осуществление действий по исполнению обязательственного правоотношения понятием договора не охватывается, эту функцию выполняет распорядительная сделка, сущность которой состоит в изменении имущественно-правового положения лица, связанного с приобретением или отчуждением вещи или права. Распорядительная сделка декларируется абстрактной по отношению к договору, на основании которого она совершается, только в отношении последствий, вызываемых ее действием, и, следовательно, имеет самостоятельный юридический характер. Последнее выражается также в том, что, помимо выполнения транспортной функции, действующее законодательство связывает с совершением распорядительной сделки иные юридические последствия. Например, переход риска случайной гибели вещи (ст.459 ГК РФ) также обусловлен моментом ее передачи. Данные обстоятельства подчеркивают невозможность отождествления распорядительной сделки и самого договора, который в отечественной теории рассматривается одновременно и как основание, и как способ приобретения вещного права.
Однако если бы договор можно было бы рассматривать в таком качестве, то в дополнительном указании законодателем на передачу вещи не было бы необходимости. Кроме того, передача вещи недобросовестным продавцом второму покупателю исключает, согласно ст.398 ГК РФ, истребование первым покупателем переданной вещи путем виндикации. Очевидно, что указанная норма не делает исключений для приобретения вещного права ни для системы передачи, предусмотренной ГК РФ, ни для системы соглашения, если она будет избрана сторонами или установлена законом.
В аналогичных случаях, по свидетельству И.Н. Трепицына, французское право предоставляет первому покупателю возможность предъявлять виндикационные иски против второго покупателя, а также против каждого владельца, в том числе добросовестного, и против "кредиторов продавца, арестовавших купленную, но еще не полученную... приобретателем вещь" *(77). Такого же подхода придерживаются и создатели ГК Квебека (ст.1714).
ГК РСФСР 1922 г., по мнению О.С. Иоффе, также допускал предъявление фактически виндикационных исков покупателя к третьим лицам*(78).
Г.Ф. Шершеневич указывал, что система традиции в этих случаях предполагает возмещение убытков первому покупателю в результате продажи вещи продавцом второму покупателю, при системе соглашения вторая "продажа будет недействительна, но от нее пострадает второй покупщик", которому и должны быть возмещены убытки*(79).
Современная судебная практика по сделкам с недвижимым имуществом оказывается близкой к системе соглашения. Так, в п.14 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 25 февраля 1998 г. N 8 "О некоторых вопросах практики разрешения споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав" указывается, что по исполненному сторонами договору (т.е. после передачи недвижимого имущества покупателю, но до государственной регистрации перехода права собственности) стороны не вправе распоряжаться недвижимым имуществом. Однако в случае заключения продавцом второго договора купли-продажи на ранее проданное имущество такой договор не признается недействительным, а единственным последствием действий продавца является его ответственность за неисполнение второго договора в виде возмещения убытков второму покупателю*(80).
Как видим, исполненный сторонами договор купли-продажи недвижимого имущества предполагает совершение распорядительной сделки, которая в данном случае будет переносить только владение, наподобие римской traditio, а переход права собственности и, соответственно, само вещное право возникнет у приобретателя только в момент государственной регистрации его перехода (согласно ст.551 ГК РФ). По второму договору недобросовестный продавец не сможет передать имущество покупателю, так как им уже владеет первый покупатель*(81). Следовательно, в этом случае покупатель вправе в соответствии со ст.398, 463 ГК РФ требовать от продавца только возмещения убытков, поскольку никаких прав на имущество у него не возникнет (за исключением случаев, предусмотренных ч.1 ст.398 ГК РФ).
Таким образом, последствия рассмотренных действий продавца вполне укладываются в систему соглашения, описанную Г.Ф. Шершеневичем, что означает постепенное стирание резких границ между двумя системами приобретения права собственности. Данная тенденция особенно четко проявляется при совершении сделок с недвижимым имуществом*(82). В связи с этим немецкий ученый И. Колер отмечал, что система традиции, принятая Германским гражданским уложением (ГГУ), "допускает столько исключений, что в конце концов получилось нечто прямо противоположное"*(83). Аналогичная ситуация сложилась и в гражданском праве Франции, которое также предусматривает некоторые отступления от системы соглашения*(84).
Некоторые аспекты действия распорядительной сделки
Значение распорядительной сделки недостаточно тщательно изучено в правоприменительной деятельности. Например, при нарушении договора пострадавшей стороне приходится выбирать охранительные меры, заключающиеся либо в сохранении договора и требовании реального исполнения обязательства, либо в расторжении договора и требовании возврата неосновательного обогащения или возмещения убытков. Принципиально единой основой предложенных правовых средств, кроме возмещения убытков, фактически является требование, направленное к должнику, о совершении им распорядительной сделки в целях возникновения соответствующего субъективного права у кредитора. Особый интерес также вызывает действенность средств, предлагаемых законодателем в качестве побуждения должника к выполнению такой обязанности. Рассмотрение на примере договора купли-продажи практических ситуаций, возникающих вследствие неисполнения обязанностей одной стороной, подтверждает необходимость более полного учета действия распорядительной сделки в судебно-арбитражной практике.
Первая группа случаев связана с желанием продавца взыскать с покупателя денежные средства, не уплаченные по договору купли-продажи. Еще К.П. Победоносцевым приводились в пример решения Кассационного департамента, в которых указывалось, что "неуплата денег за купленное движимое имущество не влечет уничтожения самого договора, а имеет последствием лишь взыскание условленной суммы (хотя бы самое имущество и не было еще передано покупщику)"*(85).
В настоящее время указанная позиция в целом поддерживается и судебно-арбитражной практикой с признанием возможности изменения указанных последствий соглашением сторон или законом, что является компромиссным вариантом между системами традиции и соглашения*(86). Так, в п.15 постановления Пленума ВАС РФ N 8 указано, что если покупатель, зарегистрировавший переход права собственности на купленную недвижимость, не произвел оплаты имущества в соответствии с договором купли-продажи, то продавец на основании п.3 ст.486 ГК РФ вправе требовать оплаты имущества и уплаты процентов согласно ст.395 ГК РФ*(87). В случаях, предусмотренных законом или договором, продавец вправе требовать расторжения договора и возвращения недвижимого имущества, а также возмещения покупателем убытков.
Аналогичное решение подобной ситуации дано и в постановлении Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 13 марта 2001 г. N 7802/00*(88), согласно которому при отсутствии в договоре условия о возврате продавцу имущества в случае расторжения договора или условия о сохранении за продавцом права собственности на переданный покупателю товар до его оплаты продавец не может требовать возврата имущества. Поэтому за продавцом сохраняется право требовать от покупателя выплаты договорной стоимости имущества, т.е. право требовать исполнения покупателем распорядительной сделки по передаче денег продавцу.
Такие выводы имеют под собой серьезные основания. Совершение распорядительной сделки обеспечивает определенную строгость в отношении исполняемого обязательства, что сохраняет и обязательственную сделку, и право собственности на вещь у покупателя в связи с получением соответствующего имущества и титула в силу совершения распорядительной сделки. Перенос права собственности или иного вещного права, совершенный посредством распорядительной сделки, является окончательным, поэтому распорядительную сделку невозможно признать недействительной или расторгнуть. Природа распорядительной сделки такова, что она совершается одномоментно и бесповоротно. Поэтому продавец не вправе требовать обратной передачи вещи ввиду неуплаты договорной суммы, если такое условие не было предусмотрено договором в соответствии со ст.491 ГК РФ, а может требовать оплаты товара*(89) и процентов согласно ст.486 ГК РФ. Как видим, абстрактность и бесповоротность распорядительной сделки в приведенном примере способствует укреплению прочности гражданского оборота. Цель продавца в договоре - получение определенного эквивалента за переданное имущество - считается законодателем незыблемой, и в случае невыполнения должником своих обязанностей продавец имеет право обратиться в суд и применить к должнику на основании решения суда целый комплекс принудительных мер, направленных на взыскание долга.
Другая группа случаев связана с существенным нарушением договора, что дает кредитору право требовать расторжения обязательственной сделки и возврата неосновательного обогащения. Так, продавец, передавший имущество покупателю и не получивший оплаты, вправе расторгнуть договор и предъявить иск о возврате переданного имущества как неосновательно полученного покупателем. Последнее действие не влечет за собой аннулирования результата ранее состоявшейся во исполнение договора распорядительной сделки, а является специальным юридическим основанием для совершения новых распорядительных сделок по передаче права собственности кредитору*(90). Такое решение проблемы предлагает ГГУ (§ 812-818), что продиктовано логикой существующих правовых конструкций в немецкой цивилистике и в определенном смысле является наследием римского права.
Отметим, что в данном случае наш Гражданский кодекс идет вслед за ГГУ и предусматривает право стороны, исполнившей договор в своей части и не получившей встречного предоставления от другой стороны, расторгнуть договор в результате его существенного нарушения (ст.450 ГК РФ) и предъявить к неисполнившей стороне иск о неосновательном обогащении. Безусловно, речь идет только о расторжении обязательственной сделки на будущее время, поскольку с точки зрения последствий осуществления распорядительной сделки п.4 ст.453 ГК РФ запрещает сторонам требовать возвращения исполненного в течение периода действия договора. При расторжении договора, когда правовое основание приобретения имущества отпадает, вступает в силу правило, предусмотренное подп.4 ст.1103 ГК РФ, согласно которому нормы о неосновательном обогащении применяются к требованиям о возврате исполненного по сделке. В соответствии с п.1 ст.1104 ГК РФ имущество, составляющее неосновательное обогащение приобретателя, подлежит возврату в натуре пострадавшему лицу, а при невозможности такого возврата, согласно ст.1105 ГК РФ, возмещению подлежит действительная стоимость полученного неосновательного обогащения.
Возмещение неосновательно полученного в натуре может, на первый взгляд, подтолкнуть к мысли о вещном характере защиты кредитора, но для такого вывода решительно не имеется никаких оснований. Помимо перечня, строго очерченного законодателем, основанием для предъявления вещно-правовых исков служит наличие соответствующего субъективного права у собственника (ст.301, 304 ГК РФ) или иного титульного владельца (ст.305 ГК РФ). При совершении распорядительной сделки в целях исполнения договора, например, передачи имущества продавцом по договору купли-продажи, последний перестает быть собственником, но остается кредитором по договору, имеющим право требовать оплаты переданного имущества. Соответственно с потерей статуса собственника имущества продавец теряет и возможность отстаивать право на него путем предъявления вещно-правовых исков. Поэтому в случаях расторжения договора ГК РФ предусматривает не вещно-правовую защиту кредитора, а возможность предъявить иски из неосновательного обогащения, что также является особенностью совершения распорядительной сделки.
Невозможность предъявления вещно-правового иска может быть обоснована следующими доводами. Важнейшее условие обращения с любым вещным иском - неправомерное ущемление прав собственника третьим лицом, соединенное с незаконным владением имущества или без такового, т.е. нарушение вещного права. В указанном случае такое условие не выполняется. Целью вещного иска является восстановление существующих правомочий собственника. Цель же кондикционного иска состоит в обеспечении возникновения вещного права у истца-кредитора, отсутствующего до этого момента, путем обязывания должника осуществить передачу имущества истцу, т.е. совершить распорядительную сделку. Это подчеркивает обязательственную ("личную"), а не вещно-правовую, природу иска о неосновательном обогащении.
Кроме того, при предъявлении такого иска истцу не всегда известно о нахождении вещи у ответчика, поэтому в дальнейшем предмет искового требования может быть изменен на взыскание стоимости имущества, что неосуществимо в случае вещно-правового иска*(91). Поэтому, полагаем, не принципиален вопрос о том, является ли имущество, составляющее неосновательное обогащение, индивидуально-определенным или родовым, поскольку в отношении первого и второго вида имущества требуется его передача, которая в последнем случае и будет индивидуализировать имущество*(92). Также при требовании о возврате неосновательного обогащения в виде индивидуально-определенной вещи придется исходить из того, что ее возврат и будет способом перенесения права собственности на кредитора, который только в этом случае станет собственником. Если допустить невозможность подобного решения, то придется отказаться и от статуса добросовестного приобретателя, которое зиждется преимущественно на этом основании.
Для сравнения укажем, что вещно-правовую защиту кредитора, в частности, право продавца на предъявление виндикационного иска к покупателю, допускает швейцарское законодательство, в соответствии с которым действительность обязательственной сделки является условием "действительности" распорядительной сделки*(93). Иск о неосновательном обогащении в этом случае может быть предъявлен продавцом к покупателю только в случае перепродажи вещи "добросовестному приобретателю, который в силу своей добросовестности становится собственником"*(94).
Идентичный подход декларирует французское и основанные на нем законодательства. Согласно ст.1654 ФГК, а также ст.1740, 1741 ГК Квебека, продавец может требовать уничтожения договора, если покупатель не уплачивает договорную цену, и после этого осуществлять свою защиту вещно-правовыми способами. Однако французская система приобретения права собственности, напомним, функционирует на совершенно иных принципах, нежели немецкая, и в соответствии с нею можно требовать в рассматриваемом случае расторжения договора. Поскольку последний является способом приобретения права собственности, то, расторгнув его, кредитор получает право предъявления должнику вещного иска. Таким образом, разница существующих систем состоит не только в специфике способов правомерного приобретения вещного права, но и в тех охранительных мерах, которыми может воспользоваться пострадавшая сторона. Последние представляют собой, в общем, логичное продолжение правового регулирования определенных систем приобретения права собственности.
Возможность расторжения договора пострадавшей стороной ввиду его существенного нарушения другой стороной находит свое отражение и в судебно-арбитражной практике. Так, в п.9 приложения к Информационному письму Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 13 ноября 1997 г. N 21 "Обзор практики разрешения споров, возникающих по договорам купли-продажи недвижимости"*(95) предусмотрено, что невыполнение покупателем обязательств по оплате недвижимости, предусмотренных договором купли-продажи, может служить основанием для расторжения этого договора, поскольку в соответствии с п.2 ст.450 ГК РФ договор по требованию одной из сторон может быть расторгнут по решению суда при его существенном нарушении другой стороной. Поэтому отказ стороны от выполнения своей обязанности, в частности, отказ покупателя от внесения платежа признается судом существенным нарушением условий договора и соответственно служит основанием для расторжения заключенного договора.
Такие последствия устанавливаются и специальными нормами. В частности, в ст.29 Федерального закона "О приватизации государственного имущества и об основах приватизации муниципального имущества в Российской Федерации"*(96) говорится о праве пострадавшей стороны или уполномоченных органов при нарушении условий договоров купли-продажи государственного или муниципального имущества предъявлять иски о расторжении таких сделок. (Разумеется, существенное нарушение договора определяется с учетом конкретных обстоятельств дела. Так, в постановлении Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 3 октября 2000 г. N 1940/99 указано, что частичная неуплата денежных средств за приобретаемое имущество не может рассматриваться как существенное нарушение договора*(97).)
Третья группа случаев связана с проблемой реального исполнения обязательств, если нарушение договора допущено продавцом, не передающим имущество покупателю. Договор купли-продажи, являясь синаллагматическим *(98) (или взаимным), предполагает, что оба его участника: продавец и покупатель - выступают и в роли должника, и в роли кредитора. При исполнении обязанности по передаче имущества покупателю продавец является должником, а покупатель - кредитором. Соответствующая защита требований кредитора вызывает проблему о возможности требовать либо исполнения обязательства в натуре, либо взыскания убытков и иных имущественных санкций.
Действующее законодательство допускает принудительное исполнение обязательства в натуре, и, например, в случае неисполнения продавцом обязанности по передаче индивидуально-определенной вещи покупатель вправе требовать ее отобрания у продавца (ст.398, 463 ГК РФ). Данное положение отражено во всех существующих правопорядках - разумеется, с особенностями, присущими каждой стране*(99). Требование о реальном исполнении обязательства, как и в случаях с неосновательным обогащением, наводит на мысль о схожести способов защиты собственника и кредитора, в чем исследователи видят обусловленность и взаимный переход обязательственных и вещных прав, поскольку защита субъективного обязательственного права происходит по правилам, предназначенным для субъективного вещного права*(100).
На наш взгляд, указанных процессов в этом случае не наблюдается, и поэтому более обоснованной представляется точка зрения профессора Е.А. Суханова, считающего, что возможность истребования индивидуально-определенных вещей в соответствии со ст.398 ГК РФ характерна для обязательственных договоров*(101). Очевидность обязательственно-правовой защиты кредитора вполне определима по формальным признакам - ст.398 расположена в главе 25 ("Ответственность за неисполнение обязательства") ГК РФ. Не повторяя аргументов, высказанных ранее относительно защиты требований кредитора (различия договорного и кондикционного обязательств в данном случае не являются существенными), укажем лишь на то, что отобрание вещи происходит во исполнение обязательства, а не для защиты вещного права кредитора, которое у него еще отсутствует. До передачи вещи и приобретения права собственности кредитор не может применять вещно-правовых способов защиты (обратное допускается французским правом), в противном случае нам пришлось бы допустить действие системы соглашения. Иными словами, при принудительном исполнении обязательства происходит реализация права требования кредитора, имеющая своим результатом возникновение у него права собственности (целесообразность применения такого вида защиты кредитора активно обсуждалась в дореволюционной цивилистической литературе*(102)).
В рассматриваемом случае действие распорядительной сделки имеет особенное значение. Признанием ее роли в переносе определенных субъективных прав подтверждается невозможность реального исполнения обязательства без осуществления распорядительной сделки. В отечественной практике проблема "натурального" исполнения договора стоит исключительно остро. Существуют многочисленные примеры "понимания" кредитором проблемы исполнения обязательства с помощью силовых способов воздействия на должника, а иногда и действительно физического отобрания или захвата предмета договора у неисправного должника, что, безусловно, не вписывается ни в какие правовые границы. Между тем, как отмечают иностранные исследователи, все современные законодательства "единодушно признают, что в подобных случаях не может быть допущено самоуправство" *(103). Неправильное понимание сущности обязательства и его смешение с моментом возникновения вещного права ведет к правовому нигилизму, а за ним и к перешагиванию грани между правом и неправом, к совершению правонарушений. В известном смысле это, помимо всего прочего, связано с недостаточным изучением распорядительной сделки в теории гражданского права. Очевидно, что зарубежный опыт правового регулирования свидетельствует о необходимости более четко применять последствия совершения этого вида сделок на практике, а возможно, и уточнить национальное законодательство. В сущности, прямое действие данной юридической конструкции законодатель ограничил только ст.1109 ГК РФ, кроме случая квалификации благотворительности (подп.4 указанной статьи), где присутствует causa, что лишний раз подчеркивает недостаток внимания к этому виду сделок в гражданском обороте.
Подводя итог изложенному, необходимо подчеркнуть существующую обособленность распорядительной сделки. Применяя комбинированный функционально-атрибутивный критерий, укажем на некоторые характерные черты распорядительной сделки (в сравнении с обязательственной сделкой): 1) обязательственная сделка создает правоотношение между сторонами на будущее время (обещание выполнить определенные действия); распорядительная сделка - это такое действие, которое исполняется на основе обязательственной сделки в настоящее время и производит изменения в статусе и, соответственно, в имуществе приобретателя (транспортная функция); 2) обязательственная сделка может установить правоотношение по передаче вещей, определенных родовыми признаками; распорядительная сделка служит способом индивидуализации вещей, определяемых родовыми признаками (функция индивидуализации), что также является условием приобретения вещных прав; 3) обязательственная сделка почти всегда каузальная; распорядительная - всегда является абстрактной, вследствие чего не зависит от пороков обязательственной сделки (признак абстрактности); 4) обязательственная сделка может быть расторгнута или признана недействительной; распорядительная же является самостоятельной, хотя и совершаемой на основании обязательственной сделки, и бесповоротной, поэтому она не может быть подвергнута какому-либо правовому и, соответственно, временнoму изменению (признаки самостоятельности и бесповоротности).
Изложенное свидетельствует о том, что распорядительная сделка представляет собой особый тип сделки, характеризующийся непосредственным переносом определенного субъективного права (или наделением таковым). Очевидно, что распорядительная сделка соответствует формально-юридическому определению сделки, данному в ст.153 ГК РФ, поскольку распорядительная сделка делает возможным не только приобретение лицом определенного субъективного права, в частности, вещного, но и влечет за собой прекращение другого принадлежащего ему субъективного права - обязательственного. Поэтому в результате совершения распорядительной сделки могут происходить изменения как в статическом (возникновение или прекращение вещного права), так и в динамическом (изменение или прекращение обязательственного права) имущественно-правовом положении лица.
Договоры могут быть заключены в устной и письменной формах, последняя из которых бывает простая письменная и нотариальная. Договоры считаются заключёнными с момента достижения его сторонами соглашения по всем существенным условиям. Договоры, предметом которых является передача вещи, считаются заключёнными с момента её передачи. Договоры, для которых законодательством предусмотрена государственная регистрация, считаются заключёнными с момента её осуществления. К числу существенных условий договора, без которых он не может считаться заключенным, относятся условие о предмете, относящееся ко всем договорам без исключения, условия, названные в законе или иных правовых актах в качестве существенных или необходимых для договоров данного вида, а также условия, по заявлению хотя бы одной из сторон должно быть достигнуто соглашение. Таковы основные, закрепленные в гражданском законодательстве правила о заключении гражданско-правовых договоров.
В случае, когда стороны не достигли соглашения по поводу существенных условий договора, такой договор считается незаключенным, как это следует из ст. 432 ГК РФ.
Исключением из приведенного правила является такое положение вещей, когда договор не содержит того или иного существенного условия, но фактически был исполнен сторонами и при его исполнении у них не возникало разногласий. В ст. 431 ГК РФ указано, что при толковании всякого договора должна определяться действительная воля его сторон, что может быть сделано путем исследования их переписки, последующего после заключения договора поведения. Фактическое исполнение договора его сторонами как их последующее поведение может свидетельствовать о том, что стороны руководствовались условиями договора и считали себя связанными ими. При таких обстоятельствах основания считать такой договор незаключенным отсутствуют, хотя формально в нем и не согласованы существенные условия.
Данный вывод подтверждается обширной судебно-арбитражной практикой.
Президиум ВАС РФ указал, что в случае наличия спора о заключённости договора суд должен оценивать обстоятельства и доказательства в их совокупности и взаимосвязи в пользу сохранения, а не аннулирования обязательства, а также исходя из презумпции разумности и добросовестности участников гражданских правоотношений, закреплённой статьёй 10 ГК РФ. Согласно правовой позиции ВАС РФ, изложенной в Постановлении от 18.05.2010 г. № 1404/10, требования гражданского законодательства об определении периода выполнения работ по договору подряда как существенного условия этого договора установлены с целью недопущения неопределенности в правоотношениях сторон. Если начальный момент периода определен указанием на действие стороны или иных третьих лиц, в том числе на момент уплаты аванса, и такие действия совершены в разумный срок, неопределенность в определении срока производства работ устраняется. Следовательно, в этом случае условие о периоде выполнения работ должно считаться согласованным сторонами, а сам договор – заключенным. Совершение действий по исполнению договора свидетельствует о том, что он является заключенным, что в полной мере согласуется с положениями п. 1 ст. 432, п. 2 статей 433 и 434 ГК РФ (Постановление ФАС Западно-Сибирского округа от 10.11.2010 г. по делу № А70-1805/2010).
Если при исполнении договора у сторон не возникает спорных вопросов по поводу отсутствия в нем существенных условий, в частности, ими не заявлялись претензии или отказ от принятия исполнения, то такое принятие исполнения следует рассматривать как признание сторонами действия спорного договора и приемлемости для них условий договора (Постановление Девятого Арбитражного Апелляционного суда от 14.03.2007 г. по делу № 09АП-2551/2007-ГК).
ФАС Уральского округа в Постановлении от 27.10.2010 г. № Ф09-8842/10-С3 указал, что принятие стороной имущественного предоставления от другой стороны со ссылкой на договор, а также отсутствие каких-либо возражений о незаключенности договора до рассмотрения иска о взыскании долга по нему либо о применении договорной ответственности могут с учетом обстоятельств дела свидетельствовать о том, что договор заключен и к отношениям его сторон применяются условия, предусмотренные в договоре.
ФАС Северо-Кавказского округа отмечает, что незаключённость договора (неопределённость условия о его предмете) влечёт невозможность его исполнения, то есть имеет место до стадии исполнения. Договор же, фактически исполненный сторонами, незаключённым признан быть не может.
Воля сторон на передачу возникшего между ними спора на рассмотрение третейского суда в случае неясности соответствующего условия в их контракте может быть определена исходя из совершённых ими конклюдентных действий, заключающихся, к примеру, в подаче в такой суд иска, возражений на него, участия в судебных заседаниях, согласие на компетенцию (Постановление ВАС РФ от 01.11.2011 г. № 7605/11).
В другом деле ВАС РФ указал, что поскольку судебным приставом-исполнителем в рамках исполнительного производства имущество было передано на хранение с указанием на это в актах передачи, отношения по хранению следует считать сложившимися, а отсутствие договора хранения не влияет на правовую квалификацию данных отношений (Постановление от 08.11.2011 г. № 7744/11).
В отношении смешанных договоров, включающих в себя элементы различных договоров (п. 3 ст. 421 ГК РФ), арбитражные суды применяют тот же подход. Несогласованность одного из условий смешанного договора, сочетающего в себе элементы различных договоров, при наличии доказательств его фактического исполнения сторонами не свидетельствует о его незаключенности и возможности применения к правоотношениям сторон положений о неосновательном обогащении.
В юридической литературе справедливо отмечается, что "Договор – это прежде всего сделка, являющаяся основанием для возникновения гражданских прав и обязанностей. Поэтому несогласование существенных условий в документе само по себе (без анализа всех обстоятельств дела) нельзя квалифицировать в качестве основания для признания несостоявшимся договора как сделки, основные условия которой могут быть согласованы в процессе её исполнения, а также как обязательственного правоотношения, возникающего по воле сторон".
Витрянский В.В. в ряде своих работ обращает внимание на то обстоятельство, что "… споры о признании договоров незаключёнными в большинстве случаев инициируются недобросовестными должниками в качестве ответной меры с их стороны на обоснованные требования кредиторов о применении к ним мер договорной ответственности за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательств", в связи с чем формальное применение общего правила может привести к негативным последствиям в той или иной области гражданского оборота, поскольку защиты от законных требований контрагента, надлежащим образом исполнившего свои обязательства, в виде признания сделки недействительной или незаключённой и применения к ней соответствующих последствий может требовать недобросовестная сторона, в результате чего вместо "...реализации задачи обеспечения стабильности договорных отношений путём всемерного усложнения процесса оспаривания сделки мы получаем дополнительное средство защиты недобросовестных участников имущественного оборота, которые, не исполнив обязательств, могут добиться, по сути, автоматического признания договора, исполненного контрагентом, недействительной сделкой".
Толкование условий договора формально без учёта фактических обстоятельств, которое иногда встречается в современной российской правоприменительной практике, сближает их с так называемыми договорами строго права stricti iuris, имевшими место в древнереспубликанском римском праве. Строгость выражалась в ряде аспектов, в частности, в невозможности заявлять возражения по заявленному требованию, если оно представлено в полном соответствии с текстом договора.
В последующем с развитием экономики "…культ слова стал отходить в область предания. Сначала при толковании закона перестали слепо и грубо формально придерживаться буквы закона, а стали вникать в его смысл…стали исходить не только из того, quod dictum est (что сказано), но и из того, quod actum est (к чему была направлена воля действовавших лиц, буквально: "что сделано")… допустили при спорах, возникающих из договоров, ссылки на такие обстоятельства, которые делали требование из договора формально правильное по существу не заслуживающим защиты ввиду явной недобросовестности истца. Римские юристы говорили в таких случаях, что договор истолковывается по доброй совести…".
Как справедливо отмечает Щетинкина М.Ю., толкование условий договора следует осуществлять исходя из общей воли сторон (учитывая их последующее поведение). Реальное поведение участников отношений подлежит оценке как акт поведения, имеющий правовое значение и тем самым порождающий "…юридические последствия, предсказанные нормами права".
Конституционный Суд России, раскрывая содержание понятия эффективной судебной защиты, отмечает, что применение к отношениям сторон правовой нормы без учёта всех фактических обстоятельств дела по сути означает лишение права на судебную защиту, чем подрывается авторитет публичной власти.
Примечательно, что ранее для упрочения положения кредитора, обеспечения стабильности оборота и недопущения злоупотреблений со стороны недобросовестного должника в период до революции 1917 года внесённый 14.10.1913 г. в Государственную Думу проект пятой книги Гражданского уложения "Обязательственное право" включал в себя следующее положение: "Возражение о недействительности договора может быть предъявляемо до тех пор, пока существует право требовать исполнения основанных на договоре обязательств (часть 3 статьи 32)".
"По смыслу статьи 1528 (имеется ввиду книга 4 тома X части 1 Свода законов Российской империи – автор) вопрос о том, состоялся ли договор, поставлен в зависимость не от подписи его той или другой стороной, а от того, есть ли на него взаимное согласие договаривающихся лиц. Согласие это удостоверяется не только подписью договора, но и другими действиями сторон; и при отсутствии подписи другой стороны должен считаться состоявшимся силою принятия его этой стороной".
В этой связи следует обратить внимание на предполагаемые изменения ГК РФ согласно Концепции изменений гражданского законодательства РФ, утвержденной Советом при Президенте РФ, и в соответствии с информацией, размещенной на официальном сайте в сети Интернет ВАС РФ - www.arbitr.ru, - дополнение его статьей 446.1.
Данная статья, "Оспаривание заключенного договора", в пункте 3 устанавливает, что сторона, принявшая от другой стороны полное или частичное исполнение по договору или иным образом подтвердившая его действие, не вправе требовать признания его незаключенным.
Абзацем 2 п. 2 названной статьи предусмотрено, что при рассмотрении спора по требованию одной из сторон о признании договора незаключенным суд вправе по заявлению другой стороны признать его заключенным и определить соответствующее существенное условие договора, по которому не было достигнуто соглашение сторон при его заключении с учетом необходимости обеспечить баланс интересов обеих сторон и исходя из требований разумности и справедливости.
1. Договор, при заключении которого сторонами не было достигнуто соглашение по условиям, определяющим предмет договора, признается судом по требованию одной из сторон договора незаключенным.
2. Договор, при заключении которого сторонами не было достигнуто соглашение по одному из иных существенных условий, и при этом данное условие не может быть определено по правилам, предусмотренным настоящим Кодексом, законом или иным правовым актом, может быть признан судом незаключенным, в том числе по требованию одной из сторон договора. Если иное не предусмотрено законом или не вытекает из существа договора, при рассмотрении спора по требованию одной из сторон договора о признании договора незаключенным суд вправе по заявлению другой стороны признать договор заключенным и определить соответствующее существенное условие договора, по которому не было достигнуто соглашение сторон при заключении договора, с учетом необходимости обеспечить баланс интересов обеих сторон договора и исходя из требований разумности и справедливости.
3. Сторона, принявшая от другой стороны полное или частичное исполнение по договору или иным образом подтвердившая действие договора, не вправе требовать признания этого договора незаключенным, если иное не предусмотрено законом.
4. В случае признания судом договора незаключенным к отношениям сторон, связанным с исполнением этого договора, применяются правила настоящего Кодекса об обязательствах вследствие неосновательного обогащения (глава 60), если иное не предусмотрено законом или соглашением сторон.
Артем Карапетов. Инвестдоговор превращается… превращается инвестдоговор... в дарение: грядет крайне интересное постановление Президиума ВАС РФ, 10.02.2013, [url=http://zakon.ru/Blogs/investdogovor_prevrashhaetsya…_prevrashhaetsya_investdogovor_v_darenie_gryadet_krajne_interesnoe_pos/5610]zakon.ru/Blogs/investdogovor_prevrashhaetsya[/url] http://tinyurl.com/ngk9cww
цитата:
Исполненный договор не может быть незаключенным Во-первых, нельзя оспаривать договор со ссылкой на его незаключенность (в т.ч. в силу несогласования существенных условий), если оспаривающая сторона до этого его исполняла и не подавала никаких сигналов о том, что она не признает его заключенным. Эта мотивировка является достаточно традиционной в последние 3-4 года. Президиум ВАС вынес уже несколько постановлений о невозможности ссылаться на отсутствие существенных условий в договоре, который оспаривающей стороной исполнялся. Кстати, в Проекте ГК РФ это уже прямо прописано в законе. Соответственно, в данном деле было предложен применить этот же принцип
...Требования гражданского законодательства об определении периода выполнения работ по договору подряда как существенного условия этого договора установлены с целью недопущения неопределенности в правоотношениях сторон. Однако если подрядчик выполнил работы, а заказчик их принял, то неопределенность в отношении сроков выполнения работ отсутствует. Следовательно, в этом случае соответствующие сроки должны считаться согласованными, а договор – заключенным. Указанная правовая позиция сформулирована Президиумом Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации в постановлении от 18.05.2010 № 1404/10, опубликованном на сайте Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации 16.06.2010
... В названных постановлениях Президиум указал, что требования к существенным условиям договоров устанавливаются законодателем с целью недопущения неопределенности в правоотношениях сторон и для предупреждения разногласий относительно исполнения договора. Однако если одна сторона договора совершает действия по исполнению договора, а другая сторона принимает их без каких-либо возражений, то неопределенность в отношении содержания договоренностей сторон отсутствует. Следовательно, в этом случае соответствующие условия спорного договора должны считаться согласованными сторонами, а договор – заключенным.
Согласно пункту 1 статьи 432 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее – Кодекс) договор считается заключенным, если между сторонами, в требуемой в подлежащих случаях форме, достигнуто соглашение по всем существенным условиям договора. Существенными являются условия о предмете договора, условия, которые названы в законе или иных правовых актах как существенные или необходимые для договоров данного вида, а также все те условия, относительно которых по заявлению одной из сторон должно быть достигнуто соглашение. ... Требования гражданского законодательства об определении периода выполнения работ по договору подряда как существенного условия этого договора установлены с целью недопущения неопределенности в правоотношениях сторон. Если начальный момент периода определен указанием на действие стороны или иных лиц, в том числе на момент уплаты аванса, и такие действия совершены в разумный срок, неопределенность в определении срока производства работ устраняется. Следовательно, в этом случае условие о периоде выполнения работ должно считаться согласованным, а договор – заключенным. … Содержащееся в настоящем постановлении Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации толкование правовых норм является общеобязательным и подлежит применению арбитражными судами при рассмотрении аналогичных дел.
Существенные условия любого договора – это такие условия, согласование которых сторонами договора является обязательным, чтобы договор считался заключенным. Если хоть одно из существенных условий стороны не согласуют, договор юридически не будет заключен, а это значит, что никаких правовых последствий для сторон из такого договора не наступит.
Говоря о договоре купли-продажи объектов недвижимости жилого назначения, необходимо отметить, что это самый распространенный вид договоров об отчуждении, и практически каждый из нас когда-либо становился его стороной (продавцом или покупателем). Наиболее слабой стороной в сделках по купле-продаже является покупатель, ведь если договор юридически не считается заключенным, то несмотря на полный расчет по такому договору, покупатель не приобретает право собственности на объект недвижимости. В результате покупатель может остаться без жилья и без денег. Ввиду большой стоимости объекта недвижимости и, учитывая ценность, которую представляет собой жилое помещение, это выглядит наиболее печально.
Давайте разберемся, какие условия договора купли-продажи недвижимого имущества жилого назначения являются существенными и как их нужно согласовать.
В соответствии с пунктом 1 статьи 432 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее – ГК РФ) первым существенным условием любого договора и, в частности, договора купли-продажи жилья является его предмет. Для договора купли-продажи жилого помещения - это сам объект недвижимости, который продается и, соответственно, покупается. Таким объектом может быть жилой дом, квартира в многоквартирном доме, комната (в квартире или в секции), а также доля в праве на любой из перечисленных объектов.
В договоре должны быть указаны данные, позволяющие определенно установить недвижимое имущество, подлежащее передаче покупателю, в том числе данные, определяющие расположение недвижимости на соответствующем земельном участке либо в составе другого недвижимого имущества. При отсутствии этих данных в договоре условие о недвижимом имуществе, подлежащем передаче, считается не согласованным сторонами, а соответствующий договор не считается заключенным (статья 554 ГК РФ).
К характеристикам объекта относятся: вид помещения (квартира, комната и т.д.), его назначение (жилое), адрес (местоположение), этаж, на котором он расположен, его общая площадь. Эти данные отображаются в свидетельстве о государственной регистрации права.
Цена - второе существенное условие договора. Она устанавливается по соглашению сторон в рублях.
Если покупная цена уплачивается сразу, то в договоре указывается, что расчет по договору произведен полностью.
Если объект покупается в рассрочку или с отсрочкой платежа, то в договоре указывается порядок расчетов, сроки и размеры платежей (пункт 1 статьи 489 ГК РФ). В данном случае право собственности на объект переходит покупателю, но у продавца возникает право залога на этот объект. Государственной регистрации будет подлежать не только право собственности на объект недвижимого имущества, но и обременение права собственности покупателя правом залога продавца.
При покупке объекта недвижимости на рынке вторичного жилья есть риск приобрести объект, обремененный правом пользования другого лица (лиц). Надо сказать, что законодательством предусмотрены разные виды прав пользования, которые можно разделить на две группы: первая – права пользования, которые утрачиваются со сменой собственника жилого помещения. Вторая – права пользования, которые сохраняются при смене собственника.
Нас, конечно, интересует второй вариант, когда покупатель приобретает в собственность недвижимость «с жильцами». В этом случае продавец обязан поставить покупателя в известность о данном обстоятельстве.
В случае если предметом договора все же является такое жилое помещение, существенным условием станет перечень лиц, сохраняющих право пользования им с указанием их прав на пользование продаваемым жилым помещением (пункт 1 статьи 558 ГК РФ). Необходимо иметь в виду и то, что такие лица могут фактически не проживать в помещении и даже не быть в нем «прописаны».
В соответствии с действующим законодательством к лицам, сохраняющим право пользования жилым помещением, которые не утрачивают свои права после отчуждения помещения другому лицу, могут быть отнесены: 1. Бывший член семьи собственника, который на момент приватизации имел равные права с лицом, которое впоследствии приобрело в собственность данное жилое помещение, но отказался от приватизации, дав согласие на приватизацию иному лицу. При этом необходимо исходить из того, что право пользования носит бессрочный характер (статья 19 Федерального закона от 29.12.2004 №189 «О введении в действие Жилищного кодекса РФ»).
Приватизировать жилое помещение возможно лишь в том случае, когда все совершеннолетние члены семьи нанимателя, проживающие в этом помещении (состоящие на регистрационном учете) согласны на приватизацию. Если по каким-то причинам один из членов семьи нанимателя не хочет становиться собственником занимаемого им по договору социального найма жилого помещения, он может отказаться от участия в приватизации и оставить за собой право приватизировать другое жилое помещение, ведь это право можно реализовать только один раз. В этом случае приватизация остальными будет возможна, но поскольку это лицо отказалось только от участия в приватизации, а не от права пользования жилым помещением, то это право пользования за ним сохраняется. Лицо, отказавшееся от участия в приватизации, может также отказаться и от права пользования жилым помещением, для этого ему нужно сняться с регистрационного учета по месту жительства в этом помещении. Поэтому если в приобретаемом вами жилом помещении на регистрационном учете состоит лицо, которое ранее отказалось от участия в приватизации, снять его с учета, будет невозможно, если только это лицо не «выпишется» добровольно.
Отдельно хочется сказать о такой группе лиц, сохраняющих право пользования жилым помещением после его отчуждения, как бывшие члены семьи нанимателя, отбывающие наказание в местах лишения свободы. Дело в том, что они также могут отказаться от участия в приватизации и не состоять на регистрационном учете по месту жительства в этом помещении, однако их отсутствие носит временный характер, и по окончании отбывания наказания они могут туда вернуться.
Право пользования за этими лицами закрепляется, так называемым, охранным свидетельством (охранной грамотой). Чтобы это увидеть, необходимо взять расширенную копию лицевого счета, в которой содержатся сведения о всех лицах, которые когда-либо состояли на регистрационном учете по месту жительства в жилом помещении.
Согласно статье 148 Семейного кодекса РФ дети, находящиеся под опекой (попечительством) сохраняют право собственности на жилое помещение или право пользования им. За детьми, оставшимися без попечения родителей, органами опеки и попечительства закрепляется жилое помещение, поэтому если в отсутствие такого ребенка это жилое помещение отчуждается, ребенок все равно имеет право в нем жить. Поэтому разрешение на продажу такого помещения должен дать орган опеки и попечительства.
Сведения о закреплении за несовершеннолетними жилых помещений вносятся в Единый государственный реестр прав на недвижимое имущество и сделок с ним (далее - ЕГРП), они являются общедоступными и увидеть их можно, заказав выписку из ЕГРП о зарегистрированных правах на объект недвижимости в Управлении Федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии.
2. Если основанием приобретения права собственности у продавца жилого помещения было наследование, необходимо обратить внимание на следующее: на наследника, к которому переходит жилой дом, квартира или иное жилое помещение, завещатель может возложить обязанность предоставить другому лицу на период жизни этого лица или на иной срок право пользования этим помещением или его определенной частью (завещательный отказ). Отказополучатель сохраняет право пользования наследственным имуществом независимо от перехода права собственности на это имущество от наследника к другому лицу (пункт 2 статьи 1137 ГК РФ).
3. Возможна продажа жилого помещения, обремененного рентным обязательством. Это значит, что недвижимость перешла в собственность продавца на основании договора ренты (пожизненного содержания с иждивением). Этот договор может предусматривать сохранение права пользования жилым помещением за получателем ренты. Обязательство пожизненного содержания с иждивением прекращается смертью получателя ренты, поэтому право пользования жилым помещением закреплено за ним пожизненно (пункт 1 статьи 605 ГК РФ). Кроме того, согласно пункту 1 статьи 586 ГК РФ все обязательства по договору ренты в случае продажи обремененного рентой недвижимого имущества переходят покупателю. Поэтому если в договоре пожизненного содержания с иждивением помимо сохранения права пользования жилым помещением была предусмотрена обязанность плательщика ренты обеспечивать потребности получателя ренты в еде, одежде, лекарствах и т.д., все эти обязанности переходят на нового собственника помещения.
Наконец, стороны по своему усмотрению могут определить и другие условия договора в качестве существенных, например, продавец может обусловить продажу своего жилого помещения одновременным приобретением им другого жилья в том же городе или в другом.
Подводя итог сказанному, к существенным условиям договора купли-продажи жилых помещений надо отнести условие о предмете договора, условие о цене, перечень лиц, сохраняющих право пользования жилым помещением после его отчуждения, а также все те условия, которые стороны определили как существенные. Поскольку для этих договоров законодательно предусмотрена простая письменная форма, то все существенные условия должны быть прописаны в договоре. Без выполнения данного требования, условия не будут считаться согласованными, а договор не будет заключен. Поэтому перед покупкой недвижимости соберите все возможные сведения об объекте и внимательно ознакомьтесь с условиями договора.
По договору купли-продажи недвижимого имущества (договору продажи недвижимости) продавец обязуется передать в собственность покупателя земельный участок, здание, сооружение, квартиру или другое недвижимое имущество. Договор продажи недвижимости заключается в письменной форме путем составления одного документа, подписанного сторонами. Несоблюдение формы договора продажи недвижимости влечет его недействительность.
Одним из гражданско-правовых инструментов, несколько ограничивающих свободу заключения договора, является наличие существенных условий соответствующего договора. Это является одним из наиболее важных обстоятельств при заключении договора, поскольку в соответствии со ст. 432 ГК РФ договор считается заключенным только в том случае, если между сторонами в требуемой форме достигнуто соглашение по всем его существенным условиям. В настоящее время в науке гражданского права общепризнано, что существенные условия - это те, которые необходимы и достаточны для заключения гражданско-правового договора, соглашение по которым обязательно должно быть достигнуто сторонами, поскольку в противном случае договор не считается заключенным.
Стороны могут указать также основание возникновения права собственности, порядок оплаты недвижимости, сроки передачи недвижимости и некоторые другие условия. Но и без их указания договор будет содержать все достаточные условия для регистрации.
Также может указываться срок, в который сделка должна быть осуществлена.
При указании стоимости недвижимости к договору должна прилагаться справка от Бюро технической инвентаризации (БТИ). Это связано с тем, что нередко при заключении договора цена недвижимости занижается для того, чтобы уплачивать меньшую сумму налогов. Цена, указываемая в договоре, должна быть не меньше, чем инвентаризационная.
Содержание договора. Условия, на которых достигнуто соглашение сторон, составляют содержание договора. По своему юридическому значению все условия делятся на существенные, обычные и случайные.
Существенными признаются условия, которые необходимы и достаточны для заключения договора.
...
Cущественными признаются те условия, которые необходимы для договоров данного вида. Необходимыми, а стало быть и существенными, для конкретного договора считаются те условия, которые выражают его природу и без которых он не может существовать как данный вид договора.
Наконец, в-четвертых, существенными считаются и все те условия, относительно которых по заявлению одной из сторон должно быть достигнуто соглашение. Это означает, что по желанию одной из сторон в договоре существенным становится и такое условие, которое не признано таковым законом или иным правовым актом и которое не выражает природу этого договора.
...
В отличие от существенных, обычные условия не нуждаются в согласовании сторон. Обычные условия предусмотрены в соответствующих нормативных актах и автоматически вступают в действие в момент заключения договора. Это не означает, что обычные условия действуют вопреки воле сторон в договоре. Как и другие условия договора, обычные условия основываются на соглашении сторон. Только в данном случае соглашение сторон подчинить договор обычным условиям, содержащимся в нормативных актах, выражается в самом факте заключения договора данного вида. Предполагается, что если стороны достигли соглашения заключить данный договор, то тем самым они согласились и с теми условиями, которые содержатся в законодательстве об этом договоре.
...
Случайными называются такие условия, которые изменяют либо дополняют обычные условия. Они включаются в текст договора по усмотрению сторон. Их отсутствие, так же как и отсутствие обычных условий, не влияет на действительность договора. Однако в отличие от обычных они приобретают юридическую силу лишь в случае включения их в текст договора. В отличие от существенных, отсутствие случайного условия лишь в том случае влечет за собой признание данного договора незаключенным, если заинтересованная сторона докажет, что она требовала согласования данного условия. В противном случае договор считается заключенным и без случайного условия. Так, если при согласовании условий договора купли-продажи стороны не решили вопрос о том, каким видом транспорта товар будет доставлен покупателю, договор считается заключенным и без этого случайного условия. Однако если покупатель докажет, что он предлагал договориться о доставке товара воздушным транспортом, но это условие не было принято, договор купли-продажи считается незаключенным.
...
Иногда в содержание договора включают права и обязанности сторон. Между тем права и обязанности сторон составляют содержание обязательственного правоотношения, основанного на договоре, а не самого договора как юридического факта, породившего это обязательственное правоотношение.
1. По предварительному договору стороны обязуются заключить в будущем договор о передаче имущества, выполнении работ или оказании услуг (основной договор) на условиях, предусмотренных предварительным договором. 2. Предварительный договор заключается в форме, установленной для основного договора, а если форма основного договора не установлена, то в письменной форме. Несоблюдение правил о форме предварительного договора влечет его ничтожность.
3. Предварительный договор должен содержать условия, позволяющие установить предмет, а также те условия основного договора, относительно которых по заявлению одной из сторон должно быть достигнуто соглашение при заключении предварительного договора. 4. В предварительном договоре указывается срок, в который стороны обязуются заключить основной договор. Если такой срок в предварительном договоре не определен, основной договор подлежит заключению в течение года с момента заключения предварительного договора. 5. В случаях, когда сторона, заключившая предварительный договор, уклоняется от заключения основного договора, применяются положения, предусмотренные пунктом 4 статьи 445 настоящего Кодекса. Разногласия сторон по условиям основного договора рассматриваются судом в порядке, предусмотренном статьей 446 настоящего Кодекса. 6. Обязательства, предусмотренные предварительным договором, прекращаются, если до окончания срока, в который стороны должны заключить основной договор, он не будет заключен либо одна из сторон не направит другой стороне предложение заключить этот договор.
Статья 429.1. Рамочный договор
1. Рамочным договором (договором с открытыми условиями) признается договор, определяющий общие условия обязательственных взаимоотношений сторон, которые могут быть конкретизированы и уточнены сторонами путем заключения отдельных договоров, подачи заявок одной из сторон или иным образом на основании либо во исполнение рамочного договора. 2. К отношениям сторон, не урегулированным отдельными договорами, в том числе в случае незаключения сторонами таких договоров, подлежат применению общие условия, содержащиеся в рамочном договоре.
Статья 429.2. Опционный договор
1. По опционному договору (опциону) одна сторона посредством безотзывной оферты предоставляет другой стороне безусловное право заключить договор на условиях, предусмотренных опционом. Опцион предоставляется за плату или иное встречное предоставление либо безвозмездно, если выдача опциона обусловлена иным охраняемым законом интересом, вытекающим из отношений сторон. В течение всего срока действия опциона другая сторона вправе заключить договор путем акцепта такой оферты в порядке и на условиях, предусмотренных опционом. 2. В случае, когда в опционном договоре срок для акцепта безотзывной оферты не установлен, он считается равным одному году, если иное не вытекает из существа договора или обычаев. 3. Если опционным договором не предусмотрено иное, платеж по опционному договору не засчитывается в счет платежей по договору, заключаемому на основании безотзывной оферты, и не подлежит возврату в случае, когда не будет акцепта. 4. Опционный договор должен содержать существенные условия договора, подлежащего заключению. 5. Опционный договор заключается в форме, установленной для договора, подлежащего заключению. 6. Права по опционному договору могут быть уступлены другому лицу, если иное не предусмотрено опционным договором или не вытекает из его существа. 7. Соглашение об опционе может быть включено в другой договор, если иное не вытекает из существа этого договора.
Статья 429.3. Договор с исполнением по требованию (абонентский договор)
1. Договором с исполнением по требованию (абонентским договором) признается договор, предусматривающий внесение одной из сторон (абонентом) определенных, в том числе периодических, платежей или иного предоставления за право требовать от другой стороны (исполнителя) предоставления предусмотренного договором исполнения в затребованном количестве (объеме) либо на иных условиях, определяемых абонентом.
2. Абонент обязан вносить платежи или предоставлять иное исполнение по абонентскому договору независимо от того, было ли затребовано им соответствующее исполнение от исполнителя, если иное не предусмотрено законом или договором.
Третий механизм, противодействующий расширению существенных условий, - запрет на оспаривание исполненного договора или даже договора, по которому принято частичное исполнение (п. 3 ст. 446.1, п. 3 ст. 431.1 Проекта). Это решение не явилось новым и неожиданным для российской правовой системы, поскольку уже много лет именно такой позиции придерживались суды при рассмотрении конкретных дел. Фиксация такого правила в качестве однозначного может привести и к обратному эффекту - злоупотреблению путем "подбрасывания" исполнения кредитору или частичному исполнению договора при самом его заключении, делающему экономически более слабую сторону совсем беззащитной перед контрагентом. Любой договор, заключенный на условиях предварительной оплаты, нельзя будет оспорить, поскольку принятие денег исцеляет его априори. Такое решение представляется сомнительным. Это как раз тот случай, когда судебное усмотрение необходимо для правильной оценки обстоятельств дела - для этого можно было бы использовать конструкцию оспоримой сделки, выстроив соответствующий состав по модели оспоримых сделок с нарушением требований к сделкам с заинтересованностью и крупных сделок, поставив решение вопроса в зависимость от ряда обстоятельств, в частности знания контрагента, соответствия обычной практике и пр.
И еще один инструмент противодействия расширению существенных условий договора мы можем обнаружить в положении о предварительном договоре (ст. 429 Проекта). Для заключения предварительного договора достаточно будет согласовать условия о предмете и субъективно-существенные условия будущего договора, прочие же условия можно не согласовывать. Это законодательное решение можно считать положительным - оно учитывает сложившуюся практику, в которой предварительный договор используют для фиксации промежуточных итогов переговоров при заключении сложного договора. В ходе проведения переговоров и выработки условий договора таких предварительных договоров заключают несколько, постепенно приближаясь по степени детализации к основному договору.
Применительно к предварительному договору Проект ГК РФ содержит следующие новеллы. Заключая предварительный договор, стороны должны согласовать не все существенные условия основного договора, предусмотренные законом, а только его предмет. Это следует из п. 3 ст. 429 ГК РФ в редакции Проекта. Те условия основного договора, относительно которых по заявлению одной из сторон должно быть достигнуто соглашение при заключении предварительного договора, также должны быть включены в предварительный договор. Данная новелла сводит на нет правовой риск признания предварительного договора незаключенным, если сторонами кроме предмета основного договора не согласованы иные установленные законом существенные условия (например, срок, цена договора). Особенно это важно для договоров, в отношении которых законодатель предусмотрел несколько существенных условий (например, договор страхования, доверительного управления имуществом, долевого участия в строительстве). В качестве примера можно привести Определение ВАС РФ от 28.07.2010 N ВАС-8871/10 по делу N А49-4202/2008/2008-186/24. В настоящее время такие предварительные договоры являются незаключенными, что следует из действующей редакции п. 3 ст. 429 ГК РФ. Однако даже в случае принятия новой редакции этой статьи предварительный договор будет являться незаключенным, если в нем не будет определен предмет основного договора. Согласно действующей редакции п. 5 ст. 429 ГК РФ в случаях, когда сторона, заключившая предварительный договор, уклоняется от заключения основного договора, применяются положения, установленные п. 4 ст. 445 ГК РФ. Комментируемый пункт дополнен вторым абзацем, в соответствии с которым разногласия сторон по условиям основного договора рассматриваются судом в порядке, определенном ст. 446 ГК РФ. В связи с этим следует обратить внимание на то, что Проект ГК РФ дополняет упомянутую ст. 446 ГК РФ, согласно которой разногласия, возникшие при заключении договора и не переданные на рассмотрение суда в течение шести месяцев с момента их возникновения, не подлежат урегулированию в судебном порядке.
13.5. Рамочный договор
Статья 429.1 ГК РФ, предлагаемая Проектом ГК РФ, легализует в российском праве рамочный договор. Под рамочным понимается договор, определяющий общие условия обязательственных взаимоотношений сторон, которые могут быть конкретизированы и уточнены сторонами путем заключения отдельных договоров, подачи заявок одной из сторон или иным образом на основании либо во исполнение рамочного договора. Этот договор известен в деловой практике, но его заключение в настоящее время сопряжено с существенными правовыми рисками. Рамочный договор в силу сложившейся деловой практики определяется как договор, в котором оговариваются общие предварительные условия соглашения, подлежащие уточнению при подготовке основного договора. Данный договор фиксирует намерение сторон продолжить сотрудничество в условиях, когда нет возможности определить объем и стоимость работ (см., например, Постановления Четырнадцатого арбитражного апелляционного суда от 23.12.2008 по делу N А05-8872/2008, Девятого арбитражного апелляционного суда от 22.06.2009 N 09АП-9342/2009-АК по делу N А40-40998/09-96-166, от 25.06.2009 N 09АП-9302/2009-АК по делу N А40-40951/09-149-230, от 25.06.2009 N 09АП-9963/2009-АК по делу N А40-40993/09-79-243, от 24.08.2009 N 09АП-13929/2009-АК по делу N А40-40958/09-2-254). Сходное определение рамочного договора дает и Проект ГК РФ. Следует отметить, что в соответствии с судебной практикой рамочный договор признается незаключенным до тех пор, пока стороны дополнительно не согласуют все существенные условия "основного" договора, поскольку в рамочном договоре в силу его правовой природы не определен предмет обязательств сторон (Постановления Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 15.03.2010 по делу N А56-62888/2009, от 09.03.2010 по делу N А56-33315/2009). Таким образом, рамочный договор в настоящее время сам по себе никак не защищен российским правом, однако такая защита появится после принятия новой редакции части первой ГК РФ, в частности ст. 429.1.
13.6. Опционный договор
Регулирование опционного договора в определенной мере компенсирует введение запрета на установление зависящего от воли одной из сторон условия договора (п. 3 ст. 157 ГК РФ в редакции Проекта). Предлагаемая Проектом ГК РФ ст. 429.2 устанавливает, что по опционному договору (опциону) одна сторона посредством безотзывной оферты предоставляет другой стороне безусловное право заключить договор на условиях, предусмотренных опционом. Таким образом, заключение договора на условиях, определяемых по усмотрению одной из сторон соглашения, в обход запрета, установленного в п. 3 ст. 157 ГК РФ в редакции Проекта, становится возможным с использованием конструкции опциона. Юридически опцион не является договором, совершенным под условием, так как в результате его заключения у одной из сторон появляется возможность акцептовать оферту, т.е. заключить договор в будущем.
13.7. Абонентский договор
В ст. 429.3 Проект ГК РФ легализует широко распространенный в деловой практике абонентский договор. Под абонентским понимается договор, предусматривающий внесение одной из сторон (абонентом) определенных, в том числе периодических, платежей или иного предоставления за право требовать от другой стороны (исполнителя) предоставления предусмотренного договором исполнения в затребованном количестве (объеме) либо на иных условиях, определяемых абонентом. В этой статье подчеркивается, что абонент обязан вносить платежи или предоставлять иное исполнение по абонентскому договору независимо от того, затребовал ли он от исполнителя соответствующее исполнение, если иное не предусмотрено законом или договором.
Отправлено: 19.07.13 10:40. Заголовок: Принцип добросовестности
Принцип добросовестности
цитата:
Статья 1. Основные начала гражданского законодательства
1. Гражданское законодательство основывается на признании равенства участников регулируемых им отношений, неприкосновенности собственности, свободы договора, недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в частные дела, необходимости беспрепятственного осуществления гражданских прав, обеспечения восстановления нарушенных прав, их судебной защиты.
2. Граждане (физические лица) и юридические лица приобретают и осуществляют свои гражданские права своей волей и в своем интересе. Они свободны в установлении своих прав и обязанностей на основе договора и в определении любых не противоречащих законодательству условий договора.
Гражданские права могут быть ограничены на основании федерального закона и только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства.
3. При установлении, осуществлении и защите гражданских прав и при исполнении гражданских обязанностей участники гражданских правоотношений должны действовать добросовестно.
4. Никто не вправе извлекать преимущество из своего незаконного или недобросовестного поведения.
5. Товары, услуги и финансовые средства свободно перемещаются на всей территории Российской Федерации.
Ограничения перемещения товаров и услуг могут вводиться в соответствии с федеральным законом, если это необходимо для обеспечения безопасности, защиты жизни и здоровья людей, охраны природы и культурных ценностей.
Резюме: гражданское законодательство дополнено обязанностью каждого действовать добросовестно.
Принцип добросовестности был установлен среди основных начал гражданского законодательства (ст. 1 ГК РФ в редакции Закона). Участники гражданских правоотношений должны действовать добросовестно при установлении, осуществлении и защите гражданских прав и исполнении гражданских обязанностей. Таким образом, была введена обязанность лиц действовать добросовестно в гражданском обороте. Следует отметить, что обязанность добросовестного поведения уже применяется судами при разрешении споров (см., к примеру, Постановление Президиума ВАС РФ от 21.02.2012 N 12499/11 по делу N А40-92042/10-110-789). Ранее этот основополагающий принцип гражданского права мог быть выведен только из содержания п. 2 ст. 6 ГК РФ, напрямую не относящегося к нормам, устанавливающим основные начала гражданского права.
Также в Законе предусмотрено, что недобросовестное, равно как и незаконное, поведение лиц не может приносить им какие-либо преимущества (п. 5 ст. 1 ГК РФ в редакции Закона). Этот принцип уже нашел отражение в судебной практике (см., к примеру, п. 2 Постановления Пленума ВАС РФ от 22.12.2011 N 81 "О некоторых вопросах применения статьи 333 Гражданского кодекса Российской Федерации", Постановления Президиума ВАС РФ от 14.02.2012 N 12035/11 по делу N А64-4929/2010, от 06.09.2011 N 4905/11 по делу N А51-23410/2009, от 13.01.2011 N 11680/10 по делу N А41-13284/09, Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 03.02.2012 по делу N А56-16211/2011, Пятнадцатого арбитражного апелляционного суда от 08.02.2012 N 15АП-138/2012 по делу N А53-21188/2011).
В Пояснительной записке "К проекту Федерального закона "О внесении изменений в части первую, вторую, третью и четвертую Гражданского кодекса Российской Федерации, а также в отдельные законодательные акты Российской Федерации" (далее - Пояснительная записка) отмечается, что принцип добросовестности соответствует представлениям современной доктрины гражданского права и давно введен в законодательство подавляющего большинства стран с развитыми правопорядками.
Кроме того, "мировой опыт показывает, что эффективное развитие рынка невозможно без укрепления начал автономии воли и свободы договора участников оборота. Однако неограниченная свобода в достижении экономических интересов таит в себе возможность дестабилизации оборота. Правила о добросовестности являются естественным противовесом правилам, утверждающим свободу договора и автономию воли сторон" (раздел I "Общие положения" Пояснительной записки). Более того, "нормативное закрепление принципа добросовестности позволит не только установить важнейшие ориентиры поведения субъектов права, но и более широко применять меры гражданско-правовой защиты в случаях недобросовестных действий участников оборота". Таким образом, новая редакция ст. 1 ГК РФ открывает широкий простор для судебного толкования термина "добрая совесть" участника гражданского правоотношения. Однако чрезмерно широкое его понимание может приводить к опасным последствиям в виде ограничения какой-либо конкуренции среди хозяйствующих субъектов. Поэтому представляется, что в целях искоренения случаев явной несправедливости в гражданских правоотношениях потребуется осторожное применение в судебной практике новелл Закона, касающихся принципа добросовестности.
На это обращалось внимание также в п. 1 Замечаний и предложений Российского союза промышленников и предпринимателей к проекту федерального закона N 47538-6 "О внесении изменений в части первую, вторую, третью и четвертую Гражданского кодекса Российской Федерации, а также в отдельные законодательные акты Российской Федерации" (далее - Замечания РСПП). В ст. 10 ГК РФ, которая была существенным образом изменена Законом, устанавливается, что добросовестность участников гражданских правоотношений презюмируется. Это ограничит широкое понимание добросовестного поведения в смысле ст. 1 ГК РФ в новой редакции, а также позволит не возлагать на участников гражданско-правового спора обязанность по доказыванию своей добросовестности в каждом судебном разбирательстве.
В действующей редакции ст. 10 ГК РФ презумпция добросовестности участников оборота поставлена под условие ("В случаях, когда закон ставит защиту гражданских прав в зависимость от того, осуществлялись ли эти права разумно и добросовестно"), на что обращается внимание в правовой литературе (см., к примеру, Маковская А.А. Добросовестность участников залогового правоотношения и распределение рисков между ними // Основные проблемы частного права: сборник статей к юбилею доктора юридических наук, профессора Александра Львовича Маковского / отв. ред. В.В. Витрянский, Е.А. Суханов. М.: Статут, 2010; Скловский К.И. Собственность в гражданском праве. 5-е изд., перераб. М.: Статут, 2010; Сарбаш С.В. Исполнение договорного обязательства. М.: Статут, 2005; Аксюк И.В. Добросовестность приобретения как основание возникновения права собственности на недвижимость // Журнал российского права. 2007. N 3). Тем не менее в научных работах ряда авторов презумпция добросовестности участников гражданского оборота принимается как бесспорный и безусловный принцип гражданского права (см., к примеру, Свит Ю.П. Понятие и значение добросовестности и разумности в современном российском праве // Законы России: опыт, анализ, практика. 2010. N 9. С. 3 - 10; Российское гражданское право: учебник: в 2 т. / В.С. Ем, И.А. Зенин, Н.В. Козлова и др.; отв. ред. Е.А. Суханов. 2-е изд., стереотип. М.: Статут, 2011. Т. 1.: Общая часть. Вещное право. Наследственное право. Интеллектуальные права. Личные неимущественные права; Гражданское право: учебник: в 3 т. / С.С. Алексеев, И.З. Аюшеева, А.С. Васильев и др.; под ред. С.А. Степанова. М.: Проспект; Екатеринбург: Институт частного права, 2010. Т. 1.; Кулаков В.В. Обязательство и осложнения его структуры в гражданском праве России: монография. 2-е изд., перераб. и доп. М.: РАП, Волтерс Клувер, 2010; Поротикова О.А. Проблема злоупотребления субъективным гражданским правом. М.: Волтерс Клувер, 2007).
Постановление Пленума ВАС РФ от 11.07.2011 №54 "О некоторых вопросах разрешения споров, возникающих из договоров по поводу недвижимости, которая будет создана или приобретена в будущем", 02.08.2011, http://zakon.ru/Blogs/OneBlog/922
цитата:
2. Я надеюсь, что суды не будут признавать незаключенными договоры о недвижимости лишь оттого, что в тексте договора была некорректно описана недвижимая вещь, но имеются иные доказательства, подтверждающие, что стороны четко понимали, о чем они договариваются (п. 2). А та сторона договора, которая, имея возможность предложить в договор надлежащее описание будущей недвижимой вещи, не сделала это, будет отвечать за причиненный ущерб в случае признания договора незаключенным (п. 3). Это осторожный шажок в стороны концепции ответственности за недобросовестное поведение на преддоговорном этапе.
1. Не допускаются осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу, действия в обход закона с противоправной целью, а также иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав (злоупотребление правом).
Не допускается использование гражданских прав в целях ограничения конкуренции, а также злоупотребление доминирующим положением на рынке.
2. В случае несоблюдения требований, предусмотренных пунктом 1 настоящей статьи, суд, арбитражный суд или третейский суд с учетом характера и последствий допущенного злоупотребления отказывает лицу в защите принадлежащего ему права полностью или частично, а также применяет иные меры, предусмотренные законом.
3. В случае, если злоупотребление правом выражается в совершении действий в обход закона с противоправной целью, последствия, предусмотренные пунктом 2 настоящей статьи, применяются, поскольку иные последствия таких действий не установлены настоящим Кодексом.
4. Если злоупотребление правом повлекло нарушение права другого лица, такое лицо вправе требовать возмещения причиненных этим убытков.
5. Добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагаются.
Идеологическую базу концепции "вышка", не сильно стесняясь, формулирует открыто: "При написании концепции мы исходили из презумпции добросовестности заказчика". Какая прелесть. Они на полном серьезе пытаются нас убедить, что современный российский чиновник, принимающий решение о покупке чего-либо за миллиард рублей, думает о нас и о будущем страны, а вовсе не о том, как отпилить 250 миллионов из этого миллиарда.
Право.Ru/Красноярск предлагает вниманию читателей материал, подготовленный по итогам семинара-практикума "Модернизация ГК: принятые новеллы новой редакции ГК РФ", проведенного начальником Управления частного права ВАС РФ, членом рабочей группы по подготовке Концепции реформирования гражданского законодательства ..., кандидатом юридических наук – Романом Сергеевичем Бевзенко.
Напомним, в ходе мероприятия Роман Бевзенко рассказал об основных изменениях, внесенных в часть первую ГК РФ, федеральными законами от 30.12.2012 № 302-ФЗ и от 07.05.2013 № 100-ФЗ, с позиций концепции и перспектив реформы гражданского законодательства.
Добросовестность — основа всего
Новая редакция ГК РФ закрепила принцип добросовестности в качестве универсального, то есть распространяющего свое действие на все гражданские отношения, и это, пожалуй, "главное, что есть в реформе" гражданского законодательства. Теперь все участники гражданских отношений должны действовать добросовестно.
"Это нужно чтобы закрыть лакуны в нормах, когда суду видно, что поведение является недобросовестным – де-юре поведение может быть добросовестным, но де-факто это злоупотребление", — пояснил Бевзенко. Ранее суд в такой ситуации мало что мог сделать или, во всяком случае, не решался защитить слабую сторону. В качестве иллюстрации лектор привел пару примеров.
Договор еще не заключен, но обязанность действовать добросовестно у участника гражданского оборота уже есть.
цитата:
Два коммерсанта, один из которых иногородний, договорились об обсуждении условий контракта по месту жительства одного из них для чего один приехал к другому. Но внезапно без уважительных причин "принимающий" контрагент отказался от проведения переговоров. Как быть второму контрагенту, потратившемуся, как минимум, на билет до места проведения переговоров и вынужденному уехать ни с чем? Ранее взыскать свои убытки на проезд он вряд ли смог бы, так как ГК не предусматривает преддоговорной ответственности. Вместе с тем ситуация явно свидетельствует о том, что контрагент, отказавшийся от встречи без уважительных причин, повел себя недобросовестно. Сейчас спор без особого затруднения может быть решен в пользу второго контрагента: для возмещения своих расходов на участие в несостоявшейся встрече ему достаточно сослаться на закрепленный в пункте 3 статьи 1 ГК РФ принцип добросовестности участников гражданского оборота. Приведенный пример свидетельствует, что оценка добросовестности поведения того или иного участника гражданских отношений будет производиться с учетом критерия среднестатистического поведения субъекта в подобных ситуациях (обычно рачительные коммерсанты, заботящиеся о своей репутации, не уклоняются от переговоров с приглашенными ими контрагентами без объяснения причин, тем более иногородними). Если модель поведения отклоняется от такового, оно должно быть признано недобросовестным, — пояснил Бевзенко.
Еще одна похожая ситуация, часто имела быть и в случае расторжения договора лизинга, когда лизингодатель забирал себе и предмет лизинга, и часть внесенных лизинговых платежей не возвращал, в итоге получая при расторжении сделки больше, нежели при ее исполнении. Но такое противоестественное обогащение не может быть признано добросовестным.
...
Земля и здание едины
Одной из главных новелл ГК, по мнению Романа Бевзенко, можно назвать закрепление кодексом норм о земельном участке и возведенном на нем здании как едином объекте – расположенное на земельном участке здание рассматривается как его составная часть, а не как отдельный самостоятельный объект. Отсюда, с одной стороны, "юридически дом перестанет отличаться от газона", поскольку это тоже составляющая земельного участка, а с другой – наконец-то прекратится регистрация прав на выгребные ямы, асфальтовые площадки и даже многолетние насаждения как самостоятельные объекты недвижимости.
В будущем эта норма предполагает отказ от регистрации собственником земельного участка прав на возведенные им на таком участке объекты недвижимости. Вместо этого достаточно будет зарегистрировать право собственности на сам земельный участок, чтобы считаться собственником и наличествующих на нем объектов. Такой подход уже существует во многих западных странах, например, в Испании. Что же касается определения стоимости земельных участков при их продаже, то естественно, в цену участка войдет цена расположенных на нем недвижимости.
Сделки станут устойчивее
"Недействительность сделок – бич современного российского правопорядка", — полагает Роман Бевзенко и с этим трудно не согласиться, учитывая приведенную лектором статистику. В год российские суды рассматривают более 20 000 исков о недействительности сделок. Для сравнения в зарубежных странах, например, во Франции, этот показатель в тысячи раз ниже и количество оспоренных сделок может исчисляться несколькими единицами за тот же год.
Еще больше исков, где вопрос о недействительности сделки ставится в процессе по делам об исполнении обязательств, вытекающих из сделок. Как подметил Роман Бевзенко, это уже стало укоренившейся практикой, позволяющей недобросовестным сторонам уходить от исполнения сделки, и есть не что иное как злоупотребление правом. К сожалению, нормы ГК о недействительности сделок в пока еще действующей сегодня редакции позволяют это делать.
Отсюда, новая редакция ГК направлена на ограничение возможностей для оспаривания сделок, и особенно в целях уклонения от их исполнения.
Так, статьей 166 ГК в новой редакции значительно сужены возможности признания оспоримой сделки недействительной: сторона, из поведения которой явствует ее воля сохранить силу сделки, не вправе оспаривать сделку по основанию, о котором эта сторона знала или должна была знать при проявлении ее воли. Что касается ничтожных сделок, то, в отличие от действующей редакции ГК, позволяющей заявить о применении последствий недействительности ничтожной сделки любому заинтересованному лицу, сделать это сможет сторона сделки, и только в случаях прямо предусмотренных законом – иные лица. При этом требование о признании недействительной ничтожной сделки независимо от применения последствий ее недействительности может быть удовлетворено, если лицо, предъявляющее такое требование, имеет охраняемый законом интерес в признании этой сделки недействительной. По-прежнему сохраняется право суда применить последствия недействительности ничтожной сделки по своей инициативе, но теперь только в случаях, когда это необходимо для защиты публичных интересов, а также в иных прямо предусмотренных законом случаях. Наконец, появилась норма о том, что заявление о недействительности сделки не имеет правового значения, если ссылающееся на недействительность сделки лицо действует недобросовестно, в частности если его поведение после заключения сделки давало основание другим лицам полагаться на действительность сделки (например, лицо приступило к исполнению сделки). Это положение – прямая реализация в законе принципа добросовестности, закрепленного статьей 1 ГК в новой редакции.
В целях упрочения сделок уйдет в прошлое широкое применение статьи 168 ГК, согласно действующей редакции которой, любая сделка, не соответствующая требованиям закона или иных правовых актов, по общему правилу, является ничтожной. Новой редакцией данной нормы, напротив установлено, что нарушающая требования закона сделка, по общему правилу, является оспоримой. Таким образом, сфера применения этой статьи значительно сужается. Во-первых, речь идет не просто о несоответствии сделки закону или иному правовому акту, а о нарушении установленных ими требований. Эта формулировка намного жестче и уже, нежели существующее "несоответствие требованиям закона и иных правовых актов". "Ничтожностью надо поражать не то, что не соответствует закону, а то, что им [законом] запрещено", — пояснил Роман Бевзенко. Во-вторых, такие сделки за редким исключением будут оспоримы. Практически это означает сужение круга лиц, уполномоченных оспорить сделку, а также сокращение сроков исковой давности для такого оспаривания до одного года. Закон устанавливает всего два случая, когда сделки, нарушающие требования закона или иного правового акта, могут являться ничтожными – нарушение такой сделкой публичных интересов либо прав и охраняемых законом интересов третьих лиц (но не сторон сделки). Да и то, если из закона не следует, что такие сделки оспоримы или должны применяться другие последствия нарушения, не связанные с недействительностью сделки.
Заслуживает отдельного внимания и новая статья 174.1. о последствиях совершения сделки в отношении имущества, распоряжение которым запрещено или ограничено. По общему правилу такая сделка ничтожна в части распоряжения имуществом. Поскольку речь идет о недействительности части сделки (статья 180 ГК), то эта норма устраняет только эффект перехода права, однако в части обязательств сделка сохраняет свою силу. Практически это означает, что вторая сторона вправе требовать возмещения убытков, причиненных заключением такой сделки, и (или) неустойку: по сделке вещь передать нельзя, и остается лишь обязательство передачи вещи. Пунктом 2 статьи 174.1. предусмотрено специальное правило для сделок, совершенных с нарушением запрета на распоряжение имуществом должника, наложенного в судебном или ином установленном законом порядке в пользу его кредитора или иного управомоченного лица. Такие сделки не препятствуют реализации прав кредитора или иного управомоченного лица, которые обеспечивались запретом, за исключением случаев, если приобретатель имущества не знал и не должен был знать о запрете. Таким образом, здесь защищается только добросовестный приобретатель, который не знал и не должен был знать о наличии ограничений на распоряжение приобретенным имуществом.
Еще одним способом укрепить устойчивость сделок является конкретизация оснований недействительности и условий их применения. Так, статья 179 ГК в новой редакции раскрывает понятие обмана, дающее возможность требовать признания сделки недействительной: обманом считается "намеренное умолчание об обстоятельствах, о которых лицо должно было сообщить при той добросовестности, какая от него требовалась по условиям оборота". Статьей 178 ГК в новой редакции вводится "стандарт заблуждения" — распознавание "лицом, действующим с обычной осмотрительностью и с учетом содержания сделки, сопутствующих обстоятельств и особенностей сторон", заблуждения, под влиянием которого действовала сторона сделки. Если при таких обстоятельствах заблуждение не могло быть распознано, суд вправе отказать в признании сделки недействительной (пункт 5 статьи 178 ГК).
Однако не все изменения в положения ГК о недействительности сделок направлены только лишь на обеспечение устойчивости сделок. По существу эта вторичная задача, главная же цель изменений – это защита добросовестных участников гражданского оборота. С этих позиций некоторые изменения, напротив, могут повысить результативность работы норм о недействительности сделок. В частности, новая редакция статьи 178 ГК расширяет условия, при которых заблуждение предполагается существенным (пункт 2), что может решить некоторые доселе сложно решаемые проблемы. Например, при приобретении бизнеса возможна ситуация, когда за акциями (долями) приобретенных обществ реально ничего не стоит – их активы "дутые", обязательства реально неисполнимые и т. п. По существу это вопрос о качестве приобретаемого товара: качество акций (долей) – это качество активов, право управления которыми они дают, — поясняет Бевзенко. Однако суды в большинстве случаев отказывают в удовлетворении исков со ссылкой на статью 475 ГК РФ, находя приобретение "некачественного" бизнеса коммерческими рисками приобретателей. Новая редакция статьи 178 ГК РФ, по словам Бевзенко, призвана решить эту проблему.
Отправлено: 20.08.13 12:39. Заголовок: Василий Витрянский
Василий Витрянский: «В работе над Гражданским кодексом мы постоянно встречаем бешеное сопротивление» (интервью с разработчиком ГК) // Цивилистика – Интернет-портал о науке гражданского права: [сайт]. 2013. URL: http://civilista.ru/news.php?id=43 (дата обращения: 04.03.2013).
цитата:
Часто приходится встречать на просторах Интернета просьбы студентов, начинающих интересоваться гражданским правом, подсказать им с чего начать изучение цивилистической науки. Посоветуйте, пожалуйста, несколько Ваших любимых книг, с которых стоит начать увлечение цивилистикой.
Для начала нужно прочитать учебники гражданского права, которые издавались до революции. Первый учебник – Г.Ф. Шершеневича, второй учебник – К.П. Победоносцева. Это обязательно. Если они это прочитают, они останутся на всю жизнь цивилистами, и дальше уже будут сами читать и выбирать, что им читать. Нужно сразу определить критерии качества. Дальше они халтуру читать не будут.
Глава VI. Обеспечение исполнения договорных обязательств ... 7. Задаток
Задаток, так же как и неустойка, залог, удержание, поручительство, относится к традиционным способам обеспечения исполнения обязательств, ведущим свое начало с римского права. В литературе по римскому праву отмечалось, что задаток и самое его название (arra) имеют ближневосточное происхождение <*>. Уже во времена римского права задаток, в качестве которого рассматривались денежная сумма или иная ценность, передаваемая одной стороной другой стороне в момент заключения договора, играл роль наглядного доказательства факта заключения договора, а также выполнял штрафную функцию, имеющую целью побудить должника исполнить обязательство (arra poenalis), что выражалось в определенных негативных последствиях для сторон, нарушивших обязательство, обеспеченное задатком: должник, не исполнивший обязательство, терял задаток, а кредитор, отказавшийся исполнить договор, должен был возвратить задаток в двойном размере. Был известен римскому праву и задаток, играющий роль отступного (arra poenitentialis) <**>. -------------------------------- <*> См., например: Римское частное право: Учебник. С. 336. <**> См., например: Римское частное право: Учебник. С. 335 - 336.
Основные черты задатка как способа обеспечения исполнения обязательств сохранились как в правовых системах континентальной Европы, так и в англо - американском праве. В общем и целом под задатком, как и в римском праве, разумеется денежная сумма, которую при заключении договора одна сторона передает другой. Задаток (arrhes, Draufgabe, carnast) выдается не только с целью обеспечения исполнения обязательства, но также в качестве доказательства заключения договора. Задаток служит способом обеспечения обязательства одной стороной или обеими сторонами. Разница в правовом регулировании состоит в основном в том, что в одних странах (например, во Франции) задаток выполняет роль отступного: потеря задатка одной стороной (внесшей задаток) либо уплата его другой стороной в двойном размере дает право соответствующей стороне вообще отказаться от договора (ст. 1590 ФГК). По праву других стран (например ФРГ, Швейцарии, англо - американскому праву) задаток не признается отступным: сторона, не исполнившая обязательство, обеспеченное задатком, как правило, обязана также возместить убытки в части, не покрытой суммой задатка <*>. -------------------------------- <*> См.: Гражданское и торговое право капиталистических государств: Учебник. 1992. С. 308.
В российском гражданском законодательстве, действовавшем до 1917 г., отсутствовали общие положения о задатке как способе обеспечения обязательства, имелись лишь отдельные нормы, регламентирующие использование задатка в отдельных договорных обязательствах: запродаже, казенных подрядах и поставках, продаже с торгов. В то же время в российском имущественном обороте отмечалось весьма широкое применение задатка для обеспечения самых различных обязательств. Так, Шершеневич приводит следующие слова Исаченко: "Можно смело сказать, что ни одна сделка, заключаемая русским народом, в которой исполнение предполагается во времени, не обходится без задатка: совершается ли купля - продажа, покупщик дает задаток продавцу; заключается ли договор о найме имущества или о личном найме, наниматель дает задаток; подряжается ли кто что-либо доставить, устроить, сделать, задаток дается подрядчику; стоит выйти в базарный день на рынок в любом русском городишке, чтобы увидеть, что крестьянин не всегда повезет с рынка какой-нибудь мешок хлеба или овса, не получив прежде задатка". Сам Шершеневич отмечал, что "задаток имеет в русском быту громадное значение, каким он далеко не пользуется на Западе" <*>. -------------------------------- <*> Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права. С. 291.
При подготовке проекта Гражданского Уложения общие положения о задатке как способе обеспечения исполнения гражданско - правовых обязательств нашли свое место в проекте: нормы о задатке были включены в главу II (общие положения о договорах) наряду с правилами об отступном и неустойке. Проект включал в себя следующее определение задатка: "Денежная сумма, выданная одною из договорившихся сторон другой в доказательство заключения договора и в обеспечение его исполнения, признается задатком" (ст. 1593). Таким образом, по проекту ГУ задаток выполнял две функции: во-первых, служил доказательством, удостоверяющим факт заключения договора; во-вторых, являлся средством обеспечения исполнения этого договора. Российские цивилисты - участники подготовки проекта ГУ отмечали, что вопрос о назначении задатка возникает главным образом тогда, когда договор, заключение которого сопровождалось выдачей задатка, не исполнен по вине одной из сторон и в договоре ничего не сказано о назначении задатка в этом случае. Решение этого вопроса, соответствующее значению задатка как особого способа обеспечения договорных обязательств, Редакционная комиссия видела в том, что "если исходить из намерения договорившихся сторон обеспечить задатком исполнение договора, то необходимо придать задатку значение штрафа, упадающего на виновную сторону. Отсюда следует, что если в неисполнении договора виновна сторона, получившая задаток, то справедливо, чтобы она обязана была возвратить полученный задаток в двойном размере" <*>. -------------------------------- <*> Гражданское Уложение: Проект. Том второй. С. 197 - 198.
Общее правило, определявшее последствия неисполнения договорного обязательства, обеспеченного задатком, заключалось в том, что если договор не исполнен по вине лица, давшего задаток, то оно теряет задаток; если же договор не исполнен по вине лица, получившего задаток, то оно должно возвратить задаток вдвойне. Независимо от этого виновный был обязан вознаградить другую сторону за убытки, насколько они превышают задаток (ст. 1594 проекта). Нетрудно заметить, что правила, регламентирующие последствия неисполнения договора, обеспеченного задатком, которые были выработаны при подготовке проекта ГУ, остались неизменными по сей день и нашли свое воплощение в действующем сегодня Гражданском кодексе Российской Федерации (п. 2 ст. 381). Во времена же подготовки проекта ГУ его разработчики, формулируя названные нормы, исходили из того, что "так как задаток, по общему правилу, не имеет значения отступного (Reugeld), то рядом с потерею отданного задатка или возвращением в двойном размере полученного сохраняется обязанность виновной стороны возместить другой стороне понесенные ею вследствие неисполнения договора убытки, причем представляется практичным и справедливым придать задатку значение наперед определенного наименьшего размера убытков, подлежащих уплате виновною стороною" <*>. -------------------------------- <*> Гражданское Уложение: Проект. Том второй. С. 198.
В случае прекращения обязательства, обеспеченного задатком, или, как сказано в проекте ГУ, отмены договора по обоюдному согласию сторон, или невозможности исполнения, возникшей не по вине сторон, задаток подлежал возвращению (ст. 1595). И это правило также полностью созвучно действующей в настоящее время норме, содержащейся в п. 1 ст. 381 ГК 1994 г. И все же регулирование отношений, связанных с выдачей задатка, в проекте ГУ несколько отличается от современного правового регулирования. Это отличие состоит в основном в двух моментах. Во-первых, по проекту ГУ в качестве исключения из общего правила допускалось использование задатка как отступного по договору, обеспеченному задатком, если такая возможность предусмотрена сторонами в договоре. В этом случае сторона, которая воспользовалась правом отступиться от договора, соответственно либо теряла сумму задатка, либо обязывалась возвратить другой стороне задаток в двойном размере, однако при этом освобождалась от возмещения убытков (ст. 1597, 1600 проекта). В комментарии к названным положениям разработчики проекта ГУ отмечают, что задаток в значении отступного имеет целью обеспечить возмещение убытков, могущих возникнуть для одной стороны вследствие отступления от договора другой стороны. Далее подчеркивается, что "задаток в этих случаях составляет вид договорной неустойки, вперед выданной. Поэтому невиновная сторона не вправе требовать дополнительного вознаграждения за убытки, хотя бы они не возмещались полностью задатком" <*>. -------------------------------- <*> Гражданское Уложение: Проект. Том второй. С. 200.
Думается, что и в настоящее время, несмотря на отсутствие в ГК 1994 г. соответствующих норм, нет препятствий для использования задатка в качестве отступного. Для этого требуется, чтобы стороны своим соглашением, в том числе и в тексте договора, обеспечиваемого задатком, установили, что их обязательство может быть прекращено предоставлением взамен его исполнения отступного и что отступным будет являться денежная сумма, внесенная в качестве задатка (если правом отступиться воспользуется сторона, внесшая задаток), либо передача контрагенту денежной суммы, составляющей двойной размер задатка (если отступает от договора сторона, получившая задаток). В этом случае контрагент стороны, воспользовавшейся правом отступиться от договора, также будет не вправе требовать возмещения убытков, однако не в силу того, что потеря задатка как отступного исключает возмещение убытков, а по причине прекращения обеспеченного задатком обязательства передачей отступного. Полагаем, что эти выводы не противоречат ст. 409 ГК. Во-вторых, в проекте ГУ содержалась специальная норма, предусматривающая возможность обеспечения задатком обязанностей сторон по предварительному договору заключить в будущем основной договор в соответствии с предварительным. Неисполнение этих обязанностей влекло для сторон те же последствия, что и неисполнение обеспеченного задатком обязательства по любому гражданско - правовому договору (ст. 1600). Как и в предыдущем случае, полагаем, что действующий ГК хоть и не содержит аналогичных норм, но не исключает возможности обеспечения задатком предварительного договора (ст. 429). В советский период развития гражданского законодательства нормы о задатке включались во все кодифицированные акты. Однако при этом преследовалась цель не обеспечить эффективное применение данного способа обеспечения исполнения договорных обязательств в реальном имущественном обороте, а скорее сохранить этот традиционный гражданско - правовой институт для следующих поколений цивилистов. Так, в ГК 1964 г. практически все принципиальные правила о задатке были сконцентрированы в одной статье (ст. 209), видимо, без расчета на широкое применение, о чем свидетельствовала другая статья, включенная в тот же Кодекс, ограничивающая сферу применения задатка лишь обязательствами между гражданами или с их участием (ст. 186). Использование задатка в отношениях между т.н. социалистическими организациями было запрещено еще в 1930 г. Постановлением ВЦИК и СНК СССР от 30 января 1930 г. "О кредитной реформе" <*>. -------------------------------- <*> См.: СЗ СССР. 1930. N 8. Ст. 98.
Несмотря на то что ГК 1964 г. не устанавливал препятствий для применения задатка в отношениях между гражданами, как отмечалось в юридической литературе, и в этих отношениях указанный способ обеспечения исполнения обязательств не пользовался популярностью: кроме сдачи внаем дачных помещений и иногда покупки домов, граждане к задатку почти не прибегали. Практически не применялся задаток также в отношениях между организациями и гражданами. Только те социалистические организации, которым было разрешено участвовать в сфере внешней торговли, иногда выплачивали и получали авансы и задатки при совершении внешнеторговых операций <*>. Такое положение было результатом жесткой регламентации деятельности социалистических организаций, которое исключало широкое применение любых гражданско - правовых институтов, покушающихся на господство принципов реального исполнения обязательств (а на самом деле - плановых заданий), нищеты советских граждан и той пассивной роли, которая отводилась им в имущественном обороте. -------------------------------- <*> См., например: Иоффе О.С. Обязательственное право. М., 1975. С. 169 - 170.
И тем не менее в условиях, когда нормы о задатке были скорее "музейным экспонатом", нежели реальным средством регулирования имущественных отношений, к чести цивилистики российская гражданско - правовая доктрина не стояла на месте. Именно в советский период более содержательным стал взгляд на значение и функции задатка в имущественном обороте. К примеру, О.С. Иоффе отмечает, что задаток выполняет не две (как представлялось российским дореволюционным цивилистам), а три функции. "Во-первых, уплата задатка служит доказательством самого факта заключения договора, и, если она оформлена письменно... нельзя оспаривать этот факт, хотя бы договор не был облечен в требуемую законом письменную форму. Во-вторых, задаток выполняет платежную функцию, так как вносится и засчитывается в счет причитающихся по договору платежей. В-третьих, задаток является способом, обеспечивающим выполнение обязательства, и в этом состоит его главная, основная функция" <*>. -------------------------------- <*> Иоффе О.С. Указ. соч. С. 167.
В связи с выделением третьей функции задатка (платежной) в литературе проводилось четкое отграничение задатка от аванса. Аванс, так же как и задаток, служил доказательством, удостоверяющим факт заключения договора (доказательственная функция), а также засчитывался в счет будущих платежей (платежная функция), но он не мог быть признан одним из способов обеспечения исполнения обязательств. Сторона, выдавшая аванс, имела право требовать его возвращения практически во всех случаях неисполнения договора, а сторона, получившая аванс, ни при каких условиях не может быть обязана к его возвращению в большем размере <*>. -------------------------------- <*> См., например: Комментарий к Гражданскому кодексу РСФСР / Под ред. С.Н. Братуся, О.Н. Садикова. М., 1982. С. 256; Иоффе О. С. Указ. соч. С. 168.
В соответствии с действующим сегодня ГК задатком признается сумма, выдаваемая одной из договаривающихся сторон в счет причитающихся с нее по договору платежей другой стороны, в доказательство заключения договора и в обеспечение его исполнения (п. 1 ст. 380). Специфические черты задатка, отличающие его от всех остальных способов обеспечения исполнения обязательств, заключаются в следующем. Во-первых, задатком могут обеспечиваться лишь обязательства, возникающие из договоров, следовательно, он не может быть использован для обеспечения деликтных обязательств, обязательств, возникающих вследствие неосновательного обогащения, и некоторых других. Во-вторых, задаток, являясь способом обеспечения договорного обязательства, одновременно выполняет роль доказательства заключения договора. Это означает, что, если сторонами не оспаривается факт выдачи (получения) задатка, а также если и оспаривается, но этот факт подтверждается доказательствами, договор считается заключенным. С другой стороны, если договором предусмотрена уплата одной из сторон задатка, то он будет считаться заключенным лишь после исполнения соответствующим контрагентом своей обязанности. В-третьих, задатком может быть обеспечено только исполнение денежных обязательств. Этот вывод следует из положения о том, что задаток выдается соответствующей стороной в договорном обязательстве в счет причитающихся с нее платежей. Соглашение о задатке независимо от его суммы должно быть заключено в письменной форме. Если же говорить о новых (по сравнению с ГК 1964 г.) положениях в части задатка, содержащихся в действующем сегодня ГК, то прежде всего необходимо отметить значительное расширение сферы договорных обязательств, исполнение которых может обеспечиваться задатком. Ранее, как отмечалось, этим способом могли обеспечиваться лишь такие договорные обязательства, в которых хотя бы одной из сторон являлся гражданин (ст. 186 ГК 1964 г.). В связи с этим обычно задаток применялся при заключении гражданами договоров найма нежилых помещений в домах, принадлежащих гражданам на праве личной собственности, договоров подряда и т.п. Теперь ограничения обязательств, обеспечиваемых задатком, в зависимости от их субъектного состава устранены. Задаток может выступать в качестве способа обеспечения также договорных обязательств, сторонами в которых являются и юридические лица, и индивидуальные предприниматели. Кроме того, ГК дополняет правовое регулирование задатка положениями, определяющими судьбу денежной суммы, внесенной в качестве задатка, в двух конкретных случаях, а именно: когда имеются сомнения в том, является ли уплаченная сумма задатком (в частности, вследствие несоблюдения правила о простой письменной форме соглашения о задатке), в этом случае внесенная денежная сумма признается авансом, если не будет доказано другое (п. 3 ст. 380); когда обязательство, обеспеченное задатком, прекращается по основаниям, установленным законом, до начала его исполнения, в этом случае уплаченная денежная сумма должна быть возвращена стороне, внесшей задаток (п. 1 ст. 381). Что касается значения задатка как способа обеспечения договорного обязательства, то оно состоит в том, что задаток прежде всего имеет целью предотвратить неисполнение договора. Этой цели служат нормы о последствиях неисполнения обязательства, обеспеченного задатком. Если за неисполнение обязательства ответственна сторона, предоставившая задаток, денежная сумма, внесенная в качестве задатка, остается у другой стороны. Если же за неисполнение обязательства ответственна сторона, получившая задаток, она обязана уплатить стороне, внесшей задаток, двойную сумму задатка (п. 2 ст. 381). Следует подчеркнуть, однако, что названные правила применяются лишь в ситуации, когда соответствующее обязательство не исполнено сторонами в полном объеме, и не распространяются на случаи ненадлежащего исполнения договорных обязательств. Неисполнение обязательства, естественно, влечет и возмещение убытков. На этот счет ГК содержит положение, определяющее соотношение убытков и денежной суммы, внесенной в качестве задатка: если в договоре не предусмотрено иное, убытки подлежат возмещению с зачетом суммы задатка (часть вторая п. 2 ст. 381). Это означает, что, если за неисполнение договора отвечает сторона, предоставившая задаток, она должна возместить убытки в части, превышающей сумму задатка. В случаях, когда за неисполнение договора отвечает сторона, получившая задаток, другая сторона в обязательстве, предоставившая задаток, может потребовать уплаты двойной суммы задатка и, сверх того, возмещения убытков в части, превышающей однократную сумму задатка. Приходится с сожалением констатировать, что и в современных условиях нет свидетельств широкого применения задатка в целях обеспечения исполнения договорных обязательств как в отношениях между организациями, так и в обязательствах с участием граждан. Однако, учитывая отсутствие в настоящее время каких-либо законодательных барьеров, препятствующих активному использованию задатка участниками имущественного оборота, данное обстоятельство можно объяснить экономическими причинами, и в частности недостатком денежных средств у организаций в силу инфляции, а также определенной инерцией советского периода. Вместе с тем в последние годы задаток активно применялся при проведении различных конкурсов и аукционов, в том числе и в порядке, предусмотренном законодательством о приватизации. Так, например, при продаже предприятия в процессе приватизации по конкурсу или на аукционе сумма задатка для участников устанавливается в размере 100% начальной цены объекта, но не более 10000-кратного размера предусмотренной законодательством Российской Федерации минимальной оплаты труда <*>. -------------------------------- <*> См.: Государственная программа приватизации государственных и муниципальных предприятий в Российской Федерации. Утвержденная Указом Президента Российской Федерации // САПП РФ. 1994. N 1. Ст. 2.
Правом участия в конкурсах, проводимых при продаже государственных предприятий - должников, обладают любые физические и юридические (в том числе иностранные) лица, не являющиеся ограничиваемыми лицами, своевременно подавшие документы и внесшие в установленном порядке задаток в размере 100% от начальной стоимости предприятия <*>. -------------------------------- <*> См.: Собрание законодательства Российской Федерации. 1994. N 7. Ст. 694.
Еще один пример - Положение о порядке передачи для завершения строительства и продажи не завершенных строительством жилых домов <*>. В нем подробно урегулированы вопросы, возникающие в проводимых в подобных случаях конкурсах. Так, сумма задатка для участия в конкурсе составляет 10 процентов стоимости достройки объекта. Если победитель конкурса отказывается от последующего заключения договора купли - продажи или договора на достройку объекта, результаты конкурса аннулируются и внесенный задаток ему не возвращается. Задаток, внесенный победителем конкурса, включается в сумму его платежа. Всем остальным участникам конкурса внесенные ими задатки возвращаются в течение 10 дней с момента подписания итогового протокола конкурса. -------------------------------- <*> См.: Собрание законодательства Российской Федерации. 1994. N 7. Ст. 693.
Действующий сегодня ГК включает в себя императивные нормы, обязывающие участников публичных торгов вносить задаток в размере, сроки и порядке, которые указаны в извещении о проведении торгов. Если торги не состоялись, задаток подлежит возврату. Задаток возвращается также лицам, которые участвовали в торгах, но не стали победителями. Что же касается победителя торгов, то сумма внесенного им задатка засчитывается в счет исполнения обязательств по заключаемому с ним договору. Уклонение победителя от подписания протокола о результатах торгов влечет утрату им внесенного задатка; организатор торгов, уклонившийся от подписания протокола, обязан возвратить победителю торгов задаток в двойном размере, а также возместить ему убытки, причиненные участием в торгах, в части, превышающей сумму задатка (п. п. 4 и 5 ст. 448).
Глава III. Договор-сделка ... 8. Предварительные договоры
ГК 22 не содержал общих норм о предварительных договорах. Однако в нем были на этот счет две специальные нормы. Одна из них посвящалась заключению в будущем договора купли - продажи (этот договор носил специальное наименование - "запродажная запись"), а другая - заключению договора займа. ГК 64 не упоминал вообще предварительных договоров, в том числе и применительно к указанным двум договорам, которые были выделены в ГК 22. Вместе с тем на практике предварительные договоры все же встречались, в частности, в сфере материально - технического снабжения. Практика ВТАК подтверждала, что предварительные по своей правовой природе договоры находили применение во внешнеторговых отношениях <*>. -------------------------------- <*> См.: Материалы секции права. Вып. 28. М., 1976. С. 4.
Сам по себе вопрос о допустимости заключения предварительных договоров не вызывал сомнений хотя бы потому, что ст. 4 Кодекса 1964 г. признавала возможность возникновения гражданских прав и обязанностей из сделок как предусмотренных законом, так хотя и не предусмотренных законом, но не противоречащих ему. Подобно всем другим, особо не выделенным ГК договорам, к предварительным должны были применяться статьи, включенные в подраздел "Общие положения об обязательствах". Это давало возможность делать вывод о последствиях нарушения предварительных договоров. По крайней мере не было никаких сомнений в том, что уклонение стороны от заключения основного договора представляет собой обычное нарушение обязательства (договора) и должно влечь за собой возмещение причиненных убытков. Вопрос о том, можно ли обратиться в суд по поводу понуждения заключить договор, опираясь, в частности, на ст. 221 ГК ("Обязанность должника, возместившего убытки, исполнить обязательство в натуре"), оставался открытым <*>. -------------------------------- <*> Интересно отметить, что судебная практика в дореволюционной России отвергала саму постановку вопроса об обязании заключить договор, вытекающий из предварительного договора. Соответственно признавалось: "Никто не может быть принужден к заключению договора, хотя бы даже и обязался заключить таковой, причем неисполнение этого обязательства можетъ влечь за собою только ответственность за причиненные этим убытки (69/505; 74/880; 76/197 и др.)" (Законы гражданские с разъяснениями Правительствующего Сената. СПб., 1911. С. 976. В скобках приведены год и номер решений Правительствующего Сената). В проекте книги пятой Гражданского уложения России ("Обязательственное право") отсутствовали общие нормы о предварительных договорах. Предварительному договору были посвящены лишь две статьи главы "Заем" (ст. ст. 387 - 388). При этом единственным последствием неисполнения обязательства по договору о заключении договора займа в будущем было право требовать возмещения убытков.
Явный пробел ГК 64 был восполнен Основами гражданского законодательства 1991 г. В специальной статье (ст. 60) определялись порядок заключения, обязательные требования к форме и содержанию предварительного договора, а также к последствиям его нарушения, включая возможность заявления требования о понуждении заключить договор. ГК пошел по пути Основ гражданского законодательства 1991 г. Соответственно в нем теперь также выделена специальная статья - ст. 429 ("Предварительный договор"), включившая весьма широкий круг вопросов, относящихся к данному договору. Статья 429 ГК усматривает смысл предварительного договора в принятии обязанности заключить в будущем договор (по терминологии ГК - "основной договор"). Содержащееся в ГК указание на то, что речь идет о заключении договора о передаче имущества, выполнении работ или оказании услуг, без каких-либо оговорок подтверждает: практически предварительный договор может предшествовать заключению основного договора любого типа (вида). Наиболее характерным является в этом смысле договор займа, как, впрочем, и любой другой реальный договор. Благодаря тому, что такого рода договоры для своего возникновения предполагают соглашение плюс передачу вещи, использование конструкции предварительного договора имеет целью, разделив стадию заключения договора на две, придать самостоятельное правовое значение самому соглашению. А из этого, в свою очередь, вытекает, что стороны будут находиться в юридической связи еще ранее передачи вещи. Значит, соответствующая обязательственная связь может возникнуть до того, как у лица появится необходимая для исполнения вещь, например деньги у будущего заимодавца, либо непосредственный интерес к вещи (например, при строительстве интерес заказчика к получению оборудования у поставщика появится после возведения здания). Сходная ситуация может возникнуть и при договоре купли - продажи недвижимости. Этот договор отличается тем, что он всегда требовал и требует регистрации, а значит, предоставления в момент его заключения правоустанавливающих документов. В результате создавалась ситуация, при которой договор не мог быть заключен до того, как продавец приобретал на составляющую его предмет недвижимость право, надлежащим образом оформленное. Типичный пример - невозможность для наследника получить соответствующий документ на строение до истечения установленного срока принятия наследства. В таком случае регистрация договора не могла быть осуществлена, а без регистрации он лишен юридической силы. Таким образом, единственной возможностью связать наследника - будущего продавца - с покупателем оставалось заключение предварительного договора. Объяснение необходимости прибегать к конструкции предварительного договора для договоров консенсуальных за пределами приведенного случая с обязательной регистрацией совершенной сделки связано со значительными трудностями. Если для договора достаточно одного согласия, то во всех случаях, когда не может быть передано имущество, выполнены работы или оказаны услуги "сегодня", ничто не мешает заключить обычный договор купли - продажи, подряда, возмездного оказания услуг и т.п., указав в нем в качестве срока исполнения "завтра". Например, если к моменту заключения договора купли - продажи не могут быть оформлены наследственные права на движимое имущество, в момент заключения договора подряда еще не выделен земельный участок заказчику или не получена необходимая лицензия на использование привлекаемых к работам иностранных рабочих, это не мешает заключению договора купли - продажи, подряда, аренды и др., в которых соответственно будет отодвинут во времени момент исполнения. Имея в виду указанное обстоятельство, Евгений Годэмэ оспаривал позицию тех, кто допускал возможность существования синаллагматических предварительных договоров. Соответственно, по мнению автора, предварительный договор может быть только односторонним. Имея в виду куплю - продажу, он допускал заключение только таких предварительных договоров, в которых обязательство заключить договор возлагалось только либо на продавца ("обязуюсь продать"), либо на покупателя ("обязуюсь купить") <*>. -------------------------------- <*> См.: Годэмэ Е. Указ. работа. С. 281 - 282.
И.Б. Новицкий, уделивший больше, чем кто-либо другой, внимания предварительным договорам, был согласен с возможностью существования односторонних предварительных договоров, в том числе в случаях, когда основной договор является двусторонним. "То обстоятельство, - писал И.Б. Новицкий, - что данный договор не предполагает передачу (в момент заключения) вещей, само по себе не служит препятствием для заключения предварительного договора. Быть может, стороны имеют в виду в данный момент установить одностороннее обязательство (например, только для продавца) тем фактом, что они выражают волю заключить договор с двусторонним обязательством только в будущем, они наглядно показывают, что у них нет воли на совершение ЭТОГО (выделено нами. - Авт.) договора в настоящем. А между тем они все-таки заключают договор" <*>. -------------------------------- <*> Новицкий И.Б., Лунц Л.А. Указ. соч. С. 144.
Принципиальная особенность позиции И.Б. Новицкого состояла в том, что с учетом сложившейся в нашей стране практики, а равно особенностей российского законодательства, которое всегда имело в виду "куплю - продажу", а не "продажу", односторонние предварительные договоры были только возможным вариантом соответствующей конструкции. Наряду с ними существовали и двусторонние договоры. Иначе и быть не могло, поскольку в самом ГК 22, применительно к которому была написана И.Б. Новицким соответствующая работа, продажа строилась по двусторонней модели. Но целесообразность использования двусторонне - обязательных предварительных договоров требовала специальной аргументации. Естественно, что первым приводился И.Б. Новицким уже описанный пример с куплей - продажей недвижимости, о которой шла речь выше. Более общее значение имела ссылка в подтверждение потребности в использовании предварительных договоров на то, что "при заключении такого договора достаточно определить лишь самое основное содержание предстоящего договора, отложив установление второстепенных пунктов договора на будущее время" <*>. -------------------------------- <*> Новицкий И.Б., Лунц Л.А. Указ. соч. С. 145.
Приведенное положение на первый взгляд вступает в определенное противоречие с нынешней ст. 429 ГК, которая предусматривает, что предварительный договор должен содержать условия, позволяющие установить предмет, а также другие существенные условия основного договора (п. 3 указанной статьи). Однако следует учесть, что подлинный смысл этой нормы не только в том, что существенные условия основного договора должны быть предусмотрены в предварительном договоре, но и в том, что никакие заявления одной из сторон о необходимости включить или исключить определенное условие при составлении основного договора не могут считаться вводящими существенные условия. Таким образом, правило п. 1 ст. 432 ГК, в силу которого к числу существенных относятся, в частности, "все те условия, относительно которых по заявлению одной из сторон должно быть достигнуто соглашение", здесь действует только в отношении предварительного договора. Что же касается основного договора, то для него любое предложенное одной из сторон условие, дополняющее или изменяющее условия, которые зафиксированы в предварительном, утрачивает значение существенного. А раз так, то сторона, предложившая это новое условие, не вправе в отношении его ставить вопрос подобным образом: "Не согласны с моим предложением, договора не будет" <*>. Из этого вытекает, что дополнения, о которых писал И.Б. Новицкий, действительно могут быть, с тем, однако, что вторая сторона с ними согласится. При этом применительно к последней имеется в виду не обычная альтернатива, о которой шла речь выше, а иная: "Примите мое предложение, иначе основной договор будет считаться заключенным только на условиях, указанных в предварительном договоре". Условия основного договора, зафиксированные в предварительном, являются тем самым не только обязательными, но и достаточными для его трансформации в основной. Таким образом, соображения в пользу предварительного договора в указанных случаях могут оказаться убедительными. -------------------------------- <*> Интерес в этом смысле представляет отношение арбитражно - судебной практики к случаям, когда одна из сторон предварительного договора при заключении основного договора настаивает на включении в последний условия о цене, которое в тексте предварительного договора отсутствовало. Учитывая, что при отсутствии условия о цене следует признать в силу ст. 424 ГК договорным условием "обычную цену", Президиум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации счел недопустимым рассмотрение преддоговорного спора о цене при наличии возражений второй стороны. Следовательно, договор должен действовать с условием о цене, соответствующим ст. 424 ГК (см.: Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. 1997. N 1. С. 60). Есть все основания полагать, что аналогичное решение должно быть принято в отношении условия о сроке, поскольку в силу п. 2 ст. 314 ГК при отсутствии в договоре прямого указания на определенный или определимый срок следует руководствоваться "разумным сроком".
Как и другие договоры, предварительный непременно предполагает согласование всех его существенных условий, в состав которых входит и полный набор существенных условий окончательного договора. Отсутствие хотя бы одного из числа этих последних исключает возможность обратиться с иском о понуждении контрагента по предварительному договору заключить основной договор. Соответственно нет оснований в подобных случаях и для взыскания с контрагента убытков, причиненных вследствие уклонения второй стороны от заключения договора. Вместе с тем заслуживает внимания указание И.Б. Новицкого на возможность предоставления предварительным договором одному из контрагентов права в предусмотренных пределах самостоятельно устанавливать при заключении окончательного договора определенное условие. Очевидно, такая возможность основана на том, что наделение стороны таким правом представляет собой лишь способ реализации согласованного условия <*>. -------------------------------- <*> См.: Новицкий И.Б., Лунц Л.А. Указ. соч. С. 145.
Следует одновременно иметь в виду и еще одно обстоятельство. Новые предложения стороны должны вообще рассматриваться судом только в случае, если вторая сторона возможность такого рассмотрения подтверждает. Здесь действует общее правило, в силу которого необходимо вначале достичь согласия контрагента на рассмотрение возникшего при заключении договора спора по его содержанию. Что же касается заключения предварительного договора, то оно выражает согласие стороны лишь на судебную защиту права требовать заключения основного договора на выраженных в предварительном договоре условиях. Отмеченная особенность предварительных договоров открывает возможность их использования применительно к таким консенсуальным договорам, которые предполагают неоднократное заключение на их основе сделок. Примером могут служить предварительные договоры, заключаемые на транспорте. Они выражают две присущие предварительным договорам особенности: включение обязанности заключения основного договора, во-первых, и предопределенность содержания этого последнего, во-вторых. В подтверждение можно сослаться на одно из дел, рассмотренных Президиумом Высшего Арбитражного Суда РФ. Речь шла о том, что Управление Дальневосточной железной дороги предъявило иск к акционерному обществу "Сахалинское морское пароходство" о взыскании штрафа за невыполнение плана перевозки грузов, следующих в прямом смешанном железнодорожно - водном сообщении. Суд первой инстанции отказал в иске, поскольку истец не представил доказательств того, что его исковые требования основаны на договоре, законе или плановых обязательствах. Однако Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ с этим не согласился. Отменив приведенное решение нижестоящего арбитражного суда, он указал: в деле имеется узловое соглашение железной дороги с истцом о порядке приемки и передачи вагонов с грузами одним видом транспорта другому и доведения до сторон плана перевалки грузов. Факт невыполнения ответчиком указанного плана подтверждается утвержденной карточкой выполнения плановой нормы перевалки, безоговорочно подписанной начальниками станции и порта <*>. -------------------------------- <*> См.: Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. 1996. N 11. С. 48.
И все же, на наш взгляд, главная ниша для предварительных договоров не та, о которой шла речь выше. Сравнивая между собой последствия нарушения предварительного и основного договоров, следует иметь в виду, что в первом случае речь идет о компенсации отрицательного интереса (интереса к заключению основного договора), а во втором - позитивного интереса к соблюдению обязательства контрагентом, нарушенного ненадлежащим исполнением обязательства, вытекающего из основного договора. Можно заранее предположить, что в первом случае убытки окажутся меньше, чем во втором. Следовательно, риск нарушения основного договора превышает заведомо тот, который связан с нарушением предварительного договора. Кроме того, в силу предварительного договора стороны лишены возможности требовать от контрагента реального исполнения обязательства, которое только предполагается включить в основной договор, в случаях, подпадающих под действие ст. ст. 463 и 398 ГК. Таким образом, прибегая к предварительному договору, стороны устанавливают еще одну ступень в заключении основного договора. Оказавшись на этой ступени, стороны имеют возможность еще раз взвесить последствия своих действий: заключить ли им или не заключить основной договор. У стороны, уклоняющейся от заключения основного договора, остается надежда на то, что вторая сторона удовлетворится компенсацией негативного интереса, не предъявляя требований о понуждении контрагента к заключению основного договора. Определяя место предварительного договора в процессе формирования договорного отношения, следует учитывать, что, как уже отмечалось, заключению договора могут предшествовать переговоры сторон. Необходимость в них ощущается особенно остро в случаях, когда одна сторона заказывает товары, работы или услуги крупными партиями со специфическими индивидуальными свойствами, имея в виду длительный период исполнения и т.п. Ход переговоров, а иногда и особо их результат определенным образом фиксируются. При этом иногда такая фиксация принимает форму различного рода протоколов, парафированных (скрепленных инициалами) и даже подписанных сторонами и составляющих так называемую пунктуацию. Для определения ее правового значения учитываются время, место и, главное, содержание того общего, к чему пришли стороны. Все это должно помочь определить, в чем именно состояла подлинная воля сторон: считать ли договор, о котором шла речь во время переговоров, заключенным; рассматривать ли подписанный текст как предварительный договор или как обычный протокол? А если оценка произведенной пунктуации не позволяет признать ее результат договором (основным или хотя бы предварительным), указанные материалы сохраняют определенное значение: они учитываются при толковании заключенного впоследствии договора <*>. Имеется в виду, что в соответствии со ст. 431 ГК при возникновении сложностей в определении содержания договора и необходимости выяснения действительно общей воли сторон с учетом цели договора принимают во внимание - наряду с перепиской, установившейся во взаимоотношениях между сторонами практикой, обычаями делового оборота - также предшествующие договору переговоры и переписку. -------------------------------- <*> См.: Май С.К. Очерки общей части буржуазного обязательственного права. М.: Внешторгиздат, 1953. С. 91; Дернбург Г. Пандекты. С. 31. См. также п. 5. Гл. III.
Среди других вопросов, связанных с предварительным договором, можно указать на ту роль, которую играют такие договоры с момента заключения основного договора. Очевидно, что, если основной договор заключен в срок, предусмотренный предварительным договором, и с соблюдением других его условий, предварительный договор прекращает свое действие и соответственно утрачивает правовую силу. Это, однако, не лишает предварительный договор его фактического значения. Содержание такого договора позволяет судить о подлинной воле сторон. И по этой причине нет никаких препятствий к тому, чтобы использовать его в качестве средства доказывания в рамках ст. 431 ГК ("Толкование договора"). Принципы международных коммерческих договоров (ст. 2.15) особо предусматривают свободу переговоров, означающую, в частности, что сторона не несет ответственности за недостижение согласия (имеется в виду, что стороны свободны в определении того, с кем, когда, в течение какого времени и т.п. вести переговоры). Это, однако, не исключает ответственности сторон за недобросовестность ведения переговоров, в том числе ведение переговоров "просто так", без намерения заключить договор. Указанная ответственность выражается в обязанности соответствующей стороны возместить контрагенту убытки. Один из примеров, приведенных в Комментарии к Принципам: А узнает о намерении В продать свой ресторан. А, не имея вообще намерения купить этот ресторан, тем не менее вступает в продолжительные переговоры с В с единственным намерением помешать Б продать ресторан С, являющемуся конкурентом А, но по более низкой цене, чем та, которую он мог получить от С. Разница в ценах составляет ту сумму, которую А обязан возместить <*>. -------------------------------- <*> См.: Принципы международных коммерческих договоров. С. 215.
В нашем законодательстве отсутствуют специальные указания, относящиеся к переговорам. Однако вывод об ответственности в подобных случаях может быть, очевидно, сделан исходя прежде всего из общих норм о внедоговорном вреде. В одних случаях требование может быть построено на общих нормах о деликтных обязательствах (обязательствах вследствие причинения вреда). Это, безусловно, относится и к шикане, имевшей место в данном случае <*>. Иногда речь может идти о требованиях, основанных на недобросовестной конкуренции, как части антимонопольного законодательства. -------------------------------- <*> В силу ст. 10 ГК "не допускаются действия граждан и юридических лиц, осуществленные исключительно с намерением причинить вред другому лицу, а также злоупотребить правом в иных формах". В приведенной формуле выражены два из четырех обязательных условий деликтной ответственности - противоправность и одновременно виновность действия. Сверх того, остается установить еще два условия, которые, кстати, были и в приведенном комментаторами Принципов международных коммерческих договоров примере, - наличие имущественного вреда и причинной связи между произведенными действиями и виной.
Предварительный договор является одним из видов гражданско - правовых договоров. По этой причине ему свойственны все родовые признаки договоров. Точно так же и заключение указанного договора должно подчиняться общему для договоров порядку, включая требования о том, что договор в силу ст. 432 ГК признается заключенным лишь с момента, когда стороны достигли в требуемой в подлежащих случаях форме соглашения по всем существенным условиям договора. При этом для предварительного договора, как уже отмечалось, наряду с другими его условиями существенными должны быть признаны и те, которые являются существенными для основного договора. Последнее определило позицию Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ в одном из рассмотренных им дел. Истец, считая, что он заключил предварительный договор, требовал во исполнение этого договора заключить основной договор (речь шла о договоре по оказанию услуг, связанных с использованием средств связи для распространения программ телевидения и радиовещания). Однако Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ признал, что в действительности предварительный договор в данном случае нельзя было считать заключенным. Основанием для такого вывода послужила ссылка на то, что телеграмма о планируемых объемах телерадиовещания носила информационный характер. Она не содержала всех существенных условий по предоставлению услуг связи потребителю, и в силу ст. 429 ГК предварительный договор заключенным считаться не может <*>. -------------------------------- <*> См.: Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. 1996. N 8. С. 77.
Статья 429 ГК устанавливает еще одно требование к предварительному договору. Оно состоит в том, что такой договор заключается в форме, которая установлена для основного договора. Запасной вариант, вступающий в действие при отсутствии специальных требований, составляет письменная форма. Значит, она необходима не только тогда, когда основной договор должен быть заключен в письменной форме, но и в случаях, если такой договор относится к числу тех, которые могут быть заключены устно. Все остальные требования в отношении формы, адресованные основному договору, в частности нотариальное удостоверение, действуют и в отношении предварительного договора. При этом к форме предварительного договора предъявляются в ряде случаев требования более строгие по сравнению с адресованными основному договору: независимо от того, подлежит ли предварительный договор в соответствии с изложенными нормами совершению в простой письменной или в нотариальной форме, нарушение соответствующего требования влечет за собой ничтожность предварительного договора. Вытекающее из предварительного договора обязательство заключить основной договор конкретизируется во времени. Такая конкретизация может исходить от самих сторон, а если они не воспользуются предоставленной им возможностью, вступает в действие содержащееся в п. 4 ст. 429 ГК правило, в силу которого такой срок составляет один год с момента заключения предварительного договора. Указанный срок признается соблюденным, если до его истечения стороны заключат основной договор или, по крайней мере, одна из них направит другой предложение заключить такой договор. Нет никаких препятствий к тому, чтобы стороны заключили основной договор и после указанного выше срока. И все же срок имеет важное значение, поскольку в его пределах каждая из сторон может требовать от другой заключения договора на указанных в предварительном договоре условиях. Имеется в виду право стороны при уклонении контрагента по предварительному договору от заключения основного договора обратиться в суд с требованием о понуждении заключить такой договор и именно на условиях, указанных в предварительном договоре. Независимо от того, предусмотрен ли срок в договоре или имеется в виду установленный в законе годичный срок, тот и другой носят пресекательный характер: с его истечением материальное по своей природе право требовать от контрагента заключения договора на определенных условиях прекращается и, соответственно, восстановлению судом не подлежит. Важное значение может иметь вопрос о влиянии предварительного договора на права и обязанности третьих лиц. Действующее законодательство не дает на него прямого ответа, оставляя, в частности, открытой судьбу договора, подписанного продавцом с третьим лицом в период от заключения предварительного договора и до истечения срока заключения основного договора. Как уже неоднократно отмечалось, из самой природы предварительного договора возникает, что она порождает лишь одну обязанность стороны будущего договора, в частности продавца: заключить основной договор. По этой причине покупатель не вправе требовать признания недействительным договора, заключенного продавцом с третьим лицом, о реализации соответствующего имущества. В указанном случае сторона предварительного договора - потенциальный покупатель - не может и заявлять виндикационный иск к третьему лицу. Однако потерпевшая сторона сохраняет право адресовать контрагенту по предварительному договору требование заключить основной договор, а вслед за этим - и о неисполнении обязательства, предусмотренного в основном договоре. В полном соответствии с п. 2 ст. 425 ГК основной договор, хотя он и вступает в действие, как правило, с момента заключения, может предусматривать, что его условия применяются контрагентами к их отношениям, возникшим до заключения договора. Однако указанное правило имеет то же содержание и те же пределы, что и применительно к любому договору, независимо от того, заключен ли такой договор самостоятельно или во исполнение предварительного договора. Имеется в виду, что в соответствии с п. 2 ст. 425 ГК ("Действие договора") сторонам предоставляется право распространить условия заключенного ими договора на отношения, которые возникли до его заключения.
Законодательное отсутствие определения задатка приводило к частым курьезам в судебных инстанциях, где рассматривались споры, связанные с применением задатка. Изучая судебную практику за период 1867-1877 гг., В.Л. Исаченко отмечал противоречивость выводов, содержащихся в судебных решениях по спорам, связанным с применением задатка. ...
Особенность такого задатка заключалась в том, что его обеспечительная функция имела сугубо односторонний характер. Иначе говоря, при неисполнении договора со стороны продавца задаток возвращался покупателю в однократном размере, а не в двойном, как при классическом arra poenalis. ...
Все зависит от того, с чьей стороны (кредитора или должника) рассматривать значение задаточной суммы, а также от соотношения этой суммы с имущественной ценностью исполнения. ...
Первое законодательное определение задатка появилось в проекте Гражданского уложения Российской Империи в начале XX в. Приводится следующее определение задатка (в редакции проекта ГУ 1905 г.) (ст. 1593): "Денежная сумма, выданная одной из договаривающихся сторон другой стороне в доказательство заключения договора и в обеспечение его исполнения, признается задатком"*(97). ...
По критерию связи обеспечивающего обязательства (дополнительного) с обеспечиваемым обязательством (основным) во многих источниках юридической литературы*(137) выделяют акцессорные и неакцессорные способы обеспечения. Известно, что банковская гарантия не является акцессорным способом обеспечения, так как независима от основного обязательства. В.С. Ем считает, что неустойка также стоит особняком, будучи "санкцией в обязательстве и во всех случаях является элементом самого обеспечиваемого обязательства"*(138). Остальные способы обеспечения, включая задаток, относят к акцессорным способам обеспечения исполнения обязательств. С.В. Сарбаш, кроме того, выделяет "абсолютно акцессорные" и "относительно акцессорные" способы*(139). В этом смысле задаток, выдаваемый в счет обеспечения предварительных обязательств, может быть отнесен, по мнению С.В. Сарбаша, к "относительно акцессорным способам обеспечения исполнения обязательств". А задаток, выдаваемый при заключении договора, - к "абсолютно акцессорным" способам. ...
Дореволюционные русские цивилисты также указывали на доказательственную функцию задатка в российском гражданском праве как на важнейший "конститутивный элемент сделки, а не сопровождающий ее только для последующей аргументации"*(163). В определениях задатка, сформулированных в различных трудах по гражданскому праву того периода, мы обязательно найдем свидетельство наличия доказательственной (удостоверительной) функции у задатка*(164). Позже, когда появилось легальное определение задатка (в проекте Гражданского уложения Российской Империи), наличие фразы "в доказательство заключения договора" стало восприниматься традиционным атрибутом задатка и в последующих (советских) ГК. Причем многие советские ученые-цивилисты также трактовали доказательственную функцию задатка с позиции юридического факта, связывающего передачу задатка с моментом вступления договора в силу*(165). Суть доказательственной функции задатка отражалась в формулировке: "Договора нет, пока задаток не уплачен"*(166). ...
М.М. Винавер, который отмечал, что "сама дача задатка как внешний факт, в громадном большинстве случаев доказательством каких бы то ни было договорных отношений служить не может; этот факт бессилен определить содержание договора"*(177). Кроме того, если следовать логике сторонников процессуальной концепции, то напрашивается вывод о том, что доказательственная функция задатка сводится лишь к тому, чтобы доказывать с помощью письменно оформленного соглашения о задатке (либо акта передачи) существование устного договора. Такое значение доказательственной функции задатка едва ли можно назвать актуальным, тем более что любое акцессорное обязательство (соглашение о неустойке, договоры залога, поручительства) можно считать такими же доказательствами. Поэтому вывод, приведенный М.Ф. Ермошкиной, автор считает вполне обоснованным: "Вряд ли справедливо будет считать, что сделки с пороками простой письменной формы могут обеспечиваться, а нормальные (оформленные надлежащим образом) сделки обеспечиваться задатком не могут. В таком случае получается, что задаток является каким-то аномальным способом обеспечения, основным назначением которого является "исцеление" неправильно оформленных сделок"*(178). В свете вышесказанного автор считает, что не стоит придавать особого значения доказательственной функции задатка... ...
Наиболее последовательными сторонниками такого подхода (через три известных функции) к юридической сущности задатка, по-видимому, являются такие авторитеты, как Б.М. Гонгало и В.В. Витрянский*(168). Но в отношении именно доказательственной функции задатка взгляды этих ученых существенно расходятся. Так, Б.М. Гонгало является сторонником так называемой процессуальной концепции*(169) доказательственной функции задатка. Вкратце суть ее состоит в том, что "уплата задатка служит доказательством самого факта заключения договора, и, если она оформлена письменно, нельзя оспаривать этот факт, хотя бы договор не был облечен в требуемую законом письменную форму"*(170). Б.М. Гонгало развивает этот тезис дальше и приходит к выводу, что "задатком, по общему правилу, не могут обеспечиваться сделки, совершенные в письменной форме, поскольку задаток уже не может выполнить свою доказательственную функцию, так как факт заключения договора не нуждается в доказательствах. Однако, если письменная форма не соблюдена, но уплачен задаток и об этом имеется доказательство, то основной договор заключен"*(171). В.В. Витрянский же, очевидно, опирается в своей концепции (удостоверительная концепция доказательственной функции задатка) на исторические традиции, установленные еще со времен римского частного права. Суть этой концепции можно охарактеризовать таким тезисом: "Если договором предусмотрена уплата одной из сторон задатка, то он будет считаться заключенным лишь после исполнения соответствующим контрагентом своей обязанности"*(172).
Во-первых, рассмотрим сам термин "функция". В переводе с латинского языка это слово означает исполнение, обязанность, круг деятельности, назначение, роль*(185). Применительно к праву можно сказать, что функция есть назначение той или иной правовой категории, изначально предусмотренное в правовых или доктринальных источниках. Следует вывод: функция в гражданском праве скорее теоретическая, нежели практическая категория. То есть потенциально любая правовая конструкция (в том числе и задаток) изначально наделена определенными функциями, которые в практическом применении могут и не проявиться. ...
Поскольку задаток реализуется как часть платежа не сразу после выдачи контрагенту по договору, а лишь после прекращения обеспечительной функции, нельзя говорить о полном праве задаткополучателя на эту сумму. То есть распоряжение задатком недопустимо до тех пор, пока существует возможность использовать задаток в качестве способа обеспечения исполнения обязательства ...
Возникает вопрос: какой критерий надлежит использовать для того, чтобы определить: является ли нарушение обязательства по выплате последующих платежей существенным или же незначительным? Чтобы ответить на этот вопрос, представляется необходимым использовать положение п. 2 ст. 489 ГК РФ: "Когда покупатель не производит в установленный договором срок очередной платеж за проданный в рассрочку и переданный ему товар, продавец вправе, если иное не предусмотрено договором, отказаться от исполнения договора и потребовать возврата проданного товара, за исключением случаев, когда сумма платежей, полученных от покупателя, превышает половину цены товара" (выделено мной. Е.К.). То есть обязательство покупателя условно можно разделить на два этапа: ранний и поздний. Первоначальный (ранний) этап исполнения платежей предполагает оплату товара до половины его стоимости. Именно на этом этапе у продавца существует право отказаться от договора, потребовать возврата товара и, конечно же, удержать сумму задатка. Причем из смысла вышеуказанной нормы следует, что такие права могут быть реализованы продавцом даже при незначительных нарушениях очередных платежей на раннем этапе исполнения обязательства. В данном случае такие нарушения все равно могут квалифицироваться как существенные, поскольку критерием здесь является не характер нарушения, а период, когда нарушение допущено. На позднем этапе исполнения обязательства разумно использовать уже другие санкции для стимулирования должника (например, неустойку в виде пени или проценты в соответствии со ст. 395 ГК РФ), так как нарушения на этом этапе не могут быть основанием для отказа от договора. Следовательно, приходим к выводу: по общему правилу обеспечительная функция задатка в договоре купли-продажи товара в рассрочку прекращается после того, как задаткодатель оплатил половину стоимости товара, и далее задаток превращается в аванс.
Соотношение размера задатка и размера платежей по обязательству принятое автором:
цитата:
...Негативная составляющая стимула у заклада намного весомее, нежели у задатка. Это действительно так. Стоимость закладываемой вещи, как правило, соизмерима размеру обеспечиваемого обязательства. Размер задатка, напротив, обычно составляет небольшую часть от общего размера платежей по обязательству.
1. Сайт, http://www.kucherena.ru/biography/, 2. Кучерена А.Г. Адвокатура: Учебник /«Юристъ». М., 2006., www.kucherena.ru/editorPics/img45796405f2aef.pdf, В учебнике рассмотрена адвокатура как наука и учебная дисциплина, показана ее связь с другими правовыми науками и учебными дисциплинами. Прослеживается история становления и развития института адвокатуры в странах Европы и в России. Анализируются проблемы организации и деятельности российской адвокатуры на современном этапе, особенности оказания отдельных видов правовой помощи как гражданам, так и юридическим лицам. В особенной части рассматривается участие адвоката в конституционном, гражданском и уголовном судопроизводстве, в арбитражном процессе, третейском суде и др. 3. ЖЖ, http://akucherena.livejournal.com/
Отправлено: 13.10.13 12:56. Заголовок: Доступ граждан к правосудию
Владислав Добровольский, судья в отставке, к.ю.н., руководитель корпоративной практики юридической группы «Яковлев и Партнеры» Пойдет ли объединенный суд по пути открытости? 07.10.2013,blog.pravo.ru/blog/sud_life/7539
цитата:
Дискутируя о целесообразности объединения высших судов, нельзя не обратить внимание на то, в каком правовом поле работали ВС РФ и ВАС РФ последние годы.
31.12.1996 года был принят конституционный закон «О судебной системе Российской Федерации». Согласно ст.ст. 19 и 23, полномочия, порядок образования и деятельности ВС и ВАС устанавливаются федеральными конституционными законами.
Полномочия ВАС РФ на момент принятия закона «О судебной системе…» уже были определены ФКЗ от 28.04.1995 «Об арбитражных судах в Российской Федерации».
А вот полномочия и порядок деятельности ВС РФ были определены конституционным законом только через 15 лет (закон N 1-ФКЗ от 07.02.2011 г. «О судах общей юрисдикции в Российской Федерации»).
Мне кажется, именно эта временная и законодательная лакуна при определении полномочий обусловила различия в качестве работы двух судов.
Внедренная в арбитражной системе электронная подача документов в суд через сайт ВАС позволяет не только оперативно подать процессуальный документ, но и, единожды оформив через интернет подписку на конкретное дело, получать информацию о движении дела, поступивших в суд документах и всех вынесенных судебных актах.
Любой судебный акт арбитража может открыть в интернете, прочитать и проанализировать бесплатно любой гражданин России.
Специалисты «КонсультантПлюс» разработали и распространяют путеводители по арбитражной практике, которые основаны на изучении и анализе этой практики, открыто размещенной в свободном доступе.
Ничего похожего нет в судах общей юрисдикции, хотя какие-либо разумные препятствия для внедрения аналогичной системы отсутствуют.
Почему ВС РФ упорно отказывается раскрыть информацию о работе своих судов и облегчить гражданам доступ к правосудию?
Закрытость системы судов общей юрисдикции делает невозможным какой-либо объективный анализ ее деятельности со стороны гражданского общества. Как определить качество работы суда, если невозможно сопоставить его работу с работой других судов, проанализировать причины отмен судебных актов? Сделать это крайне трудно, так как отсутствует единая база данных судебных решений. Судебные акты размещаются выборочно, их сканы не адаптированы к текстовому редактору и т.п.
В результате и адвокаты, и сами судьи блуждают в потемках, в то время, как аналогичные дела уже не раз рассматривались.
Почему арбитражная система не боится показать всей стране результаты своей работы? Как ни странно, но, мне кажется, что здесь идет речь о человеческом факторе. Председатель ВАС РФ Антон Иванов, в отличие от его коллеги из ВС РФ, сделал то, на что до него не решался никто. Он открыл судебную систему для общества осознанно, понимая, на что идет. Преимущества этого подхода оказались очевидны.
Юристы приходят в суд намного более подготовленными к процессу, обладая информацией о том, как именно формулировать свои требования по спорной ситуации, подбирать доказательства и т.п. И — как следствие — суд выносит более взвешенные, обоснованные судебные акты. Арбитражные судьи имеют возможность опираться на практику как своего судебного округа, так и других округов.
Парадоксально, но факт. В арбитражной системе существует прецедентное право, а в системе судов общей юрисдикции — нет. Согласно ст. 170 АПК РФ, в мотивировочной части решения могут содержаться ссылки на постановления Президиума и Пленума ВАС РФ (то есть на прецеденты).
ВАС еженедельно дает стране ориентиры, как поступать по аналогичным делам в той или иной ситуации, издавая постановления Президиума, на которые можно ссылаться.
Аналогичная ст. 198 ГПК РФ не предполагает возможность ссылаться в решении даже на постановления Пленума ВС РФ, не говоря уже о судебных актах ВС РФ по конкретным делам.
Очевидно, что два высших суда выбрали разные направления развития. По какому пути должен идти объединенный суд? Ответ кажется очевидным, но время покажет.
В 2001 году президент России В.В. Путин заявил, что необходим доступ граждан к судебным решениям. Создание такой базы данных входило и в планы "реформы Козака". Не отказываются от этой идеи власти и сегодня.
Только вот реализуют ее не слишком торопливо.
Согласно внесенному Верховным судом 10.04.2006 законопроекту Об обеспечении прав граждан и организаций на информацию о судебной деятельности судов общей юрисдикции в Российской Федерации ввести в действие такую базу планируется не позднее 2010 года. Да и сам законопроект не очень быстро рассматрвается: за почти полтора года он не дошёл даже до процедуры первого чтения.
В соседней Украине Закон о доступе к судебным решениям был принят в январе 2006 года и вступил в силу с первого июля того же года. База расположена по адресу http://reyestr.court.gov.ua/. Расходы на ведение электронного реестра составляют порядка 200 тысяч гривен (около 1 миллиона рублей) в месяц.
Те суды, в которых компьютеры отсутствуют, должны направлять судебные акты бумажной почтой в специальный центр.
Об обеспечении прав граждан и организаций на информацию о судебной деятельности судов общей юрисдикции в Российской Федерации, http://www.zareformu.ru/zakonoproekt.php
О подходах к толкованию гражданско-правового договора
В гражданско-правовом договоре выражается согласованная воля его сторон. Для стабильности правоотношений чрезвычайно важно, чтобы использованные в договоре слова и выражения ясно и недвусмысленно передавали данную волю. В связи с тем, что контрагенты по договору и все иные лица всегда имеют дело с волеизъявлением, которое может и не совпадать с внутренней волей сторон (а для действительности сделки необходимо, чтобы воля и волеизъявление совпадали), толкование сделки приобретает чрезвычайно важное значение. В юридической литературе «толкованием, или интерпретацией, называется совокупность приемов, применяемых к произведениям человеческого духа с целью понять их» [1. С. 30]. Статья 431 Гражданского кодекса Российской Федерации устанавливает правила толкования договора, согласно которой при толковании условий договора судом принимается во внимание буквальное значение содержащихся в нем слов и выражений; в случае неясности законодатель предлагает сопоставлять неясное условие договора с остальными условиями, а также со смыслом договора в целом. И лишь после того, как при помощи буквального толкования слов и выражений не представляется возможным определить содержание договора, должна быть выяснена действительная общая воля сторон с учетом цели договора. При этом два обозначенных способа толкования договора (буквального и выяснения действительной общей воли сторон) являются последовательно применяемыми – только в том случае, когда установить действительную волю стороны путем исследования буквального значения слов и выражений договора невозможно, у суда появляется возможность выяснить, на что же была направлена истинная воля сторон. Такой подход законодателя указывает априори на два вывода: для суда выяснение действительного намерения сторон, существовавшего в момент совершения сделки, не является необходимым; буквальное значение использованных сторонами в договоре слов и выражений ставится выше истинной воли участников сделки, даже если из обстоятельств дела вытекает, что обе стороны так или иначе заблуждались относительно каких-либо условий (заблуждались именно в их формулировании, а не во вкладываемом в их содержание смысле). Например, стороны в качестве условия договора оговаривают, что договор подлежит обязательному нотариальному удостоверению – в то время как каждый из них под этим подразумевал, что удостоверяться будут только подписи участников договора. Представляется, что данная позиция законодателя не соответствует закрепленному в нормах о действительности сделок правилу, согласно которому волеизъявление должно соответствовать действительной воле сторон. В литературе неоднократно обсуждались вопросы, какой из элементов договора – внешний (волеизъявление) или внутренний (воля) должен иметь решающее значение для его толкования. А. Эрделевский объясняет выбор законодателя в пользу первого (буквального) способа толкования договора следующим образом: законодатель охраняет сделанное сторонами при заключении договора волеизъявление от возможных искажений со стороны суда, поэтому «законодатель обязывает суд сделать максимум возможного, чтобы выяснить смысл договора из тех слов и выражений, которые стороны использовали в момент его заключения» [2]. Такое объяснение не представляется обоснованным аргументом в пользу буквального толкования. Использование же судом второго способа, по мнению Эрделевского, «преследует одну цель – выявление действительной общей воли сторон в том ее виде, в каком она была сформирована при заключении договора», однако автор уверен, что в данном случае суд всегда исказит сформированную действительную волю сторон. Логика законодателя прослеживается лишь в том, что структура статьи 431 ГК РФ очень понятна для ее применения в суде, и с точки зрения процессуального права она определяет порядок судебного исследования доказательств для выяснения смысла договора. Суд вправе прибегнуть ко второму способу толкования договора лишь в том случае, если для определения его содержания недостаточно буквального способа. При этом, как отмечает А. Эрделевский, выбор суда в пользу второго способа толкования должен найти отражение в судебном решении, то есть «в решении должно быть указано, почему суд не смог определить содержание договора путем его текстуального анализа и счел необходимым принять во внимание все сопутствующие заключению и исполнению договора обстоятельства» [2]. В противном случае это может послужить основанием для отмены решения в связи с неправильным применением норм материального права (п. 4 ч. 1 ст. 362, ст. 363 ГПК РФ). Вместе с тем для действительности договора внутренняя воля сторон и ее внешнее изъявление имеют равное значение, так как договор по своей сути – согласованная воля двух и более сторон. О несоответствии двух подходов законодателя – к толкованию договоров и к установлению значимости волевого элемента для действительности сделки – писал еще Г.Ф. Шершеневич, отмечая, что русское законодательство дословно восприняло правила толкования договора, принятые во французском законодательстве, однако относительно основного правила установило обратное положение: в русском праве условия договора должны устанавливаться «по словесному их смыслу», во французском – суд скорее исследует общее намерение соглашающихся сторон, нежели останавливается на буквальном значении слов и выражений договора [3. С. 411]. В Гражданском кодексе РФ положения статьи 431 также существенно разнятся с принципами толкования договоров, принятых в зарубежном гражданском праве. Так, параграф 133 Германского гражданского уложения требует: «При толковании волеизъявления необходимо следовать действительной воле, не придерживаясь при этом буквального смысла выражений» [4. С. 37]. Данная норма применяется при толковании любых сделок (как односторонних, так и двух- и многосторонних сделок – договоров). К толкованию волеизъявления по германскому гражданскому законодательству рекомендуется прибегать только тогда, когда между сторонами возникают расхождения в понимании изъявления. Это правило распространяется не только на тот случай, когда слова, использованные для выражения воли, имеют множество значений, но и тогда, когда изъявление может быть обычно истолковано только однозначным образом, а обе стороны понимают под этим волеизъявлением иной, но совпадающий смысл, и между ними не возникает разногласий. Так, в качестве примера обычно во всех учебниках по германскому гражданскому праву приводится следующий случай. Две стороны заключили договор, по которому одна из сторон обязалась поставить другой «Haakjoeringskoed», что является норвежским словом, обозначающим мясо акулы, однако обе стороны при заключении договора понимали под этим словом мясо кита. При возникновении спора суд решил, что поставщик должен поставить покупателю мясо кита, как это и имелось в виду сторонами при заключении договора [5. С. 55]. Вывод, к которому пришел суд в своем решении, может быть сформулирован следующим образом. В случаях, когда возникает объективная многозначность употребляемых в договоре выражений или даже употребляются неверные слова или выражения, но обе стороны понимают их равным образом, волеизъявление не может быть оспорено. И только в том случае, когда одна из сторон воспринимает волеизъявление иначе, чем это имелось в виду другой стороной, или у него возникают сомнения относительно действительного смысла волеизъявления, судебная практика рекомендует использовать объективный и нормативный масштаб оценки спорного волеизъявления. Этот нормативный масштаб учитывает интересы всех сторон договора, чтобы выявить истинный смысл волеизъявления и чтобы стороны по возможности достигли желаемого результата. При этом учитывается, что в обязанности сторон договора входит столь ясно изъясняться при выражении собственной воли, чтобы другая сторона была в состоянии понять, что же имелось в виду. В литературе справедливо отмечается, что, отдавая предпочтение волеизъявлению лица при установлении правил толкования договора, законодатель уравнивает сделку с волеизъявлением, в то время как такое отношение к сделке слишком узкое, к тому же для того, чтобы волеизъявление породило определенные правовые последствия, недостаточно лишь выражения воли с помощью каких-то юридических действий, а должны соблюдаться и другие предъявляемые законом для подобных сделок требования (к форме сделки, моменту ее заключения и пр.) [6]. В Гражданском кодексе РФ отсутствует специальная норма о толковании односторонних сделок, в качестве исключения можно назвать статью 1132 ГК, устанавливающую правила толкования завещания. Поэтому правила статьи 431 ГК РФ применяются при толковании как договоров, так – по аналогии – и односторонних сделок. В научной литературе высказывались предложения о том, чтобы включить в Гражданский кодекс самостоятельную норму, регулирующую толкование односторонних сделок, и распространить ее на двусторонние и многосторонние сделки – договоры [7]. Однако предлагаемая названным автором редакция новой нормы ГК содержит правило, аналогичное действующему в статье 431 ГК РФ, а поэтому не может применяться для толкования любых односторонних сделок. В односторонних сделках общая воля сторон не устанавливается, необходимо установить волю только одного лица, совершившего сделку. При этом не для всех односторонних сделок необходимо выяснять действительную волю совершившего их лица, значение имеет также правовая природа такой сделки. Например, в таких односторонних сделках, как выдача векселя правовое значение имеет только сам документ – то есть буквальное выражение содержащихся в нем условий. Даже если векселедатель не имел в виду то или иное условие векселя при его выдаче, даже если он заблуждался о существе совершаемой сделки, вексель в силу своей правовой природы является абстрактной сделкой, для действительности которой имеет значение только соблюдение формальных требований. Кроме того, не все гражданско-правовые сделки подлежат толкованию (например, нельзя применить правила толкования к сделкам, совершенным устно или при помощи конклюдентных действий), не в каждой сделке возможно установление воли совершившего ее лица. Порядок толкования гражданско-правовых договоров, установленный статьей 431 ГК РФ, ставит на первое место буквальное толкование. Под буквальным толкованием понимается изучение значений использованных в договоре слов и выражений, установление смысла, который обычно понимается под соответствующими словами и выражениями в языке, на котором заключен соответствующий договор [8]. Таким образом, в случае возникновения сомнений в значении какого-либо слова или выражения, используемого сторонами договора, необходимо обратиться к соответствующей справочной, в том числе, словарной литературе. Однако А. Эрделевский отмечает, что «в решениях российских судов вряд ли удастся встретить ссылку на словарь русского языка. В то же время в решениях английских и американских судов ссылки на словари английского языка (например, словарь Уэбстера) – распространенное явление» [2]. В литературе также встречается мнение, что использование словаря русского языка при толковании судом договоров – это дело далекой перспективы, «суды же толкуют договоры на основе «внутреннего убеждения», используя при этом юридическую терминологию» [9. С. 173]. Овдиенко О.Б. к буквальному толкованию относит не только грамматическое (уяснение действительного значения слов и выражений, в том числе с использованием словаря), но и логическое, историческое и систематическое. При этом он, как практикующий федеральный судья, подтверждает высказанное А. Эрделевским мнение, что «суды, как правило, ограничиваются использованием грамматического толкования договора, не углубляясь в контекст договора в целом». И причину этого он видит в том, что «действующее гражданское законодательство исходит из концепции приоритета волеизъявления сторон договора и тем самым защищает интересы имущественного оборота», а действительное волеизъявление сторон, исходя из ст. 431 ГК РФ, возможно определить только по буквальному значению содержащихся в тексте договора слов и выражений [10]. Вместе с тем далее этот же автор приходит к выводу о том, что без выяснения действительной воли договорившихся сторон иногда вообще невозможно правильно разрешить спор. Его предложение – установить в ГК РФ такой принцип толкования гражданско-правовых договоров, который соответствовал бы общим принципам гражданского права (юридического равенства субъектов гражданско-правовых отношений, самостоятельности, инициативы и свободы договора, недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в частные дела, беспрепятственного осуществления гражданских прав и свобод: свободы передвижения товаров, финансовых средств и услуг). Таким образом, в первую очередь, суды должны обращать внимание не на буквальное значение слов и выражений, использовавшихся в договоре, а на реальную волю сторон, насколько можно ее определить с учетом цели договора. Представляется, что при толковании договоров следует исходить из того, что сделка представляет собой единство воли и волеизъявления субъектов сделки, поэтому суду следует уделять равное внимание как буквальному значению содержащихся в договоре слов и выражений, так и действительной воле сторон в том случае, если возможно ее установление. При этом для толкования односторонних сделок следует применять по аналогии статью 431 ГК, учитывая особенности односторонних сделок и их правовую природу. Учитывая изложенное, предлагаю следующую редакцию статьи 431 ГК РФ: «При толковании условий договора судом принимаются во внимание как буквальное значение содержащихся в нем слов и выражений, так и все соответствующие обстоятельства, включая предшествующие договору переговоры и переписку, практику, установившуюся во взаимных отношениях сторон, обычаи делового оборота, последующее поведение сторон, позволяющие выяснить действительную общую волю сторон с учетом цели договора. В случаях, когда буквальное значение условий договора противоречит выявленной действительной общей воле сторон, приоритет должен отдаваться действительной воле сторон, если это не противоречит правовой природе договора, а также не нарушает права и законные интересы третьих лиц».
Библиография: 1. Васьковский Е.В. Руководство к толкованию и применению законов. – М., 1997. 2. Эрделевский А. Толкование договора // Консультант Плюс [Электронный ресурс]: Справочная правовая система. – Версия Проф, сетевая. – Электрон. дан. – М.: АО Консультант Плюс, 1992. – Режим доступа: Компьютер. сеть Науч. б-ки Том. гос. ун-та, свободный. 3. Шершеневич Г.Ф. Курс гражданского права. – Тула, 2001. 4. Германское право. Ч. I. Гражданское уложение. – М.: Международный центр финансово-экономического развития, 1996. 5. Musielak H.-J. Grundkurs BGB. – 2., neubearb. Aufl. – Muenchen, 1989. 6. Щетинкина М.Ю. Толкование судом гражданско-правовых договоров как основа реализации принципа свободы договора: некоторые проблемные аспекты // Консультант Плюс [Электронный ресурс]: Справочная правовая система. – Версия Проф, сетевая. – Электрон. дан. – М.: АО Консультант Плюс, 1992. – Режим доступа: Компьютер. сеть Науч. б-ки Том. гос. ун-та, свободный. 7. Зарубин А.В. Недействительность сделок с пороками воли // [Электр. ресурс]: Дис. … канд. юрид. наук. – М.: РГБ, 2005. – Режим доступа: http://diss.rsl.ru/diss/05/0018/050018005.pdf, свободный. 8. Туранин В.Ю., Самострелова О.И. Толкование гражданско-правовых договоров: некоторые проблемные аспекты // Консультант Плюс [Электронный ресурс]: Справочная правовая система. – Версия Проф, сетевая. – Электрон. дан. – М.: АО Консультант Плюс, 1992. – Режим доступа: Компьютер. сеть Науч. б-ки Том. гос. ун-та, свободный. 9. Танага А.Н. Принцип свободы договора в гражданском праве России. – СПб.: Изд-во «Юридический центр Пресс», 2003. 10. О.Б. Овдиенко. Методы правомерного толкования гражданско-правовых договоров // Консультант Плюс [Электронный ресурс]: Справочная правовая система. – Версия Проф, сетевая. – Электрон. дан. – М.: АО Консультант Плюс, 1992. – Режим доступа: Компьютер. сеть Науч. б-ки Том. гос. ун-та, свободный.
Глава 52. Договор простого товарищества (о совместной деятельности)
1. Понятие договора простого товарищества (о совместной деятельности)
1. История развития договора простого товарищества Договор простого товарищества (о совместной деятельности) является одним из древнейших правовых институтов. Идея соединения усилий нескольких лиц там, где сил одного не хватает для разрешения какой-либо жизненно важной задачи, настолько проста и естественна, что всюду, где мы встречаем человека в общежитии, мы встречаем товарищеские соглашения или договоры товарищества. В самом далеком прошлом нет такого законодательства, которое не знало бы подобных договоров*(304). В классическом римском праве различались два вида товариществ: 1) товарищества по совместному проживанию и совместной деятельности, участники которого договаривались об общности всего настоящего и будущего имущества и разделения между собой всего, чем они обладали. Как правило, договор возникал между членами одной семьи (сособственниками, сонаследниками). Эти соглашения стали прообразом так называемых гражданских товариществ или договоров о совместной деятельности, не имеющих предпринимательского характера; 2) производственные товарищества, участники которых объединяли часть собственного имущества для выполнения определенной работы либо ведения совместной хозяйственной деятельности и получения общих доходов. Подобные договоры заключались между купцами или ремесленниками для совместного ведения торговли, промысла либо иной доходной деятельности. Так образовывались различные промышленные и торговые товарищества (societas)*(305). С развитием капитализма договор товарищества постепенно получил широкое распространение. В настоящее время товарищеские соглашения предусмотрены законодательством большинства государств как континентальной Европы, так и "общего права"*(306). В России с XIII в. было известно складничество как форма объединения людей на основе соглашения, заключенного с целью совместного ведения сельского хозяйства, торговли или промысла. Участники договора выступали как единое торговое предприятие, которое, однако, не являлось субъектом права. Купцы-складники заменяли друг друга в поездках и несли имущественную ответственность за вверенный чужой товар. Полученный доход они делили из расчета внесенных каждым паев или товаров. Соглашение могло быть эпизодическим (на одну поездку) или заключаться на длительный срок*(307). Российская правовая наука и судебная практика различали два вида товарищеских договоров: 1) договор простого товарищества без образования юридического лица; 2) договор о создании товарищества в качестве юридического лица или учредительный договор*(308). В проекте Гражданского Уложения*(309) договором товарищества называлось соглашение, по которому несколько лиц обязуются друг перед другом совместно участвовать имущественными вкладами или личным трудом в торговом, промышленном либо ином предприятии, направленном к получению прибыли (ст. 680). Предполагалось, что участники простого товарищества осуществляют предпринимательскую деятельность без создания юридического лица, причем участие товарища в общем деле могло ограничиваться только внесением денежного вклада. В гражданском праве советского периода понятие договора простого товарищества несколько меняется. Идеология социалистического государства не могла допустить ростовщического использования капитала. Поэтому законодатель требовал от товарищей личного участия в делах предприятия, подчеркивая, что по договору простого товарищества двое или несколько лиц обязуются друг перед другом не просто соединить свои вклады, но и совместно действовать для достижения общей хозяйственной цели (ст. 276 ГК РСФСР 1922 г.). В Основах гражданского законодательства 1961 г. и ГК РСФСР 1964 г. договор простого товарищества фактически трансформировался в договор о совместной деятельности, который заключался между социалистическими организациями для достижения общей хозяйственной цели (строительство и эксплуатация различных сооружений и проч.), а также между гражданами для удовлетворения личных бытовых нужд. Соглашения о совместной деятельности между гражданами и организациями не допускались (ст. 25 Основ гражданского законодательства 1961 г., ст. 434-438 ГК РСФСР 1964 г.). Последующие законодательные акты употребляли термины "простое товарищество" и "договор о совместной деятельности" как синонимы, причем совместная деятельность участников для достижения общей цели считалась необходимым признаком данного договора (ст. 122-125 Основ гражданского законодательства 1991 г.).
2. Понятие договора простого товарищества По договору простого товарищества (о совместной деятельности) двое или несколько лиц (товарищей) обязуются соединить свои вклады и совместно действовать без образования юридического лица для извлечения прибыли или достижения иной не противоречащей закону цели (п. 1 ст. 1041 ГК). По своей юридической природе договор простого товарищества является консенсуальным, многосторонним, взаимным, возмездным и фидуциарным. Законодательство отождествляет понятия "простое товарищество" и "совместная деятельность". Между тем далеко не всякий контракт о совместной деятельности, о научно-техническом, творческом или ином содружестве, о долевом участии или кооперации, даже предусматривающий объединение вкладов партнеров, действительно является простым товариществом. Договором простого товарищества является только соглашение, участники которого: 1) преследуют единую (общую) цель; 2) совершают действия, необходимые для достижения поставленной цели; 3) формируют за счет вкладов имущество, составляющее их общую долевую собственность; 4) несут бремя расходов и убытков от общего дела; 5) распределяют между собой полученные результаты*(310). Договоры, в которых эти условия отсутствуют, квалифицируются иначе. Например, соглашение "о совместной деятельности", по которому одна сторона возмездно предоставляет право пользования помещением, а другая открывает в этом помещении ресторан, может быть признано притворной сделкой, совершенной с целью прикрыть договор аренды, чтобы обойти запрет арендодателя на сдачу помещения в субаренду*(311). Не является договором товарищества распространенный в капитальном строительстве многосторонний инвестиционный контракт, согласно которому подрядчик по заданию заказчика осуществляет строительство жилого дома на средства, предоставленные гражданами-инвесторами, так как участники договора преследуют различные цели. Подрядчик по такому договору желает получить прибыль от выполнения строительных работ. Организация-заказчик стремится получить доход, составляющий разницу между затратами на строительство и ценой, по которой квартиры будут передаваться гражданам-инвесторам. Граждане-инвесторы хотят приобрести квартиры в собственность. Поэтому данное соглашение следует отнести к договорам, прямо не предусмотренным, но и не запрещенным гражданским законодательством (ст. 421 ГК)*(312). В рыночных условиях безразлично, прикладывают товарищи свои личные усилия для успеха предприятия или же участие кого-то из них в общем деле ограничивается только имущественным взносом. Например, по договору простого товарищества о ведении гостиничного бизнеса два партнера только предоставляют деньги, а третий берет на себя все хлопоты по строительству гостиницы и ведению дел. Цель участников договора является общей: построить гостиницу, которая будет принадлежать им на праве общей долевой собственности, и начать ее эксплуатацию с целью извлечения прибыли. Очевидно, что инвесторы принимают на себя бремя расходов и убытков от общего дела, а потому не могут требовать обратно свои деньги на том основании, что строительство гостиницы оказалось убыточным. Однако, исходя из буквального толкования положений законодательства и полагая, что действие по внесению вклада нельзя рассматривать как участие в совместной деятельности, суды нередко признавали такие соглашения договорами займа со всеми вытекающими последствиями. Очевидно, что действие участника, ограничивающееся только внесением вклада, следует рассматривать в качестве акта совместного действия товарищей, необходимого и достаточного для возникновения обязательств из договора простого товарищества.
3. Условия договора простого товарищества Существенными для договора простого товарищества являются условия: - о соединении вкладов; - о совместных действиях товарищей; - об общей цели, ради достижения которой осуществляются эти действия (ст. 1041 ГК). Для отдельных видов договоров простого товарищества перечень существенных условий может быть расширен законом. Так, в договоре о совместной деятельности по созданию акционерного общества должны быть определены условия: - о порядке осуществления совместной деятельности учредителей по учреждению общества; - о размере его уставного капитала, категориях и типах акций, подлежащих размещению среди учредителей; - о размере и порядке их оплаты; - о правах и обязанностях учредителей по созданию общества*(313). В договоре о создании финансово-промышленной группы должны присутствовать условия: - о наименовании и целях деятельности ФПГ; - о порядке и условиях объединения вкладов; - об учреждении центральной компании ФПГ, уполномоченной на ведение дел; - о порядке образования и полномочиях совета управляющих ФПГ; - о порядке внесения изменений в состав участников ФПГ; - о сроке действия договора*(314). Цель, ради которой создается простое товарищество, должна быть общей (единой) для всех участников договора простого товарищества. Общая цель товарищей может носить как коммерческий, так и некоммерческий характер (получение прибыли, строительство жилого дома, создание юридического лица и др.). Во всех случаях цель не может противоречить закону, в том числе требованиям антимонопольного законодательства*(315). Если участниками простого товарищества являются юридические лица, обладающие специальной правосубъектностью, цель договора должна соответствовать целям их деятельности. Условие о соединении вкладов должно включать следующие данные: - о виде имущественного или иного блага, составляющего вклад участника; - о размере и денежной оценке вклада с определением доли участника в общей долевой собственности. При этом категорию "совместная деятельность" не следует понимать буквально, а необходимо трактовать как совместные действия товарищей по внесению вкладов и иные их действия по реализации обязательств, возникающих из договора простого товарищества.
4. Права и обязанности товарищей Каждый товарищ имеет право: - на получение результатов от общего дела (доли прибыли и проч.); - на долю в общем имуществе (долю в праве собственности или ином вещном праве; право пользования общим имуществом и др.); - вести общие дела товарищества (право решающего голоса при обсуждении различных вопросов деятельности простого товарищества, совершения фактических и юридических действий в общих интересах); - на получение информации о состоянии общих дел и общего имущества товарищей (лично или с участием компетентных лиц знакомиться со всей документацией по ведению дел; получать разъяснения от управляющих или должностных лиц); - отказаться от участия в бессрочном договоре или расторгнуть в отношении себя и остальных участников срочный договор простого товарищества. Учитывая фидуциарный характер договора простого товарищества, следует признать, что товарищ не может передать (уступить) свое право участия в договоре другим лицам без согласия на то остальных товарищей*(316). Товарищи обязаны: - внести вклад в общее имущество товарищей; - участвовать в расходах по содержанию общего имущества; - нести убытки от деятельности простого товарищества; - отвечать по общим долгам и обязательствам перед третьими лицами всем своим имуществом; - вести дела в общих интересах добросовестно и разумно; - предоставлять другим участникам договора полную и достоверную информацию о состоянии общих дел и общего имущества; - не разглашать конфиденциальную информацию о деятельности простого товарищества третьим лицам; - нести ответственность перед товарищами за ущерб, причиненный общему имуществу и деятельности партнеров. Договором могут быть предусмотрены иные права и обязанности товарищей.
5. Участники договора простого товарищества По общему правилу участниками договора простого товарищества могут являться любые субъекты гражданского права. В зависимости от состава участников действующее законодательство подразделяет договоры простого товарищества на договоры, заключенные для осуществления предпринимательской деятельности, и договоры, не связанные с осуществлением такой деятельности. Участниками договора простого товарищества, заключаемого для осуществления предпринимательской деятельности, могут быть лишь индивидуальные предприниматели и (или) коммерческие организации (п. 2 ст. 1041 ГК). Представляется, что участником подобного товарищества может быть также некоммерческая организация, осуществляющая в соответствии с законом предпринимательскую деятельность, отвечающую целям создания данной организации*(317). Участниками простого товарищества, не связанного с предпринимательской деятельностью, могут выступать любые физические и юридические лица. Публично-правовые образования могут быть участниками любых договоров простого товарищества. Требование закона о специальной правоспособности субъекта или необходимости получения разрешения (лицензии) для осуществления определенных видов деятельности касается только тех участников простого товарищества, которые фактически будут заниматься данным видом лицензируемой деятельности. Так, следует признать договором простого товарищества соглашение, заключенное двумя товарищами в сезон охоты. Один из них был охотником, т.е. имел охотничий билет и получил лицензию на отстрел дичи, а другой, не имея этого, только предоставил деньги на покупку патронов и прочего имущества, необходимого для охоты. Оба товарища преследовали общую цель - получение прибыли за счет реализации мяса добытой на охоте дичи, причем договорились, что в случае неудачной охоты все затраты на ее организацию и проведение делятся между ними пополам. Очевидно, что при изложенных обстоятельствах отсутствие у одного из участников охотничьего билета и лицензии на отстрел дичи не может влиять на действительность заключенного договора.
6. Порядок заключения и форма договора простого товарищества Процедура заключения договора простого товарищества подчиняется общим правилам о заключении договоров. Специфику имеет порядок заключения договора простого товарищества с участием трех или более лиц. В этом случае оферта должна быть доведена до каждого отдельного участника и акцептована им. Форма договора простого товарищества должна соответствовать общим требованиям законодательства о форме сделок (ст. 158-165 ГК). В некоторых случаях законодатель устанавливает требование о регистрации простого товарищества как договорного объединения лиц. Например, подлежит регистрации финансово-промышленная группа*(318). Однако несоблюдение требований о такой регистрации не влечет за собой недействительности договора, поскольку государственная регистрация финансово-промышленной группы не является актом государственной регистрации сделки*(319). Вместе с тем, если в качестве вклада в общее дело один из участников передает долю (доли) в праве собственности на недвижимое имущество или право пользования им, то форма договора, содержащего такое условие, должна подчиняться общим правилам о форме сделок с недвижимым имуществом и их государственной регистрации.
2. Содержание договора простого товарищества
1. Договор простого товарищества как многосторонняя сделка Традиционно договор простого товарищества относят к категории многосторонних сделок*(320). Юридическая конструкция договора простого товарищества позволяет участвовать в нем в качестве самостоятельной стороны не только двум, но и более лицам, тогда как в двустороннем договоре множественность лиц возникает либо на стороне должника, либо на стороне кредитора. Более двух сторон в нем не может быть. Участники договора простого товарищества не могут быть разделены на активную и пассивную стороны. Они имеют целый комплекс прав и обязанностей по отношению друг к другу. В качестве кредитора каждый из партнеров вправе требовать от остальных товарищей надлежащего исполнения обязательств, одновременно выступая при этом должником по отношению к ним. Таково своеобразное проявление взаимности в данном договоре. Поэтому не случайно партнеров по договору простого товарищества именуют одинаково - участники или товарищи.
2. Договор простого товарищества как фидуциарная сделка В отличие от большинства гражданско-правовых договоров товарищеское соглашение является сделкой фидуциарной, так как по своей сути простое товарищество есть договорное объединение нескольких лиц, отношения между которыми основаны на взаимном доверии. В римском праве товарищество являлось договором строго личным, основанным на особом доверии его участников. Взаимное личное доверие члена товарищеского союза предполагалось столь существенным условием договора, что выход или смерть одного из них прекращало существование товарищества*(321). В капиталистическую эпоху главное значение законодатель стал придавать имущественным отношениям в товариществе, допуская условие о продолжении договора между оставшимися товарищами в случае смерти кого-либо из партнеров*(322). Современное российское законодательство также допускает сохранение договора простого товарищества в отношениях между оставшимися участниками в случае смерти кого-либо из товарищей, объявления его недееспособным, ограниченно дееспособным, безвестно отсутствующим, банкротом, ликвидации или реорганизации участвующего в договоре юридического лица и проч. (ст. 1050 ГК). Однако фидуциарный характер отношений участников договора простого товарищества сохраняется. Партнеры вверяют друг другу часть своего имущества, которое по взаимному согласию используется для достижения поставленной цели на благо всех участников. В интересах общего дела каждому товарищу обычно предоставляется право выступать от имени всех участников, которые полагают, что никто не злоупотребит своими правами, а будет действовать добросовестно и разумно. Если товарищи договорились о совместном ведении дел, то никакую сделку в общих интересах нельзя совершить против воли хотя бы одного участника. При таких условиях очевидно, что утрата партнерами взаимного доверия неизбежно приведет к расторжению договора. Процедура прекращения договора также свидетельствует о лично-доверительном характере отношений участников простого товарищества (ст. 1050 ГК).
3. Договор простого товарищества как возмездная сделка Договор простого товарищества представляет собой возмездную сделку. Каждый из участников, внесший вклад в совместную деятельность, имеет право на получение материального результата от этой деятельности, а в ряде случаев - встречного удовлетворения от других участников*(323). Имущество, которое выделяется участниками на общее дело, становится объектом их общей долевой собственности. Таким образом, партнеры исполняют договорные обязательства к взаимной выгоде, в пользу всех товарищей, каждый из которых получает известный эквивалент своему взносу. Участник, исполнивший свою обязанность, вправе требовать от контрагентов соответствующих действий по выполнению договорных обязательств, включая передачу ему части общей выгоды. В этом смысле является возмездным даже договор, участники которого не преследуют цели получения прибыли, ибо каждый из партнеров обязуется совершить определенные действия имущественного характера с целью реализации общих задач, следовательно, в пользу других участников совместной деятельности. Возмездным считает договор простого товарищества и судебно-арбитражная практика*(324). В правовой литературе вопрос о возмездности или безвозмездности товарищеского договора является спорным. Отсутствие у стороны, сделавшей имущественный взнос, непосредственного "материального эквивалента своим действиям" привело некоторых ученых к выводу о безвозмездной природе отношений по совместной деятельности*(325). Другие авторы опровергают это утверждение, рассматривая имущественные взносы участников в качестве "своеобразного встречного удовлетворения"*(326). Некоторые исследователи полагают, что эта проблема вообще не возникает, так как и обязанности сторон по договору товарищества не носят встречного характера*(327).
3. Исполнение договора простого товарищества
1. Внесение вкладов Вкладом товарища признается все, что он вносит в общее дело: деньги, ценные бумаги, иное имущество, в том числе недвижимое; права пользования имуществом; результаты интеллектуальной деятельности, исключительные права на них (патенты, ноу-хау и проч.). В качестве вклада могут вноситься профессиональные или иные знания, навыки и умения, деловая репутация и деловые связи участника. Вкладом также признается выполнение определенных работ или оказание услуг. Вклады участников предполагаются равными, если иное не следует из договора или фактических обстоятельств. Денежная оценка вклада товарища производится по соглашению между участниками (ст. 1042 ГК). Если в качестве вклада вносятся вещи, определенные родовыми признаками, то они признаются общей долевой собственностью товарищей. Если в качестве вклада вносятся индвидуально-определенные неделимые движимые и недвижимые вещи, то каждый из товарищей приобретает долю в праве собственности на них. Передача недвижимых вещей должна осуществляться по правилам о совершении сделок с недвижимостью и их государственной регистрации. Так, три гражданина-предпринимателя решили организовать простое товарищество с целью извлечения прибыли от платной перевозки пассажиров. Одному из партнеров (А) принадлежит на праве собственности легковой автомобиль. Другой товарищ (В) является профессиональным шофером и автомехаником, однако у него нет автомобиля. Третий участник (С) не имеет ни автомобиля, ни навыков его вождения, но получил по наследству гараж, который является недвижимым имуществом. В качестве вклада в товарищество партнер А решил внести свой автомобиль. Если автомобиль передается в общую долевую собственность всех товарищей, то А должен совершить в установленном порядке сделки по отчуждению участникам В и С определенных соглашением сторон долей в праве собственности на автомобиль. Если А желает передать автомобиль только в общее пользование всех товарищей, то для этого достаточно выдачи В и С (или одному только В) доверенности на право владения и пользования автомобилем. Аналогичным образом, если С пожелает передать в общую долевую собственность товарищей свой гараж, то он должен совершить в установленном порядке сделки по отчуждению соответствующих долей, причитающихся участникам А и В, с последующей государственной регистрацией перехода доли в праве собственности. Разумеется, в качестве вклада в общее дело может быть внесено право пользования гаражом. При передаче в качестве вклада исключительных прав необходимо соблюдение требований авторского и патентного законодательства.
2. Правовой режим общего имущества товарищей Поскольку простое товарищество есть лишь договорное объединение товарищей, а не юридическое лицо, постольку вклады передаются товарищами в пользу друг друга и образуют общее имущество (п. 1 ст. 1043 ГК). Если иное не установлено законом, соглашением товарищей или не вытекает из существа обязательства, то вклады участников, а также имущество, произведенное или приобретенное в результате деятельности простого товарищества, поступают в общую долевую собственность всех товарищей (ст. 1043 ГК). В праве собственности на общее имущество каждый из участников имеет долю, величина которой соответствует размеру его вклада, если иное не предусмотрено договором. Отношения долевой собственности, возникающие между участниками простого товарищества, имеют определенную специфику. Она состоит в том, что распоряжение участником своей долей в общем имуществе путем ее уступки третьему лицу подчинено действию норм о перемене лиц в обязательстве (цессии и переводе долга - ст. 382-392 ГК) и фидуциарному характеру договора простого товарищества. Дело в том, что договор простого товарищества, как и любой договор, не может быть изменен в одностороннем порядке, за исключением случаев, указанных в законе и договоре. Кроме того, в силу фидуциарного характера договора простого товарищества любое изменение его субъектного состава требует согласия всех участников. При соблюдении выбывающим участником указанных норм и получении им от других участников согласия на свою замену третьим лицом остающиеся участники договора простого товарищества обладают преимущественным правом покупки доли в общей собственности (ст. 250 ГК). Если участником простого товарищества является субъект, обладающий имуществом не на праве собственности, а на ином вещном праве, то могут возникать отношения, отличающиеся от отношений общей долевой собственности. Так, если имущественный вклад в простое товарищество в установленном порядке (ст. 295-297 ГК) вносит государственное унитарное предприятие, а другими участниками такого товарищества являются иные унитарные предприятия, то между ними возникают отношения долевого права хозяйственного ведения (оперативного управления)*(328). Если участниками договора являются государственное унитарное предприятие и частный собственник имущества, то между ними возникают отношения долевой собственности, в которых одним из субъектов является публично-правовое образование, а само предприятие сохраняет ограниченное вещное право на эту долю. С учетом этого следует понимать правило ст. 1043 ГК, согласно которому внесенное в качестве вклада имущество, которым товарищи обладали на основании иных прав, отличных от права собственности, используется в интересах всех товарищей и также составляет общее имущество товарищей. Порядок пользования общим имуществом товарищей осуществляется по их согласию, а если соглашение не будет достигнуто, то устанавливается судом. Обязанности товарищей по содержанию общего имущества и порядок возмещения расходов, связанных с выполнением этих обязанностей, определяется договором (п. 3, 4 ст. 1043 ГК). Если иное не предусмотрено законом или договором, риск случайной гибели общего имущества несут его сособственники, в данном случае товарищи (пропорционально доле каждого). Когда имущество находится в общем пользовании товарищей, риск падает на участника, который остается его собственником, если иное не предусмотрено договором простого товарищества. Раздел имущества, находящегося в общей долевой собственности товарищей, и возникших у них общих прав требования возможен по прекращении договора. Он осуществляется в порядке, установленном для раздела имущества, являющегося объектом общей долевой собственности (п. 2 ст. 1050, ст. 252 ГК). Требование о выделе доли участника в общем имуществе может быть предъявлено кредитором одного из товарищей. В таком случае доля участника в общей товарищеской собственности может быть использована для покрытия его личных долгов только при недостаточности иного его имущества, т.е. в субсидиарном порядке (ст. 1049, 255 ГК). Требование участника о выделе своей доли из общего имущества товарищей равносильно его выходу из простого товарищества. Состав общего имущества и операции с ним должны отражаться на отдельном балансе юридического лица, которое ведет бухгалтерский учет деятельности товарищей. Обычно ведение бухгалтерского учета поручается юридическому лицу, уполномоченному вести общие дела участников договора простого товарищества.
Отправлено: 08.03.14 12:37. Заголовок: Cовместная деятельность
цитата:
3. Ведение общих дел товарищества Ведением дел товарищества называется определение направлений его деятельности в пределах поставленной товарищами общей цели и совершение всякого рода фактических и юридических действий для достижения этой цели. Решения, касающиеся внутренних отношений между товарищами, принимаются участниками по общему согласию (единогласно). Однако в договоре может быть определен иной порядок, например принятие решений большинством голосов. Это большинство определяется не по размерам вкладов, а по числу товарищей, если иное не установлено товарищеским договором. В отношениях с третьими лицами каждый товарищ вправе действовать от имени всех участников, если договором не установлено, что ведение дел осуществляется отдельными участниками либо совместно (п. 1 ст. 1044 ГК). Как правило, руководство текущими делами возлагается на одного или нескольких участников, которые совершают сделки и иные юридически значимые действия в общих интересах. Полномочие данного участника на совершение сделок от имени всех товарищей в обязательном порядке удостоверяется доверенностью, выданной участнику и подписанной всеми остальными товарищами (п. 1 ст. 182 ГК). При совместном ведении дел для совершения каждой сделки требуется согласие всех участников (п. 1 ст. 1044 ГК). Однако участники не могут ссылаться на ограничения полномочий товарища, совершившего сделку в общих интересах, за исключением случаев, когда они докажут, что в момент совершения сделки третье лицо знало или должно было знать о наличии таких ограничений (ст. 174 ГК). По общему правилу при отсутствии полномочий действовать от имени другого лица или в случае их превышения сделка считается заключенной от имени и в интересах совершившего ее лица, если только представляемый впоследствии прямо не одобрит данную сделку (ст. 182 ГК). Однако согласно ст. 1044 ГК участник, совершивший сделку от имени всех партнеров без надлежащих на то полномочий либо от своего имени заключивший договор в общих интересах, вправе требовать возмещения произведенных им за свой счет расходов, если имелись достаточные основания полагать, что эти сделки были необходимы в интересах всех товарищей. Товарищи, которые понесли убытки в результате заключения таких сделок, вправе требовать их возмещения. Независимо от полномочий по руководству деятельностью простого товарищества, каждый участник договора вправе знакомиться со всей документацией по ведению дел товарищества. Отказ от этого права или его ограничение, в том числе по соглашению участников, является ничтожным (ст. 1045 ГК).
4. Распределение прибыли и убытков простого товарищества Порядок распределения между участниками прибыли и убытков от деятельности простого товарищества (пропорционально взносам, с учетом степени участия в общих делах и т.д.) определяется договором. Если иное не предусмотрено договором, каждый участник получает доход, а также несет расходы и убытки от общего дела пропорционально стоимости своего вклада. Соглашение, которое полностью освобождает кого-либо из товарищей от участия в покрытии общих расходов (убытков) либо от участия в прибылях, ничтожно (ст. 1046, 1048 ГК).
5. Ответственность товарищей Характер ответственности товарищей по общим долгам обусловлен спецификой заключенного договора. Если договор простого товарищества не связан с предпринимательством, то по общим обязательствам перед третьими лицами его участники несут долевую ответственность, т.е. всем своим имуществом пропорционально стоимости вклада каждого из них в общее дело. Однако если в процессе осуществления партнерами совместной деятельности причинен вред третьим лицам, то участники договора будут отвечать солидарно по общим основаниям ответственности за причинение вреда (ст. 1047, 1080 ГК). Контрагенты по договору простого товарищества, связанного с осуществлением предпринимательской деятельности, отвечают по общим долгам и обязательствам солидарно независимо от оснований их возникновения (п. 2 ст. 1047 ГК). В случае, когда договор простого товарищества не был прекращен в результате заявления кого-либо из участников об отказе от дальнейшего в нем участия либо расторжения договора по требованию одного из товарищей, лицо, участие которого в договоре прекратилось, отвечает перед третьими лицами по общим обязательствам, возникшим в период его участия в договоре, так, как если бы оно осталось участником договора простого товарищества (ст. 1053 ГК; см. абз. 2 п. 2 ст. 75 ГК). За ущерб, причиненный друг другу либо общему имуществу товарищей, за неисполнение взаимных обязательств участники простого товарищества отвечают на общих основаниях, в соответствии с действующим законодательством и условиями заключенного ими договора.
4. Прекращение договора простого товарищества
1. Основания прекращения договора простого товарищества Договор простого товарищества может быть изменен или расторгнут по общим основаниям прекращения договоров. Специальными основаниями прекращения договора простого товарищества являются (ст. 1050 ГК): 1) невозможность достижения поставленной цели; 2) истечение срока действия договора; 3) смерть гражданина-участника, объявление его недееспособным, ограниченно дееспособным, безвестно отсутствующим или умершим; 4) ликвидация либо реорганизация участвующего в договоре юридического лица; 5) объявление участника несостоятельным (банкротом); 6) выдел доли участника из общего имущества по требованию его кредитора; 7) отказ товарища от дальнейшего участия в бессрочном договоре; 8) расторжение срочного договора по требованию одного из участников в отношениях между ним и остальными товарищами. Во всех перечисленных случаях договор простого товарищества может быть продолжен, если самим договором или последующим соглашением предусмотрено сохранение договора, в том числе между оставшимися участниками. Любой товарищ вправе выйти из договора в порядке, предусмотренном законом или соглашением сторон, предупредив об этом остальных партнеров не позднее чем за три месяца до предполагаемого выхода. Право на свободный выход из состава участников договора простого товарищества может быть ограничено соглашением товарищей, если договор заключен на определенный срок. Соглашение об ограничении права лица на отказ от бессрочного договора является ничтожным (ст. 1051 ГК).
2. Последствия прекращения договора простого товарищества Прекращение договора влечет за собой раздел имущества, находившегося в общей собственности участников, и возникших у них общих прав требования в порядке, установленном законом и договором (п. 2 ст. 1050, ст. 252 ГК). Участник, внесший в общую собственность индивидуально определенную вещь, вправе при прекращении договора требовать в судебном порядке возврата ему этой вещи при условии соблюдения интересов остальных товарищей и общих кредиторов. Индивидуально-определенные вещи, переданные в общее владение и (или) пользование, возвращаются предоставившим их участникам без вознаграждения, если иное не предусмотрено соглашением сторон. Независимо от характера товарищеского договора с момента его прекращения товарищи несут солидарную ответственность по всем общим обязательствам перед третьими лицами (абз. 2 п. 2 ст. 1050 ГК).
5. Виды договоров простого товарищества
1. Виды простых товариществ В зависимости от субъектного состава участников, поставленных ими общих целей, характера деятельности и других условий товарищеского соглашения можно выделить следующие виды договоров простого товарищества (и соответственно виды простых товариществ): 1) договор простого товарищества, связанный с предпринимательской деятельностью (простое торговое или коммерческое товарищество); 2) договор простого товарищества, не имеющий предпринимательского характера (простое гражданское или некоммерческое товарищество); 3) договор о совместной деятельности (простое товарищество) по созданию или реорганизации (слиянии, присоединении) юридического лица; 4) негласное товарищество.
2. Простое торговое (коммерческое) товарищество Договор простого торгового товарищества заключается для осуществления его участниками совместной предпринимательской деятельности без создания юридического лица, в силу чего существенным условием данного договора является согласованная участниками цель - получение прибыли. Поэтому участниками такого соглашения могут быть только индивидуальные предприниматели и коммерческие организации (п. 2 ст. 1041 ГК). Кроме того, партнеры по договору простого торгового товарищества отвечают по общим обязательствам перед третьими лицами солидарно всем своим имуществом, независимо от времени возникновения этих обязательств (п. 2 ст. 1047 ГК). Примером простого торгового товарищества можно считать соглашение о разделе продукции, участниками которого являются, с одной стороны, инвесторы (иностранные и российские граждане и юридические лица), а с другой стороны, государство (Российская Федерация) в лице Правительства РФ и органа исполнительной власти субъекта Российской Федерации*(329). В соответствии с указанным соглашением государство предоставляет инвестору право пользования недрами и добычи полезных ископаемых. Вначале из полученной инвестором продукции выделяется часть, направляемая на возмещение понесенных им затрат. После этого оставшаяся ("прибыльная") продукция делится между инвестором и государством в установленной договором пропорции. При этом часть налогов, сборов и обязательных платежей инвестор вносит в государственную казну не в денежной, а в натуральной форме, путем передачи государству части готовой продукции*(330).
3. Простое гражданское (некоммерческое) товарищество Состав участников договора простого гражданского товарищества может быть смешанным. В нем могут принимать участие как коммерческие, так и некоммерческие организации, а также граждане, в том числе предприниматели. Для квалификации договора в качестве простого гражданского товарищества важно то, что его участники преследуют общую цель, отличную от получения прибыли, как-то: строительство дома для последующего проживания, совместное освоение земельного участка для садоводства и огородничества, научное или творческое сотрудничество в процессе создания произведения науки и техники и проч. В отличие от участников простого торгового товарищества партнеры по данному договору несут ответственность по общим долгам и обязательствам перед третьими лицами в долевом порядке. Однако по общим обязательствам, возникшим не из договора (например, из причинения вреда третьим лицам), товарищи отвечают солидарно (п. 1 ст. 1047 ГК).
4. Договор о совместной деятельности по созданию или реорганизации юридического лица Особым видом договора простого товарищества является договор о совместной деятельности, заключаемый учредителями будущего акционерного общества, производственного или потребительского кооператива, общественной организации и ряда других юридических лиц, которые могут создаваться в таком порядке. Договор о совместной деятельности по созданию юридического лица выделяется особо, поскольку, строго говоря, его нельзя назвать ни договором простого торгового товарищества, ни договором простого гражданского товарищества. Во-первых, такой договор в равной степени может служить коммерческим и благотворительным целям, быть связан или не связан с предпринимательской деятельностью его участников. Во-вторых, в зависимости от формы создаваемого юридического лица его участниками в разном соотношении могут выступать коммерческие и некоммерческие организации, индивидуальные предприниматели и просто граждане. Рассматриваемый договор призван регламентировать порядок деятельности учредителей по созданию нового юридического лица. В договоре учредители определяют правовую форму будущей организации, предмет и цели ее деятельности, свои права и обязанности по формированию ее имущества, распределяют расходы, связанные с разработкой учредительных документов, проведением учредительного собрания, регистрацией юридического лица, и др. Данный договор может использоваться для реорганизации юридического лица в виде слияния или присоединения (договор простого товарищества о слиянии или присоединении)*(331). Общей целью участников договора о слиянии юридических лиц является образование нового юридического лица - правопреемника сливающихся организаций - и передача их активов и пассивов вновь созданному юридическому лицу*(332). Общей целью участников договора о присоединении является прекращение присоединяющегося лица и передача всех имущественных и неимущественных прав и обязанностей поглощающему его юридическому лицу. Форма договора о совместной деятельности по созданию (реорганизации) юридического лица подчиняется общим правилам о форме сделок. Требование обязательной письменной формы установлено законом для договора о создании акционерного общества*(333) и для договора о слиянии обществ с ограниченной ответственностью*(334).
5. Негласное товарищество Термин "негласное товарищество" заимствован из зарубежного права*(335). Так, в германском праве негласным товариществом называется соглашение, согласно которому одно или несколько лиц (негласные товарищи) участвуют своим имущественным вкладом в деятельности коммерческого юридического лица либо индивидуального предпринимателя. По сделкам, заключенным при ведении торговли или промысла единственным управомоченным и обязанным лицом, является собственник предприятия (гласный товарищ), который несет весь риск убытков. По условиям договора негласный товарищ вносит имущественный вклад в общее дело и рискует только в пределах своего внесенного или оставшегося невнесенным вклада. При этом все участники продолжают оставаться собственниками своих вкладов. Во внутренних отношениях между участниками негласный товарищ имеет право не только получать долю прибыли от общего предприятия, но и участвовать в обсуждении общих дел и принятии решений, получать информацию о деятельности товарищества, в том числе знакомиться с годовым балансом, бухгалтерскими книгами и документами. После прекращения товарищества собственник торгового дела осуществляет раздел дохода с негласным участником и выплачивает его долю в денежной форме*(336). Во Франции негласным товариществом именуется соглашение, участники которого объединяют имущественные вклады и личные усилия в целях, предусмотренных договором. Партнеры также остаются собственниками имущества, которое они передали в распоряжение товарищей. Каждый участник негласного товарищества вступает в сделки от собственного имени и один отвечает по ним перед третьими лицами. Если в отношениях с третьими лицами участники действуют открыто в качестве членов товарищества, то по этим сделкам они несут солидарную ответственность, если товарищество является торговым, и долевую во всех остальных случаях*(337). Во внутренних отношениях товарищи контролируют друг друга, могут совместно принимать решения, касающиеся общих дел, распределяют между собой прибыль и убытки от деятельности товарищества. Нетрудно заметить, что основой юридической конструкции негласного товарищества как простого товарищества, существование которого не раскрывается для третьих лиц, послужило законодательство Франции. Такой подход отличается от традиционных представлений о простом товариществе, сложившихся в российской цивилистической доктрине*(338). В соответствии с ней термин "негласное товарищество" представляется не совсем удачным, поскольку предполагает нечто тайное, скрывающее истинные отношения. Между тем эти товарищества вполне зримые и открытые. Очевидно, что используемый законодателем критерий сокрытия договора товарищества от третьих лиц в качестве признака негласного товарищества весьма условен. Если участниками товарищества являются юридические лица, то они должны соблюдать правила ведения бухгалтерского учета. Кроме того, все товарищи должны платить налоги на доходы от совместной деятельности. В отличие от обычного договора простого товарищества (гражданского или торгового), участники которого обязуются совместно действовать для достижения поставленной цели, главным признаком негласного товарищества следует считать возможность ограничения участия отдельных лиц в товариществе лишь взносом вклада. Поэтому негласное товарищество правильнее было бы называть "простое товарищество на вере" или "простое коммандитное товарищество"*(339). Примером негласного торгового товарищества может служить договор, заключенный между фермером и меховым ателье, в соответствии с которым фермер поставляет в мастерскую выделанные кроличьи шкурки. При этом ателье несет все расходы и убытки, а также получает значительную часть прибыли, вырученной от реализации готовых меховых изделий. Участие фермера ограничивается предоставлением шкурок и получением определенной договором доли прибыли. В форме негласного товарищества могут существовать как торговые, так и гражданские товарищества.
Дополнительная литература Ем В.С., Козлова Н.В. Договор простого товарищества (комментарий главы 55 Гражданского кодекса Российской Федерации)//Законодательство. 2000. N 1; Иоффе О.С. Обязательства по совместной деятельности. Обязательственное право. М., 1975; Масляев А.И., Масляев И.А. Договор о совместной деятельности в советском гражданском праве. М., 1988; Романец Ю.В. Договор простого товарищества и подобные ему договоры (вопросы теории и судебной практики)//Вестник ВАС РФ. 1999. N 12; Савельев А.Б. Договор простого товарищества в российском гражданском праве//Актуальные проблемы гражданского права/Под ред. М.И.Брагинского. М., 1998.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 4
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума